Глава VII кровь, ее мистические свойства

1. Магическое применение крови и красной охры

Одно из внушающих наибольший страх осквернений связано с пролитием крови или соприкосновением с пролитой кровью (кровью, пролитой на войне, кровью из раны, менструальным кровотечением и т. д.). Однако случается, что именно от крови человека или прине­сенных в жертву животных ждут прилива силы и крепости. Для того чтобы выявить представления, скрывающиеся в этих различных ве­рованиях и относящихся к ним обычаях, небесполезно предваритель­но уточнить представление, которое вырабатывают себе обычно первобытные люди о самой крови.

При чтении описания церемоний, справляемых арунта и лориджа, поражает то важное место, которое они отводят крови в своих приго­товлениях. Перед началом церемонии посвящения «тела (действую­щих лиц) были прежде всего натерты красной охрой; затем двое юношей вскрыли себе вены, сначала на одной руке, затем на другой, таким образом, чтобы их кровь струилась на голые тела тех, кому предстояло принять участие в церемонии... У каждого мужчины на голове и в зубах было немного деревянных стружек, напитанных кровью... Кровь, свертываясь, превращалась в отличное клейкое ве­щество».

Несколько дальше операция описывается более точно. «Один муж­чина из группы кумара окровавил себя, вскрыв вену на своей руке. Крови предоставили струиться до тех пор, пока ее хватило, чтобы пять раз наполнить углубление щита, что составило не меньше пяти с половиной пинт. Но и этого было мало; он еще под конец стал мед­ленно ходить вдоль и поперек около столба, источая из себя кровь в виде тонкой струи. Он, казалось, совершенно не чувствовал ничего от такой поразительной потери крови, а туземцы как будто совер­шенно не беспокоились по этому поводу. Никто ничуть не колебался открыть себе вену на руке или, как это часто бывало, пустить себе кровь из подрезанной уретры: именно из этих двух мест обыкновенно брали кровь».

Мотив этих обильных кровопусканий не вызывает ни малейших сомнений. Кровь молодых людей или людей, находящихся в полном расцвете сил, призвана придать силы пожилым людям, играющим важную роль в церемонии. Авторы говорят об этом совершенно от-

522

четливо: «Замечательная деталь церемоний, сопутствующих прино­шениям пищи, заключалась в окроплении стариков кровью более мо­лодых мужчин (взятой из их рук), но не обязательно кровью юноши, совершавшего приношение. Утром того дня, когда происходила цере­мония, один из юношей спозаранку открывал себе вену на руке и пу­скал тонкую струю крови на тела находившихся здесь четырех стариков... Немного крови должно было попасть им в рот: это должно было укрепить стариков за счет молодых. Отсюда кровь текла тонень­кими струйками на тело, где она засыхала». Немного дальше мы чи­таем: «Когда туземцы отправляются в поход с целью мести, каждый из мужчин пьет немного крови, несколько капель крови брызжут на тело, чтобы сделать его ловким и проворным».

В одной легенде племени какаду рассказывается о знахаре, подго­товляющем своего сына на смену себе. «Джоэмин (знахарь) за не­сколько времени до того разрезает надвое мифическую змею и собирает ее кровь в раковину. Он показывает эту раковину сыну и говорит: «Смотри на кровь, смотри на нее внимательно». Затем он бе­рет лист, смачивает его кровью и, натирая им голову, руки и плечи сына, приговаривает: «Будь сильной, спина! Будьте сильными, руки! Будьте сильными, мышцы! Будьте зоркими, глаза! Будьте пронзи­тельными, глаза!» Потом, взяв еще немного крови, он приказывает сыну пошире открыть рот и дает ему вкусить этой крови, говоря: «Проглоти кровь так, чтобы язык твой ее не отведал».

Кровь служит, таким образом, необходимым ингредиентом во всех этих церемониях, однако не в том смысле, в каком мы подумали бы сначала. Она действует своей мистической силой. Как почечный жир является для австралийцев не только мягким и беловатым веществом, но прежде всего жизненным началом, душой, так и кровь не только красная и быстро свертывающаяся жидкость, служащая для прикреп­ления к коже украшений из перьев и пуха, но одновременно и глав­ным образом начало жизни и силы. Поэтому она передает пожилым мужчинам силу молодых.

