Yakobson_V_A__red__-_Mifologii_drevnego_mira_-_1977

ким богом Фив, который к тому времени уже был царем бо­ гов Амон-Рэ в течение целого тысячелетия. Поэтому поздняя концепция Огдоады известна главным образом из надписей позднего периода в фиванских храмах. Огдоада тогда понима­ лась как восемь первых живых существ, возникших на пламен­ ном острове Первичного Начала, четыре пары, мужскими особя­ ми которых были лягушки, а женскими — змеи. Их имена в (греческом произношении) интерпретируются следующим обра­ зом: Нун и Наунет, первичный безграничный океан; Хух и Хаухет, олицетворяющие безграничность пространства; Кук и Каукет, олицетворяющие тьму; Амун и Амаунет, невидимое, воздух. Они рассматривались как элементы первобытного хао­ са, из которого поднялось солнце. То, что вся эта концепция была создана на севере Египта, известно из фиванской версии мифа: Огдоада возникла в Фивах и потом была принесена вол­ нами Нила вниз по течению в Ермополь, где эти восемь бо­ жеств совершили акт творения на пламенном острове; впос­ ледствии они достигли Мемфиса, чтобы сотворить солнце сво­ им словом — отклик «Мемфисского теологического трактата»; и наконец, они сотворили Атума в Илиополе. В то время как фактически все элементы мифа об Огдоаде могут быть просле­ жены до III тысячелетия, он появляется в новой форме в фи­ ванской теологии в последнее тысячелетие до нашей эры.

8.МИФ ОБ ОСИРИСЕ, ИСИДЕ

ИХОРЕ

Наконец мы должны приступить к рассмотрению мифа об Осирисе. Наиболее значительный из египетских мифов, он был популярен не только у египтян; даже в Европе он был известен более двух тысяч лет. В самом деле, история о доб­ ром царе, который был убит своим завистливым братом, о его верной вдове, которая скрыла своего сына от мира и воспитала его в уединении, и о мальчике, который в конце концов отом­ стил за своего отца и вновь обрел его царство, взывала к чув­ ствам людей, поскольку каждый готов был отождествлять себя самого и свои надежды с теми или другими элементами мифа. Популярность этого мифа в Европе объясняется иными при­ чинами. Римские мистерии Исиды, на которых было основано представление об Осирисе в XVIII в., нашедшее отражение в «Волшебной флейте» Моцарта, изображали историю Исиды и

100

ее покойного супруга скорее в духовном, чем физическом ас­ пекте. Осирис воспринимался как мифологический символ те­ ми, кто стремился достичь этими обрядами того религиозного чувства, которого не могла дать своим последователям более рационалистическая религиозная концепция.

Насколько мы знаем, миф об Осирисе никогда не был за­ писан египтянами в виде единого, связного рассказа. Грече­ ские авторы первыми непосредственно изложили версии этой истории. Египетские документы часто ссылаются на нее в разного рода религиозных текстах и излагают ее эпизоды в виде обрядов и повествований. Я сначала попытаюсь передать эту историю в таком виде, в каком она упоминается в наибо­ лее раннем из наших источников, в Текстах пирамид, а затем уже рассмотреть некоторые из важнейших египетских компо­ зиций, основанных на этом мифе. И наконец, гимн Осирису времен египетской империи сможет дать представление о том, как египетские теологи той эпохи понимали этот миф.

Мы уже видели, что источник мифа об Осирисе — родослов­ ная Хора. Эта родословная, очевидно, устанавливалась в про­ цессе церемонии, подобной той, какую я предложил, чтобы проиллюстрировать обряд возведения на престол в древнейшую эпоху. Поэтому элементы мифа возникли из двух событий: смерти царя с его трансформацией в Осириса и возведения на престол его сына, которое означало обожествление его на земле как Хора. Очевидно, к этому не примешивалось ника­ кого воспоминания о какой-либо исторической фигуре прошло­ го, и фольклор тоже едва ли играл здесь какую-либо роль. Кро­ ме того, здесь следует упомянуть важное наблюдение Зигфри­ да Шотта: то обстоятельство, что мы впервые узнаем о мифе об Осирисе из похоронных ритуалов царя, не должно привести нас к заключению, что этот ритуал был в каком-то роде пред­ ставлением мифа об Осирисе. Совершение погребальных обря­ дов было продиктовано действительной необходимостью це­ ремониального погребения в пирамиде, подобавшего царю, и они вызывали те или иные мифологические ассоциации. Од­ нако эти ассоциации хорошо укладывались в канву мифологи­ ческого повествования. В то время как различные изменения в погребальных обрядах могли прибавлять новые детали к мифу, его основные события были установлены достаточно оп­ ределенно в Текстах пирамид. У нас есть сведения, что миф об Осирисе уже тогда понимался как реальная действитель­ ность прошлого, несмотря на то обстоятельство, что он пере-

