babosov_em_rol_kreativnoi_lichnosti_v_razvitii_setevogo_obsh

Глава 10

УчЕТ осоБЕННосТЕй ГиБРиДНой и сЕТЕЦЕНТРичНой войНы в оБЕсПЕчЕНии

НаЦиоНальНой БЕзоПасНосТи

Социодинамика современного многополярного мироустройства побуждает политических и военных аналитиков с обоснованной тревогой всматриваться в отчетливо проявляющиеся в течении последних пяти лет глобальные тенденции нарастания в различных регионах мира международной напряженности, столкновения интересов отдельных государств и их коалиций. В связи с этим в середине первого десятилетия ХХI в. резко актуализировались проблемы обеспечения национальной и планетарной безопасности, что находит воплощение в действиях взаимосвязанных друг с другом факторов. Во-первых, мировое сообщество государств существует в условиях бурного, неупорядоченного, зачастую хаотично развивающегося, осложненного множеством конфликтов, региональных и глобальных флуктуаций турбулентного социума. Оно вступило в эпоху неопределенности, непредсказуемости, длительной нестабильности. Во-вторых, обостряется стратегическое соперничество между государствами, сопровождающееся ростом напряженности и конфронтации, нарастает быстрыми темпами в различных странах количество вооруженных конфликтов. Если в 2015 г. в мире насчитывалось 32 локальных вооруженных конфликта, то в 2018 г. их количество возросло до 50, а число погибших в таких конфликтах с начала ХХI в. достигло 1 миллиона 200 тысяч человек. В-третьих, все более отчетливо прослеживается тенденция стирания различий между состоянием войны и мира. Возрастает роль невоенных способов в достижении стратегических и политических целей, которые могут по своей эффективности превосходить силу

221

применения оружия (в частности применение информационного противоборства и действия сил специальных операций). В-четвертых, опасность вооруженного конфликта между Россией и ее союзниками, с одной стороны, и возглавляемым США блоком НАТО, с другой, в настоящее время выше, чем когда-ли- бо со времен Карибского кризиса 1962 г., а такой конфликт, если он, не дай бог, вспыхнет, может быстро эскалировать к ракетноядерной войне, способной поставить под вопрос саму будущность мировой цивилизации.

В этом контексте вызывает повышенный интерес обнародованная 18 декабря 2017 г. новая Стратегия национальной безопасности США, утвержденная президентом Д. Трампом. Представляя этот стратегический документ, он в своем выступлении отметил необходимость противодействия самым опасным и устойчивым угрозам. Среди них он выделил в качестве главных соперничество с Россией и Китаем, стремящихся «бросить вызов американским интересам, ценностям и благосостоянию». Утвержденная им новая стратегия выделяет три группы сил, бросающих вызов американскому трактованию современного миропорядка. Первая группа включает в себя Россию и Китай, «которые стремятся к созданию нового мирового порядка, как в военном, так

ив экономическом плане». Во вторую входят режимы-изгои, такие как «Северная Корея и Иран, которые хотят создать оружие массового уничтожения при одновременной поддержке терроризма и другой дестабилизирующей деятельности». К последней относятся транснациональные террористические организации

ипреступные синдикаты. Все эти группы, говорится в документе, «бросают нам вызов в политической, экономической и военной сфере, активно используя информационные технологии в целях смещения региональных балансов сил и власти в свою пользу» [16].

Высокопоставленные представители американской администрации подчеркивают, что новая стратегия национальной безопасности будет противостоять указанным силам на мировой арене. К тому же необходимо иметь в виду, что 2 февраля 2018 г. обнародована новая ядерная доктрина США, в которой подчеркивается, что Соединенные Штаты готовы применить свое ядерное

222

оружие при чрезвычайных обстоятельствах, в том числе при неядерных нападениях. Данная доктрина ориентирована на глубокую модернизацию ядерного компонента Америки, прежде всего межконтинентальных ракет, стратегических подводных лодок «Трайдент – III» и бомбардировщиков, несущих ядерные заряды. На модернизацию ядерной политики США выделяется гигантская сумма – 1,3 трлн долларов. Эта ядерная доктрина опирается на триаду – межконтинентальные баллистические ракеты шахтного базирования, стратегические бомбардировщики

иатомные подводные лодки с баллистическими ракетами. США планируют иметь следующую структуру своей ядерной триады: 420 межконтинентальных баллистических ракет, 14 атомных подводных лодок, оснащенных 240 баллистическими ракетами,

идо 60 тяжелых бомбардировщиков, способных нести ядерные заряды [17].

