График!!!!!!!

Рис. 1. Индекс инфляции и изменение курса доллара н 1995 г. (на конец периода, в % к декабрю 1994 г.)

На таком “рынке” предложение товара (валюты) всегда контролируется, спрос легко прогнозируется, а после “черного вторника” – просто заранее еще до открытия торгов становится известен Центробанку. Заранее спланированные инъекции валюты позволяют установить цену доллара в рублях. Но почему именно такую, демонстративно оторванную от паритета покупательной способности? Здесь трудно поверить в случайность. Наоборот, действия Центробанка на каждом из трех этапов игры на понижение курса доллара носили целенаправленный характер. Всплески спроса на валюту мгновенно гасились соответствующим выбросом долларов из государственных валютных резервов. Казна раздавала валюту коммерческим банкам. Скупала дешевеющие инфляционные рубли за твердую мировую валюту. Происходила прямая перекачка валютного запаса страны в сейфы коммерческих банков. Последние делали деньги буквально из воздуха. Вдумайтесь, читатель, что стоит за двумя сухими цифрами, приведенными мною выше, – цены в 1995 г. выросли в 2,3 раза, а доллар подорожал на 30 %. Это значит, что, продав сначала в январе, а потом в декабре одно и то же количество одного и того же товара, торговый посредник станет богаче в 1,77 раза (2,3: 1,3). Государство не просто меняло коммерсанту или банкиру слабый рубль на сильный доллар, оно еще приплачивало ему в 1995 г. 77 центов совершенно бескорыстно (а в 1993 г. – 1,8 долл., см. табл. 1). Где вы видели такое расточительство? Вот один из каналов оскудения государства. Оно не может платить пенсии, пособия, содержать армию и правоохранительные органы, т.е. выполнять функции, ради которых государство и создается. Казна пуста, а деньги – у коммерческих банков, отнюдь, как известно, не преуспевающих в подъеме российской экономики. На каком основании государство отказалось от эмиссионного дохода, который, естественно, принадлежит хозяину печатного станка? Борьба с инфляцией предполагает последовательное снижение эмиссионного дохода, но не перекачку его в частные коммерческие структуры. Эмиссия латает бюджетные дыры везде, но не в России. У нас государство выкупает им же напечатанные дензнаки у коммерческих структур за твердую валюту, да еще выплачивает предъявителям рублей крупные проценты все в той же валюте. Интересно, какие именно идеи монетаризма помогли появиться на свет этой российской диковинке?

Самоосвобождение государства от одного из немногих стабильно поступающих доходов в условиях инфляционной экономики (эмиссионного налога) – вещь достаточно странная, но с большой натяжкой все-таки объяснимая. Может быть, это результат доведенной до абсурда идеи самоустранения государства из экономической жизни? Правда, и в этом случае налицо элементарная логическая ошибка – подмена понятий. Налоги нужны государству (в том числе эмиссионный налог, акцизы, налог на прибыль и т.д.) в рыночной экономике прежде всего для выполнения своих нерыночных функций (например, оборона, экология, защита конституционных прав граждан, социальное обеспечение инвалидов от рождения – специально ограничиваю список, чтобы не вызвать гнев монетаристов). Повторяю, чтобы быть дееспособным именно в своей специфической внеэкономической сфере деятельности, государство обязано обладать финансовыми ресурсами. Но для этого надо устанавливать и собирать налоги. Российское государство невероятным образом само стало платить налоги избранным (кем?) юридическим лицам из своих доходов.

Но это лишь одна сторона государственной политики регулируемого валютного курса. И, может быть, по своим последствиям не самая главная. Другая сторона определяется тесной увязкой проблемы формирования валютного курса со всей системой внешнеэкономических связей в условиях отказа от доктрины государственной монополии на внешнюю торговлю.

Любое государство вправе объявить любой курс национальной валюты.

Более того, если оно не видит иного применения своему золотовалютному запасу (а последний достаточно велик), государство относительно длительное время объявленный курс способно поддерживать. Весь вопрос – зачем? Если курс национальный валюты занижен, то, при прочих равных условиях, экспортный сектор получает экономические преференции, страна зарабатывает твердую валюту, расплачивается по долгам, инвестирует в национальную экономику. В противном случае – при завышенном курсе национальной валюты – импорт получает огромные преимущества, экспортеры несут убытки и становятся неконкурентоспособными не только на внешнем, но и на внутреннем рынке.

Для людей, далеких от экономики, поясню эту экономическую очевидность простым примером. Американское куриное мясо (в России – “ножки Буша”) обходится с доставкой в Москву условно 2 долл. за килограмм. При курсе доллара, установленном Центробанком России, скажем, в 6 руб. за доллар килограмм американского куриного мяса на российском рынке окупится при цене чуть больше 12 руб. за килограмм (рубли после деноминации). При внутренних ценах на комбикорма, электроэнергию, транспорт и т.д. килограмм российской курятины еле-еле доходит до 15 руб. При таком соотношении – не издержек, а курса рубля к доллару – птицефабрики России обречены на разорение. Если бы курс доллара составлял в нашем примере не 6, а, скажем, 9 руб., то потребность российского рынка в мясе птицы вполне покрывалась бы мощностями российских производителей. Если так пойдет и дальше с курсом доллара, то скоро и российскую нефтяную трубу надо будет разворачивать в обратную сторону. И это не преувеличение. Финский бензин уже выгоден не только в Санкт-Петербурге, но и на берегах Волги. Валютная политика России в интервале 1992 – 1996 гг. была ориентирована на ликвидацию национальной промышленности и сельского хозяйства.

Чтобы читатель не заподозрил меня в экстремизме и излишнем алармизме, сошлюсь на мнение известного финского ученого, одного из крупнейших специалистов в области мирового рынка и особенно внешнеэкономических связей бывшего СССР господина У. Кивикари. Вот что он пишет: “В 1992 – 1994 гг. в России разрыв между реальным обменным курсом и курсом, рассчитанным на основе паритета покупательной способности, был наибольшим среди всех стран с переходной экономикой.

Современная политика обменного курса неблагоприятна для экспортоориентированных отраслей. Адекватность продолжения политики “сильного рубля” остается под вопросом, так как она порождает давление на экспортный сектор и увеличивает внешнюю задолженность, заставляя в борьбе с “бегством капитала” поддерживать процентную ставку на более высоком уровне, в то время как необходимы диаметрально противоположные действия” ¹.

Господином Кивикари трудно заподозрить в отсутствии пристрастия к ценностям рыночной системы хозяйствования. Этот западный аналитик, безусловно, объективен в своих оценках и естествен в выражении удивления принципами формирования политики обменного курса российской национальной валюты. Полностью разделяю это удивление. Как при такой политике валютного курса можно положительно влиять на создание экспортного сектора, на обеспечение хотя бы равных конкурентных условий для национальных производителей и им- портеров на внутрироссийском рынке? А проблема интеграции России в мировой рынок? Валютная политика собственного правительства толкает Россию в разряд не просто стран – поставщиков сырья, а в сообщество монопродуктовых мировых экспортеров (Бразилия – кофе, Заир – алмазы, а наша страна – природный газ). Все остальное при политике “сильного рубля” становится невыгодным. Убыточен даже “Норильский никель”, что противоречит здравому смыслу, не укладывается ни в экономическую, ни в житейскую логику, поскольку в Норильском бассейне сосредоточены, кроме никеля, запасы и добыча таких редкоземельных металлов, которых практически больше нигде нет на планете.

^{___________________}

¹Вопросы экономики. 1997. № 8. С. 63.