2815.Западная философия от истоков до наших дней. Книга 3. Новое время (От Ле

4.“КРИТИКА СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ”

4.1.Положение третьей “Критики”

по отношению к двум предыдущим

“Критика чистого разума” занималась теоретической способнос­ тью, ее познавательным аспектом, ограничив себя сферой опыта (реального или возможного), то есть сферой феноменов. Человечес­ кий интеллект устанавливает закон феноменам, образующим при­ роду. Для природы характерна механическая каузальность и необхо­ димость, сообщенная ей интеллектом. “Критика практического ра­ зума”, как мы видели, занималась упорядочением внетеоретической сферы под знаком свободы. Объекты чистого разума — феномены, а сверхчувственное (вещи в себе) составляют владения практическо­ го разума: по поводу ноуменов нельзя теоретизировать, они актуа­ лизированы, либо их нет. Нельзя не предположить, что столь резкий разрыв между ноуменом и феноменом не мог не беспокоить Канта. Уже в первой “Критике”cm допустил, что вещь в себе — ноуменаль­ ный субстрат феномена (мыслимый, но не познаваемый), а во второй “Критике "заговорил о доступности ноуменального мира при условии, если избран путь подлинной морали. В “Критике способ­ ности суждения” философ поставил задачу опосредовать эти два мира, как-то уловив их единство, даже если оно не может быть теоретическим. Понятие свободы, размышляет Кант, должно же реализовать в чувственном мире цель, явленную в его законах, а природа с обилием ее форм должна соответствовать целям свободы. Такое основание Кант находит в третьей способности, средней между рассудком (=познавательной способностью) и разумом (прак­ тической способностью). Названная “способностью суждения”, она тесно связана с чистым чувством. Чтобы понять его, необходимо сперва выявить новый смысл термина суждение.

4.2.Способность суждения определяющая

испособность суждения рефлектирующая

Суждение, по Канту, это способность видеть особенное во всеоб­ щем. В этом смысле есть две возможности. В первом случае могут быть даны как особенное, так и всеобщее. Способность обнаружи­ вать частное в общем, когда оба даны, он называет определяющей способностью суждения. Все суждения чистого разума — определяю­ щие, ибо даны как в частном (в чувственном множестве), так и в

общем (категории и априорные принципы), они теоретически оп­ ределяют объект. Во втором случае дано только частное, всеобщее же следует найти. Суждение, занятое поиском общего, называется рефлектирующим. Закон не дан априори интеллекту, поэтому всту­ пает в силу рефлексивное начало по поводу объектов, которым не достает закона. Кант использует термин “рефлексия” йе в исходном, а в техническом смысле: сравнивать представления, ставя их в связь с известным. Такая рефлексия аналогична, как увидим, идеям разума, точнее, — целеполагающей идее. Для определяющей способ­ ности суждения частные данные поставляются чувственностью, зна­ чит, они бесформенны, и упорядочиваются категориями. Для реф­ лектирующей способности суждения данные уже теоретически оформлены. Остается лишь найти согласие меж ними и субъектом (с его свободой). Рефлектируя, мы ищем гармонию в предметах и в отношениях вещного и личностного. В поисках единства мы нужда­ емся в ведущем априорном начале, и это есть гипотеза целесообраз­ ности природы во множестве ее проявлений, включая то, что еще не определено. Ясно, что это единство мыслимо лишь как реализа­ ция божественного проекта. Понятие цели, исключенное из сферы чистого разума, в рефлектирующей способности суждения подчерк­ нуто нетеоретично. Оно структурно укоренено в субъекте и его потребностях, служа мостом от понятия природы к понятию свобо­ ды. Природа согласуется с моральной целесообразностью, поскольку именно цель и цельность как бы снимают с нее механистические цепи, делая природу открытой свободе. Природный финализм, целесообразность, доступны нам двумя различными способами: при рефлексии по поводу красоты, либо в отношении порядка. Отсюда два типа рефлектирующей способности суждения: а) эстетическая способность суждения и б) телеологическая способность суждения.