Внастоящее время является общепризнанным утверждение, согласно которому нынешнее мировое сообщество государств существует в условиях бурного, неупорядоченного, зачастую хаотично развивающегося, осложненного множеством конфликтов и флуктуаций турбулентного социума, несущего в себе новые угрозы безопасности.

Приведенные данные свидетельствуют о том, что в США ныне осуществляются масштабные дорогостоящие действия

врамках реализации новой стратегической концепции, базирующейся на использовании ядерного оружия, ракетных систем и боевых возможностей кибервойны. В своей сущностной определенности кибервойна представляет собой целенаправленное деструктивное воздействие информационных потоков одного государства и его сетевых структур на компьютерные системы другого государства, квалифицируемого в качестве потенциального или реального противника, с целью их разрушения, нарушения функционирования. Подчеркнем, что кибервойна, выступающая в представлении высшего американского генералитета

вкачестве организованных и скоординированных действии государства, его вооруженных сил, специализированных учреждений, несет в себе угрозу нарушения международного права

223

игосударственного суверенитета неугодных государств. Она ориентирована на дестабилизацию и разрушение компьютерных систем этих государств, проникновение в их оборонные службы, финансовые центры и имеет своей целью причинение ущерба военной, технологической, экономической, политической и информационной безопасности, телефонным системам, транспорту, водоснабжению, электрической энергии с одновременным осуществлением шантажа, распространением дезинформации и тревожных слухов, подрывающих доверие народа к государственно-полити- ческой системе и вооруженным силам страны. В этих же целях действует и широкое распространение в средствах СМИ, включая интернет, военной терминологии – торговые, финансовые, санкционные, информационные, психологические, технологические, конфессиональные, «штрафовательные» войны. В этом кроется серьезная угроза формирования в общественном мнении примирительного отношения к войне.

За этими событиями скрывается целый веер не всегда отчетливо сознаваемых и эмоционально прочувствованных угроз крупномасштабных социальных турбуленций. Своеобразие таких турбуленций заключается в том, что каждая из них отличается четко выраженными признаками социальной неустойчивости, нестабильности, длительного неравновесия и неопределенными перспективами, результаты развертывания которых сопровождаются обостренной напряженностью, а будущее представляется туманным. Эти объективные проявления реальных социально-поли- тических, экономических и военно-геополитических параметров чаще всего сопровождаются ощущениями смятения, беспокойства и потрясения. Турбулентные социально-политические

ивоенно-геополитические ситуации характеризуются резкими изменениями стратегии, тактики, характера, направленности, масштабов и интенсивности осуществляемых операций. Эти изменения по своему размаху и глубине носят неизвестный ранее

иглобальный по своим масштабам характер. Они приводят к крупномасштабным бифуркациям, связанным с формированием и деятельностью более децентрализованных и сложноиерархизированных глобальных структур.

224

Истоки и движущие силы названных изменений коренятся в постиндустриальном технологическом порядке и стремительно развивающемся информационном обществе, которое базируется на экономике знаний и высоких технологиях (в особенности на микроэлектронике, био- и нанотехнологиях). Они сопрягаются с международным терроризмом, наркоторговлей, валютными кризисами, цветными революциями, приводящими к ниспровержению существующих политических режимов, государственным переворотам и социально-политическому хаосу.

