1864

турных циклов способствовала работа коллеги Шумпетера по Гарвардскому университету П. Сорокина (Sorokin, 1941), хотя сам он уделял основное внимание 500-летним циклам в развитии культуры. После Второй мировой войны предметом анализа стали также циклические процессы продолжительностью до 300 лет – циклы гегемонии и генеральных войн (А. Тойнби, И. Уоллерстайн, Дж. Голдстайн и др.), «логистические циклы» (Р. Камерон), «вековые тренды» (Ф. Бродель) и т.

д. и т. п. [69, с. 389-390] .

Экономический цикл состоит из нескольких фаз: подъём, кризис, депрессия, оживление. Наиболее сложный и противоречивый период в циклическом развитии любой системы – фаза кризиса, которая завершается либо переходом системы в качественно новое состояние (кризис роста), либо её гибелью и заменой другой системой (кризис распада). Это болезненный период нарушения сложившегося равновесия, возникновения веера возможных альтернатив будущего развития, мучительной перестройки.

Выражение «кризис» происходит от греческого слова «crisis», которое означает «приговор, решение по какому-либо вопросу, или в сомнительной ситуации», может означать «выход, решение конфликта» и также от латинского – перелом, переворот, решительная пора переходного состояния. Данное явление описывается как состояние, при котором существующие средства достижения целей становятся неадекватными, в результате чего возникают непредсказуемые ситуации и проблемы, кроме того, этим термином можно описать резкое изменение, крутой перелом или периодически наступающее в экономике явление перепроизводства товаров, ведущее к разорению мелких производителей, сокращению производства и усилению безработицы.

Первоначально значение слова наиболее частое применение находит у Гиппократа и врачей: кризис означает решающую фазу развития болезни. В этом смысле речь заходит о «crisis» тогда, когда болезнь усиливает интенсивность или переходит в другую болезнь, или вообще заканчивается смертью.

В XVIIXVIII столетиях понятие кризиса стало применяться и в отношении к процессам, происходящим в обществе; военные, политические кризисы, при этом использовалось почти не измененное значение кризиса, взятое из медицины.

И, наконец, в XIX веке значение перешло в экономику. "Классическое" экономическое понятие кризиса, сформировавшееся в то вре-

11

мя, означает нежелаемую и драматическую фазу в капиталистической экономической системе, характеризующейся колебаниями и негативными явлениями, помехами.

Согласно Ю.В. Яковцу, кризисы – самая болезненная хаотичная полная сюрпризов и неопределенная фаза цикла; вокруг её сущности, диагноза, возможности предвиденья полно противоречивых суждений. Подобно тому, как анатомия человека не исключает целой гаммы медицинских услуг, изучающих того же человека в критической ситуации, когда нормальное функционирование организма нарушено по той или иной причине, и в исследовании динамики общества нужны специальные науки или разделы общественных наук, посвященные кризисным ситуациям, социальным болезням, методам их распознавания и лечения [95, с. 264].

Кризисы всеобщи – нет системы в обществе или природе, которая не развивалась бы в ритме цикличной динамики, переживая фазы зарождения, появления, распространения, зрелости, кризиса и перехода в новое состояние (или гибели). И в то же время нет двух совершенно одинаковых кризисов. Каждый кризис специфичен, в зависимости от сферы действия, длительности и глубины циклов, взаимодействия множества эндогенных и экзогенных факторов, определяющих траекторию волнообразного движения [95, с. 284].

"Кризис есть нарушение равновесия и в то же время процесс перехода к некоторому новому равновесию. Это последнее может рассматриваться как предел происходящих при кризисе изменений, или как предел его тенденций. Если нам известны тенденции кризиса и те условия, в которых они развертываются, то является возможность заранее предвидеть конечный результат кризиса – то определенное равновесие, к которому он тяготеет"[7, с. 218].

Следовательно, кризис можно определить как разрушение, построенной в течение определенного промежутка времени системы, конечная стадия развития одной формации и нулевая другой.