4.3. Эстетическая способность суждения

Что представляют собой эстетические суждения — не понимает этого разве что недоразвитый человек. Очевидное их существование озадачивает нас двумя проблемами: 1. что же такое прекрасное в собственном смысле слова, и 2. как найти основание, делающее возможным суждение о нем. Вот кантово решение этих проблем. 1. Прекрасное не может быть объективным свойством вещей (ибо оно не онтологично), скорее, оно рождается из отношения субъекта к объектам, точнее, из отношения объектов к нашему чувству наслаждения, приписываемому самим предметам. Образ объекта, соотнесенного с чувством, дает суждение вкуса, не теоретического по этиологии. Прекрасное это то, что нравится по вкусовому суж-

дению, и можно говорить о четырех его характеристиках, а) Предмет бескорыстного наслаждения, прекрасное не имеет ни малейшего отношения к грубым чувствам животного удовлетворения. Эконо­ мическая выгода и моральные доводы равно чужды ему. б) Прекрас­ ное есть то, что без понятий представляется как объект всеобщего вкуса, независимо от индивидуального вкуса. Однако эта всеоб­ щность не объективного, а субъективного плана и означает сораз­ мерность чувству всякого субъекта, в) Красота дана в форме целе­ сообразности без цели, она несет впечатление порядка, гармонии, но при анализе этого впечатления мы не находим никакой опреде­ ленной цели. Нет ни эгоистической цели удовлетворения нужды, ни утилитарной выгоды, ибо ясно и очевидно, что прекрасное таково само по себе, а не как средство для чего-то иного. Оно не цель имманентного совершенства, этического или логического, где всегда есть момент рефлексии: красота непосредственна. Остается сама идея целесообразности в ее формальном и субъективном аспекте,— идея почти разумной гармонии частей. Это становится понятнее, если взять отношение между прекрасным в природе и в искусстве. В красоте Природы мы склонны видеть разумный проект, подобно тому, что есть в произведении искусства. Наоборот, восхищаясь художественным образом, мы забываем о его рукотворности, как если бы он был рожден спонтанно самой природой. Объединяя эти два контрастных качества, мы можем сказать, что цель существует и не существует одновременно, интенциональность и спонтанность органично связаны, что природа кажется искусством, а искусство — природой, г) Прекрасно то, что познается без посредства понятия как предмет необходимого удовольствия, говорит Кант. Речь идет не о логической необходимости, а о субъективной, в буквальном смысле слова, данной всем субъектам. 2. Разрешив первую проблему, перей­ дем ко второй: каково же основание эстетической способности суждения? — Свободная игра и гармония наших духовных способ­ ностей, фантазии и интеллекта. Суждение вкуса, таким образом, возникает в результате игры познавательных способностей. На уни­ версальности субъективных условий суждения об объекте и основана универсальная ценность наслаждения, отсылаемого к предмету, пре­ красному, по нашему заключению.

4.4. Понятие возвышенного

Возвышенное приближается к прекрасному, ибо и оно нравится само по себе, предполагая все же и рефлексию. Разница в том, что прекрасное отсылает к форме предмета, а для формы характерно ограничение (determinatio), напротив, возвышенным может быть и