Кровь имеет и другие свойства. «Кровопускание — важная деталь определенных священных церемоний, например обряда интичиума в том его виде, в каком мужчины кенгуру справляют его в Ундиара, крупном центре их тотема. Здесь юноши вскрывают себе вены на ру­ках и дают крови струиться на край священного церемониального камня, представляющего место, где знаменитый Кенгуру из алчерин-га (мифической эпохи) погрузился в землю, тогда как его дух остался в камне, появившемся здесь, чтобы отметить место...

Священный шест, называющийся канауа и воздвигаемый под ко­нец церемонии энгвура, сверху донизу багрел кровью».

523

Спенсер и Гиллен объясняют мистический смысл этих эпизодов. Кровь, которой орошают священный камень, где пребывает дух ми­фического кенгуру, приведет к тому, что в этой местности появится много кенгуру, а шест канауа, который намазан кровью, «является наиболее священным церемониальным объектом племени: происхож­дение его, несомненно, весьма древнее... Возможно, он представляет великого мифического предка, которому все тотемы сопричастны».

Иметь одну и ту же кровь — значит иметь одно и то же жизнен­ное начало. Все, имеющие одну и ту же кровь, образуют в известном смысле единое живое существо. Как раз в этом и заключается кла­новое родство, наиболее тесное и наиболее ясное, превращающее по­ловые сношения между лицами одного клана, происходящими от одного предка, в самоосквернение, в инцест. Арунта используют это свойство крови в разных случаях. «Совместное питье крови делает измену невозможной». Иногда члена какой-нибудь группы, на кото­рую хотят напасть, заставляют силой выпить крови: после этого не приходится опасаться никакого враждебного выпада с его стороны. Кровь пьют также во время некоторых собраний примирения, на ко­торых встречаются две группы, находящиеся в плохих отношениях, но не дошедшие до столкновения... Для начала каждая группа пьет кровь своих сочленов, затем устраивается более или менее полная инсценировка сражения с бумерангами, но без большого ущерба для кого бы то ни было.

Кроме этих специальных случаев кровь довольно часто употреб­ляется для утоления жажды и голода; действительно, когда черно­кожий в обычной обстановке жестоко страдает от недостатка воды, он открывает на руке жилу и пьет свою кровь»¹.

Красная охра, которой эти туземцы постоянно натирают себе тело во время церемоний, служит им не просто для украшения. Она преж­де всего символ крови, и поскольку их символизм реалистичен, то ох­ра становится для них реальным эквивалентом крови — она и есть кровь. «Каждый раз, когда мужчина или женщина чувствуют себя больными, то первое, что с ними делают, — натирают тело красной охрой. Возможно, что ее рассматривают как заменитель или суррогат крови и тогда, когда церемониальный предмет натирают красной ох­рой вместо крови».

Замена кажется туземцам тем более естественной, что они не представляют себе кровь так, как мы, даже с материальной точки зрения. Для нас это жидкость, циркулирующая в артериях и венах благодаря толчку, который ей дается сердцем. Мы, разумеется, зна-

¹ Именно на этих представлениях основан столь распространенный обычай кровно­го побратимства (blood-brot-herhood).

524

ем, что она свертывается, превращается в сгустки, выйдя из тела, од­нако данная особенность не играет центральной роли в том общепри­нятом представлении, которое у нас о ней существует; обычно эта особенность даже не входит в наше представление. Для первобытных людей, которые не знают функций ни сердца, ни кровообращения, основная особенность крови заключается в ее способности сверты­ваться, засыхать и образовывать сгустки. Именно в этом состоянии она, по их смутному представлению, и пребывает внутри тела. Как раз жидкое состояние крови воспринимается ими как временное и вторичное¹.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что они принимают красную охру за кровь. «Залежи красной охры, встречающиеся в раз­ных местах, порождают представление о женских кровях. Близ Стю-артхолла имеется шахта красной охры, разрабатывавшаяся, по-видимому, с давних пор. Предание гласит, что «во времена алче-ринга две женщины кенгуру пришли из Ильпилла и в этом месте пролили много крови из матки. Так и образовались залежи красной охры». Спенсер и Гиллен собрали и другие легенды подобного рода.

Таким образом, когда туземцы, собирающиеся принять участие в церемонии, натирают тело красной охрой, то это для них не переоде­вание для исполнения какой-то роли. Они действительно думают, что натираются кровью. Так и больные, натираясь красной охрой, верят, что они вбирают в свое тело жизнь; действующие лица церемонии знают, что охра сообщает им то же мистическое свойство, которое они обрели бы, если бы покрыли себя кровью. Подобное применение красной охры часто встречается и в других местах, кроме Австралии, и, вероятно, оно имело тот же смысл, по крайней мере вначале, даже если теперь прибегающие к ней и не знают этого.

