babosov_em_rol_kreativnoi_lichnosti_v_razvitii_setevogo_obsh

«Сетевая власть, ‒ пишет он, ‒ относится к власти акторов и организаций, включенных в сети, которые конституируют ядро глобального сетевого общества. Она возникает и реализуется посредством возрастающей сетевой коммуникации, которая оказывает усиливающееся воздействие на формирование общественного сознания, на социокультурные и политические предпочтения людей, включенных в социальные сети.

Власть сети реализуется через стандарты, которые позволяют осуществлять координацию между многочисленными сетевыми акторами, а наличие власти стандартов самой сети над ее компонентами делает возможным само существование социальной сети как коммуникативной структуры.

Власть в сети воплощается в возможности доминирования одного актора и навязывание им своей воли другому актору, используя для этого сети массовой коммуникации, предназначенные для общения между людьми. Каждая сеть определяет свои властные отношения в зависимости от запрограммированных целей.

Сетесозидающая власть реализуется в способности создавать сети и программировать либо перепрограммировать работу сетей для достижения поставленных перед сетью целей и обеспечения взаимодействия различных сетей на основе разделения общих целей и объединения ресурсов посредством формирования стратегического взаимодействия. В результате всех этих процедур «осуществляется программирование проектов и формируются заинтересованные в этих проектах группы. Они представляют собой поля власти в сетевом обществе» [9, с. 61, 63, 64].

Такие поля власти, считает он, могут создаваться и продуктивно функционировать только в том случае, когда управленческие действия осуществляются с непременным учетом не только материальных, но и этических оснований, совершаемых социальными акторами поступков в отношении их к окружающей среде, а сетевые взаимодействия включают в себя императив уважения прав человека. Такая сентенция детерминируется тем, что в условиях интерактивной коммуникативной среды складываются возможности и условия для формирования нового типа личности –

81

человека, активно включенного в такие сети и своим формированием в них содействующего развитию нового информационнокоммуникативного пространства.

В связи с изложенным возникает правомерный вопрос: что же представляет собой действующие в современном обществе поля власти?

Самый фундаментально обоснованный и логически выверенный ответ на этот вопрос дает разработанная выдающимся французским философом Пьером Бурдье теория социальной топологии. Согласно этой теории, поле власти представляет собой структурированное пространство позиций, занимаемых различными индивидами и их группами, из которых одни организуют свои политические практики как господствующие, а другие – как подчиненные. Поэтому «под покровом борьбы внутри поля власти» следует «сфокусировать внимание на совокупности объективных отношений, характеризующихся сложными связями» соединения и противостояния между доминирующими и подчи-

няющимися [2, с. 76, 108].

Из этой констатации П. Бурдье делает важный вывод: концентрация различных видов капитала, идущая вместе с формированием соответствующих полей, приводит к возникновению специфического типа капитала – государственного, позволяющего государству властвовать над различными полями и тем самым – над силовыми отношениями между их владельцами. А из этого следует, «что формирование государства идет вместе с формированием поля власти, понимаемого как пространство игры, внутри которого владельцы капитала (разных его видов) борются именно за власть над государством, то есть над государственным капиталом, дающим власть над различными видами капитала и над их производством» [2, с. 228].

П. Бурдье считал, что для понимания власти государства во всей ее специфике нужно развивать и применять в политических практиках «кибернетическое» или семиологическое видение, которое превращает все символические отношения в «коммуникативные, в отношения смыслов». Бесспорность государственных предписаний заставляет признать себя с тем большей силой,

82

что государство воплощает в себе точку зрения доминирующих, которая заставляет признать себя в качестве всеобщей точки зрения, и, вследствие этого, «превратилось в самостоятельный порядок, способный принудить к повсеместному подчинению его задачам и его функционированию и заставляющий признать его устои» [2, с. 242, 245, 247, 249].

