9.6. Был ли возможен в России просвещенный консерватизм?

Начало XX в. ознаменовалось для России историческим поворотом в ее политической судьбе. Опоздав с отменой крепостного права, она оказалась в роли догоняющего. Пе­рестала быть опорой самодержавию церковь, еще более уве­личился разрыв между монархией и народом. Появившиеся в начале XX в. на российской политической сцене различ­ные силы хотя и заявляли о своей приверженности демо­кратическим реформам, все больше втягивались в межпар­тийную борьбу, что тормозило проведение реформ. Отдельные политические партии, признавая только револю­ционный путь, сознательно шли на то, чтобы сорвать осу­ществление реформ.

Манифест 17 октября 1905 г. означал введение в стране конституционных начал. На фоне революционных выступ­лений набирала силу реформаторская тенденция, которая особенно ярко проявилась в деятельности П. А. Столыпи­на, бывшего председателем Совета Министров в 1906 — 1911 гг.

В советской историографии аграрная реформа Столыпи­на оценивалась как неудачная, о других его начинаниях не упоминалось, но зато вошли в обиход такие понятия, как «столыпинская реакция», «столыпинские галстуки» и т.д.

Извечная российская проблема — аграрная — не была разрешена ни реформой 1861 г., ни революцией 1905 — 1907 гг. Еще будучи губернатором Саратовской губернии, Столыпин в своем отчете царю за 1904 г. считал, что надо «дать выход энергии и инициативе лучших сил деревни». Став в июле 1906 г. премьер-министром, Столыпин объ­явил направления своей политики в подготовке важнейших законов: о свободе вероисповедания, об улучшении кресть­янского землевладения, о преобразовании местных судов, о реформе высшей и средней школы и др. Первая Государ­ственная Дума, просуществовав всего лишь 73 дня, была распущена, надежд на то, что новая Дума примет предлага­емые законы, было мало, и Столыпин воспользовался 87-й статьей Основных законов, которая предоставляла прави­тельству право решать вопросы во время перерывов в рабо­те Думы в случае исключительных обстоятельств. 9 ноября 1906 г. был издан исторический указ, его дополняли зако­ны 1909—1911 гг., разрешавшие крестьянам выход из об­щины по решению простого большинства, а не 2/3 общи­ны, как было ранее, и закрепление в личную собственность общинной земли. Если хозяйство вышедшего из общины ос­тавалось на территории села, оно называлось отрубом если оно находилось за его пределами — хутором.

Для поощрения выхода из общины указ предусматривал льготы: излишки сверх нормы душевого надела можно было получить по выкупным ценам 1861 г. Крестьянский банк помогал крестьянам в приобретении земель, продавал в кре­дит земли, скупленные ранее у помещиков или принадле­жавшие государству. Указ преследовал решение двух за­дач: создать в деревне крепкие крестьянские хозяйства на собственной земле и добиться подъема сельского хозяйства. Принятый III Государственной Думой 14 июня 1910 г. Указ стал законом.

Составной частью аграрной политики было массовое пе­реселение крестьян на восточные окраины страны, что при­вело к увеличению населения Сибири с 8,2 млн жителей в 1897 г. до 14,5 млн. в 1917 г.

Аграрная реформа Столыпина, направленная на разру­шение общины, выбивала почву из-под эсеровской полити­ки, делавшей ставку на общинное землепользование. Дочь Столыпина писала:

«Проведением хуторской реформы... уничтожалась партия социал-революционеров. Поэтому понятно их стремление остановить реформу... Работа этой партии выражалась не только в агитации среди крестьян, часто благодаря этому противодействовавших проведению реформы, но и вообще искусной агитации против моего отца и устройстве постоянных на него покушений» (на Столыпина было совершено 11 покушений, в результате последнего реформатор был убит в Киеве 1 сентября 1911 г. эсером Богровым).

Знаменательно и признание В. И. Ленина: «если столы­пинская политика продержится действительно долго..., тог­да добросовестные марксисты прямо и открыто выкинут во­все всякую «аграрную программу...», ибо после «решения» аграрного вопроса в столыпинском духе никакой иной ре­волюции, способной изменить серьезно экономические усло­вия жизни крестьянских масс, быть не может» (т. 17, с. 32).

Многие исследователи, особенно зарубежные, считают, что реформам Столыпина не хватило времени. За 10 лет только 2,5 млн., крестьянских хозяйств вышли из общины, их земли составили 15% общей площади обрабатываемых земель. Но даже не все порвавшие с общиной стали отруб­никами и хуторянами, многие уходили в город, и общинная психология российского крестьянства была устойчива и со­противлялась реформам.

Можно выделить три основные ошибки Столыпина — отсутствие продуманной политики в отношении рабочих, ин­тенсивную русификацию нерусских народов, учреждение земств в западных губерниях. Эти просчеты лишили рефор­матора поддержки многих социальных слоев и политичес­ких партий страны. Но главная ошибка Столыпина в том, что аграрная реформа не затронула и не могла затронуть помещичье землевладение, так как самым крупным земле­владельцем в России был царь, да и сам Столыпин был помещиком, свято охранявшим интересы своего класса.

Помимо этого субъективного фактора, следует иметь в виду и глубинные объективные причины, обрекавшие на не­успех реформы в России. На протяжении длительного исто­рического развития в стране сложилось два социокультур­ных пространства, две субкультуры — правящей элиты и безмолвствующего большинства. Реформы, как правило, про­водились сверху без учета ментальности населения, его ин­тересов, поэтому они и отторгались этим большинством, не приживались на российской почве.

По своим политическим взглядам Столыпин был консер­ватором — сторонником крепкой, самодержавной, просве­щенной России. Не случайно на постаменте памятника П. А. Столыпину, открытого в Киеве через год после его трагической гибели, были высечены слова: «Вам нужны ве­ликие потрясения, нам нужна Великая Россия» и «Твердо верю, что затеплившийся на западе России свет русской национальной идеи не погаснет и скоро озарит всю Рос­сию».