conflictsxxi-2015

водительности арабских экономик, минимально подкрепленных или вовсе лишенных нефтяной ренты.

При этом уже, видимо, не столь важны темпы реформ, которые, вероятно, и не могли быть иными, учитывая особенности, не способствующие быстрому становлению рыночного процесса и сокращению госпотребления. Это, во-первых, сама природа власти в арабском мире, всегда ограниченная собственными интересами и недопущением обстоятельств, которые мешали бы ее выживанию. И, во-вторых, это природа национального капитала, торгового в своей основе и ориентированного на быстро окупаемые или чисто спекулятивные проекты. Его погоня за прибылью выводила немалые средства за пределы производительного потребления, а дефициты оставались узким местом, составляя своеобразную родовую черту арабских хозяйственных реалий.

На таком фоне даже наблюдавшиеся в отдельных моментах в «довесенний» период более-менее удачные эпизоды экономического роста, как правило, имели неустойчивую и дефицитную основу, а удававшаяся коррекция макроэкономических показателей не могла обеспечить долгосрочного эффекта. Дополненные другими обстоятельствами в виде, например, низкой производительности труда, взрывного расширения рынка занятости, устаревшей технически обрабатывающей промышленности, эти факторы, так или иначе, сдерживали рост конкурентоспособности национальной продукции, вообще оздоровление воспроизводственных возможностей стран нефтеимпортирующего сегмента. Другими словами, одна напористость в осуществлении реформ, как показывает арабский опыт, не могла придать прочности их результатам и обеспечить нужную степень сопротивляемости внешним воздействиям.

Экономическая уязвимость капиталодефицитных стран (Сирия)

в условиях политической нестабильности

Учитывая стратегическую важность Ближнего Востока для мирового хозяйства, можно полагать, что любые негативные последствия от действия рыночных сил на его пространствах могут вызы-

141

вать заметные осложнения в системе глобальных экономических связей. Однако в очень малой степени это относится к капиталодефицитным странам, образующим большую часть арабского мира и не имеющим возможности активно играть на международных биржах, выступать в качестве доноров помощи или широко привлекать иностранные инвестиции в крупные проекты развития.

Но их роль в глобальной политике заметно выросла в том смысле, что они обратили на себя внимание мирового сообщества, став ареной ожесточенной борьбы с экстремизмом, который превратился в серьезнейшую угрозу региональной и международной безопасности.

Фактически Сирия и Ирак стали полигоном, где происходит не только боевая обкатка террористических группировок, но и активно формируются альтернативные законной власти силы, и уже на захваченных территориях практически ведется строительство религиозного государства, в котором власть может полностью перейти к исламизированным институтам и структурам, ставящим далеко идущие цели. Если процесс разовьется в создание халифата, то в этом случае встанет вопрос о формировании новых институтов, в том числе и экономических. Они, естественно, будут по сути те же, что и прежде, но явно обретут подчеркнуто мусульманскую специфику, скорее всего, в виде исламской экономики, т. е. системы исламских финансов и бэнкинга, если, например, не появится искушение и в сельское хозяйство вернуть понятия, соответствующие исламским формам земельных отношений, чтобы еще больше расширить зону действия шариата.

Закрепление на значительной территории нового образования будет означать фактическое изменение политической карты региона и создаст малопредсказуемую геополитическую обстановку, чреватую агрессивным экспансионизмом нелегитимной власти, которая не придерживается установленных международных правовых норм и правил и провозглашает даже удаленные районы мира сферой своих интересов.

В этом случае судьба Сирии остается абсолютно неопределенной и зависит от того, насколько мировое сообщество сможет мобилизоваться, чтобы противостоять новой угрозе и защитить себя и регион от возможных роковых последствий. В подобных обстоя-

142

тельствах Сирия, уже не один год являясь фронтовым государством, будет втянута в еще более опасный виток вооруженной борьбы, нарастание которой может кончиться для нее не только большой потерей материальных ресурсов и людского потенциала, но и утратой статуса светского государства, если она падет. А, возможно, и суверенитета, если будет расчленена на своего рода лимитрофные образования со специфическими законами и по частям еще попадет вдобавок и во внешнее управление.

Противостоять таким последствиям, если ситуация не претерпит улучшений, Сирия едва ли будет способна, учитывая гигантский совокупный ущерб от многолетних американских санкций и затягивающейся полномасштабной войны с экстремистскими силами.

Первый раунд санкций относился к 1980 г. и был спровоцирован обвинениями в адрес Сирии, которая, по версии Вашингтона, поддерживала терроризм. Эти санкции были дополнены специальным актом американской администрации в 2003 г. и усилены в 2006 г. после покушения на премьер-министра Р. аль-Харири. С их помощью предполагалось добиться существенного политического эффекта в виде создания трудностей для правящего режима в руководстве страной путем инициирования протестов и побуждения бизнес-сообщества к отказу властям в поддержке. В тот период санкции накладывались на товары и оборудование, которые содержали десять и более процентов компонентов американского производства. В 2006 г. новая группа санкций была дополнена мерами против банковского сектора.