101

живался заново в каждой обрядовой церемонии. На наш взгляд, этому мифу было уже около шестисот лет к тому времени, когда Тексты пирамид были впервые высечены на камне, и ритуал претерпел за это время значительные изменения. По­ гребальные обряды совершались, разумеется, и в доисториче­ скую эпоху. Таким образом, многие элементы погребальных церемоний в конце концов привели к созданию мифа в его окончательном виде.

Согласно Текстам пирамид, миф об Осирисе гласит следую­ щее. Царь Осирис был убит своим братом Сэтом в Недит (или Гехести). Исида и Нефтис, сестры Осириса, искали тело, на­ шли его в Недит и оплакали его. Исида на время воскресила Осириса, так что смогла зачать от него ребенка. Затем она родила Хора, вскормила и воспитала его в Хеммисе (местность в Дельте). Еще будучи ребенком, Хор одолел змею. Когда он возмужал, Исида совершила над ним церемонию опоясыва­ ния, и он отправился «повидать» своего отца (Руг. 1214—1215). Очевидно, он нашел его. Затем в Илиополе состоялся суд во главе с Гебом. Сэт отрицал убийство Осириса; возможно, воз­ ник также и вопрос о том, является ли Хор истинным наслед­ ником Осириса; во всяком случае, Исида свидетельствовала в пользу своего сына, дав ему свою грудь. Хор был объявлен царем по решению суда.

Я упоминал выше, что с главным рассказом был слит доба­ вочный, где речь шла об Оке: Сэт похитил Око Хора, который впоследствии стал Осирисом, когда они сражались в Илиополе, а молодой Хор, сын Осириса, отобрал его в поединке с Сэтом

ивозвратил его своему убитому отцу Осирису, чтобы оживить его. Согласно первому рассказу, царский престол, захвачен­ ный убийцей, был возвращен судом истинному наследнику. Со­ гласно второму рассказу, знак царского достоинства, Око, был сначала отобран у его владельца и затем возвращен ему в ре­ зультате сражения. Слияние этих двух рассказов было достиг­ нуто путем введения в битву сына; кроме того, вторая битва смутно ассоциировалась с судебной процедурой, и Хор возвра­ тил Око своему отцу в Гехести, том самом месте, где Осирис был убит, согласно первой истории. Очевидно, по неизвестным нам причинам было необходимо соединить идею Ока, которое было утрачено и затем возвращено, с той, что царь был Хором

иОсирисом. Ввиду подобной взаимосвязи мы можем решиться сделать вывод, что идея поединка первоначально не была свя­ зана с утратой и возвратом Ока; очевидно, только преступ-

102

ность Сэта, проистекавшая из представления об убийстве Оси­ риса, впервые натолкнула на мысль, что судьба Ока решалась в сражении с этим злым персонажем. В добавление к элемен­ там изложенного здесь скомбинированного рассказа Тексты пирамид намекают еще на два мотива, пока не вошедшие в основной рассказ. Во-первых, утопление Осириса, которое свя­ зано с его космическим характером как растительности, произ­ растающей после нильского наводнения; это, как мы видели, играет роль в версии истории об Осирисе, изложенной в «Мемфисском теологическом трактате». Во-вторых, указания на расчленение тела покойного царя, который был Осирисом,— отзвук очень древнего погребального обычая, который уже не существовал в начале III тысячелетия; расчленение тела Оси­ риса Сэтом — значительный элемент истории об Осирисе, главным образом в версиях греческого периода.

