Использование средств защиты в автономном режиме при необходимой обороне

Васин Дмитрий Михайлович, аспирант кафедры уголовного права Уральской государственной юридической академии (Екатеринбург).

В отечественной науке уголовного права многократно поднимался вопрос о правомерности использования при необходимой обороне устройств для причинения посягающему вреда в автономном режиме (например, капканы, самоловы, ловчие ямы, отравленные приманки, мины-ловушки и подобные устройства, срабатывающие без непосредственного контроля обороняющегося под влиянием действий посягающего). Несмотря на отсутствие однозначной законодательной регламентации, правоприменительная практика, фактически подменяя собой законодательство, твердо идет по пути запрета применения названных средств. На протяжении многих лет российской практикой отрицается наличие цели обороны и ставится под сомнение сам способ причинения вреда посягающему, а деяние обороняющегося квалифицируется как обычное преступление <1>.

<1> См., например: Бюл. Верховного Суда РСФСР. 1969. N 1. С. 22 - 24; Бюл. Верховного Суда РФ. 1993. N 5. С. 7.

Существующее положение вещей представляется нам недопустимым в силу заведомого ущемления права на необходимую оборону. Ведь любое неосновательное ограничение прав обороняющегося скорее вредит обществу, нежели защищает от перерастания необходимой обороны в юридическое самоуправство.

Рассмотрим имеющиеся подходы к обозначенной проблеме. Среди советских ученых господствовала точка зрения о недопустимости использования средств защиты в автономном режиме, которые способны причинить смерть или вред здоровью. Сторонники этой позиции ссылались на принципиальную общественную опасность установки подобных устройств , на явную несоразмерность посягательства и обороны, если устройством причиняется тяжкое телесное повреждение или смерть. Тем не менее допускалась возможность установки устройств при условии, что они: 1) поддаются регулировке, 2) действуют в момент общественно опасного посягательства и 3) не причиняют большего вреда, чем допустимо при необходимой обороне, либо при условии, что устройства предназначены для защиты публичной собственности, но не частной (личной).

Отдельные ученые отрицали правомерность установки любых защитных устройств, поскольку необходимая оборона возможна только против конкретного посягательства, которое уже происходит или неминуемо произойдет <1>. Аналогичную аргументацию использует и современный исследователь Е.А. Баранова: "Лица, устраивающие опасные для жизни людей приспособления "на всякий случай", не находятся в состоянии необходимой обороны и не могут превысить ее пределов... Различные механизмы и технические приспособления могут быть применены только при реальном нападении, представляющем угрозу для жизни или здоровья. Такая позиция основана на том, что обороняющееся лицо должно лично убедиться в наличии основания для необходимой обороны - общественно опасного посягательства и необходимости в причинении вреда - характере и опасности посягательства. При отсутствии такой оценки невозможно соблюдение условий правомерности" <2>. Кроме того, она утверждает, что от автономных средств могут пострадать не только те, кто совершает посягательство, приводя хрестоматийный пример с ребенком, пытающимся вернуть мяч, упавший за забор, а также со служащим правоохранительных органов, который вправе проникнуть в жилище, если есть основания полагать, что там произошел несчастный случай <3>. Примечательно, что Е.А. Баранова указывает на соображения гуманизма как основание недопустимости автономных средств и предлагает признавать их использование обычным преступлением против личности <4>.

Другой современный исследователь С.Ю. Учитель также выступает против установки защитных устройств: "Уже то, что речь идет о действиях, направленных на причинение вреда при возможном в будущем посягательстве, не дает оснований рассматривать такие действия как совершенные в состоянии необходимой обороны. Нельзя также не учитывать и то обстоятельство, что приспособление (речь идет о не поддающихся регулировке приспособлениях. - Д.В. , действуя механически, ставит в опасность жизнь и здоровье любого человека, могущего с ним соприкоснуться... сам факт установки таких приспособлений уже представляет собой общественную опасность" <1>. По его мнению, использование приспособлений должно рассматриваться как умышленное причинение вреда <2>.

