gasprinskiy-3tom-1

Нам казалось, что газета «Мизан»677 положит начало турецкой критике, но её так часто постигает кара запрещения, что критические стремления редакции по необходимости должны ослабевать. Впрочем, «Мизан» попадается за критико-политические статьи. Критика в сфере чисто литературной была бы много невинней, но более благотворней.

1888, 4 августа. – № 25

Прочитывая статьи г<осподина> Ящуржинского <…>678

Прочитываястатьиг<осподина> Ящуржинского679 вТавр<ических> Губ<ернских> Вед<омостях>680 о Крымском ханстве и татарах, мы натолкнулись на следующее сообщение по поводу похорон у мусульман: «Обыкновенно в могиле делают нишу, куда и кладут покойника лицом к Мекке; над головою его мулла пишет на бумаге вопросы и прибивает их к дощечке. Подле покойника кладут хлеб, ставят кружку с водой, трубку с табаком и прочее…». Считаем необходимым поправить г<осподина> Ящуржинского, что у мусульман в Крыму и других местах никаких вещей или припасов в могилу с покойником не кладут; мусульмане сочли бы это сумасшествием или святотатством. Г<осподин> Ящуржинский очевидно смешал языческие обычаи с мусульманскими. Разница, однако, очень большая.

Новые учебники681

Мусульманское общество начинает сознавать необходимость улучшить систему преподавания в своих мектебах; теперь можно слышать много разговоров и критических замечаний об учебном деле, что указывает на назревание потребности реформы, по крайней мере в деле начального обучения.

Первый шаг в этом направлении принадлежит почтенному труженику среди мусульман г<осподину> Черняевскому682, инспектору татар<ского> отдел<ения> Горийской учит<ельской> школы683. Три года назад им был составлен и издан первоначальный учебник для татарских школ «Родная речь»684, по которому дети могут легко выучиться читать и писать по-татарски. «Родная речь» г<осподина> Черняев-

191

ского должна принести громадную пользу детям и учащим. Кажется, что достоинства её сознаются обществом, ибо первое издание уже все разошлось и преступлено ко второму изданию, так же как печатается первоеизданиевторойчастиэтойпрекраснойкниги. Втораячасть«Родной речи» составлена г<осподином> Черняевским при сотрудничестве молодого педагога Сефер-Али Бек Велибекова685, уроженца г. Шуши.

Зная благое намерение достопочтенных муфти и шейх-уль-исляма Закавказского края сколько возможно улучшить преподавание в народных мектебах, мы обращаем их просвещённое внимание на учебник «Родная речь», который следовало бы сделать общепринятой книгой в мектебах края. Сами мектебдары скоро оценили бы все её достоинства.

Имам г. Тары Тоболь<ской> Губ<ернии> Ибрагимов686 тоже составлял новый учебник для детей. Но таковой ещё не издан, и мы не можем дать о нём отзыв. Но во всяком случае памятка г<осподина> Ибрагимова почтенна сама по себе и свидетельствует, что даже среди мусульман далёкой Сибири пробуждается педагогическая мысль.

1888, 23 августа. – № 26

Ужасная цифра687

Доктор Гидалевич688 собрал сведения о движении и смертности в г. Симферополе.

По его данным, оказывается, что самое большое приращение дают евреи, а самую большую смертность татары. В четыре года вымирает 10%. Если это так и так будет продолжаться, то через 40 лет симферопольские татары перестанут существовать!

Мы ещё незнакомы с подробностями труда г<осподина> Гидалевича, но что татарское население г. Симферополя должно дать больший процент смертности, чем все другие народности, будет понятно если только мы присмотримся к его составу и социальному быту.

Из каких элементов состоит это население? Это большой частью обездоленные бедняки и безземельные люди, согнанные и загнанные сюда, в Симферополь, злою судьбой и беспомощностью. Живут они большей частью в лачугах и землянках по окарине города, пробиваясь изо дня в день голодные сегодня, холодные завтра и больные послезавтра! Немудрено, что они более болеют, чем работают, более мрут, чем рождаются. Мы готовы верить выводам г<осподина> Гидалевича: «В 4 года вымирает 10% наличного населения!» Да, Симферополь и

192

отчасти другие города Крыма, куда стекаются эти несчастные, сгоняемые с земли и деревень, – их кладбище, их бескровная бойня.

