Эксцесс обороны и мнимая оборона

Условием правомерности необходимой обороны является действительность посягательства, т.е. наличие посягательства, которое существовало не только в воображении обороняющегося, но и в реальной действительности. Нарушение этого условия приводит к тому, что необходимая, реальная оборона превращается в мнимую, так как лицо начинает обороняться от несуществующего нападения. В данном случае отсутствует реальное общественно опасное посягательство и лицо лишь ошибочно предполагает наличие такого посягательства.

В отдельных случаях поведение одного лица, не связанное с причинением вреда общественным отношениям, ошибочно воспринимается другим как общественно опасное посягательство и провоцирует его на осуществление оборонительных действий. В тех случаях, когда человек не осознает, что посягательства еще нет или что оно фактически уже закончилось, а ошибочно предполагает его наличие и причиняет вред, налицо будет так называемая мнимая оборона. Именно один из таких случаев имел в виду Пленум Верховного Суда СССР, который указал на случаи, “когда защита последовала непосредственно за актом хотя бы и оконченного посягательства, но по обстоятельствам дела для обороняющегося не был ясен момент его окончания”.

Мнимая оборона не уголовно–правовая категория (она не предусмотрена УК РФ). Это чисто научное понятие, призванное помочь разобраться в случаях, когда “оборона” не укладывается в рамки статьи 37 УК РФ. Представляется, что случаи мнимой обороны можно подразделить на две группы, которые существенно различаются между собой. К первой группе относятся действия по защите от кажущегося посягательства, приравниваемые по своим правовым последствиям к необходимой обороне или к превышению ее пределов. Если в силу сложившейся обстановки обороняющийся имел достаточные основания полагать, что подвергается реальному посягательству, и поэтому решил защищаться, то при отсутствии превышения допустимых пределов отпадает вопрос об уголовной ответственности. Его не за что наказывать, так как и при должной внимательности он не мог не принять кажущееся посягательство за действительно происходящее.

Однако возможны случаи, когда мнимая оборона вызвана добросовестным заблуждением о наличии общественно опасного посягательства, но при ее осуществлении совершены такие действия, которые в условиях реального посягательства были бы превышением пределов необходимой обороны ввиду чрезмерности защиты. Лицо не подлежит освобождению от уголовной ответственности в этом случае, ибо даже при наличии действительного посягательства виновный подлежал бы наказанию. С учетом извинительного заблуждения обороняющегося его действия должны быть приравнены к превышению пределов необходимой обороны.

Для правильного решения вопроса о том, было ли допущено превышение пределов обороны при отражении мнимого посягательства, органы следствия и суд должны предположить, что мнимое посягательство было реальным, и установить, вправе ли был обороняющийся причинить тот же вред и при тех же условиях, отражая действительное посягательство. Уголовно-правовая оценка случаев мнимой обороны, вызванной добросовестным заблуждением о наличии общественно опасного посягательства, должна даваться по правилам о необходимой обороне в сочетании с правилами о фактической ошибке.

Неприменение к рассматриваемым случаям мнимой обороны правил о необходимой обороне оставляло бы неясным вопрос о том, почему при извинительной ошибке о наличии посягательства обороняющийся, совершивший объективно общественно опасное деяние, в одном случае освобождается от уголовной ответственности за отсутствием состава преступления, а в другом — подлежит наказанию. Оценка мнимой обороны, вызванной добросовестным заблуждением о наличии общественно опасного посягательства, только по правилам о фактической ошибке (без применения правил о необходимой обороне) привела бы к тому, что причинение посягающему вреда рассматривалось бы как обычное преступление против личности. Игнорировались бы мотивы этих действий, сходные с теми, которые имеются при превышении пределов необходимой обороны.

Другую группу случаев мнимой обороны образуют деяния, которые не могут приравниваться по своим правовым последствиям к необходимой обороне или к превышению ее пределов. Сюда входят действия по пресечению мнимого посягательства, вызванные тем или иным поведением потерпевшего, создавшим ошибочное представление о наличии посягательства, если для такого предположения в данном конкретном случае не было достаточных оснований. Лицо допускает ошибку при оценке сложившейся ситуации, хотя при должной внимательности и осмотрительности могло избежать этой ошибки и прийти к правильному выводу об отсутствии реальной опасности. Поэтому обороняющийся должен нести ответственность за неосторожное преступление против жизни или здоровья, так как хотя он сознательно причиняет смерть (или вред здоровью) другому лицу, деяние не может быть квалифицировано как умышленное преступление против личности, так как обязательным элементом умысла является осознание лицом общественно опасного характера совершаемого им действия, а в данном случае такого осознания нет.

В тех случаях, когда лицо совершенно неосновательно предположило посягательство, когда ни обстановка по делу, ни поведение потерпевшего не давали никаких реальных оснований опасаться посягательства, оно подлежит ответственности на общих основаниях как за умышленное преступление. При решении вопроса о том, было ли допущено превышение пределов необходимой обороны при отражении мнимого посягательства, следует абстрагироваться, как полагает И.С. Тишкевич, от того факта, что посягательство было кажущимся, то есть предположить, что оно было реальным, и установить, вправе ли был обороняющийся причинить тот же вред при тех же условиях, отражая реальное посягательство.