Изложенные суждения автора теории социальной топологии, сведенные в интегральную парадигму, позволяют заключить, что поле власти можно представить в форме многомерного пространства, построенного по принципам дифференциации и распределения и сформированного совокупностью свойств, действующих социальных акторов, способных придавать его владельцу силу и власть в социальных сетях. Важным аспектом топологической бурдьеанской доктрины является признание того, что сети отношений между акторами, действующими в различных социальных полях, в том числе в поле власти и управления, являются каркасом социального капитала, представляющего собой «совокупность реальных или потенциальных ресурсов, связанных с обладанием устойчивой сетью более или менее институционализированных отношений взаимного знакомства и признания – иными словами, с членством в группе» [3, с. 46].

Таким образом, в понимании П. Бурдье, социальные сети функционируют в качестве объектевированной основы социального капитала, а их взаимосвязанное единство представляет собой неотъемлемый атрибут социальной топологии.

Знаменитый разработчик парадоксальной социологической теории, названной «общество общества», анализирующий современное общества как системную дифференциацию единство различного, немецкий социолог Никлас Луман характеризует современное общество как мир коммуникаций, мир разносмысловых текстов и обособившихся дискурсов. Он отмечает, что «коммуникация по поводу развлечения выражает взаимосвязи разли-

ченного, и одновременно подчеркивает, что теория системной дифференциации основана на коммуникациях, а не на действии. Лишь тогда, когда мы перестроимся с действий на коммуникацию, возникает необходимость рекурсивно определить элементарные

83

единства формирования системы посредством соотнесенности с другими операциями той же системы» [12, с. 17, 48].

Не следует, считает Н. Луман, сводить коммуникацию только к переносу сообщения или информации от отправителя к получателю. Это – процесс гораздо более сложный и правильно определить его сущность и значение можно только в том случае, «если коммуникацию понимают как синтез трех отборов, как единство информации, сообщения и понимания». В таком истолковании коммуникация предстает в качестве многофункциональной системы. «В коммуникации можно тематизировать ход коммуникации, можно спрашивать и объяснять, как подразумевалось нечто, можно просить о коммуникации, отклонять ее, устанавливать коммуникативные связи и т. п.» Вместе с тем коммуникация может выступать «как важное предостережение, крик о помощи; как тотчас же выполняемая просьба; как приветствие; как соглашение у двери о том, кто пойдет вперед; как покупка билета

вкино. Кроме того, участники коммуникативного взаимодействия высказывают в коммуникации нечто и о себе, своих мнениях, установках, опыте, желаниях, интересах, коммуникация служит также самопрезентации, знакомству друг с другом [13, с. 223].

Вистолковании Н. Лумана коммуникация представляет собой всеобъемлющий процесс, втягивающий в свою сферу каждого человека. По его утверждению, «сложностный, состоящий из информации, сообщения и понимания, способ функционирования коммуникации действует как удавливающее устройство, избежать которого не может ни один из присутствующих». Данное утверждение, основанное на множестве различных аспектов трактовки процессов коммуникации, приводит Н. Лумана к выводу о соотносительной взаимосвязи системы коммуникации и системы общества: ни одна из этих систем не может существовать и развиваться вне взаимодействия с другой. Во всех случаях, когда говорят о коммуникции, речь идет о коммуникации

вобщественной системе, а возникающие в развертывании данного процесса контакты между людьми (он называет их «присутствующими») можно обрисовать с помощью понятия «системы интеракции». Однако «никакая интеракция не может реализовать в себе

84

все общественно возможные коммуникации». А это означает, что необходимо принимать во внимание: существует «дифференциация общественных систем и систем интеракции. Этот аргумент проясняет, что структурное сопряжение социализированного сознания и общественной коммуникации наделяется особой важностью, хотя вместе с тем надо оценивать роль индивидуального сознания личности в процессе ее коммуникации с другими людьми». Луман утверждает, что современное общество становится сверхинтегрированным и одновременно сверхдифференцированным, причем процессы сверхинтеграции и сверхдифференциации приобретают противоречивые и сложные конфигурации, сопряженные с ранговой иерархией. В итоге оно приобретает характеристики «сложного общества» [12, с. 12‒14, 32, 105, 117]. В качестве важнейшего инструмента во всех этих взаимодействиях, считает Луман, «коммуникация используется для осуществления системных сопряжений», вследствие чего «структурное сопряжение дополняется сопряжением оперативным» [12, с. 210, 216].