Вывод об отсутствии акта обороны при применении автономных устройств делает и А.В. Неврев, но оговаривает возможную правомерность причиненного вреда: "...Наличие причинной связи (как объективного признака необходимой обороны, по мысли А.В. Неврева. - Д.В.) заключается в том, что при нанесении вреда обороняющийся должен иметь... рецепторный, то есть основанный на личном восприятии, контакт с посягающим. Это требование, хотя прямо и не указано в законе, но вытекает из самой необходимой обороны как действия, предпринимаемого обороняющимся незамедлительно, в ответ на совершающееся посягательство. С этой точки зрения неосновательно рассматривать по правилам необходимой обороны использование различных защитительных механизмов без участия конкретного лица в момент посягательства. Одно из требований необходимой обороны - обороняющийся должен лично оценивать необходимость защиты, характер и опасность посягательства и в соответствии с этим предпринимать собственные действия... в соответствующих пределах. Поэтому правомерность их использования должна оцениваться не с точки зрения необходимой обороны, а применительно к иным обстоятельствам, исключающим преступность деяния (но сам автор не называет их. - Д.В.)" <1>.

Существование проблем при оценке правомерности вреда, причиненного посягающему посредством автономных устройств, отрицает Т.Ш. Атабаева: "...применение защитных устройств является частным случаем необходимой обороны и поэтому не нуждается в разработке собственных условий правомерности. На него распространяются все имеющиеся условия правомерности необходимой обороны, относящиеся как к посягательству, так и к защите... если устройство защитных приспособлений рассчитано именно на воздействие на посягающего и они установлены в таких местах, куда не может попасть случайный, невиновный человек... и при отсутствии предупреждения их применение будет правомерным. Таковой, например, будет установка разного рода ловушек, петель в пределах самого участка в тех местах, куда не могут попасть случайные, посторонние люди. В случае если устройства находятся в тех местах, куда могут попасть посторонние люди (в том числе дети), они не должны создавать угрозы причинения существенного вреда здоровью (например, забор из колючей проволоки)" <1>.

А.П. Дмитренко допускает правомерность использования защитных устройств при определенных условиях: "Одним из вариантов решения обозначенной проблемы может стать установление обязанности уведомлять возможных нарушителей о применении указанных устройств. Таким образом удастся избежать возможности создания оборонительными устройствами опасности для граждан, не покушающихся на совершение преступления... Основываясь на том обстоятельстве, что механические устройства предназначены для защиты имущества, обоснованно будет поставить условие, в соответствии с которым необходимо запретить установку таких устройств, которые заведомо могут причинить тяжкий вред здоровью либо смерть. Это позволит снять вопрос о превышении пределов необходимой обороны" <1>. Примечательно, что и в дальнейшем исследователь не изменил свое мнение <2>.

Близкую точку зрения выражает В.Н. Винокуров: "В УК РФ отсутствует норма, предусматривающая запрет на установку технических приспособлений. Привлечение за подобные действия к уголовной ответственности (приготовление к умышленному причинению вреда жизни и здоровью) возможно только при наличии прямого умысла у лица, установившего устройство, на причинение вреда с целью отомстить посягающему... Субъективное отношение лица, установившего технические устройства... относительно того, кому и какой степени тяжести может быть причинен вред, определяется такими объективными обстоятельствами, как предшествующее поведение этого лица, принятие или непринятие предупредительных мер с тем, чтобы не пострадали посторонние, и т.д." <1>. Причинение вреда посредством автономных устройств лицу, не осуществлявшему посягательства, например правомерно (при крайней необходимости) проникающему в жилище пожарному или сантехнику, должно квалифицироваться как неосторожное преступление против жизни и здоровья <2>. Решение проблемы оценки соразмерности причиненного вреда В.Н. Винокуров видит в сопоставлении на предмет явного несоответствия санкций норм Особенной части УК, содержащих составы тех или иных преступлений, признаки которых усматриваются в деяниях посягающего и обороняющегося, на основании чего делается вывод о допустимости причинения тяжкого вреда здоровью для пресечения кражи с проникновением в жилище <3>. Однако далее ученый сам себе противоречит, заявляя, что и "причинение смерти не всегда преступление" при данных обстоятельствах (причем именно умышленное причинение, рассматриваемое на примере с ядом, насыпанным в бутылку коньяка как приманка) <4>.

