77697452

Распространение ислама среди горцев Кавказа

Исследователи отмечают, что зороастрийцы переносили умирающего на специально подготовленное место на полу, вымазанное коровьим навозом и покрытое сверху травой или соломой, под тремя священными источниками (Хисматулин, Крюкова, 1997, 223-225). Углубление, где обмывали покойника, застилалось изолирующей подстилкой. В дарбандскую усыпальницу покойников помещали, скорее всего, для нетления плоти — судя по трудным подступам к ней и крутому склону, на котором она расположена.

Дно погребальной ямы имеет более темный по сравнению с ее стенками цвет (рис.316): так песчаник темнеет обычно от долговременного воздействия на него воды или влаги. Авестийская традиция запрещала контакт мертвого тела с водой. В.Ю.Крюкова (1997, 225) отмечает, что в областях иранского влияния воду почти повсюду заменяла коровья моча (по другим данным, ритуальным очистителем в погребальном обряде служила бычья моча — гомез), возможно в силу ее известных антисептических свойств.

По бокам погребальная яма имеет плечики для установки плит перекрытия. На горизонтальной площадке между двумя ямами, а также у изголовья «ванны» сделаны выемки для лампад. Потолок над погребальной ямой почернел от копоти. В гробницу вело два входа: слева — для мертвых (специальный проем для затас­ кивания усопших), а справа — меньший по размерам вход для живых. Фрагмент скалы у входа в гробницу отколот, причем линии разлома хорошо видны.

Раскопки площадки перед скальной гробницей, осуществленные в 20002001 гг., позволили М.С.Гаджиеву заключить, что в гробнице продолжали хоро­ нить по крайней мере до XIV в. Этот важный факт является косвенным свиде­ тельством в пользу существования в Баб ал-абвабе пехлевийских переводов Авесты, а также, следует полагать, и других источников, составленных на среднеперсидском языке; И.М.Оранский (1988, фото 1) опубликовал страницу руко­ писи с пехлевийским переводом Авесты, датированной первой четвертью XIV в. При создании ранней, проаглабидской редакции Дарбанд-нама Йусуф ал-Баби в конце XI в. вполне мог пользоваться каким-то сасанидским источником, сведе­ ния из которого сохранились лишь благодаря позднейшим компиляциям.

2.3. Иудаизм

На Кавказе иудейские общины существовали не только в городах и на рав­ нине, но и в горной части. Историко-полевые разыскания выявляют большое число преданий, связанных с бытованием иудаизма в регионе, однако многие из них относятся к позднему средневековью. Петроглифы со знаками Давида и другие символы иудейской веры выявлены во многих районах Дагестана, но только в районах сасанидского военного присутствия: в частности, я наблюдал такие символы в селении Кала на территории исторического Лакза, в долине

454 реки Самур. Топонимика Северо-Восточного Кавказа сохранила множество

Истоки и содержание конфессиональных процессов

названий, связанных с иудеями. В частности, горное село Табасарана называется Джуг1уд-къала (букв, «еврейская крепость», «крепость иудеев»), ущелье вблизи Маджалиса —Дж1ут-Гатта, а гора в этой местности — Джуфудаг, т.е. «еврей­ ская гора». Дагестанские предания упорно называют потомками иудеев именно табасаранцев (см. выше), потому что именно на территории Табасарана (Табарсарана) были сконцентрированы пограничные крепости Сасанидов . Население этих крепостей было носителем иранских языков и диалектов, близких к татско­ му и горско-еврейскому языкам.

Район заселения татов и горских евреев целиком совпадает с территорией, занятой сасанидскими переселенцами во времена Кавада и Хосрова I Ануширвана. Более того, почти все сообщения нарративных источников, топонимики, этнографии, эпиграфики, петроглифики, фольклора и др., относящиеся к иудаиз­ му, зафиксированы именно на тех землях, где функционировали пограничные пункты Сасанидов, а затем и арабов: в современных Дербентском, Табасаранском, Кайтагском, Сулейман-Стальском, Хивском, Магарамкентском, Ахтынском, Рутульском, Агульском районах Дагестана, более того, именно в тех поселениях, которые были опорными пунктами этой системы (Джалган, Джаррах, Нюгди, Ханжал-кала, Мамрач и др.). Лучше всего материальные следы иудейских общин сохранились в окрестностях Дербента, а также на землях исторического Хайдака и Табарсарана.

Иудейские поселения располагались также и в Закавказье, там, где этого тре­ бовали соображения безопасности северных границ Сасанидской империи. Так, в Северном Азербайджане, в областях наибольшего албанского влияния горские евреи занимали стратегически важные крепости Лагидж (араб. Лахидж, совр. Лагич), Химран, Аган, Гарсала, Намазджа, Джими, Конаг-Кент, Афурджа, Кумур, Халхат, Джандуо, Руворюн, Чандувор, Даребабо, Быгыр, Улджудж, Воша, Мюдри, Занги, Джулиан и др., которые входили в общую оборонитель­ ную систему (Миллер, 1905, i; 1907, viii-ix)2 .