Все те, кому известны физиологические и экономические законы, действующие более неотразимо, чем всякие другие, обязаны обратить деловое внимание на положение татарского пролетариата, ибо если он вымирает в силу экономического закона, то в силу законов Божеских и нравственных следует им помочь чем можно в облегчение их положения и судьбы.

Цифраг<осподина> Гидалевича, этаужаснаяцифравопиетобускорении разрешения вопроса о наделении землёй безземельных татар.

Бухара689

Открытие Самаркандской железной дороги сразу оживило сношения Средней Азии с другими странами. Хаджи, направляющиеся в Мекку, проехали по новому пути; торговцы и товары на Нижегородскую ярмарку также большей частью провезены этой дорогой. Из числа бухарцев, вызванных к путешествию удобством парового сообщения, один сохта690 посетил Бахчисарай и нашу типографию, чтобы видеть орудия печати, совершенную для него новинку. Далее он поехал в Константинополь и Египет, где думает продолжать своё учение. Этот молодой бухарец рассказывал нам о делах и обычаях своей родины и между прочим о железной дороге. Между нами произошёл следующий диалог.

–Довольны ли у вас постройкой железной дороги? – спросил я.

–Нет, потому что духовенство опасается наплыва немусульман, что может принести ущерб нашему благочинию, а торговцы опасаются убытков от постоянного колебания цен на товары вследствие непрерывного подвоза и вывоза…

–Могу вас уверить что, такой взгляд на железную дорогу совершенно неоснователен… Чтобы судить, какое это благодеяние, возьмите примером себя: менее чем в три недели вы проедете от Бухары до Каира; без этой дороги и паровых судов для совершения этого пути потребовалось бы шестимесячное, полное труда и опасностей путешествие. Вы имеете 5 месяцев выигрыша в один конец; столько же будете иметь, едучи обратно; итого 10 месяцев или почти год времени, которое сохранит для вашей пользы паровой путь. Подумайте, какое великое благодеяние экономизировать год жизни для труда и учения!

–Вы правы, но наш народ судит по-своему; он много ещё не понимает.

193

–Очень скоро и он поймёт всю пользу железной дороги и сношений с другими народами. С помощью Бога дорога и сношения увеличат богатства и просвещения наших бухарских единоверцев.

–По милости Бога, по милости Бога.

–Близка ли железнодорожная станция к центру священной Бухары?

–Нет, господин. Она отстоит от города на 2 часа пути.

–Это не совсем удобно. Было бы лучше, если бы станция была у самого города. Разве под Бухарой есть большие горы и было невозможно подвести дорогу к самому городу?

–Нет, господин. Но Эмир и духовенство желали, чтобы станция была подальше от города…

–В самом деле?

–Да, это всем известно.

–Но вы не слышали в Бухаре о том, что около станции возникает новый город, который в силу вещей притянет к себе всю торговлю, в ущерб старой Бухары?

–Нет, господин. Кроме здания станции никаких построек там возводимо не будет…

Мне оставалось прекратить беседу на эту тему. Воображаю, как он будет удивлён по возвращении в Бухару через два, три года, когда увидит новый, европейский городок у станции!

«Нов<ое> Обоз<рение>»691 сообщает, что через посредство нашего политического агентства уже роздано разным фирмам до 100 десятин земли близ станции под постройки. Пригород или Новая Бухара будет построена на европейский манер. Городские сборы будут такие же, как и в России, но все же это будет город, где воспрещается продажа спиртных напитков, даже пива. Это очень хорошо: не будет кабаков

снепотребными женщинами и, Бог даст, не будут скверные «чайханэ»692 с постыдными «батче»693.

Старая песня694

Большинство путешественников и туристов, едущие в мусульманские страны, вместо самостоятельного изучения и наблюдения очевидно находят более удобным и лёгким перечитывать затхлые, старые описания и сборники откуда и черпают свои воззрения и факты, корреспондируя в газеты.

Это пришло нам в голову, когда мы прочли путевые заметки г<осподина> Джаншиева695 в «Русских Ведомостях»696 о поездке из Москвы в Стамбул.

194

Г<осподин> Джаншиев говорит, что «мусульманин в лучшем случае считает европейскую науку бесполезной, в худшем – вредной и опасной, как тот шейх, который на просьбу учёного англичанина Лейярда697 сообщить некоторые статистические сведения отвечал приблизительно следующее: «О, мой знаменитый друг, к чему тебе знать сколько тут народа и как он живёт? Я живу здесь очень давно и не интересовался этим, а ты приехал на несколько дней и хочешь всё узнать… К чему тебе это? Разве от этого удвоятся твои глаза и желудок; разве эти сведения откроют тебе двери рая? Оставь всё это; поверь, что высшее знание – это вера в Бога».