Р.М. Юсупов считает, что для снятия неопределенности законодатель в уголовном законе должен прямо разрешить автономные приспособления либо запретить их, чтобы не провоцировать граждан на преступление, ведь по общему правилу оборона собственности дозволена, но ученый в целом допускает их применение при условии, что "они должны срабатывать именно в момент посягательства; должна быть исключена возможность причинения вреда лицу, не совершающему общественно опасного посягательства... При этом не имеет значения, для защиты какого имущества (государственного, общественного, частного) устанавливаются подобные устройства, а также его стоимость. Правомерным при соблюдении указанных выше условий... будет и использование защитительных приспособлений в целях обеспечения неприкосновенности жилища или предотвращения проникновения на определенную территорию" <1>.

Такую же точку зрения высказывает С.В. Пархоменко: "...в обычной обстановке использование названных и им подобных средств защиты (срабатывающих лишь при попытке проникновения, например заминированный дверной замок. - Д.В.) не создает угрозы причинения вреда третьим лицам, т.е. законопослушным гражданам. Так в чем же проблема? Не в том ли, что, отрицая в данном случае наличие цели обороны или - что более распространено - признака наличности и признавая виновным (на общих основаниях) собственника (или другое лицо, представляющее его интересы), сложившаяся правоприменительная практика... создает гарантии правовой неприкосновенности не для правомерно обороняющегося, а для неправомерно посягающего... Собственник или другое лицо, безусловно, должны нести ответственность... за противоправное причинение вреда. Однако это должно иметь место только в том случае, когда используемые ими средства обороны, во-первых, фактически причиняют вред, а во-вторых, причиняют его действительно третьим лицам. При этом никакого правового значения не должно иметь... охраняется ли таким образом малоценное имущество или драгоценности, пустая квартира или квартира с дорогой мебелью и радиоаппаратурой. Уголовное право охраняет не вещи или предметы, а общественные отношения, носителями которых они являются... если мы действительно считаем уголовно противоправным причинение вреда посягающему в подобного рода случаях, это должно быть прямо предусмотрено в законе, для того чтобы, сначала не обеспечив надлежащую охрану правоохраняемых благ, государство затем не провоцировало граждан на совершение преступления. В противном случае должна быть установлена правомерность таких оборонительных действий... Реализация данной нормы допустима лишь в контексте всего нормативного материала о необходимой обороне, в том числе в части, касающейся характера используемой силы. Поэтому представляется малоубедительным, по сути сводящим на нет идею легализации обороны в автономном режиме, предложение некоторых авторов (например, Н.Г. Вольдимаровой <1>. - Д.В.)... установить в качестве дополнительного условия ее правомерности исключение возможности причинения посягающему смерти или тяжкого вреда здоровью..." <2>.

Из всех рассмотренных наиболее обоснованными и конструктивными мы считаем точки зрения С.В. Пархоменко, Р.М. Юсупова и отчасти В.Н. Винокурова. В дополнение к сформулированным данными исследователями аргументам добавим и некоторые свои.

Во-первых, высказывание о риске причинения вреда лицам, не осуществляющим посягательство, как традиционное возражение против автономных защитных устройств несостоятельно, поскольку ошибочное причинение вреда посторонним не исключено и в случае личного присутствия обороняющегося (например, при мнимой обороне). Ведь невозможно иметь полностью достоверное представление о намерениях другого человека, тем более если его поведение двусмысленно. Однако это не ставит под сомнение институт необходимой обороны в целом. При мнимой обороне повреждение вполне может быть причинено и тем, кто правомерно проникает на охраняемый объект (в частности, служащим правоохранительных органов). Более того, вероятна и двусторонняя (или даже многосторонняя!) ошибка действующих лиц.

Во-вторых, жизнь и здоровье лиц, которые по своим профессиональным функциям или роду службы обязаны действовать в опасных условиях (например, служащие правоохранительных органов, военнослужащие, пожарные, спасатели) и могут пострадать от автономных защитных устройств, подлежат обязательному государственному страхованию, а вред их имуществу - компенсации <1>. Такие лица целенаправленно выбирают для себя более опасные сферы деятельности и вольны сами распоряжаться своими благами, за исключением, пожалуй, только военнослужащих по призыву.