Относительно Австралии и другие наблюдатели сообщают те же факты, что и Спенсер и Гиллен. В.Рот, например, пишет: «Человече­ской кровью пользуются для натирания или смазывания тела, туло­вища, членов, лица, при различных непонятных недугах, при внутренних болях. Кровь берут у другого лица, здорового на вид, но ни в коем случае не у женщины... Ее берут из вены на руке... Кроме наружного употребления, больной может выпить немного крови или даже всю: в последнем случае ждут другой возможности натереть его кровью. Такой способ ухода за больными в ходу на всем северо-за­паде центрального Квинсленда. Больше того, калькадун применяют

¹ Малиновский как будто натолкнулся на это же представление на островах Троб-рианд. «Когда женщина почувствует первые боли, ее заставляют присесть на корточки на своей постели, которую немного приподнимают над небольшим огнем, зажженным под постелью. Это делается для того, чтобы «сделать жидкой кровь», чтобы заставить кровь течь».

525

способ, заключающийся в покрывании всего тела красной охрой без натирания». Кровь служит также туземцам этой части Квинсленда для приклеивания к коже перьев и пуха, которыми они украшают се­бя для церемоний, а во многих случаях они употребляют красную ох­ру. Не будет смелостью предположить, что их представление о крови и красной охре соответствует представлениям арунта и лориджа.

На реке Дарлинг во время церемонии инициации «в течение пер­вых двух дней, — говорит более старый наблюдатель, — молодой че­ловек пьет только кровь, взятую из вен на руках своих друзей, охотно предоставляющих требуемое от них питье... Кровь набирается в деревянный сосуд. Молодой человек, лежащий на ложе из листьев, нагибается вперед с руками, заложенными за спину, и языком, как собака, лакает кровь из сосуда, поставленного перед его лицом... Очень больного или очень старого человека поят кровью, доставляе­мой его друзьями мужского рода... Кровь жертвуют даже покойни­кам. Бывают погребения, во время которых несколько мужчин, стоя на краю могилы, наносят друг другу бумерангами раны в голову. За­тем они наклоняют головы над могилой таким образом, чтобы кровь из ран попадала на труп. После этого на него бросают немного земли, а если покойник пользовался особым почтением, то происходит вто­рое кровопускание». По-видимому, у туземцев Нового Южного Уэль­са существовали насчет крови те же верования, что и у жителей Центральной Австралии, а также Квинсленда.

Позднее у племен, соседних с теми, которые описаны Спенсером и Гилленом, а также Штреловым, пришлось наблюдать одновремен­ное употребление крови и красной охры. «Украшения окрашивают красной и желтой охрой, делая поперечную полосу из красной охры и крови. Кровь получают путем вскрытия вены на руке, откуда она стекает в пирра (деревянную чашу), содержащую немного красной охры. Охру и кровь смешивают в своего рода пасту, которой красят щит при помощи пучка перьев». Несколько дальше мы читаем: «Ког­да они получили достаточно крови, чтобы изготовить толстый слой клея, они намазали им плечи и шею двух главных действующих лиц. Затем они к этой крови прикрепили белые перья».

Те же авторы собрали у вонконгуру легенды, из которых явствует, что для этих туземцев красная охра есть свернувшаяся кровь. В од­ной легенде рассказывается о мифической собаке, сцепившейся с ящерицей, которая вонзила ей в горло свои зубы. «Кровь собаки Ма-ринди окрасила скалы на берегах ручья, и сюда-то по сей день при­ходят издалека искать охру». В другом варианте легенды речь идет о мифическом эму, подвергшемся нападению собаки. «Собака настигает эму. Собака убивает эму. Кровь эму струится потоком. Образуется охра, много превосходной охры».

526

Кровь, полученная из детородного члена, имеет огромную маги­ческую силу. «Если чернокожий хочет отравить бумеранг, чтобы убить врага, он открывает вену на детородном члене и собирает кровь в пирра. Он смешивает кровь с красной охрой и этой смесью рисует полосы на своем бумеранге. Стоит только этому оружию прикоснуться к врагу, как он обречен на смерть. Кроме того, если этой кровью нарисовать на щите две перекрещивающиеся полосы, то они дадут верную защиту. Мужчина, держащий подобный щит, не­уязвим».