Некоторые исследователи полагают, что горские евреи, будучи одной из самых древних общин еврейской диаспоры, оказались на Кавказе в результа-

Поразительно, что даже те дагестанские народы, которые полностью ассимилировали ира­ ноязычных жителей крепостей Дарпуша, расположенных на их территории, сохранили память об их иудейских корнях; так, лезгины до сих пор применяют обозначения типа ч!уру лезгияр (букв, «неправильные лезгины») или чувудар «ев.реи/иудеи» к выходцам из бывших иранских форпостов, таких, как Карчаг и Нютюг (Нуьцуьгъ), Араг. Общая тенденция, которая наблюдается на примере ал-Хумайдийи (см. выше), отчетливо прослеживается и здесь: мусульмане вытеснили иудеев из укрепленного поселения Араг, и последние были вынуждены основать новое поселение. Долгое время горские евреи жили в так называемом «Нижнем» Араге, который они забросили лишь в сере­ дине XX в. На месте иранской крепости, название которой не сохранилось (перс. *£j\ арг означает просто «маленькая цитадель», «крепость»), ныне расположено лезгинское селение, обозначенное на географических картах как Верхний Араг.

Распространение ислама среди горцев Кавказа

те нескольких миграционных волн из Северо-Западного Ирана. Преследуемые в Иране иудеи, предки которых пришли из Междуречья, при Иездигерде II (438/39^57/58) и Перозе I (458/59-484) якобы бежали на границы империи, в том числе и на Кавказ . Эти предположения не находят надежных подтверж­ дений в источниках. Фавстос Бузанд (История, 134), однако, прямо пишет о боль­ шом числе еврейских семейств, живших «во всех этих гавара.\, краях, ущельях и странах» Кавказа со времен Тиграна II Великого, т.е. с I в. до н.э. Предания гор­ ских евреев Дагестана сохранили память о том, что их далекие предки были пе­ реселены в Дж1ут-Гатта (местн. «Еврейское ущелье»), где они заботились только о защите от нападений (СМОМПК. Вып. II. Тифлис, 1882, отд. 2, с. 138).

Попытки напрямую (не опосредованно) связать происхождение горских евреев с Иудейским царством также имеют, по всей видимости, романтическую природу, поскольку их иудейские предки претерпели продолжительную иран­ скую интерлюдию, в ходе которой они по крайней мере поменяли свой язык. Другой вопрос, кем были сами эти предки: иранским племенем, принявшим иудаизм, как это позже сделали тюрки в Хазарии, либо семитским племенем, бежавшим в Иран из Иудеи (как гласит легенда, после разрушения храма Соло­ мона)?

По наблюдению Е.И.Козубского (1906, 306-307), евреи Дербента «принадле­ жат главным образом к так называемым горским евреям» {даг-чуфут). Совре­ менные горские евреи говорят на татском (не семитском) языке и считают себя семитами, которые, оказавшись в ираноязычной культурной среде, потеряли язык, но сохранили религию. В годы советской власти многие горские евреи из политических соображений писались татами. Официальная советская историо­ графия (БСЭ, 42:7) считала татов потомками одного из самых древних иранских родов — бую-mam, но при этом противопоставляла татов и горских евреев: «К татам неправильно причисляют горских евреев, которые говорят на татском языке, однако являются самостоятельной народностью». Такое разделение впол­ не правомерно, если исходить из объективного процесса формирования совре­ менных народностей, однако с точки зрения этногенеза эта проблема представ­ ляется гораздо более сложной и неоднозначной. Из утверждения о том, что «название тат использовалось тюрками для обозначения оседлого ираноязыч­ ного населения Азербайджана» (но не только Азербайджана), отнюдь не следует, что «оно не имеет этнического характера» (см.: Мамедов, 1999, 55). Формирование

25 На основе работы М.Альтшулера «Евреи Северо-Восточного Кавказа» (Иерусалим, 1990), написанной на иврите, был создан объемный том по истории, этнографии и культуре горских евреев (Горские евреи. История, этнофафия, культура. Сост. и науч. ред. В.Дымшица. Пер. с иврита Ю.Мурадова. Вступ. статья М.Членова. Под общ. ред. И.Бегуна. Иерусалим-Москва, 1999). Появле­ ние этой публикации восполняет пробел, существовавший в изучении общин горских евреев на Северо-Восточном Кавказе. Исторические разделы публикации на русском языке, к сожалению, содержат ряд неточностей и ошибок: например, отождествление Табаристана и Табарсарана (там же, с. 34), Тарбанда в Чаче с Дарбандом или утверждение о том, что «Тербент — не что иное, как

4 5 6 Дербент, который в конце III в. был процветающим городом» (там же, с. 32).

