Крамольное "Путешествие". Сочинитель ко злости склонен...

В 1789 Радищев провел рукопись «Путешествия из Петербурга в Москву» через цензуру Управы благочиния. Сам петербургский обер-полицеймейстер Никита Иванович Рылеевразрешил книгу к печати, не прочитав ее и, вероятно, положившись на «невинное» название или в угоду кому-либо из знатных покровителей Радищева. Радищев предложил напечатать «Путешествие» тогдашним издателям. Но они убоялись «страшной» книги. Тогда Радищев купил небольшую типографскую установку и разместил ее у себя в доме (на нынешней ул. Марата). Наборные и печатные работы производили его слуги и подчиненные, его друзья, под его руководством. В качестве пробы Радищев напечатал в своей домашней типографии маленькую брошюру (в 14 страниц) — «Письмо к другу, жительствующему в Тобольске». Это была статья или, вернее, очерк, написанный еще в 1782. В нем описывалось в патетических тонах открытие в Петербурге памятника Петру I ("Медный всадник"): рассказ об этом торжестве служил поводом для анализа и оценки реформаторской деятельностиПетра. Радищев выражает свое уважение к Петру как великому государственному деятелю, хотя он не скрывает того, что самое звание монарха ему нимало не импонирует. Далее Радищев оговаривает, что он пишет это не ради лести самодержцу; признавая величиеПетра, тут же осуждает его за то, что царь «истребил последние признаки дикой вольности своего отечества».

«Письмо к другу» не вызвало правительственных гонений (хотя экземпляр этой брошюры и был впоследствии приобщен к судебному делу Радищева как обвиняющий документ). Тогда Радищев приступил к печатанию «Путешествия из Петербурга в Москву». Он включил в текст книги несколько мест, не подвластных цензуре, что послужило потом одним из добавочных и отягчающих его «вину» обстоятельств во время процесса. Книга была издана анонимно. В конце ее было указано: «С дозволения Управы благочиния». В мае 1790 Радищев передал книгопродавцу Зотову 25 экземпляров отпечатанной книги для продажи, а всего было напечатано 600 экземпляров. Несколько книг Радищев подарил своим друзьям; один послал Державину в знак уважения к его творчеству. Экземпляры, продававшиеся Зотовым, разошлись моментально. Вокруг книги начался шум. Многие приходили к Зотову в Гостиный двор и спрашивали книгу, о которой говорили в городе. Но Радищев воздержался от продажи дальнейших экземпляров, очевидно потому, что уже были тревожные симптомы в правительственных кругах. Слух о крамольной книге дошел доЕкатерины, и книга была ей доставлена. Она принялась читать ее и пришла в неописуемый гнев. Ее возмущение вызвали все главы, все положения, все картины книги⁵. Своему секретарю Александру Васильевичу Храповицкому императрица сказала об авторе «Путешествия»: «Он бунтовщик хуже Пугачева».

30 июня 1790 Радищев был арестован, и начался розыск о его деятельности. Екатерина знала о деятельности Радищева больше, чем это было отражено в официальных документах его процесса, ограниченного обвинением в издании «Путешествия». Известно, что арест Радищева привел к немедленному разгрому Общества друзей словесных наук ⁶.

Екатерина поручила расследовать дело Степану Ивановичу Шешковскому. Это был руководитель тайной полиции, палач, находившийся в непосредственном подчинении императрицы; его называли «кнутобойцем», имя его внушало ужас. Узнав о грозящей опасности, Радищев успел сжечь все оставшиеся у него экземпляры книги. Но рукопись «Путешествия», правда в весьма беспорядочном виде, со спутанными, может быть, сознательно, листами, у него осталась. 30 июня Радищев был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. После смерти жены у Радищева осталось четверо детей. Воспитанием их руководила сестра их покойной матери Елизавета Васильевна Рубановская. Когда Радищева увезли к Шешковскому, Елизавета Васильевна собрала свои драгоценности и отослала их ночью со старым слугой к «кнутобойцу». Только это спасло Радищева от пытки, обычно применявшейся Шешковским.

Следствие пошло быстро, тем более что официальное обвинение в издании бунтовщической книги было доказано самой книгой, а своего авторства Радищев не отрицал.

Автограф А.Н. Радищева. Показания в присутствии уголовного суда о книге «Путешествие из Петербурга в Москву»

Шешковский вел допросы по прямым указаниям Екатерины. Радищев был глубоко потрясен оборотом дела, угрозой смертной казни, нависшей над ним, а особенно угрозой распространения кары на его детей. Он писал Екатерине и Шешковскому покаянные письма, весьма патетические и риторические, но совершенно неискренние. Своими убеждениями он все же не поступался. Во всех своих покаянных речах он не отрекся от стремления к свободе крестьян. В то же время он отверг все попытки следствия втянуть в дело других лиц. Радищев всю «вину» принял на себя и не назвал никого из своих друзей, учеников и единомышленников, хотя Шешковский добивался имен «соучастников». Судебное разбирательство было пустой формальностью, спешно проведенной по сценарию самой Екатерины. В качестве вещественного доказательства читали вслух книгу Радищева. Суд так боялся его крамольных идей, что во время этого чтения из залы заседания были высланы даже секретари суда.

После краткого допроса Радищева и лиц, причастных к печатанию и продаже книги, судебный процесс окончился. 24 июля Палата приговорила Радищева к смерти за то, что он издал книгу, «наполненную самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный и умаляющими должное ко властям уважение, стремящимися к тому, чтобы произвесть в народе негодование противу начальников и начальства и, наконец, оскорбительными, неистовыми изражениями противу сана и власти царской». Так как Радищев был дворянином, то его приговор должно было утверждать правительство. 26 июля он поступил в Сенат, и 8 августа сенаторы утвердили его. Доклад о решении Сената был представлен Екатерине 11 августа. Она приказала рассмотреть его в Государственном совете, намекнув при этом на то, что Радищев, помимо всего прочего, оскорбил своей книгой ее лично. 19 августа Совет утвердил приговор. Радищев ждал смертной казни 1 месяц и 11 дней. 4 сентября был подписан указ Екатерины о замене ему казни ссылкой вСибирь, в Илимский острог на 10 лет. «Помилование» было мотивировано торжеством по случаю мира со Швецией.