Экономические циклы интересовали умы большого числа известнейших и талантливейших экономистов XIX и XX веков. Известный британский историк экономической мысли Марк Блауг в своих произведениях "100 великих экономистов до Кейнса" и "100 великих экономистов после Кейнса" сформировал список наиболее значимых для экономики ученых. Что касается объективности в выборе сотен лучших нужно заметить, что с момента выхода второго издания книги Нобелевская премия присуждалась восемь раз и в списке лауреатов вновь оказа-

12

лись три экономиста из книги Блауга: А Сен (1998), М. Спенс (2001), Дж. Стиглиц (2001). «Разумеется», - пишет Блауг «список ста великих экономистов отражает мой субъективный выбор и другие исследователи могли составить его несколько иначе. Тем не менее, я уверен, что если организовать среди сегодняшних экономистов референдум, около 90 или даже 95 процентов моего списка будут одобрены» [5, с.9]. Проанализировав основные работы, обозначенных Блаугом ученых, можно с высокой долей уверенности утверждать, что с середины XIX века около 35 % великих экономистов посвятили основные свои труды проблеме циклов.

Еще в ХVIII веке в основу первой воспроизводственной модели основателя физиократического направления экономической науки – выдающегося французского ученого Франсуа Кенэ – была положена методология повторения производственных процессов, их воспроизводства на каждом новом витке времени. Но сама идея экономических циклов сформировалась у другого французского ученого Клемента Жюгляра уже только в середине ХІХ столетия. До этого внимание ученыхэкономистов привлекали не циклы, а только кризисы. Они рассматривались не как составляющие части циклического развития хозяйства, а как признаки социально-экономического катаклизма, который надвигается как волна цунами, масштабы негативных последствий которой неизвестны. Вероятно, не случайно, что первые экономические циклы, связанные с возобновлением активной части основного капитала, открыл физик по специальности Жюглар, который определил их длину в 7-11 лет, то есть в среднем 9 лет [34,с.54-59].

Изучив отчеты Английского и Французского Банков, а также крупнейших банков Соединенных Штатов, К. Жюглар (Clement Juglar) выдвинул свою теориюпериодического возникновениякризисов.

По мнению Жюглара, ошибочно приписывать происхождение кризисов случайным, частным обстоятельствам, которые предшествуют кризисам, в том числе, войнам, неурожаям, злоупотреблениям кредитом, чрезмерным выпускам банковых билетов. Все эти причины не могут вызвать экономического кризиса, если только общее состояние народного хозяйства не способствует этому. Как последняя капля, переполняющая чашу, они могут ускорить наступление кризиса, то только в том случае, когда состояние денежного и товарного рынков ставило страну в такое положение, в котором кризис становился фактически неизбежным. Экономический кризис никогда не наступает внезапно: ему всегда предшествует особое возбужденное состояние

13

промышленности и торговли, симптомы которого настолько характерны, что кризисможет быть предсказанзаранее.

Что же определяет смену периодов оживления и упадка? Жюглар называет одну основную причину – периодическое колебание товарных цен. Он полагал, что ежегодные сбережения цивилизованных наций, непрерывно увеличивающие их богатства, вызывают и поддерживают постоянное повышение цен (нынче это явление называют инфляцией). Это естественное состояние рынка в период подъема. Кризис приближается, когда повышательное движение замедляется; кризис разражается, когда оно прекращается. Следовательно, основная причина кризисов есть приостановкаповышенияцен [116, с. 374-383].

Таким образом, в конце ХІХ столетия сложилось мнение о существовании в экономической науке единого “промышленного” или “делового” цикла длиной в 7-11 (8-10) лет, который со ссылкой на авторство Жюглара был детально описан и всесторонне проанализирован в “Капитале” Карла Маркса, благодаря чему он широко вошел в проблематикумировой экономической теории и практики.

Популярное сегодня воззрение на экономический цикл идет, на самом деле, от Карла Маркса. Маркс заметил, что до начала (приблизительно в конце восемнадцатого века) Промышленной революции не существовало никаких регулярно повторяющихся бумов и депрессий. Мог возникнуть неожиданный экономический кризис всякий раз, когда какой-нибудь король объявлял войну или конфисковывал собственность своего подданного; но при этом отсутствовали всякие признаки современного явления всеобщих и вполне регулярных резких колебаний маятника предпринимательской удачи, расширения и сжатия. Поскольку эти циклы возникают на исторической сцене примерно в то же самое время, что и современная промышленность, Маркс заключил, что деловые циклы являются неотъемлемой чертой капиталистической рыночной экономики. Существующие сегодня школы экономической мысли независимо от их разногласий по иным вопросам сходятся во мнении в решающем пункте: деловые циклы зарождаются где-то в глубинах свободной рыночной экономики. Стало быть, винить в них нужно именно рыночную экономику. Карл Маркс был убежден, что периодические депрессии будут становиться все тяжелей и тяжелей, пока это не подтолкнет массы к восстанию и уничтожению системы, а современные экономисты уверены, что правительство в состоянии успешно стабилизировать кризисные ситуации и сам цикл.