Папирусный свиток, написанный около 1970 г. до н. э., со­ держит описание ряда церемоний, которые происходили в свя­ зи с восшествием на трон царя Сесостриса I. Возможно, они представляют собой гораздо более древнюю традицию. Мне бы хотелось изложить их содержание на основе как первого из­ дания Зете, так и новейшей интерпретации Дриотона, кото­ рая, однако, является предварительной. Папирус содержит весь­ ма схематичный текст, состоящий из 46 частей, и 31 иллюстра­ цию. Они изображают последовательно отдельные сцены пред­ ставления, которое мы назвали бы пантомимой. Действующие лица — царь и его дети, чиновные лица, мужчины и женщины. Сцены изображают заклание быка, приготовление и пожерт­ вование хлебов, лодки, ветви деревьев, царские инсигнии, фигу­ ру покойного царя и пр. Пантомима, по-видимому, сопровож­ дается разыгрыванием сцен мифологического содержания, в которых актеры выступают с речами. Нижеследующий перевод основной части восемнадцатой сцены, иллюстрирующейся по­ единком «мена» двух невооруженных людей, может дать пред­ ставление об этом: «Действие: (представление) мена-поедин­ ка.— Это (означает, что) Хор сражается с Сэтом,— Геб (обра­ щается к) Хору и Сэту. Речь (Геба): „Забудь (это)".—Хор, Сэт, сражение.— Мена-поединок». Очевидно, и текст, и рису­ нок — только заметки для приведения в соответствие двух раз­ ных представлений. Пантомима идет в логической последова­ тельности, хотя ее нельзя реконструировать целиком. Каждая сцена содержит словесный или образный намек, позволяющий выбрать соответствующую сцену мифологического представле-

103

ния. Мифологические сцены, следовательно, не идут в логиче­ ской последовательности. Они не составляют цельной драмы или рассказа. Однако же, совершенно так же, как и в Текстах пирамид, мы должны попытаться воспользоваться мифологиче­ скими заметками как элементами для воссоздания лежащего в их основе повествования. Оно представляет собой миф об Оси­ рисе: убийство Осириса, битва за Око и провозглашение Хора царем. В общем, как будто содержание должно быть следую­ щим.

Сэт и его приспешники убили Осириса. Хор и его сыновья искали Осириса на земле и в небесах с помощью рыб и птиц. Хор нашел своего отца и оплакал его. Он обратился к Гебу в поисках правосудия и обещал своему покойному отцу отом­ стить за него. Дети Хора принесли тело Осириса. Затем они связали Сэта и положили на него, как на катафалк, тело Оси­ риса. Затем Сэт со своими сторонниками и Хор со своими деть­ ми сразились, и Геб первый вдохновлял их на битву. Око Хо­ ра было вырвано, и тестикулы Сэта были оторваны. Тот дал Око Хора и Хору, и Сэту. Око Хора убежало. Дети Хора пой­ мали его и принесли назад Хору. В конце концов Тот вставил его Хору и исцелил его. Детали сражения и роль Ока остают­ ся пока неясными, и следует отметить, что как о вмешатель­ стве Тота, так и о бегстве Ока Хора упоминается и в Текстах пирамид, и здесь. Конец истории кажется более ясным. Геб приказал Тоту собрать всех богов, и они по очереди воздали почести своему господину, Хору. Очевидно, Геб объявил ам­ нистию, и сторонники Сэта, так же как дети Хора, получили обратно головы, которые они потеряли во время битвы.

Абидос в Верхнем Египте, где были погребены цари двух первых династий, был центром поклонения Осирису. Там во время великого празднества разыгрывались действа, представ­ ляющие нахождение, погребение и возвращение к жизни Оси­ риса. Об этом празднестве упоминается около 1850 г. до н. э. в автобиографических надписях тех людей, которым царь по­ ручил участвовать в нем. В XVIII в. до н. э., очевидно в виде исключения, на этом представлении лично присутствовал царь Неферхотеп и даже как будто участвовал в нем в роли Хора (Breasted. Ancient Records I, с. 332—338). Остается открытым вопрос, устраивалось ли такое празднество ежегодно или же только по особым случаям. Нижеследующая реконструкция церемонии основана главным образом на надписях начальника сокровищницы Сесостриса III — Ихернофрета (ANET, с. 329—