Последовательно продолжаясь, в 2011 г. они получили новый импульс, поводом для чего послужило использование сирийскими властями чрезмерной силы против демонстрантов. Цель новых шагов состояла в том, чтобы побудить режим свернуть операции против оппозиции с расчетом получить результат в виде резкого ослабления или падения режима. Тогда в борьбе против него объединились американские, европейские, арабские и турецкие противники, намеревавшиеся ускорить крах сирийского режима, вступившего в тяжелое противостояние с оппозицией.

По существу, Сирия столкнулась с коллективным международным противодействием. В процессе его постоянно нагнеталась

143

напряженность вокруг страны в попытках оказать максимум давления на экономику и финансовую систему, значительно ухудшить условия воспроизводства и, соответственно, подорвать жизнеспособность государства и усложнить быт больших страт населения. В связи с этим важной частью программ угнетения хозяйственной активности становились нарастающее воздействие на источники накопления, включая наиболее уязвимые отрасли, предприятия госсектора, коммерческие компании, в целом рыночные институты, а также сдерживание инвестиционной активности, ограничение эффективности кредитных и денежных инструментов и т.п. Эти усилия предпринимались, чтобы дополнительно ослабить сопротивление антиправительственным действиям и создать нетерпимую психологическую обстановку в стране.

Тактика последовательного нагнетания экономической и политической обстановки представлялась ее инициаторам наиболее выигрышной, поскольку сирийская экономика, ВВП которой в 2010 г. не достигал и 60 млрд долл., считалась небольшой по размеру и внутренне слабой и к тому же уже подорванной санкциями1. Хотя с 2000 по 2010 гг. она развивалась темпами в среднем 5.7% за десятилетие, в два раза превышая темпы прироста населения. Очевидно, что как минимум под первоначальными санкциями страна всетаки развивалась в приемлемых параметрах, руководствуясь принципами социально ориентированного рынка и приспосабливаясь к навязанным ограничениям.

В целом же против Сирии был использован тщательно продуманный и большой блок прицельных санкций, которые должны были привести к радикальным изменениям во власти. А в конечном варианте подорвать и всю систему политических и социальных отношений, которые сложились в сирийском обществе и служили основой для поддержания его жизнедеятельности и безопасности в рамках баасистской доктрины.

Ключевым моментом здесь было внесение разлада в государственные институты, политические и общественные организации,

1 Arab center for research and policy studies. Effects of sanctions on Syria’s macroeconomy in 2012. Doha, 2012. P. 7.

144

традиционные цеховые объединения, заправляющие рынком, играющие важную роль в системе формальных и неформальных связей в политическом и хозяйственном истеблишменте и имеющие большое влияние в сирийской внутренней политике.

Главный же замысел состоял в том, чтобы привести в действие сложный механизм разрушения экономических устоев, всей структуры хозяйственных связей, чтобы вернее нарушить стабильность макроэкономического блока и внести дезорганизацию во все его сегменты. В результате неминуемо должны были возникнуть дисбалансы в бюджете, нарушиться равновесие между расходами и доходами государства, инвестициями и сбережениями, экспортом и импортом и т.п. В свою очередь, дестабилизация этих компонентов должна была спровоцировать рост инфляции, безработицы, обрушить торговлю, вызвать сокращение валютных резервов и создать другие проблемы для функционирования воспроизводственных механизмов.

Расстройство всей этой сложной системы должно было, по расчетам «санкционеров», в скором времени привести к структурному политическому кризису, к нарушению микро- и макроэкономических пропорций, вообще к ликвидации завоеваний периода от середины прошлого века до конца первого десятилетия нового, когда Сирии удалось создать и поддерживать рост, невзирая на подключение рыночных реформ и либерализацию, которые сами по себе чреваты ухудшением благосостояния по причине нарушения плавности этого роста.

Даже постоянные критики сирийской действительности «довесеннего» периода вынуждены констатировать заметную макроэкономическую сбалансированность и экономическую стабильность национальной экономики в канун мартовских событий 2011 г.1 И это опровергает широко насаждавшееся в международных экспертных кругах мнение, что сирийское хозяйство не вписывалось в рамки «пионерных» арабских государств, переходивших к либеральным реформам по западному образцу еще в прошлом веке. Формально это так. Но реально то, что реформирование имело ме-

1 Там же. С. 2.

145

сто, хотя проводилось без помпы и в более мягких тонах ради сохранения социального мира.