Всемирно известный специалист в области маркетинга Филип Котлер утверждает, что в условиях становления и функционирования сетевого общества возникает потребность в появлении новой дисциплины «управление потребителем, включающее

всебя стратегию сегментации: поскольку акцент сместился с продукта на потребителя...» [10, с. 47].

Вместе со своими коллегами Котлер конструирует таблицу,

вкоторой охарактеризованы наиболее известные дальновидные и харизматичные лидеры, осуществившие качественно новые подходы к управлению созданными и руководимыми ими крупными успешными компаниями. Наиболее известный из них Билл Гейтс – самый богатый человек планеты, сделавший программное обеспечение важной частью вычислительной техники, воспользовавшись сетевым эффектом. Создатель компании Amazon.com Джефф Безос является мировым лидером по продажам товаров и услуг через интернет, занимал в июле 2017 г. в рейтинге самых богатых людей второе место. Здесь же находятся Стив Джобс, который преобразовал вычислительную, музыкальную и телефонную отрасли, представив на рынке компьютер Makentosh,

85

цифровой аудиоплеер iPod и смартфон iPhone, интегрированные в единый феномен, изменивший восприятие миллионами людей компьютерных технологий; Джек Дорса, предложивший бренд Twitter – первопроходец миниблогов в сетевых взаимодействиях [10, с. 81–85]. Все эти технологические и управленческие нововведения показывают важную конструктивную роль маркетинга в социальных сетях, вовлекающего в свои орбиту не только менеджеров и маркетологов, но и потребителей.

Делая общие выводы, Ф. Котлер подчеркивает, что «в сегодняшней экономике глобальной информации любая компания уже обязана использовать информационные технологии», учитывая при этом не только технологические, коммерческо-финансовые, но и «социальные последствия» [10, с. 230, 235]. Именно в этом проявляются смелось духа и мудрость первопроходцев в развитии и практическом применении социально-сетевых систем.

Обобщение охарактеризованных особенностей концепции управления сетевыми структурами дает возможность представить теоретическую модель, изображенную на рис. 3.1.

Внимательное рассмотрение охарактеризованной концептуальной модели приводит к выводу, что управление информационными процессами способно достичь желаемого результата в том случае, когда оно строится на точном знании интересов, запросов, ценностей и целей потребителей. Эффективность управления сетевыми системами существенно возрастает, если удается достичь эффекта сетевого коммуникативного резонанса, то есть благоприятного отклика на функционирование управляющей системы в чувствах, эмоциях, мышлении и действиях, включенных в эту сетевую структуру читателей, зрителей, слушателей. Сетецентрическое управление коммуникационными процессами становится результативным, когда оно осуществляется посредством системных воздействий властно-управленческого поля на активно действующее сетевое сообщество.

В управленческой деятельности в сфере сетевых систем могут быть применены различные типы управления. Наиболее эффективным является стратегическое управление. Его сущность состоит в том, что оно направлено на осуществление миссии данной

86

Рис. 3.1. Концептуальная модель управления сетевыми системами

87

социальной системы (организации) на основе предвидения возможных изменений и будущих тенденций развития, формулирования ее целей, определения необходимых ресурсов и поддержание взаимоотношений с внешней средой. Стратегическое управление решает следующие задачи: 1) обеспечение целевой направленности всей деятельности управляемой системы; 2) приспособление системы к изменяющимся условиям внутренней и внешней среды; 3) выявление новых возможностей развития факторов угрожающего характера; 4) выбор наиболее оптимального из имеющихся альтернатив вариантов решений и конструирование высокоэффективных проектов; 5) проведение стратегических изменений в структурах и функциях системы, ее основных звеньях; 6) создание организационной архитектоники, способствующей стратегическим изменениям и достижению намеченной цели.