Изучение дел данной категории показывает, что при оценке фактической стороны происшествия судом порой не учитываются показания осужденных об отражении (по их мнению, в момент защиты) общественно опасного посягательства. Между тем показания этих лиц заслуживают самого серьезного внимания. В то же время обстоятельства, относящиеся к характеристике посягательства, было бы неправильно рассматривать лишь с позиции лица, ссылающегося на то, что оно оборонялось от нападения. Эти объяснения должны быть обязательно сопоставлены с другими данными дела.

Лицо, причинившее смерть другому человеку либо тяжкий вред его здоровью, может быть необъективным, объясняя свои действия, а в ряде случаев может ссылаться на необходимую оборону сознательно, желая избежать уголовной ответственности за совершенное преступление. При оценке фактических обстоятельств происшедшего нельзя не учитывать и состояние лица, которое в момент защиты добросовестно считало, что оно отражает общественно опасное посягательство. Может быть и так, что неправомерные в его представлении действия вызвали душевное волнение, которое могло помешать правильному восприятию происходящих событий. Все это следует обязательно иметь в виду при решении вопроса о причинении вреда при обстоятельствах, свидетельствующих о наличии мнимой обороны или превышения ее пределов в условиях, аналогичных реальному посягательству.

Итак, мнимая оборона исключает уголовную ответственность лишь в тех случаях, когда обстановка происшествия давала лицу, применившему средства защиты, достаточные основания полагать, что имело место реальное посягательство, и оно не осознавало и не могло осознавать ошибочности своего предположения. В этом случае действия лица следует рассматривать как совершенные в состоянии необходимой обороны. В постановлении Пленума Верховного Суда СССР по делу К. указывается, что мнимая оборона и необходимая оборона предполагают одно обязательное условие: необходимая оборона — наличие реального посягательства, мнимая оборона — совершение действий, принятых за посягательство. Исходя из такого принципиального подхода, судам было разъяснено, что если при мнимой обороне лицо причинило потерпевшему вред, явно превышающий пределы допустимого вреда в условиях соответствующего реального посягательства, оно подлежит ответственности за превышение пределов необходимой обороны. Комментируя это постановление, Н.Д. Дурманов писал: “Все обстоятельства, характеризующие необходимую оборону, при мнимой обороне отсутствуют, но в представлении лица, действующего в состоянии мнимой обороны, эти обстоятельства, прежде всего наличие общественно опасного посягательства, имеются”. Из этого следует, что основания освобождения от уголовной ответственности при мнимой обороне и при необходимой обороне различны.

Вопрос об ответственности за вред, причиненный в состоянии мнимой обороны, рассматривается по общим правилам ответственности при фактической ошибке, т.е. в зависимости от наличия или отсутствия вины. В случае, если у обороняющегося были все основания полагать, что он отражает реальное посягательство, его заблуждение извинительно, причиненный вред оценивается по правилам о необходимой обороне и ее эксцессе. Если же его заблуждение не извинительно, то ответственность наступает за умышленное преступление. Наличие смягчающего обстоятельства, о котором говорится в п. “ж” ст. 61 УК, исключается, так как отсутствует состояние необходимой обороны.

В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. указывается, что “в тех случаях, когда при мнимой обороне лицо причинило потерпевшему вред, явно превышающий пределы допустимого вреда в условиях соответствующего реального посягательства, оно подлежит ответственности, как за превышение пределов необходимой обороны”. Видимо, высшая судебная инстанция сочла факт избрания чрезмерных способов защиты более важным обстоятельством, чем факт заблуждения относительно реальности посягательства и его причины, поэтому допустила юридическую фикцию: защиту от мнимого посягательства приравняла к необходимой обороне. Представляется, что с указанной позицией следует согласиться.

В заключение рассмотрения данного вопроса обратимся к опыту некоторых зарубежных стран. Так, ст. 14 уголовного кодекса Испании 1995 г. к числу обстоятельств, исключающих уголовную ответственность, относит действия, совершенные под влиянием фактической и юридической ошибки. Согласно указанной норме, “непреодолимая ошибка относительно действия, составляющего уголовное правонарушение, исключает уголовную ответственность лица. Если, сообразно обстоятельствам совершения деяния и личности виновного, ошибка была преодолимой, правонарушение в этом случае наказывается как совершенное по неосторожности”. Аналогичное положение содержится в ст. 37 УК Республики Беларусь.

Учитывая зарубежный опыт, представляется возможным дополнить главу 8 УК статьей 421 “Ошибка в наличии обстоятельств, исключающих преступность деяния” в следующей редакции:

“1. В тех случаях, когда лицо вследствие заблуждения считало, что находится в состоянии необходимой обороны либо осуществляет задержание лица, совершившего преступление, но по обстоятельствам дела не должно было и не могло осознавать отсутствие обстоятельств, исключающих преступность деяния, его действия оцениваются соответственно по правилам статей 37, 38 настоящего Кодекса.

2. В тех случаях, когда в сложившейся обстановке лицо должно было и могло осознавать отсутствие обстоятельств, исключающих преступность деяния, оно подлежит ответственности за причинение вреда по неосторожности”.