Главной мишенью в ряду обеспечивавших рост источников стала энергетическая отрасль, которая, по некоторым данным, обеспечивала 22% бюджетных поступлений. В абсолютном выражении нефтяной экспорт был мал, но за его счет формировалось до 17% государственных доходов1, и санкции против него могли сразу оказать воздействие, парализовав активность в разных областях от инвестиций до сбыта продукции на внешнем рынке из-за риска покупателей попасть под санкции. Кроме того, санкции немедленно сказывались на социальных аспектах деятельности сирийского правительства, дотировавшее внутреннее потребление горючего, которое только по дизельному топливу в денежном выражении достигало полутора миллиардов долл.2

Соответствующим образом негативизм ситуации на рынке го- рюче-смазочных материалов, а шире – в энергетическом секторе, должен был с необходимостью отразиться на других сферах хозяйственной деятельности, в частности, на золотовалютных резервах.

Интенсивное включение в оборот ресурсов этой категории, которые примерно к концу третьего квартала 2011 г. оценивались в 18 млрд долл., неминуемо должно было открыть возможность их быстрого истощения. Тем не менее, эти средства закрывали финансирование двухлетнего импорта, хотя по международным стандартам они считаются приемлемыми, если их достаточно для оплаты импорта в течение трех месяцев. Между тем, уже в начале последнего квартала указанного года Центробанк Сирии израсходовал почти 5 млрд долл. из госрезерва, чтобы ослабить давление на местную валюту3. Но санкции продолжали оставаться реальной угрозой, и это заставляло сирийскую сторону прибегать к маневрам с валютой, например, побуждая частные банки отказаться от обмена ее на сирийские фунты или прибегать к прямым интервенциям на валютном рынке, или манипулировать операциями при финансировании импорта продовольственных и медицинских товаров.

1Там же.

2Там же. С.3.

3Там же.

146

Эти и другие эволюции в финансовой сфере провоцировали понижательные тенденции в обменном курсе, что снижало покупательную способность фунта не только применительно к импортированным продуктам, но и местного изготовления, для производства которых использовались привозные компоненты или сырье. Особенно негативно эти процессы сказывались на малом и преимущественно неокрепшем сирийском бизнесе, который располагал лимитированными возможностями и не отличался скольконибудь значимой конкурентоспособностью. Причем динамика нарастания ущерба импортному сектору довольно быстро увеличивалась и за короткое время привела к снижению ввоза по отдельным позициям на 10–40%, повлияв одновременно на объемы производства и потребления1.

Разбалансированию ситуации в этой области заметно способствовали нарушения регулярности как в логистических операциях, так и в транспортировке грузов разного назначения, что стало следствием разгоравшихся беспорядков и возникновения очагов вооруженного сопротивления власти. В результате внутренний рынок стал быстрыми темпами утрачивать целостность, что провоцировалось ухудшением безопасности на основных транспортных путях. В первую очередь это касалось положения дел на дороге, соединяющей Дамаск и Халеб – городами, которые традиционно являют собою два крупнейших сирийских центра промышленного и сельскохозяйственного производства. Обмен их продукцией всегда был важнейшим условием поддержания нормального воспроизводственного процесса в национальном масштабе. Дробление рынка в немалой степени было связано с разрывом или, в лучшем случае, с простым ухудшением ситуации с движением и на других важных направлениях, включая Идлиб, Хомс, Хаму, а также с доставкой грузов и обеспечением транзитных перевозок между государствами, с которым граничит Сирия и для которых служит важным перевалочным пунктом.

Другим препятствием для нормальной работы воспроизводственных механизмов стали трудности с перемещением рабочей силы по тем же основаниям даже в отдельных местностях, не говоря

1 Там же. С. 5.

147

уже о более отдаленных районах, где размещались важные объекты производительных сил. Из-за этого возникали ситуации, когда довольно крупные предприятия с числом занятых в 400 человек оказывались временами укомплектованными только наполовину, поскольку персонал не имел возможности добраться до рабочих мест1. Подобные же причины применительно к предприятиям с низким уровнем занятости вполне могли приводить к их закрытию, вообще к разорению в результате появления цикличности в работе, срыва заказов, выплаты неустоек по договорам и т.п.

Известно также о разразившейся засухе, которая совпала с разрастанием волны недовольства и ростом активности сил вооруженной оппозиции и дополнительно внесла вклад в падение темпов производства, заодно отразившись и на количественных показателях ВВП, сократившегося по оценкам, на треть.