104

330). Штандарты тех богов, которые охраняют Осириса в его святилище, приносятся из храма в «процессии Упвавета». Упвавет (букв, «тот, который находит, или уготовляет, пути») был божеством в виде собаки в Асыоте. Он выступал здесь как Хор, когда вышел на битву за своего отца. Враги Осири­ са повержены, и те, кто напал на Нешмет, ладью Осириса, рассеяны. Затем, вероятно на второй день празднества, идет «Великая процессия», которая несет Осириса, покойного бога, в храм и помещает в ладью Нешмет: в ней Осирис плывет по озеру. Согласно надписи Неферхотепа, именно здесь Хор «со­ единился» со своим отцом, т. е. нашел его и сотворил ему ве­ ликое жертвоприношение. Погребальная процессия следует по озеру, а затем по земле и прибывает к гробнице Осириса в Пекере, древнем царском некрополе. Смерть Осириса отомще­ на в битве, происходившей на острове Недит. Триумфальная процессия доставила Осириса назад, в Абидос, в ладье, кото­ рая называлась великой. В Абидосе его препроводили в его святилище.

Особое внимание, уделяющееся в рассказах об этом празд­ нестве битвам, заставляет нас думать, что они действительно были разыграны и, следовательно, процессии сопровождались криками горя и ликования зрителей, совершенно так же как в соответствующих случаях в более позднее время. Характер этой церемонии коренным образом отличается от рассмотрен­ ных выше. Там мы видели царские церемонии, которые истол­ ковывались ссылками на соответствующие мифы; здесь же со­ держанием представления был сам миф об Осирисе и Хоре, бо­ жествах, чья былая тождественность с царем оказалась уже практически забытой.

На первый взгляд не существовало прямой связи между этими различными типами представления. Однако предприни­ маемая нами здесь попытка найти родство с абидосской цере­ монией может отчасти пролить свет на характер самого мифа.

От времени около 1500 г. до н. э. нам известен погребаль­ ный обряд, который выражал идентификацию покойного с тем, кого мы называем Осирис-зерно, т. е. влажной землей и зер­ ном, заключенными в глиняную форму. Прорастание зерна оз­ начало осирическое возрождение. Этот обряд засвидетельство­ ван в гробницах и царей, и их подданных. Он совершался в последний месяц сезона наводнения, когда вода начинала спа­ дать. Именно в этот месяц пятнадцать веков спустя празднова­ лось воскрешение Осириса во всех сорока двух номах Египта.

105

Главным в этих церемониях было нахождение Осириса, как и в абидосских празднествах, но Осирис теперь представлялся как Осирис-зерно, и ликующий крик «мы нашли его, мы ра­ дуемся» громко звучал по всей стране, когда нильской водой смачивали землю и помещали ее с зерном в глиняную форму. После того как Осирис был «найден», новый Осирис-зерно пре­ провождался в процессии в храм. Там он хранился в верхней камере того помещения, которое изображало гробницу Осири­ са и где находился его прошлогодний предшественник. Последпего готовили к погребению и помещали перед гробницей или на ветвях сикоморы — дерева, в которое воплотилась с древних времен Хатхор, следовательно Нут, или же его помещали в деревянную корову, символизирующую ту небесную корову, которой была Нут и, следовательно, Хатхор. Эти церемонии последнего периода как будто тесно связаны с погребальными обрядами Осириса-зерна, а не с абидосскими осирическими це­ ремониями. Тождество этого Осириса — бога растительности, который умер и воскрес, с Осирисом — мифологическим пер­ сонажем было, по-видимому, только случайным. Однако между поздними осирическими церемониями и теми, которые разыг­ рывались в Абидосе, все же было некоторое родство. Диодор Сицилийский (Bibliotheca Historica I, 87, 2—3) сообщает, что, по некоторым сведениям, Анубис-собака был «„стражем тела" среди тех, которые окружали Осириса и Исиду; однако другие полагают, что собаки указывали путь Исиде, когда она искала Осириса». Эти два утверждения согласуются с египетскими источниками. Анубис был вождем тех, кто охранял тело по­ койного Осириса, согласно Текстам пирамид, и вместе с деть­ ми Хора он убивает врагов Осириса в соответствии с ритуа­ лом позднего периода. Вся эта деятельность Анубиса дубли­ руется Упваветом, который изображается в виде фигуры волка на штандарте в Абидосе, где, судя по рисункам и рассказу Ихернофрета, он был первым из стражей в святилище Осириса и шел впереди «процессии Упвавета», чтобы найти Осириса и убить его врагов. Поскольку Упвавет и Анубис были связаны друг с другом и иногда замещали друг друга, то обстоятель­ ство, что они сходным образом служили Осирису, едва ли мо­ жет быть случайным. Еще одно сходство между поздними осирическими мистериями и абидосскими церемониями заклю­ чается в том, что те и другие фактически ограничивались на­ хождением, погребением и оживлением этого бога. Конечно, часто предполагалось, что смерть Осириса также изобража-