14

Пишет Маркс о том, что "Характерный жизненный путь современной промышленности, имеющий форму десятилетнего цикла периодов среднего оживления, производства под высоким давлением, кризиса и застоя, цикла, прерываемого более мелкими колебаниями, покоится на постоянном образовании, большем или меньшем поглощении и образовании вновь промышленной резервной армии, или перенаселения. Превратности промышленного цикла увеличивают перенаселение и становятся одним из наиболее энергичных факторов его воспроизводства.

Этот своеобразный жизненный путь современной промышленности, которого мы не наблюдаем ни в одну из прежних эпох человечества, был невозможен и в период детства капиталистического производства. Строение капитала изменялось очень медленно. Следовательно, его накоплению соответствовало в общем пропорциональное возрастание спроса на труд. Каким бы медленным ни был прогресс накопления капитала по сравнению с современной эпохой, но и он наталкивался на естественные границы доступного эксплуатации рабочего населения; устранить эти границы можно было только насильственными средствами, о которых будет упомянуто впоследствии. Внезапное и скачкообразное расширение масштаба производства является предпосылкой его внезапного сокращения; последнее, в свою очередь, вызывает первое, но первое невозможно без доступного эксплуатации человеческого материала, без увеличения численности рабочих, независимо от абсолютного роста населения. Это увеличение создается простым процессом, который постоянно «высвобождает» часть рабочих, посредством методов, которые уменьшают число занятых рабочих по отношению к возрастающему производству. Следовательно, вся характерная для современной промышленности форма движения возникает из постоянного превращения некоторой части рабочего населения в незанятых или полузанятых рабочих. Расширение и сокращение кредита, простые симптомы сменяющихся периодов промышленного цикла. Как небесные тела, однажды начавшие определенное движение, постоянно повторяют его, совершенно так же и общественное производство, раз оно вовлечено в движение попеременного расширения и сокращения, постоянно повторяет это движение. Следствия, в свою очередь, становятся причинами, и сменяющиеся фазы всего процесса, который постоянно воспроизводит свои собственные условия, принимают форму периодичности…" [40,

с. 647-648].

15

В своей книге "Die Lage der arbeitenden Klassen in England" (пер-

вое издание в 1845 г.) Фридрих Энгельс, уточняя позицию К. Маркса, следующим образом объяснял происхождение кризисов: "При современном беспорядочном производстве и распределении средств к жизни, целью которого является не непосредственное удовлетворение потребностей, а денежная прибыль, при системе, когда каждый работает

иобогащается на свой собственный страх, застой может наступить каждую минуту. Так, например, Англия снабжает массу стран самыми различными товарами. Если даже фабрикант и знает, сколько ежегодно потребляется в каждой отдельной стране того и другого продукта, то он никак не может знать, как велики запасы этих продуктов в данный момент, и еще менее он знает, сколько продуктов пошлют туда же его конкуренты. По постоянно колеблющимся товарным ценам он может делать только очень гадательные предположения о состоянии запасов и спроса и принужден посылать свои товары наудачу; все совершается впотьмах, с закрытыми глазами, более или менее случайно. При малейшем благоприятном известии каждый посылает все, что может, и в скором времени рынок переполняется товарами, продажа приостанавливается, уплата не производится, цены падают, и рабочие лишаются занятия. В начале промышленного развития такие приостановки сбыта ограничиваются отдельными отраслями производства и отдельными рынками; но вследствие централизующей силы конкуренции, которая бросает рабочих, лишившихся куска хлеба в одной отрасли труда, в другие наиболее доступные промыслы, а товары, не находящие сбыта на одном рынке, – во все остальные рынки, вследствие всего этого, отдельные небольшие кризисы все сближаются и, наконец, соединяются в один ряд периодически возвращающихся кри-

зисов [109, с. 84-85].

"В кризисах противоречие между общественным производством

икапиталистическим присвоением доходит до острого проявления. Товарное обращение моментально прекращается... Экономическая коллизия достигает своего максимума: форма производства протестует против формы обмена, производительные силы протестуют против формы производства, которую они переросли"[110, c. 263].

Известный последователь Карла Маркса – К. Каутский так же уделял большое внимание кризисам.

