V. Выводы и заключение

Вернемся теперь к вопросам, которые были поставлены в самом начале этой статьи, и постараемся тезисно ответить на них с учетом проанализированного выше.

1. Ликвидация "парализованной" компании - это благо, влекущее очищение рынка? Нужна ли такая юридическая "эвтаназия" для "парализованной", но не "умершей" компании?

Мы полагаем, что ликвидация по иску участника необходима российскому правопорядку. Существуют случаи, когда альтернативные методы разрешения корпоративных конфликтов просто не в состоянии обеспечить справедливое и эффективное решение. Опыт иностранных правопорядков подтверждает это.

2. Должны ли при принятии решения о ликвидации компании учитываться интересы общества и государства в сохранении компании?

Мы полагаем, что этот вопрос не предрешен. Его следует серьезно обсуждать, и даже если в итоге ответ будет таким, каков он сейчас есть для большинства судов и российских ученых, в ходе обсуждения необходимо определить тонкую грань, где социальные и государственные интересы уступают частным интересам участников (акционеров), инвестировавших в бизнес свои капитал и человеческие ресурсы - зачастую все, что они имеют.

3. Каковы признаки "паралича" компании? Как их отличить от обычного делового риска участия в бизнесе, в котором решения принимаются исходя из принципа большинства?

Эта статья не дала точного перечня или точных критериев "паралича" компании. Иностранный опыт (США, Германия) показывает, что в законодательстве чаще всего присутствуют "каучуковые" нормы, дающие судам широкую степень дискреции. Однако это не означает, что наука права не должна искать границы этой дискреции.

4. Какую альтернативу ликвидации может предложить право? В каких случаях суд должен применять их ex officio при рассмотрении иска о ликвидации, а в каких ex voluntate partium?

Альтернатива ликвидации de lege ferenda: исключение участника, назначение внешнего управляющего, принудительный выкуп, реорганизация.

В качестве гипотезы, требующей дальнейшего исследования, мы бы предложили рассматривать назначение внешнего управляющего как возможную обеспечительную меру для целей, когда на время судебного процесса корпоративный конфликт может угрожать дальнейшему существованию компании или серьезными убытками.

Кроме того, нам представляется, что независимо от воли сторон суд должен запустить механизм принудительного выкупа доли. При этом механизм принудительного выкупа должен основываться на рыночном механизме, т.е. сами стороны должны определить цену выкупа. Механизм выкупа может быть остановлен лишь в случае, если суду будут представлены весомые доказательства того, что его применение либо невозможно, либо нарушит баланс интересов сторон, либо будет противоречить основам правопорядка. Отсутствие у одного из участников средств для участия в "аукционе" является одним из таких примеров.

5. Если альтернативы существуют, то каков должен быть алгоритм их применения?

Ликвидацию следует рассматривать как универсальное субсидиарное по отношению ко всем остальным методам средство разрешения конфликта. Предлагаемый механизм алгоритмизации применения различных средств разрешения конфликта представлен на схеме.

6. Наконец, если ликвидация судом применяется, то какова должна быть процедура и какова ее специфика по сравнению с ординарной ликвидацией, например, по решению участников?

В своем решении о ликвидации компании суд должен указать ликвидатора (которым не может быть одна из сторон конфликта), сроки ликвидации, вознаграждение ликвидатора.

Сама ликвидация должна проходить под надзором суда. В случае возникновения между участниками общества разногласий в ходе ликвидации, которые препятствуют завершению ликвидации, суд не должен уклоняться от разрешения таких разногласий. В частности, суд обязан рассмотреть вопрос об утверждении ликвидационного баланса (при необходимости с привлечением экспертов), если общее собрание участников не способно его утвердить.

Как было видно из описания научного дискурса как в России, так и за рубежом, проблематика принудительной ликвидации связана в самом общем смысле с необходимостью выбора парадигмы корпоративного права: должны ли мы мыслить сообразно принципу продления жизни корпорации и видеть в этом социальную функцию корпоративного права - или мы должны искать наиболее быстрый и радикальный способ решения сложившейся тупиковой ситуации, а значит, по всей видимости, смещать фокус в сторону частноправового интереса и разрешить "эвтаназию" "парализованной" компании. В первом случае ликвидация - это последнее средство, применение которого не соответствует цели сохранения компании; во втором - это самый эффективный способ решения частноправового конфликта.

С другой стороны, это и проявление различий в правовой культуре. Должны ли мы вмешиваться в договор между участниками корпорации и использовать механизмы назначения внешнего управляющего, принудительного выкупа или исключения участника, которые модифицируют этот договор <1> - или договор в подобной ситуации следует расторгнуть в судебном порядке, не пытаясь его изменить, т.е. использовать механизм ликвидации?

--------------------------------

<1> В этом смысле, если уж и проводить аналогию с обязательственным правом, мы бы скорее согласились с тем, что промежуточные меры, включая исключение участника из общества, - это изменение договора по требованию одной из сторон (п. 2 ст. 450 ГК РФ), а не его расторжение (см.: Суханов Е.А. Закон об обществах с ограниченной ответственностью // Хозяйство и право. 1998. N 5. С 47). Е.А. Суханов отмечает, что такая аналогия подчеркивает лишь искусственность "договорного подхода"; ср.: Кузнецов А.А. Исключение участника из общества с ограниченной ответственностью. § 1 гл. II). Разумеется, остается за скобками случай, когда в обществе всего два участника и один из них исключается.

Эта статья содержит в себе ряд гипотез, которые сам автор не готов признать доказанными теоремами (например, о том, что при решении вопроса о допустимости принудительной ликвидации не должны учитываться интересы общества и государства). Однако хочется надеяться, они позволят сделать еще один шаг к пониманию этого института.

Французские юристы занимаются проблематикой принудительной ликвидации по иску участника по меньшей мере 30 лет, немецкие - более 120 <1>, американские - более 140 <2>. В России серьезное обсуждение этой тематики началось примерно пять лет назад. Разумеется, мы пытаемся воспользоваться наработанным иностранным опытом (для чего в том числе и написана эта статья), но правовые системы зарубежных стран слишком отличны от российской, чтобы можно было машинально на практике внедрить все те концепции, которые используются за рубежом. Например, в США, где ликвидация весьма распространена, по сути, отсутствует институт исключения участника из общества, поэтому значительная часть дел основана на злоупотреблениях мажоритарных участников и действующих в их интересах директоров.

--------------------------------

<1> Немецкий Закон об ООО 1892 г. уже предусматривал возможность ликвидации по иску участника.

<2> Уже в 1876 г. в штате Нью-Йорк был принят закон, допускавший судебную ликвидацию в случае дедлока (Laws of the State of New York Passed at the Ninety-Ninth Session of the Legislature. 1876. Vol. I. Chap. 442. P. 474 (сервис Google Books)).

Нам потребуются десятилетия анализа в теории и апробации на конкретных делах в судебной практике, чтобы создать скульптуру под названием "ликвидация по иску участника". Сейчас вопрос состоит скорее в следующем: должны ли мы при создании этой скульптуры сначала взять большой кусок мрамора и отрезать от него лишнее (использовать ликвидацию как изначально универсальное средство и затем отбрасывать случаи неудачного применения этого института) или, напротив, начиная с небольших форм, лепить нужную форму из кусочков материала (т.е. начав с абсолютно понятных, пусть и на данный момент немногочисленных, ситуаций, когда ликвидация должна применяться, увеличивать их число после тщательного анализа такой необходимости в каждом конкретном случае). Как нам представляется, в настоящий момент большинство ученых и судей склоняются ко второму варианту.