Арабский шейх не хотел сообщить англичанину Лейярду никаких данных о той местности, которая того интересовала. Да разве из этого следует заключить, что «мусульмане не признают науки»? Разве г<осподин> Джаншиев не знает, что вслед за этими высокоучёными англичанами по их путеводителям следуют по всему Востоку английские штыки и более убийственные английские торгаши и чиновники? Или почему г<осподин> Джаншиев думает, что арабский шейх или мулла не знает ничего об этом, когда вокруг него столько фактов и примеров?

Представьте себе, что какой-нибудь учёный француз явился бы к следующему английскому шейху и во имя науки, братства и всего такого стал бы наивно допытывать сокровенные сведения о положении английского флота, отдалённых колоний, о видах туземного населения Индии и прочее.

Я уверен, что благочестивый английский шейх, смиренно закатив глаза, ответил бы нечто вроде следующего: «О, мой континентальный друг-приятель, мир – это суета сует! К чему нам эти головоломные сведения и соображения? Я думаю вовсе не о них; к чему они? Все суета и ничего больше… Я думаю об одном – это истина; будем сообща искать её. Я удивляюсь тебе, если ты переехал пролив для того только, чтобы получить такие сведения; право, они не стоят того, чтобы ради них оставлять хоть на некоторое время кафешантаны и бал-мобиль весёлого и безгрешного в своих помыслах Парижа. Мир тебе, сосед мой!»

По словам г<осподина> Джаншиева выходит так, что раз человек мусульманин, то о просвещении его нечего и думать. Какое смешное и вместе с тем скверное убеждение! Если вы пришли к тому мнению относительно стамбульских мусульман; если там вы не встретили никого более кроме представителей черни в виде каикджи698, кондрад-

195

жи, кафеджи699, сюрюджи700, то в этом не наша вина, и тем не менее вы имели право говорить «о мусульманах» вообще, так как если бы вы пожаловали, напр<имер>, в Бахчисарай, мы познакомили бы вас «с мусульманами, умеющими ценить европейское просвещение» (не брезгая в то же время восточными науками), мы могли бы указать таких мусульман и в деревнях Крыма и дать адресы таковых их других областей России.

Если же речь идёт о черни, о толпе, то даже мусульмане знают, что она невежественна и далека от науки, невзирая на своё мусульманское или немусульманское происхождение.

1888, 31 августа. – № 28

Бахчисарай701

В конце наступающего ноября исполнится 10 лет как введено в нашем городе самоуправление на основании положения 1870 г. Десять лет – это период, могущий дать достаточно материала, чтобы судить, насколько мы справились с правами, предоставленными нам законом.

Прежде всего нельзя не вспомнить с благоговением, что Бахчисараю, кроме общих прав по Город<скому> Положению, предоставляется ещё особая, высокогуманная льгота составлять свою Думу таким образом, что преобладающее мусульманское население города может занимать видное положение в самоуправлении. По Город<скому> Полож<ению> в общем числе состава Думы гласные из нехристиан, т. е. из магометан, евреев и др., не могут составлять более одной трети. Если бы этот закон был применён к Бахчисараю, то принципы Город<ского> Полож<ения> и воля законодателя были бы совершенно парализованы, ибо собственно христианское население города составляет лишь несколько процентов общего числа остального. Поэтому особое разрешение допускать в состав Бахчисарайской Думы половину гласных из нехристиан, составляя величайшее благо для города, вызывает самую горячую признательность общества как к правительству, такиктемлицам, коипривведенииГород<ского> Полож<ения> исходатайствовали эту необходимую по местным условиям льготу.

Бросая беглый взгляд на пройденное десятилетие, нельзя сказать, что оно прошло бесследно. Кое-что сделано, хотя можно бы сделать ещё более. Устройство городской бойни, мощение улиц, организация медицинской помощи для бедных, освещение города, внесение порядка в заведовании городскими имуществами, увеличение городских

196

доходов с 5–6 тысяч до 30-ти, главным образом не путём новых обложений, а только благодаря порядку, постройка заново старого помещения Управы и Полиции – относятся к деятельности Думы, образованной по Гор<скому> Полож<ению>, причём следует заметить, город не делал никаких займов, а напротив погасил и погашает недоимки, унаследованные от упразднённой Думы.