Истоки и содержание конфессиональных процессов

этноса является объективным процессом родо-племенной и даже межплеменной интеграции и консолидации, который совершенно не зависит от того, какое имя впоследствии этот этнос приобретет в силу сложившихся исторических обстоя­ тельств.

Проблемы, связанные с этногенезом горских евреев и татов, тесно взаимо­ связаны и потому вряд ли могут быть решены отдельно друг от друга. Как изве­ стно, тюрки, прежде всего тюркюты, завоевавшие Северный Кавказ во второй половине VI в., называли татами всех иранцев, живших за пределами Ирана, не­ зависимо от их религиозной принадлежности (см. выше). Современные таты должны быть потомками собственно иранцев, зороастрийцев по религии, а гор­ ские евреи — потомками галилейских иудеев, однако ситуация осложняется имевшими место миграциями и смешениями, которые у иудеев в определенной степени сдерживались законом левирата. Семитское происхождение горских евреев доказывается не только на основе анализа источников (см. раздел о Табарсаране); его также подтверждают предварительные наблюдения антрополо­ гов. Исход предков горских евреев из области Табарийа и их насильственное переселение на Кавказ, судя по всему, не одно и то же. В горные районы Ирана они начинают переселяться еще при парфянах и ранних Сасанидах (см. выше), особенно в эпоху зарождения христианства. Их появление на Кавказе датируется Фавстосом Бузандом, Мовсэсом Каланкатуаци и другими авторами началом правления армянского царя Тиграна II Великого, т.е. I в. до н.э. Такая хроноло­ гия подтверждается исследованиями этнографов, которые отмечают, что рели­ гиозные традиции сельских общин горских евреев сохранили сильный пласт домонотеистических народных верований; «многого, что есть у европейских евреев, нет в религии горских», а «многие религиозные обряды горских евреев неизвестны у европейских» (Анисимов, [1888] 2002, 14-15). В связи с этим особого внимания заслуживает сравнительное изучение религиозных традиций иудаизма в различных локальных обществах на Кавказе: как известно, оконча­ тельная редакция Иерусалимского Талмуда складывалась в области Табарийа в III—V вв. (см. выше), т.е. уже после исхода оттуда предков кавказских евреев — табаров (точнее, табуров).

На Кавказе табуры-иудеи появились сначала в Армении, а затем — в Алба­ нии и Грузии, где на границе с Албанией им была доверена охрана одной из двух основных башен (Табори) стратегически важной крепости Дариджели. В пар­ фянский период иудеи говорили, вероятно, на галилейско-арамейском языке, относящемся к западным среднеарамейским диалектам. Арамейский язык и ара­ мейское письмо были на Кавказе, как и в Иране, Каппадокии, Средней Азии и даже Бактрии, канцелярским языком (Оранский, 1988, 159). Как известно, Аршакиды Армении, так же как и Михраниды Албании, состояли в родстве с парфянскими Аршакидами.

Осуществляя политику укрепления границ, Сасаниды различными способами (в том числе военными) привлекали на свою сторону хорошо организованных 457

Распространение ислама среди горцев Кавказа

табуров-иудеев и поселяли их в Хузистане (согласно Бузанду), в Табаристане, который при Шапуре II еще был пограничной зоной (Армения и Албания еще не были окончательно завоеваны), а позже и в Табарсаране. Однако для большей надежности они разбавляли их собственно иранцами (эту практику потом пере­ няли арабы; см. ниже о формах исламизации). За долгий период «иранской интерлюдии» табуры-иудеи потеряли свой язык, их судьбы тесно переплелись с другими сасанидскими колонистами.