Совершенно иная ситуация с типом управления в социальных сетях складывается тогда, когда руководители успешных компаний не изобретают новаторские идеи, а занимают определенную нишу на уже существующем постразвитом рынке товаров и услуг. К таковым относятся, например, компания Wegmans, являющаяся активным пропагандистом высококачественной еды

издорового образа жизни, а также Avis и Hertz, конкурирующие между собой в аэропортах (продажа авиабилетов, организация автостоянок, транспортировка, оборудование залов ожидания

ит. д.). В таких случаях наиболее эффективным становится рефлексивное управление сетевыми системами. Рефлексивные управления представляют собой создание целенаправленно действующим социальным актором (индивидом, группой, сообществом) такой информационно-коммуникативной среды, при которой всесторонне анализируются и оцениваются проблемные ситуации, учитывается наиболее вероятная оценка данной ситуации конкурирующей фирмой и предпринимаемых ею действий, формируется такое информационное поле, которое подталкивает конкурента к совершению поступков, выгодных инициатору рефлексивного управленческого действия. В широком смысле рефлексивное управление есть асимметричное отношение между конкурирующими социальными субъектами, когда один из них, наиболее

88

инициативный, получает возможность оказывать управленческое влияние по отношению к другому и вызывать у последнего изменение эмоций, установок и действий, желательных для первого из них.

Во всем мире широко известна конкуренция между двумя известными компаниями в сфере компьютерной индустрии Apple и IBM. Активная, нередко ожесточенная борьба за конкурентное преимущество возникает не только в сфере экономики и новейших технологий, но и в международных отношениях, политических действиях, спорте, культуре. В любой из этих сфер (конечно, в каждой – своеобразной модификации) применяется рефлексивное управление. Основная его особенность заключается в активном навязывании одной из конкурирующих сторон своим конкурентам выгодной для себя логики мышления и способов поведения. В результате рефлективного управления соперник может достичь информационного воздействия на него и даже – побуждать или принуждать конкурента к ошибочным решениям и действиям, которые ожидает от него воздействующая сторона.

Гарантом успеха управленческой стратегии в социальных сетях становится позиционирование фирмы внутри сетевого пространства так, чтобы получить конкурентные преимущества для данной конкретной позиции. Для этого необходима гибкая форма управления, основанная на высокой приспособляемости данной фирмы (организации) к изменяющимся условиям производства и конкурентной среды, включающей в себя в качестве важного компонента внимательное отслеживание возникающих новых способов производственных технологий и новых потоков коммуникационных процессов.

В контексте развития данной прогрессивной тенденции существенное значение имеет создание при правительстве Республики Беларусь межведомственной рабочей группы для подготовки проекта нормативного правового акта по вопросам цифровой трансформации белорусской экономики. В этом же направлении начинает действовать и созданная Национальным банком Беларуси информационная сеть на основе блокчейн-технологии. Блокчейн представляет собой электронное хранилище сетевой

89

информации, у которой нет единого центра. Данные записываются на каждый участвующий в сети компьютер. Причем вводятся они в виде цепочки блоков так, что изначальный остается неизменным. Его невозможно удалить или изменить. Каждый из них имеет свой код, указывающий на связь с предыдущим и следующими блоками. Таким образом все операции становятся абсолютно прозрачными и их легко отследить. При этом система неуязвима для хакеров. Если злоумышленник вставит между существующими блоками поддельный, система это заметит – код нового блока будет отличаться от последовательности других, вследствие чего кибермошенника легко отследить и пресечь его преступную деятельность [11].

Важное экономическое, психологическое, нравственное значение имеет осуществление контроля за киберпреступлениями, когда злоумышленники взламывают личные странички в соцсетях, чтобы скачивать деньги с телефонных счетов их владельцев либо шантажировать их пользователей. Напрашивается вывод: не следует передавать никаких личных данных по сети, упреждая тем самым возможность их использования в преступных целях.

На основе обобщения изложенного об особенностях управления в сетевых системах можно сформулировать несколько рекомендаций.

Во-первых, необходимо совершенствовать государственную систему управления процессом информатизации белорусского общества.

Во-вторых, следует более активно и целенаправленно осуществлять взаимодействие государства и бизнеса в сфере информатизации.

В-третьих, надлежит совершенствовать нормативно-правовую базу воспроизводства и совершенствования организационной структуры и микроструктурирование интернет-сообществ и эффективной защиты авторский прав в области информационно-комму- никационных взаимодействий.

В-четвертых, следует расширить представительство государственных органов, бизнес-сообщества, общественных организаций в сетевых системах.

90