В-третьих, перефразируя блестящий аргумент В.Н. Винокурова <1> о невозможности привлечения к уголовной ответственности хозяина, который запер в жилище агрессивную собаку крупной породы для того, чтобы она набросилась на любого постороннего, мы утверждаем, что так же должен решаться вопрос и в известном примере с ребенком, без разрешения последовавшим за мячом. Однако в дальнейшем В.Н. Винокуров пишет, что "...если лицу, проникшему в жилище, смерть причиняется техническим устройством... то такие действия следует квалифицировать как убийство при превышении пределов необходимой обороны" <2>. Предполагается, что при приближении постороннего собака будет облаивать его, предупреждая о своем присутствии. Но если проникающий на чужую территорию глух или неграмотен (в случае письменных предупреждений)? Получается, что принципиальной разницы между использованием агрессивной собаки и применением автономных технических устройств не усматривается.

В-четвертых, заблаговременность установки автономных устройств никак не сказывается на наличности посягательства или своевременности оборонительных действий, если устройства срабатывают именно в момент проникновения на охраняемый объект. По нашему мнению, необходимая оборона есть юридический факт однократного (разового, одноактного) действия, а не юридическое состояние (юридический факт длительного действия), поэтому устоявшееся в науке выражение "состояние необходимой обороны" представляется не вполне корректным. Логичнее будет говорить "акт необходимой обороны". Ведь уголовному праву важен именно момент причинения посягающему вреда, который и выступает правоустанавливающим юридическим фактом, точнее, компонентом фактического состава для возникновения правоотношения необходимой обороны. Немаловажно и то, что предварительная подготовка к обороне во многом предопределяет ее удачный для обороняющегося исход. Иначе говоря, следует различать сам акт обороны и подготовку оборонительных действий, между которыми всегда существует разрыв во времени. Но оговоримся, что при наличии в подготовительных действиях обороняющегося признаков конкретного состава преступления и одновременном отсутствии иных обстоятельств, исключающих преступность деяния, он должен подлежать ответственности за совершенное преступление (например, за незаконное изготовление взрывных устройств).

В-пятых, ошибочно было бы полагать, что автономными устройствами защищается только имущество. Обороняющийся вполне может установить автономное устройство для защиты жилища на ночь, не покидая его при этом. В приведенном примере автономным средством будет одновременно охраняться как имущество, так и неприкосновенность жилища и личности. В целом присутствие обороняющегося на месте не влияет на наличие посягательства и своевременность оборонительных действий, однако способно повлиять на характер и степень опасности посягательства. Приводимое суждение верно, если посягательство понимать как объективную категорию (реальность - одно из требований к посягательству).

В-шестых, наличие у обороняющегося цели защиты, как мы полагаем, не является обязательным. По нашему мнению, цель защиты - это намерение законодателя, обусловливающее само существование института необходимой обороны, и оно заключается в необходимости объективного пресечения посягательства.

Надо отметить, что в иностранных государствах наработан положительный опыт юридической регламентации использования автономных средств при необходимой обороне. Весьма любопытным примером здесь выступает уголовное право США, доктринальные и законодательные положения которого мы считаем вполне подходящими для осмысления и заимствования. "Американский законодатель, - пишет С.В. Пархоменко, - не только допускает "автономное" (в данном случае в отсутствие собственника в месте применения незаконной силы, т.е. посягательства. - Д.В.) использование таких средств, способных причинить вред здоровью, но и не ставит при этом под сомнение наличие цели защиты, что является в отечественной практике одним из главных доводов непризнания подобных ситуаций необходимой обороной" <1>.

В США наиболее распространены случаи использования настороженного оружия или самострелов на растяжке (spring guns) - оружия, которое производит выстрел автоматически, если вторгающееся лицо откроет дверь или заденет растяжку, установленную в проходе. Применение самострела признается смертельным насилием, вне зависимости от последствий выстрела.

Общее право разрешает установку самострелов для применения смертельного насилия к другому лицу только в целях защиты жилища, но не другого имущества и только "если проникновение в жилище фактически таково, что присутствовавшее при этом лицо было бы оправдано за причинение смерти или вреда здоровья посягающему лично" (см. дело 1974 г. "Народ против Цебаллоса" (People v. Ceballos), 12 Cal. 3d 470, 116 Cal. Rptr. 233, 526 P. 2d 241 <2>).