106

лась в абидосских церемониях, хотя и не упоминалась в над­ писях как нечто тайное и неизреченное. Но едва ли это так. Церемония определенно начиналась с отправления Хора под видом Упвавета, чтобы «сразиться [или „отмстить"] за» Оси­ риса — выражение, которым всегда обозначали действия сына Хора в защиту своего покойного отца. Отправление Упвавета копировало отправление Хора из Хеммиса. Просто поразитель­ но, что церемониальное воспроизведение обширного мифа о Хоре ограничивалось только нахождением и воскрешением бо­ га, так же как и в поздних мистериях. Таким образом, абидосские и поздние церемонии имеют существенное сходство, хотя последние, в которых фигурирует бог растительности, не могут быть возведены непосредственно к сценическому пред­ ставлению мифа о боге, некогда бывшем покойным царем. Правда, это сходство могло быть и случайным. Абидос счи­ тался местом погребения Осириса, и, следовательно, вопрос о том, каким образом погиб Осирис, казался, по-видимому, ме­ нее значительным. В церемонии с Осирисом-зерном этот во­ прос также не стоял. Однако следует принять во внимание и возможность существования исторических причин для этого соответствия. Возможно, церемония, в которой покойный отож­ дествлялся с растительностью, восходит к более ранним, мо­ жет быть даже доисторическим, временам. Кучи зерна в гроб­ ницах египтян в раннюю династическую эпоху Александр Шарфф предположительно объяснял как прототип Осирисазерна. Это объяснение не без оснований оспаривалось и не может быть принято как вполне достоверное. Однако, не­ смотря на отсутствие положительных свидетельств, нельзя считать исключенным некоторое влияние сельскохозяйствен­ ных обрядов, каковым был ритуал Осириса-зерна, на осирические церемонии в Абидосе. Здесь, в свою очередь, встает вопрос о том, имело ли отождествление покойного царя с Осирисом в его генеалогии какой-либо прототип в народных верованиях. Эту проблему, не разрешимую при помощи имею­ щегося в нашем распоряжении материала, я ставлю перед чи­ тателем в качестве примера тех трудностей, с которыми прихо­ дится сталкиваться исследователям египетской мифологии.

В мифе об Осирисе и его семействе есть множество допол­ нительных особенностей, проливающих свет на популярность, какой он пользовался. Здесь можно упомянуть о политической окраске, которая придавалась сражениям между Хором и Сэтом. Враждебный характер Сэта, который управлял пустыней

107

вне Египта, и его сходство с азиатским богом бури в конце концов привели к отождествлению его с Апофисом, хотя, сог­ ласно Текстам саркофагов, именно он сражался с Апофисом. Гиксосы, завоевавшие Египет около 1700 г. до н. э., поклоня­ лись ему более чем какому-либо другому египетскому божеству. Позже гиксосы, так же как и сеющие разрушение ассирийцы и персы, сделавшие Египет своей сатрапией, ретроспективно отождествлялись с Сэтом. Миф, увековеченный на стенах птолемеевского храма Хора в Эдфу в Верхнем Египте, характе­ ризует Хора как победоносного царя, который, выступив в за­ щиту своего отца Рэ, нанес поражение Сэту и его сторонникам в Египте и изгнал их в Азию; эта версия мифа, несомненно, была вызвана воспоминаниями о пережитых нашествиях на Египет. Характер Хора как бойца вылился в основном в образ Хароэриса, «великого, или старшего, Хора», рассматривавше­ гося как сын Рэ, в противоположность Харсиэсе, «Хору, сыну Исиды», и Харпократу, «Хору-дитяти». Разница между Хо­ ром — сыном Рэ, и Хором — сыном Исиды, проявляется в том, что в древнюю эпоху, как мы видели, царь Хор мыслился как сын от плоти Атума и одновременно как сын Осириса и Иси­ ды. Однако Хор-царь и Хароэрис четко различались уже в Тек­ стах пирамид, как и другие формы Хора, включая Харахти или Рэ-Харахти.

