Раздел шестой. Реализация норм права Глава 18. Понятие, уровни и общетеоретическая модель правореализации

18.1. Понятие и значение реализации норм права

В отечественной юридической литературе еще не утвердилось согласованное, развернутое и хорошо отработанное понимание правореализации. Однако давно подмечено, что реализация права «есть часть, более высокая ступень его действия»². Это действительно так.

Действие права охватывает:

• процессы функционирования его норм во времени, в пространстве и по кругу лиц;

• все формы воздействия этих норм на общественные отношения и на сознание их участников;

• результаты такого воздействия;

• связанные с ним социальные, психологические и другие факторы, участвующие в переводе правовых предписаний в правомерное поведение, правовое сознание, правовую культуру людей, их образований и общностей.

В его механизме, так или иначе, присутствует широкий спектр нормативных и ненормативных явлений, начиная с самой регулирующей подсистемы и кончая результативными действиями правомерного и активного характера³.

Некоторые из таких явлений находятся вне непосредственного содержания правореализации, за его пределами. Вполне возможны случаи, когда правовая норма действует, оказывает какое-то влияние на сознание граждан, однако по каким-либо причинам фактически не реализуется. Отождествление действия права в целом с его частью, в нашем случае с правореализацией, может привести к искажению действительной картины правореализационных процессов в стране.

Многими авторами реализация права трактуется как воплощение его предписаний непосредственно в правомерном поведении, как фактические акты по осуществлению этих предписаний в практической деятельности людей, их общностей и образований¹. При этом порою специально подчеркивается, что речь идет только о правомерном поведении², именно о конкретных правомерных действиях, а не об общественных отношениях, поскольку, по мнению таких авторов, моменты окончания правореализации и правового регулирования не совпадают и правомерные действия сами выступают "как средство, точнее одно из средств регулирования общественных отношений"³.

Конечно, роль правомерного поведения в правореализации велика. В цивилизованном обществе правовые нормы создаются и реализуются для того, чтобы направить фактические волеизъявления (действия, бездействия) участников регулируемых общественных отношений по выраженному в этих нормах руслу ради достижения намеченных социальных результатов. "Право ничто, если его положения не находят своей реализации в деятельности людей и их организаций, в общественных отношениях"⁴. Тем не менее, оголенная цепочка "правовые предписания - правомерное поведение" не дает развернутого и верного представления о многосложном и многогранном содержании правореализации.

Такой упрощенный подход, прежде всего, не согласуется с теми научными соображениями, которые подробно излагались в предыдущих разделах данной работы относительно предмета правового регулирования (разделяемыми, кстати, многими из тех же авторов). Если логически он в какой-то мере объясним при понимании под этим предметом фактического поведения субъектов права, то невозможно отстаивать его при рассмотрении в таком качестве самих актуальных жизненных (общественных) отношений, не допуская искусственного отрыва реализации права от предмета его регулирования. Игнорируется и то обстоятельство, что категория "общественные отношения" значительно богаче, нежели категория "правомерное поведение".

Как уже показывалось ранее, по крайней мере, в тех сферах жизнедеятельности людей, где применяется нормативное регулирование, актуальные общественные отношения, выступая в качестве формы и содержания осуществляемой деятельности, встречаются как в идеальном, образном, так и в реальном, фактическом виде. Они возникают и существуют "идеально", пока складываются и функционируют в образе той модели, которая намечена в соответствующей социальной норме, и наполняются живым содержанием, когда данная модель находит конкретное жизненное воплощение в реальном поведении участников этих отношений.

Объяснение же правореализации только через непосредственно правомерное поведение ведет к тому, что за ее пределами остаются и идеальные формы бытия регулируемых правом общественных отношений. Тем самым не только искажаются формы бытия и содержание правоотношений, но и все те виды фактического волеизъявления их участников, которые не подпадают под понятие правомерного поведения, по сути, выводятся за пределы правореализационных процессов. Не случайно при подобном подходе вся суть правореализации усматривается в фактическом осуществлении имеющихся прав и обязанностей, а возникновение последних выводится за ее рамки¹.

Проблема еще больше упрощается, когда реализация права трактуется как воплощение в правомерном фактическом поведении "требований и возможностей, содержащихся в праве", как воплощение позитивного обязывания в исполнении, дозволения - в использовании, запрета - в соблюдении². Тем самым невольно создается впечатление, будто субъективные права, юридические свободы, юридические обязанности и другие подобные феномены, олицетворяющие юридическую модель регулируемых правом общественных отношений, а равно сами правовые отношения в целом не участвуют непосредственно в правореализации, что последняя сводятся к формуле: "Правовая норма (ее предписание, дозволение, запрет) - фактическое правомерное поведение".