Мы не упомянули о новом грандиозном здании, оканчиваемом для помещения Управы и Полиции, ибо не можем ставить его в число разумных дел общественного управления, считая эту постройку ошибкой и увлечением. Эта постройка не оправдывается ни необходимостью, ни экономическими соображениями.

Далее следует упомянуть о тёмном пятне, омрачавшем общественное управление в 1883 г., проявившемся в форме растраты денег. Это тем более грустный факт, что в общем все общественное управление отличалось строго честностью и вполне благонамеренным отношением к городским делам. Тут одно утешение, что развязка дела, как мы надеемся, выяснит, что пятно это не самородное, а унаследованное новым управлением; от плохого же наследства всегда отказываются.

В общем Город<ское> Полож<ение> принесло городу благо; дало возможность кое-что сделать в его пользу. Теперь, стоя у конца первого десятилетия городского самоуправления, есть возможность видеть, что можно и должно сделать в ближайшее время. Нам кажется, что наш городок, известный своими ремёслами и кустарными произведениями, крайне нуждается в «ремесленном училище». Таковое могло бы поддерживать падающее производство и ознакомить население с новыми приёмами, орудиями и продуктами. Училище, которое выпускало бы хороших слесарей, токарей, плотников, портных и башмачников, былобыблагодеяниемдлянаселения. Помещениедляучилища имеется; содержание его потребует не более 1500 руб. в год, каковые у города найдутся. Затем следовало бы, пользуясь добрым обычаем и охотой жителей, организовывать вольную пожарную команду, приобретя для неё необходимое число бронебоек и других противопожарных орудий. Устройство же приёмного покоя, уже интересующего многих, было бы также добрым входом во второе десятилетие городского самоуправления.

Мы полагаем, что было бы небесполезно чествовать первое десятилетие городского самоуправления особым собранием для задушевной беседы обо всём сделанном и предстоящем впереди. Граждане, сознающие высокие права им дарованные и священные обязанности тем

197

на них возлагаемые, думаем, охотно уделят для такового чествования часть дня и несколько руб., если бы понадобились кое-какие расходы.

1888, 5 сентября. – № 29

Водном из предшествовавших номеров <…>702

Водном из предшествовавших номеров мы говорили о напечатанных в Казани татарских романах «Хисамеддин Молла»703 и «Красавица Хатиджа»704. Теперь мы желаем отметить появление небольшого сборника «Китаб-Эль-Игтибар»705 неизвестного автора и «Правил Веры» Мухамед Рахим Юнусова706, распорядителя мусульманского приюта в Казани. Первая книжка заключает ряд статей и указаний религиозного и нравственного содержания и суждения о необходимости светских познаний и прогресса в сфере торговли, ремёсел, земледелия

ипрочее. Почтенный автор указывает также на недостатки и печальное положение мектебов, рекомендуя их улучшение, преобразование. Вся книжка производит отличное впечатление дышать новизной

ипредставляет проблеск свежей мысли в нашей среде. В заголовке книги автор обещает писать чистым родным языком. Действительно татарский язык автора довольно хорош и обработан, но мы считаем совершенно излишним старание его обсыпать родную речь и книжку арабскими периодами и фразами. Даже дозволение цензуры напечатано по-арабски. На арабской книге это идёт, а на чисто татарской надо стараться, чтобы не было ничего чужого или лишнего.

«Правила Веры» г<осподина> Юнусова, изложенные общедоступно и хорошим языком, особенно замечательны руководящей статьёй составителя, где он весьма смело и либерально (с татарской точки зрения и отношений) говорит о нашем духовенстве. Нельзя не признать гражданской доблестью, что г<осподин> М. Юнусов печатно объявляет, что причиной отсталости татар служат невежественные ишанышейхи и духовники, кичащиеся своим бухарским прощением!

Впрочем, еслибынебылодругихпричиннашейотсталости, тогоре было бы небольшое. Рекомендуем нашим читателям обе эти книжки. Они стоят того, чтобы их приобрести.

Имея в виду, что казанско-татарская печать до сих пор предлагала публике исключительно религиозные книги и отчасти ничего не значащие по языку и содержанию сказки и бредни, нельзя не радоваться проблескам нового направления в печати, обещающего быть более плодотворным. Симптомами этого направления, знаменую-

198

щего пробуждение мысли и нарождение народной литературы, служат переводы и сборники почтенного Кайюм Насырова707, «Жизнь» С.-Петербургского Ахуна Баязитова708, упомянутые романы Акджигитова и Бигеева, география Файзуханова, а также указанные теперь книжки.