Позже название «тат» закрепилось за вполне определенной этнической груп­ пой на Кавказе, а опосредованно через них — за родственными им этническими группами в самом Иране. Так, современные таты расселены не только на Кавка­ зе, но и в северо-западной части Иранского нагорья, между городами Тегеран и Казвин, в горном районе Таликан и равнинном районе Зохра в Иране. Таты, живущие в Дагестане, Азербайджане и на Северном Кавказе, исповедуют ши'изм, иудаизм, а также христианство. Дисперсно расселены и кавказские евреи. В условиях Армении они полностью ассимилировались с местным насе­ лением, сохранив память о своем прошлом в именах и родовых фамилиях (например, Абрамян). Грузинские евреи, предки которых также могут быть свя­ заны с иудеями-табурами, хотя и необязательно, сохранили свою религию и тра­ диции, но процессы ассимиляции не обошли стороной и их. Жители многих иудейских поселений Азербайджана и Дагестана были исламизированы, а также частично тюркизированы (в районе Шемахи, в Табасаране) или лезгинизированы (в Кубинском районе). Самоназвание жителей селения Лагич Исмаиллинского района Азербайджана — лохудж/лахудж — повторяет близкое к арабской фор­ ме название их крепости. Много южнее татское население апшеронских селений Балаханы и Сураханы до сих пор называет себя парсами (персами), сохраняя историческую память о своем происхождении (Мамедов, 1999, 55); как известно, парсами называют себя и члены зороастрийских общин, сохранившихся в Индии. Таты из селений Кильвар Дивичинского района и Матрасы Шемахинского района были христианизированы, причем дважды: сначала они исповедовали албанское «монофизитство» (см. ниже), а затем перешли под юрисдикцию армяно-григо­ рианской церкви26. Таким образом, таты оказались разделены по религиозному признаку: часть потомков исторически единого племени ныне исповедует ши'итский ислам, другая — иудаизм, третья — христианство армяно-григорианского толка. А.Л.Грюнберг (1963, 7) отметил, что татский язык весьма раздроблен в отношении говоров: каждые два-три селения (очевидно, в прошлом состав­ лявшие один рустак) имеют свой говор, «отличие которого от соседних хорошо осознается говорящими». Другое важное наблюдение исследователя заключается

26 «Армяно-григорианская церковь» — традиционное в научных исследованиях обозначение Армянской Апостольской церкви, которое, однако, не совсем корректно, поскольку оно подчеркива­ ет прежде всего значение и роль святого Григория Просветителя в истории армянской церкви, а не апостолов Христовых, стоявших, согласно церковной традиции, у истоков распространения хри-

4 5 8 стианства в Армении.

Распространение ислама среди горцев Кавказа

Реальное проникновение христианства на Кавказ, подтверждаемое археоло­ гическими материалами, относится к III-IV вв. Известно, что в Малой Армении в III в. уже был свой епископ. Статус государственной религии в Кавказской Албании христианство обрело в 306 г. благодаря совместным усилиям албанско­ го царя Урнайра и Григория Просветителя, который был рукоположен в сан епи­ скопа в Риме. В IV-V вв. активно формировалось албанское духовенство, скла­ дывалась церковная иерархия в том виде, в каком она просуществовала на протяжении многих столетий. С течением времени албанские церковные иерар­ хи стали последовательно добиваться признания апостольского происхождения своей церкви. Говоря об этом, Каланкатуаци (История, 26) подчеркивает, что первое проникновение христианства в Албанию относится к эпохе апостолов Иисуса Христа. По его словам, святой Елиша (Елишэ, Егише, Елисей), который «был рукоположен [в епископы] святым Иаковом — братом Господним, пер­ вым патриархом Иерусалима, <...> из Иерусалима направился в Персию и, минуя Армению, пришел к мазкутам и стал проповедовать в [стране] Чола». Киракос Гандзакеци (История, 132-133) поясняет, что Елиша был «учеником велико­ го апостола Фаддея». Достигнув страны Агванк, он построил в местечке Гис церковь, а «сам принял там мученическую смерть неизвестно от кого...» (см. там же). Местность Гис, где появился первый христианский храм на всем Вос­ точном Кавказе, достоверно локализовать не удается, хотя предположительно речь может идти о северных районах Закавказья: дело в том, что в середине VIII в. цахурский участок Закатальского округа, известный средневековым гру­ зинским авторам как Цукети, вместе с Элисени и Шакихи (Шакки) входил в состав одного епископата Грузинской церкви, который назывался Гишским (см. выше). Кроме того, именно на этой территории, точнее в Леките и Куме (см. ниже), зафиксированы наиболее древние памятники албанской культовой архитектуры.

До появления албанского алфавита и соответственно литературы и письмен­ ности, основанной на собственной графике, местная знать пользовалась арамей­ ским письмом. В источниках содержится прямое указание на то, что албанский алфавит создал в V в. монах Месроп Маштоц вместе с армянским и грузинским алфавитами, однако в научной литературе это сообщение нередко оспаривается. Согласно А.Абрамяну (1967), в основу письменности албанов был положен один из языков лезгинской подгруппы — удинский. Научные выводы А.Абрамяна в значительной степени подтверждают предварительные результаты исследования языка, на котором составлены албанские тексты, обнаруженные в 1996 г. дирек­ тором Института рукописей АН Грузии З.Н.Алексидзе в монастыре Св. Екате­ рины на Синайской горе. Речь идет о двух грузино-албанских палимпсестах (N/Sin-13, N/Sin-50), обнаружение которых открывает качественно новый период в албанистике. По заключению исследователя, «язык албанского Лекционария из числа сохранившихся по сегодняшний день кавказских языков ближе

462 всех стоит к удинскому, как в лексическом плане, так и по фонетическим и