Это, в свою очередь, не только неоправданно обособляет упомянутые правовые категории от правореализации и друг от друга, но и логически создает возможность поставить под сомнение их реальное значение для юридической науки и практики, поскольку открывается весьма сомнительный путь для перехода от нормы права прямо и непосредственно к правомерному поведению без каких-либо промежуточных, опосредствующих правовых явлений, в том числе юридической модели регулируемого общественного отношения, ее составляющих в виде субъективных прав, юридических обязанностей, юридических свобод или полномочий.

Вряд ли надо доказывать, что в современном обществе правореализация органически включает в себя субъективные права, юридические свободы, юридические обязанности или полномочия, которыми наделяются участники регулируемых общественных отношений. Давно замечено, что способом бытия государственной воли в праве являются не только формы ее выражения - нормативные акты, но и права, обязанности участников регулируемых отношений¹.

При "соприкосновении" реализуемой правовой нормы с определенными жизненными ситуациями необходимо образуются указанные правовые феномены, составляющие юридическую модель (точнее - идеальную, образную фазу) возникающего при этом общественного отношения, и как раз здесь берет свое начало реализация нормы права. Правомерное же поведение имеет место позднее, в рамках возникшего общественного отношения, в результате сообразования его участниками собственного волеизъявления с уже имеющимися у них правами, свободами, обязанностями и полномочиями. Отклоняющееся поведение «уходит в неприемлемую сторону» как раз от русла такого жизненного отношения.

В связи с этим нельзя не отметить сомнительность и утверждения, будто "исходной формой реализации права... является законодательствование"². Реализуются уже созданные, а не создаваемые нормы права. Нет ни смысла, ни какой-либо надобности смешивать правотворчество и правореализацию, тем более что они связаны с функциями двух разных социальных подсистем, а именно – правотворчество с регулирующей, правореализация в основном с регулируемой подсистемами в обществе.

Следует признать более конструктивной позицию, сторонники которой существо правореализации усматривают в "воплощении требований норм права в общественных отношениях"³, в претворении "в общественных отношениях того, что провозглашается государственной властью в качестве правовых норм"⁴. В принципе эта позиция позволяет преодолеть отмеченные выше несообразности и создать целостную картину процессов реализации правовых норм, включающую их юридико-формирующие и результативно-поведенческие моменты.

Хотя некоторыми авторами правореализация рассматривается и как определенная деятельность, и как ее результат⁵, все же под реализацией правовых норм надо понимать воплощение в регулируемых ими актуальных общественных отношениях всего того, что в этих нормах заложено.

Речь идет о воплощении в общественных отношениях

• как самих общих масштабов поведения, предусмотренных в диспозициях норм права,

• так и их велений относительно цели, субъектного состава, требуемых жизненных ситуаций и средств юридического (государственного) обеспечения, если в этом есть необходимость.

Общие правила, трансформируясь в субъективное право, юридическую свободу, юридическую обязанность или в полномочия, вместе с велениями по поводу цели, субъектного состава и требуемых жизненных ситуаций воплощаются в общественных отношениях, регулируемых диспозициями правовых норм, а веления относительно средств юридического (государственного) обеспечения, превращаясь в меры юридических ответственности, восстановления, ничтожности, превенции или поощрения - в общественных отношениях, упорядочиваемых их санкциями. И те, и другие отношения наполняются живым содержанием, когда их участники, сообразуя свое фактическое волеизъявление с имеющимися правами, свободами, обязанностями или полномочиями, совершают правомерное или даже специально поощряемое поведение.

В волевом плане при правореализации в регулируемых общественных отношениях воплощаются как официальная воля регулирующей подсистемы, выраженная в реализуемых нормах, так и соотнесенная с ней индивидуальная воля непосредственных участников этих отношений. Официальная воля находит свое воплощение в тех юридических формах (субъективных правах, юридических свободах, обязанностях, полномочиях), в которых складываются (формируются) регулируемые отношения, индивидуальная - в конкретных действиях субъектов правореализации. Согласованность индивидуальной воли с официальной, их общая направленность способствует единству юридического и фактического пластов содержания этих общественных отношений, обеспечению претворения намеченного законодателем в повседневную жизнь на всех ступенях происходящих при этом процессов.