Недостатком можно назвать то, что формулировка нормы требует объективного вменения. Очевидно, что обороняющемуся в момент установки самострела не может быть известно, каким фактически будет посягательство (насильственным или ненасильственным) и с какой целью вообще осуществляется проникновение в его жилище. Следовательно, обороняющийся действует на свой риск. Обычно в общем праве психическое отношение обороняющегося к необходимости и соразмерности причиненного вреда устанавливается исходя из принципа обоснованного убеждения. Здесь же обоснованное убеждение не применяется, поскольку смертельное насилие по отношению к посягающему лицу должно быть именно фактически необходимым. Поэтому невозможна мнимая или несвоевременная оборона. В свою очередь, в случае причинения посягающему вреда обороняющимся лично мнимая или несвоевременная оборона при наличии обоснованного убеждения не будет влечь преступность деяния.

Статутное право отдельных штатов по-разному подходит к вопросу автономных средств защиты. Применение смертельных автономных средств может быть законодательно запрещено путем прямого указания на необходимость личного присутствия обороняющегося в момент применения смертельного насилия. В качестве примера приведем п. "ar" ч. 1 "m" ст. 939.48 УК штата Висконсин <1> ("Самооборона и защита других лиц"), согласно которому смертельное насилие дозволено для отражения противоправного насильственного проникновения либо попытки такого проникновения в жилище, механическое транспортное средство или на место предпринимательской деятельности обороняющегося, если он присутствует там и осознает или обоснованно полагает, что происходит посягательство. Другая форма запрета закреплена в ст. 704.4 УК штата Айова <2> ("Оборона имущества"), не допускающей "применение любого самострела или капкана, оставляемого без присмотра и без надзора, который устанавливается с целью пресечения или прекращения преступного посягательства на владение или другое имущественное право".

Пункт "a" ч. 5 ст. 3.06 Модельного уголовного кодекса США (US Model penal code; далее - МУК) <1> предусматривает общий запрет на применение большинства автономных устройств для причинения вреда: правомерное применение насилия не распространяется на любое механическое устройство, которое намеренно используется в целях создания реальной опасности причинения смерти или тяжкого телесного повреждения либо известным образом создает такую угрозу. В то же время в п. п. "b", "c" ч. 5 ст. 3.06 МУК содержатся правила о том, что применение средства защиты в автономном режиме разрешено, если оно является разумным в тех обстоятельствах, какими их считает обороняющийся, и избранное обороняющимся средство защиты обычно применяется для такой цели либо при выборе атипичного, но не смертельного средства были предприняты разумные меры предосторожности, чтобы поставить вероятных нарушителей в известность о факте его применения. Из формулировки нормы явственно не следует, что она, к примеру, запрещает использование заграждений из колючей проволоки и разнообразных средств аудиовизуальной сигнализации, способных причинить вред здоровью (временно ослепить, оглушить).

В частности, на основании сходной нормы Верховный суд штата Айова в 1971 г. разрешил дело "Катко против Брини" (Katko v. Briney). По делу установлено, что подсудимый Э. Брини владел незаселенным домом на ферме. Дом был заколочен досками и не подвергался ремонту в течение нескольких лет, также имелись предупреждающие надписи: "Вход воспрещен". Несмотря на принятые меры, дом систематически взламывался посторонними лицами. Тогда собственник установил в доме настороженное гладкоствольное ружье 20-го калибра <1> таким образом, чтобы оно стреляло почти в упор по ногам человека, проходящего через дверь (при обычном положении входящего человека попадание, например, в голову полностью исключалось). Брини пояснил, что намеревался лишь ранить, но не убивать посягающего. Спустя пять дней М. Катко путем взлома проник в дом с целью собрать несколько старых бутылок и консервных банок, которые он считал историческими ценностями. Ружье произвело выстрел по ногам посягающего, причинив последнему вред здоровью, потребовавший госпитализации. Суд постановил, что применение смертельного насилия против посягающего при вторжении в незаселенный дом не является обоснованным или правомерным. В то же время Брини был бы оправдан, если бы он был в доме в момент проникновения и стрелял в посягающего лично. Несмотря на то что на собственнике не лежит обязанность делать свое имущество безопасным для правонарушителей, он не вправе устанавливать там смертельные ловушки. Право всегда ставит безопасность человека, будь то обороняющийся или посягающий, выше, чем права собственности <2>.