бесформенное, и безграничное. Более того, прекрасное рождает положительное наслаждение; возвышенное, скорее,— негативно (порой Кант говорит даже о чувстве неудовольствия). Возвышенное нельзя спутать с привлекательным, пишет он, поскольку предмет не просто притягивает к себе дух, но периодами, притягивая, отталки­ вает его, поэтому наслаждение от возвышенного часто не столько чувство радости, сколько непрерывное изумление и осмысление, что и заставляет нас определить его как негативное наслаждение. Пред­ ставляя возвышенное, дух, сопереживая, испытывает волнение, на­ против, наслаждаясь прекрасным, спокойно созерцает. Возвышен­ ное не в вещах, а в сути человеческой. Оно бытует в двух видах — математическом и динамическом: первый дан в бесконечно боль­ шом, второй — в бесконечно мощном. Перед лицом бесконечно большого (океан, небо и т.п.) или бесконечно сильного (землетря­ сение, вулкан) человек чувствует себя мизерным и заброшенным. С другой стороны, он может быть и выше того, что лишь физически бесконечно по мощи и размерам: ведь он носитель Идей Разума, идей абсолютной тотальности, что явно мощнее землетрясений и вулканических извержений. Возвышенное, заключает Кант не сле­ дует искать в чувственных формах, а только в идеях разума; будучи несоразмерно выше всего чувственного, оно взывает к нашему духу. Как ни ужасен безбрежный океан в момент шторма, вздымаемый бурей, все же не будем говорить о чем-то возвышенном. Но если дух, оттолкнувшись от образа бури, исполнится ассоциациями и идеями безмерности, то он придет к нему; возвышенным надо называть не объект, а расположение духа под влиянием некоторого представления, занимающего рефлектирующую способность сужде­ ния. “...Возвышенно то, одна возможность мысли о чем уже дока­ зывает способность души, превышающую всякий масштаб внешних чувств”.

4.5. Телеологическая способность суждения и выводы из “Критики способности суждения”

Мы говорили, что целесообразность в эстетическом суждении, это целесообразность без цели. Как бы объект ненароком сделан для субъекта, чтобы гармонизировать его способности. В телеологичес­ ком суждении может быть выражена, по мнению Канта, природная целесообразность. Об этом речь в третьей “Критике " самой уязви­ мой, ибо логика размышлений вела Канта к метафизическим выво­ дам, но посылки первой “Критики " стали неодолимым препятстви­ ем, сыграв роль предрассудков. Природа, ноуменально понятая, это вещь в себе, закрыта для научного знания. Но это не воспрещает

нам трактовать ее как целесообразно организованную, благодаря неостановимой тенденции духа так мыслить природу. Более того, Кант допускает, что некоторые продукты физической природы не объяснимы как чисто механические; объективная целесообразность здесь просто необходима. Но и всю природу в модусе цели не возьмешь. Решение Кант нашел, не без усилий, с помощью телео­ логической способности суждения, понятой как рефлектирующая способность суждения. Нельзя судить о возможности продуцирова­ ния природного мира и вещей, не допуская при этом некую причину, сознательно действующую, а также некоего существа, создающего и причинность рассудка аналогичным образом. Здесь Кант подчерки­ вает регулятивную роль телеологической посылки, и даже эвристи­ ческую ее функцию, заставляющую искать особые природные зако­ ны. Реализация моральной человеческой цели входит в структуру целеполагания природы. Человек не только цель природы, как и другие организованные существа, но и ее самая последняя цель, без него мать-земля стала бы бесплодной пустыней.

5.“ЗВЕЗДНОЕ НЕБО НАДО МНОЙ

ИМОРАЛЬНЫЙ ЗАКОН ВО МНЕ”

Человек как феноменальное существо, конечное, но наделенное разумом, структурно открытое бесконечному (Идеям), оказывается посвященным в тайны этого бесконечного. Такова дополнитель­ ность двух критик — чистого разума и практического разума. Стало быть, судьба человека — бесконечность. Выход за горизонт — это завещание Канта стало исходной позицией романтизма, о чем речь впереди.

“Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — это звездное небо надо мной и моральный закон во мне. И то и другое мне нет надобности искать и только предпо­ лагать как нечто окутанное мраком или лежащее за пределами моего кругозора; я вижу их пред собой и непосредственно связываю их с сознанием своего существования. Первое начинается с того места, которое я занимаю во внешнем чувственно воспринимаемом мире, и в необозримую даль расширяет связь, в которой я нахожусь, с мирами над мирами и системами систем, в безграничном времени их периодического движения, их начала и продолжительности.

Второй начинается с моего невидимого Я, с моей личности, и представляет меня в мире, который поистине бесконечен, но кото-

1513. Кабрал открывает Тихий океан

1516. Ариосто (1474—1533): “Не­ истовый Роланд”

1518. Тициан (ок. 1490—1576): “Ассунта”

1518—94. Тинторетто

1519—21. Магеллан: первое круго­ светное плавание