Исида рассматривалась как особенно могущественная вол­ шебница, поскольку она оживила своего супруга и защитила своего ребенка от всех опасностей пустыни. Она продолжает фигурировать в качестве таковой в заклинаниях христианско­ го периода в Египте. Пространная история, которая рекоменду­ ется как заклинание, чтобы «уничтожить яд — действительно успешно миллион раз», дошла до нас от 1300 г. до н. э. Там рассказывается, как она хитростью заставила бога Рэ открыть ей свое «имя», потому что, кроме этого имени, «не было ни­ чего, чего бы она не знала на небесах и на земле». Она сотво­ рила змею, которая укусила Рэ, когда тот совершал свою ве­ чернюю прогулку. Не было никакого средства против этого яда, кроме магии Исиды, но Исида заявила, что ее магия бес­ сильна, пока она не знает имени Рэ. Он пытался обмануть ее, называя ей те и другие из своих многочисленных имен, но яд продолжал жечь его «сильнее, чем пламя и огонь». В конце концов Рэ выдал ей свою тайну, и Исида исцелила его закли­ нанием, которое, между прочим, не открывает этого имени Рэ (ANET, с. 12—14). «Тот, имя которого неизвестно», встречает-

108'

ся повсюду в египетской религиозной литературе уже с Тек­ стов пирамид. Рассказ об Исиде указывает, что этот эпитет применялся к верховному богу лишь потому, что он не был подвластен магии, а не по какой-либо другой причине.

В повествовательной литературе, как правило, наблюдается строгое разделение мира богов и царя с одной стороны, и мира

Бата был божественным существом, а не простым смертным. Эта сказка написана около 1300 г. до н. э., как и другие, о ко­ торых мы будем говорить. Это то, что можно назвать «полу­ мифологическим рассказом». Имена обоих братьев — Бата и Анубис — имена божеств и так и отмечаются на письме, пока­ зывая, что и сами братья обладают божественной сущностью. Шакалоголовый бог Анубис и менее значительное божество Бата известны из других источников, но, в противоположность двум братьям из сказки, насколько мы знаем, не имеют ни­ какого отношения друг к другу. Ни в характерах двух брать­ ев, ни в их взаимоотношениях в сказке нет ничего похожего на то, что мы знаем о богах, имена которых они носят. Однако сказка содержит ряд эпизодов, явно перекликающихся с ис­ торией об Осирисе. Главная часть сказки, приключения Баты и его жены в Библосе и во дворце фараона, почти полностью сов­ падает с рассказом Плутарха о том, что случилось с Исидой, когда она искала Осириса в тех же самых местах (De Iside et Osiride, Ch. 15). При всем сходстве ситуации, однако, пове­ дение жены Баты составляет полный контраст с поведением верной Исиды. Другая история такого рода, тоже о двух брать­ ях-врагах, Правде и Кривде, явно перекликается с мифом об Осирисе. Кривда ослепляет Правду, а сын последнего борется с Кривдой на суде, чтобы отомстить за своего отца. И в этой сказке мать мальчика не напоминает Исиду.

Помимо этих литературных произведений, находящихся под непосредственным влиянием мифологических мотивов, су­ ществуют и другие, мифологические в прямом смысле слова. Мы уже встречались с некоторыми из них. История о вол­ шебнице Исиде и потаенном имени Рэ — хороший пример; не­ смотря на то что она рекомендована в качестве заклинания, она, несомненно, сочинена с развлекательной целью. Наиболее изощренный и пространный образец такого рода литературы — история борьбы Хора и .Сэта за право царствования в Египте (ANET, с. 14—18). Она значительно расширяет наши знания

109