"Великие современные кризисы, – говорил К. Каутский, – потрясающие мировой рынок, вызываются перепроизводством, которое, в свою очередь, зависит от присущего товарному производству отсут-

16

ствия плана (Planlosigkeit). Перепроизводство в том смысле, что количество изготовленных продуктов превосходит потребность в них, возможно при всякой форме хозяйства. Но, когда производители изготовляют для собственного потребления, оно не может причинить никакого вреда... Иначе при товарном производстве. В своей развитой форме оно предполагает, что никто не производит для своего потребления, но исключительно для сбыта. Каждый должен покупать, что ему нужно. Притом общее производство отнюдь не распределено по какому-либо плану, но всякому производителю предоставлено догадываться самому, как велика потребность в производимом им товаре. С другой стороны, при товарном производстве, как только оно поднялось над низшей ступенью обмена, никто, кроме производителей товара, служащего денежной единицей драгоценных металлов, не может купить, не продавши предварительно. В этом и заключаются два корня кризиса..." [118, с. 87].

Далее Каутский развивал, каким образом при наличности этих двух условий (неорганизованности национального производства и работе исключительно для сбыта) промышленность попеременно переходит из состояния возбуждения в состояние упадка, и обратно. "Как только одна из главных отраслей промышленности получит по какой-либо причине усиленный толчок к развитию, например, вследствие открытия нового крупного рынка (например, в Китае) или вследствие внезапного расширения постройки железных дорог (например, в Америке), то не только одна эта отрасль промышленности быстро оживляется, но она немедленно передает полученный толчок всему народному хозяйству. Капиталисты расширяют свои предприятия и основывают новые, увеличивают потребление сырого и вспомогательного материала. Новые рабочие привлекаются к производству, и прибыль, рента и заработная плата возрастают одновременно. Увеличивается спрос на самые различные товары, самые различные отрасли промышленности принимают участие в хозяйственном подъеме, который, в конце концов, становится общим... Производство расширяется в колоссальных размерах, излишняя потребность рынка уже давно удовлетворена, но производство продолжает возрастать. Никто ничего не знает про другого, и если даже иной капиталист в трезвую минуту начинает чувствовать опасение, то оно немедленно заглушается сознанием необходимости воспользоваться выгодной конъюнктурой и не остаться позади в общей скачке" [118, с. 92-93]. В конце концов, следует промышленный кризис, который является ес-

17

тественным последствием оживления некоторых отдельных отраслей промышленности, передавших полученный толчок всем остальным.

В начале XX века (20–е года) особый интерес вызвали работы Й. Шумпетера, который попытался заменить равновесную модель как основу экономической теории моделью эволюционной, предполагающей совершенно иной взгляд как на действующего экономического агента, так и на проблему динамики. Экономический агент у Шумпетера – предприниматель, постоянно "вбрасывающий" в экономику новое и тем самым изменяющий само положение равновесия. Таким образом определялся источник динамических изменений [90, с. 743749].

Й. Шумпетер говорит, что высока вероятность того, что подлинные причины кризисов находятся вне сферы действия чисто экономических факторов, что, следовательно, кризисы – это следствия нарушений экономических процессов, вызванных внешними факторами.

Экономические процессы Шумпетер подразделяет на три различные категории: процессы кругооборота, процессы развития, процессы, препятствующие развитию. «Нарушения экономических процессов в самой различной форме, говорит Шумпетер, – уже имели место во всех мыслимых частях экономического организма: нарушается то предложение, то спрос. В первом случае нарушения имеют место то в самом производстве, то на рынке, то в системе кредита. Во втором они возникают в результате изменения либо тенденции спроса (например, в силу изменения моды), либо покупательной способности покупателей».

По мнению Шумпетера, паника является больше следствием начала кризиса, чем его причиной. Также он упоминает о том, что есть кризисы, которые нельзя объяснить чисто экономически, поскольку его причина, например война, – фактор внеэкономический. «Кризис возник в результате войны и в то же время объясняется воздействием этого инородного тела на экономику страны. Очень часто кризисные явления объясняются действием подобных внешних факторов. Важными для анализируемого явления являются неурожаи, которые, очевидно, в состоянии вызывать кризисы и, как известно, даже стали основой общей теории кризисов. Допустим, что промышленное развитие небольшой и бедной страны финансируется другой страной, богатой капиталом. Допустим, далее, что в этой богатой стране начинается бурный рост экономики, позволяющий осуществлять более выгодные капиталовложения, подобные тем, которые до этого осуществля-

18

лись в первой стране. Если это будет происходить быстро и решительно, то – как легко увидеть – в первой стране может наступить крах, кризис. Этот пример должен показать, как чисто экономические причины в одном экономическом районе могут вызывать кризисы в другом районе. Разумеется, то же самое может происходить не только между различными странами, но также между различными частями одной страны и, наконец, при определенных условиях также между отдельными отраслями в пределах одного экономического района. Любое «Осуществление новых комбинаций» таит опасность того, что на практике этот «корабль» сядет на мель. Этим в действительности объясняются многие частичные, а иногда и общие кризисы».