Естественно, санкции нанесли Сирии ощутимый удар, последствия которого имели множественные проявления. Нетрудно понять, что, направленные против макроэкономики, они подразумевали прежде всего обострение социальной ситуации как эффективного средства подогревания народного недовольства. По некоторым данным, в своей социальной части санкции были весьма результативными. Они заметно ограничили возможность создания новых рабочих мест, что было главной задачей всех пятилетних планов, готовившихся органами экономического менеджмента баасистского государства. Борьба с безработицей всегда считалась правящим режимом стратегическим направлением всей экономической работы, поскольку ежегодно на рынок труда выплескивались несколько сот тысяч человек, занять которых было крайне проблематично в условиях действительно ограниченных размеров национальной экономики.

Исследователи из Дамасского университета утверждали, что в конце первого десятилетия текущего века реальный показатель безработицы составлял более 24% в отличие от цифры в 8%, которая считалась официальной и устанавливалась на основе методик МОТ. Альтернативное исследование показало, что почти 1,2 млн сирийцев в возрасте от 15 лет и старше не заносились в состав са-

1 Там же. С. 6.

148

модеятельного населения. И если включать эту группу в указанную категорию, то появятся основания считать, что приведенный выше показатель стоит ближе к реальному положению дел1..

Вэтом случае, если расчеты верны, ситуация может оказаться еще более драматичной, учитывая, что государство не было способно предпринимать серьезных мер, чтобы противостоять резкому ухудшению условий существования больших масс отлученных от работы людей в продуктивном возрасте, не говоря уже о других группах населения. Тем более что власть уже к тому времени расходовала, вероятно, очень крупные средства на цели безопасности, вообще несло военные расходы, которые могут, по всей видимости, считаться беспрецедентными, хотя известно, что десятилетиями до половины текущих бюджетов регулярно использовались на нужды обороны.

Впредшествующие текущему внутреннему кризису годы госбюджет все же мог выдерживать такие обременительные траты. Но изменение экономической ситуации в связи с ухудшавшейся наполняемостью бюджета (проект его уже в 2012 г. закладывал изначальный дефицит в 27%) по причине истощения экономики, сжатия налоговой базы, инфляции и снижения других параметров роста под влиянием начавшейся вооруженной борьбы ослабили государ-

ство и в заметной степени подорвали его регулирующую и распределительную функцию2. В некоторых экспертных кругах циркулирует мнение, что Сирия приобрела определенный опыт в снижении действенности санкций и в той или иной мере компенсировала дефициты умелым маневрированием с партнерами на мировом рынке. Кроме того, Сирия все-таки располагала до начала гражданской войны достаточно продвинутой экономикой в составе продуктивного сельского хозяйства и довольно развитой добывающей и легкой промышленностью (по масштабам страны), что оставляло за ней определенную нишу на региональном рынке. Сирийские товары отличались конкурентоспособностью за счет лучшего качества

именьших производственных издержек по сравнению с продукцией соседних государств, и это обеспечило сирийской продукции

1Там же. С. 8.

2Там же. С. 9.

149

востребованный сбыт. Во всяком случае, даже в 2012 г. Ирак обеспечил срочный ввоз сирийских товаров без сертификатов качества и соблюдения некоторых других мер, а Иран быстро организовал свободную торговую зону и снизил пошлины на несколько десятков видов пользующихся спросом товаров. Падение же курса сирийского фунта к доллару дополнительно повлияло на увеличение экспорта и в другие арабские страны.

Врезультате это даже привело к известному оживлению упавшего промышленного производства в Сирии в условиях непреодоленных неблагоприятных факторов, когда некоторые из приоста-

новленных предприятий заработали в полном объеме на иракский и иранский рынки1. Тем не менее, несмотря на некий подъем производства в Халебе или Дамаске, в других провинциях, в частности, в Хомсе, Идлибе, Хаме, продолжался спад, который в настоящее время привел к заметному стопорению хозяйственной деятельности. А сама Сирия, которая в арабской среде неофициально считалась «арабской Японией» из-за лучшего качества ряда промышленных товаров и видов продукции, теперь наверняка утратила этот эпитет.

Вцелом проявленная в ряде случаев гибкость была характерна для начального периода санкций, но в процессе их ужесточения находить противоядие удавалось все с большим трудом. Акцент именно на разрушительной стороне политики санкций, особенно с началом «весны», парировал гибкость сирийских властей и, как отмечалось, в нарастающей степени препятствовал удержанию равновесия основных показателей и устранению диспропорции в хозяйственной деятельности.

На фоне растущих сбоев в воспроизводственных механизмах сирийское руководство в 2012 г. собиралось противостоять нарастающему кризису, опираясь на новые подходы к организации экономического пространства в регионе. По замыслу, должен был создаваться своего рода сирийско-иракский специальный общий рынок, а в более широком составе – с участием Ливана и Иордании, к которому подключается и Иран, в результате чего образовалось бы крупное сообщество экономического профиля, охватывающее об-

1 Там же. С. 9–11.

150