Суд указал, что подсудимый защищал не жилище, для обороны которого допускалось причинить посягающему смерть, а именно собственность, пусть и недвижимую, поскольку незаселенные дома жилищем не признаются. Вместе с тем, по данным С.И. Миронова, жилище охраняется в англосаксонской правовой системе как место, "где человеческая жизнь наиболее защищена", "защита жилища рассматривалась как защита самой жизни, и хозяин дома мог вполне применять смертельную силу, если это разумно необходимо для предотвращения насильственного вторжения против воли проживающих лиц после требования не входить и требования воздержаться от применения силы" <1>. В свете упомянутого дела "Народ против Цебаллоса" это означает, что жилище можно защищать в автономном режиме, даже если никого из жильцов нет на месте в момент проникновения. В то же время дом, утративший статус жилища, как в деле "Катко против Брини", таким способом защищать уже нельзя.

<1> Миронов С.И. Необходимая оборона по уголовному праву Англии и США (особенности регулирования) // Государство и право. 2002. N 6. С. 66.

На наш взгляд, подобное ограничение способов защиты однотипного, по сути, имущества несправедливо. Вряд ли есть разница между ситуацией, когда жилец, отсутствовавший в момент проникновения посягающего в жилище, возвращается туда и неожиданно сталкивается с преступником, и случаем, когда собственник навещает дом, в котором он не проживает, и также неожиданно сталкивается с посягающим. По вероятным последствиям оба случая кажутся аналогичными. Единственный аргумент, которым можно оправдать существующее положение, заключается в том, что жилище проживающий там человек будет посещать чаще, чем принадлежащий ему же незаселенный дом. Однако ничто не мешает представить себе рачительного хозяина, проверяющего свой незаселенный дом по несколько раз на дню. В конечном счете в современных депрессивных экономических условиях человек едва ли не большую часть времени проводит на работе, оставляя недвижимое имущество, в том числе жилище, без надлежащего присмотра. Государству не следовало бы отказывать добросовестным собственникам в праве использовать автономные средства защиты.

Таким образом, в уголовном законе следует прямо предусмотреть право на использование автономных средств при необходимой обороне, регламентация должна осуществляться именно в рамках дифференцированного режима обороны (перечневой системы). Это позволит устранить проблемы определения направленности умысла посягающего и стадий реализации намерения, а также решить связанный с ней вопрос о превышении пределов необходимой обороны. Другие предлагаемые варианты представляются нам заведомо ущемляющими права обороняющегося. Например, по мнению Т. Орешкиной, при причинении защитным устройством тяжкого вреда здоровью или смерти лицу, проникающему в жилище с целью совершения имущественных преступлений, имеет место превышение пределов необходимой обороны, но если проникновение осуществляется с целью совершения посягательства против жизни, здоровья и половой неприкосновенности, то оборона соразмерна <1>.

Мы считаем, что установку смертельных автономных средств следует разрешить при необходимой обороне жилища, транспортных средств, зданий с земельными участками и прилегающими постройками, строений, сооружений и иных подобных объектов с ограниченным для посторонних доступом, если лицо, установившее эти средства, имеет право находиться там как собственник или иной титульный владелец. Однако нужно запретить автономные средства, способные уничтожить охраняемый объект вместе с посягающим, если при этом создается опасность для третьих лиц или их имущества. Ненадлежащая инженерно-техническая укрепленность объекта, охраняемого посредством автономных средств, поспособствовавшая свободному (без преодоления препятствий) проникновению постороннего лица, которое в действительности не осуществляло посягательства, но пострадало от автономных средств, должна влечь ответственность за неосторожное причинение вреда. Во всех остальных случаях допустимыми могут быть средства, исключающие при обычном использовании причинение тяжкого вреда здоровью или смерти.