Шумпетер выдвинул тезис о разграничении предпринимателейноваторов и предпринимателей-имитаторов. Согласно Шумпетеру, новаторы первыми внедряют новшество. «Осуществление новых комбинаций» – дело сложное и доступно лишь людям, обладающим определёнными качествами. Имитаторы же идут по проторенной дороге. Постепенно процесс имитации вовлекает во внедрение новшества в данной отрасли всё новых и новых предпринимателей. Более того, внедрение новшества в одной отрасли порождает внедрение нововведений и в нескольких других отраслях – возникают так называемые кластеры нововведений. Массовое внедрение новшеств порождает фазу подъёма экономического цикла. Однако, если один или несколько предпринимателей добились успеха, то некоторые из рассмотренных трудностей отпадают. За этими первыми предпринимателями могут последовать другие. Их успех, в свою очередь, облегчает деятельность других предпринимателей путём всё более полного устранения таких препятствий, как отсутствие подходящей технологической среды для новшества, отсутствие опыта его эксплуатации, административные барьеры, даже психологическое сопротивление новому, за счёт появления всё новых и новых предпринимателей и так до тех пор, пока новое не станет привычным и реальным, а его восприятие не будет делом свободного выбора. Однако «первые» предприниматели устраняют препятствия для «других» не только в той отрасли производства, в которой они появляются, но в соответствии с природой этих препятствий ipso facto (по этой причине) и в других отраслях: предприятия этих отраслей могут скопировать многие новшества.

Далее Шумпетер говорит, что массовое появление предпринимателей, которое служит единственной причиной явления «подъём», по-

19

стольку оказывает на народное хозяйство влияние, качественно отличное от влияния их непрерывного, равномерно распределённого во времени появления, поскольку оно происходит не так, а как крупное, протекающее отдельными импульсами нарушение равновесия. Как нарушение иного порядка. Но массовое осуществление новых комбинаций имеет и оборотную сторону – оно порождает в экономической системе различные нарушения. Сущность нарушения, вызываемого подъёмом, заключается в следующих трех положениях:

–во-первых, в период подъёма спрос предпринимателей на средства производства, опирающийся на новую покупательную силу; порождённое этим спросом «соперничество в борьбе за средства производства» (Ледерер) взвинчивает цены на них;

–во-вторых, через несколько лет на рынке появляются новые товары и в результате конкуренции вытесняют старые; в кругооборот народного хозяйства как дополнение ранее созданной покупательной силы. Это появление на рынке новых товаров вызывает падение цен, которое в свою очередь кладёт конец подъёму, может привести к кризису, должно неизбежно вести к спаду сил и вызывает другие последствия;

–в-третьих, планомерно достигаемый успех новых предприятий порождает кредитную инфляцию, так как теперь предприниматели имеют возможность – и поводы – погашать свои долги, ну а поскольку нет других кредитополучателей, это ведёт к исчезновению вновь созданной покупательной силы как раз в то время, когда дополнительные блага, рассчитанные на неё, уже существуют и могут вновь и вновь производиться в рамках кругооборота.

Последующая депрессия, утверждает Й. Шумпетер, возникшая в результате рожденных различных нарушений, не возвращает экономику в прежнее состояние равновесия. В результате каждого очередного цикла осуществляется переход к состоянию равновесия на более высоком уровне, к новой траектории нормального кругооборота. В этом и есть суть циклического процесса экономического развития.

«Между тем существует два положительных момента этого процесса (депрессии).

Во-первых, процесс депрессии ведёт к состоянию не-прежнего- равновесия, во-вторых, депрессия осуществляет то, что обещал подъём. И это влияние длительно, в отличие от временного характера явлений, которые воспринимаются как неприятные: поток благ стал более обильным, частично реорганизовано производство, снижены из-

20