Эксцесс обороны и провокация обороны

Провокация обороны — это такие действия, которыми ссылающееся на состояние необходимой обороны лицо сознательно провоцирует ответные действия потерпевшего с тем, чтобы использовать их в качестве благовидного предлога для заранее задуманной расправы с потерпевшим. Естественно, при таких обстоятельствах отсутствует сама по себе необходимая оборона. Поэтому не может быть признано находившимся в состоянии необходимой обороны лицо, которое намеренно вызвало посягательство, чтобы использовать его как повод для совершения противоправных действий (развязывание драки, учинение расправы, совершение акта мести и т.п.). Содеянное в таких случаях должно квалифицироваться на общих основаниях.

Эксцесс обороны и провокация обороны — акт мести, самочинной расправы, самосуда, который учиняется над посягающим не вследствие аффекта, а в обычном состоянии психики, существенно различаются между собой по характеру и степени общественной опасности. Случаи провокации обороны квалифицируются как обычное умышленное преступление, не связанное с защитой или состоянием аффекта, так как виновный умышленно причиняет тяжкий вред лицу, совершившему или совершающему спровоцированное посягательство. Цель при этом — месть, а не защита от посягательства или задержание виновного. Провокация обороны, совершаемая при обычном состоянии психики, не дает оснований утверждать, что лицо, причиняющее тяжкий вред, в значительной мере утрачивает способность контроля над своими действиями.

Между этими двумя категориями преступлений нет ничего общего, хотя оба они выражаются в причинении смерти или вреда здоровью лицу, совершившему общественно опасное посягательство, и по внешним чертам сходны между собой. Различна природа этих преступлений, неодинаковой должна быть и их правовая оценка.

В отличие от эксцесса обороны, который наказуем в случае причинения посягающему смерти или тяжкого вреда его здоровью, провокация обороны должна влечь уголовную ответственность и в случае причинения ему вреда, не являющегося тяжким. Во многих случаях провокация обороны следует за совершением лицом общественно опасного посягательства, что облегчает разграничение этих двух категорий преступлений.

В ряде случаев разграничение эксцесса обороны и провокации обороны может быть проведено в зависимости от того, когда у виновного возникает умысел на совершение убийства или причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего — непосредственно в момент совершения преступления или заранее, до появления ситуации, создающей право на необходимую оборону. Если умысел на причинение вреда посягающему имеет характер заранее обдуманного преступного намерения, виновный должен нести ответственность за вред, не связанный с защитой.

Иногда посягательство не провоцируется лицом, самочинно расправляющимся с посягавшим, но используется как повод для совершения убийства или причинения тяжкого вреда здоровью, умысел на которые возник задолго до посягательства. И в этом случае виновный рассчитывает на то, что удастся поставить дело таким образом, будто смерть или тяжкий вред здоровью причинен при правомерной защите или превышении ее пределов.

В таких случаях очень важно правильно установить действительное внутреннее побуждение лица, причинившего вред, отсутствие у него мотива защиты, наличие умысла на совершение обычного умышленного преступления, против жизни и здоровья. Однако разграничить эти две категории преступлений по времени возникновения умысла не всегда представляется возможным, так как умысел на месть может иногда возникнуть, как и при эксцессе обороны, в момент совершения потерпевшим общественно опасного посягательства. В этих случаях разграничить названные преступления можно только по характеру мотива, которым руководствовался виновный. Если мотивом эксцесса обороны выступает стремление защитить законные интересы, то при самочинной расправе побудительным стимулом к причинению вреда посягающему является желание расправиться с ним.

Впечатление о совершенном посягательстве, которым руководствовался виновный, “отражая” явно чрезмерными средствами защиты уже оконченное посягательство, должно быть ограничено мгновенными ответными действиями. Если же после окончания общественно опасного посягательства виновный причиняет смерть или тяжкий вред здоровью посягавшего через более или менее длительный промежуток времени, то оно должно квалифицироваться в зависимости от конкретных обстоятельств дела как совершенное либо в состоянии аффекта, либо как акт мести.

В завершение рассмотрения данного вопроса следует отметить, что в одном из проектов УК Азербайджана было предложено такое обстоятельство, исключающее преступность деяния, как “провокация преступления”. На основании вышеизложенного указанная позиция представляется недостаточно обоснованной.