Сочинения эти свидетельствуют о желании и стремлении улучшить, обработать родной язык; пробудить, оживить мысль и дать толчок застоявшейся жизни. В добрый путь!

1888, 14 сентября. – № 30

Мусульмане-чиновники709

Чтобы успешно и с пользой управлять каким-либо краем, прежде всего необходимо хорошо знать его и изучить экономические силы, хорошие и дурные качества и характер населения, а также понимать его язык.

Во многих мусульманских областях России чиновники и администраторы из мусульман могли бы более других соответствовать задачам местного управления как люди, близко знакомые с нуждами, жизнью и языком населения. В сфере суда участие юристов-мусульман было бы не менее благодетельно, чем в среде администрации. Всякий знает, что для интересов правосудия далеко не все равно слушать показания сторон и свидетелей непосредственно или через переводчика. Очень часто самый добросовестный и знающий переводчик оказывается не в состоянии точно воспроизвести то или другое показание, даваемое на суде, не говоря уже о том, что суд лишается при этом многого для оценки достоверности и искренности показания, не понимая самого говорящего, а слушая третье лицо.

Мы знаем мусульман, служащих в должностях уездного начальника, члена окружного суда и судебного следователя. Деятельность этих почтенных людей, ценимая высшим начальством и населением, приносит чрезвычайную пользу. Имея необходимую подготовку и вдобавок понимая язык и жизнь местного населения, они представляют лучший элемент для гарантии прямых интересов администрации и правосудия. Мы могли бы привести некоторые фактические данные о деятельности чиновников-мусульман из Туркестанского края и Закавказья, говорящие о них много хорошего, но вынуждены щадить их скромность, тем более что не намерены писать биографий или служебные аттестаты. С нас достаточно, что мы можем указать на суще-

199

ствование как в Туркестанском, так и Закавказском краях почтенных, полезных и ценимых чиновников из мусульман. Это уже дает нам право надеяться на увеличение их числа и на более обязательную пользу от их службы в будущем. Опыт и практика достаточно доказали, что мусульмане на высоких и ответственных постах так же, как в подчинённых должностях пристава, уездного начальника, следователя и др., являются одинаково добросовестными, работящими чиновниками

ислугами Царя и закона. Чтобы показать, насколько добросовестная служба мусульманина-чиновника может быть полезна, благодаря его специальному знанию местности и народа, укажем на Джеванширский уезд Елизаветпольской губ<ернии>. Мы могли бы также говорить о Чимкентском уезде Сырдарьинской области, но ограничимся лишь первым.

Джеванширский уезд был известен как самый разбойничий. Знаменитые в Закавказье разбойники Абдуль-Керим, Парниса оглу, Хадыр оглу710, наводившие ужас и панику даже на соседние губернии, воспитаны этим уездом. Как против этих головорезов, так и против общей склонности жителей к воровству и разбою были долгое время бессильны все меры местной администрации. Ни казаки, ни уездный начальник не могли угнаться и захватить разгуливавших по уезду и его окрестностям разбойников, несмотря на всю энергию и добросовестность. Тут мешало одно, но весьма важное обстоятельство: власть не знала и не понимала жизни, обычаев и языка населения.

Дело, однако, круто изменилось к лучшему, как только в этот печальный, но богатейший уезд был назначен начальником мусульманин, некто Мирзабеков. Пусть он простит нас, что мы пользуемся его добрым именем, но мы имеем все основания свидетельствовать, что ныне Джеванширский уезд один из самых мирных и спокойных, ибо сам начальник непосредственно знает и может знать источники беспорядков, чтобы предупредить их вовремя, и все притоны, и пути качагов, чтобы вовремя и неотразимо их настигнуть.

Мы не сомневаемся, что полезная деятельность и целесообразность чиновников из мусульман будет оценена по достоинству; они будут охотно призываться на службу обществу и государству, но, увы, их найдётся немного. Чтобы быть хорошим администратором и судьёй, необходима подготовка. Подготовка приобретается учением, образованием и практикой… Тут-то мы и хромаем. Усердия, энергии, ума

илюбви к отечеству в нас достаточно, но, признаемся, господа, что между нами очень мало людей с достаточным образованием.

200