Учет названных особенностей глобальных турбуленций становится все более важным в современной военной науке и практическом обеспечении боеспособности и боеготовности вооруженных сил, когда главным способом достижения целей военных действий становится дистанционное бесконтактное воздействие на противника за счет массированного применения высокоточных и дальнобойных средств поражения с земли, воздуха, моря и космоса, как это демонстрировала в Сирии группировка Воз- душно-космических сил Российской Федерации.

Сообразуясь с интенсификацией глобальных социальных турбуленций, несущих с собой возрастание угрозы безопасности личности, государства и общества, организация национальной безопасности Беларуси не остается постоянной и неизменной величиной. Она уточняется и конкретизируется с учетом мировых тенденций экономического, геополитического научно-техниче- ского и военно-политического развития. Это нашло свое воплощение в Концепции национальной безопасности нашей страны, а также в утвержденной президентом А. Г. Лукашенко и законодательно закрепленной Парламентом страны новой редакции Военной доктрины Республики Беларусь. Обновленная в ней архитектоника национальной безопасности Беларуси может быть визуально представлена на рис. 10.1.

В этом директивном государственном документе учитывается, что в условиях продолжающейся разбалансировки глобальной безопасности и обострения противоречий мировых и региональных центров силы в борьбе за передел сфер влияния изменился характер военных угроз. Одним из основных концентрированных

225

Рис. 10.1. Основные компоненты системы национальной безопасности Республики Беларусь

воплощений таких угроз в последние годы становится гибридная война. Этот термин используется для истолкования и понимания военной стратегии, которая ориентирована на осуществление единства военных действий против реального или предполагаемого противника с применением широко известных вооружений, а также ядерного, биологического, химического оружия

исредств кибервойны с включением в этот комплекс элементов партизанской и гражданское войн, мятежа и терроризма.

Вгибридной войне применяются в синергетическом взаимоусилении друг другом – военные и невоенные действия, создающие сложные комбинации прямых и косвенных угроз, сочлененных с активными действиями, направленными на создание

ииспользование информационных капканов и захват виртуального пространства. Предполагается, что развязывание гибридной войны включает в себя также использование транснационально

226

организованной преступности, коррупции, этнических и религиозных конфликтов, цветных революций. Для столь многообразных действий характерна сетевая организация, имеющая горизонтальную архитектонику взаимодействия различных элементов сети и непрерывный обмен информацией между ними. Гибридная война в широком спектре своих проявлений стирает границы между военными действиями, вооруженными мятежами и восстаниями, диверсионными операциями, террористическими актами, организованной преступностью, массовыми нарушениями прав человека.

Один из авторов концепции «гибридной войны» Ф. Хофман утверждает, что «наиболее характерной особенностью современной войны остается смешанная или размытая природа борьбы. Мы сталкиваемся не с растущим числом различных вызовов, а с их слиянием в виде гибридной войны».

Как свидетельствуют события двух-трех последних лет, гибридная война предстает в изображении ее инициаторов, поборников и критиков в образе некоего постмодернистского, но обладающего жесткими гранями, амебоподобного, но жесткого конгломерата, в котором нет ни центра, ни территории, ни окраин, ни четко очерченных границ. К тому же, как показывает практика развития вооруженных конфликтов в Ливии, Сирии, ряде других африканских стран, вооруженные силы государства, не видя перед собой отчетливо выраженного внешнего врага, действующего бесконтактными как военными, так и невоенными способами, могут оказаться в состоянии психологической и политической прострации, что приводит их к дезорганизации и деморализации, оборачивается не только утратой боеготовности, но и боеспособности.

В процессе осуществления гибридной войны в условиях повсеместного распространения интернета широкое применение приобретают информационно-пропагандистские операции, оказывающие очень впечатляющие и эффективные эмоциональнопсихологические воздействия на людей. Этим активно пользуются информационные службы ИГИЛ. Они изготавливают тысячи и миллионы копий роликов, показывающих зловещие, леденящие

227

душу картины обезглавливания палачами своих жертв. И эти ужасающие картины нередко приводят к желаемому эффекту. Например, после казни игиловцами японских заложников Япония отказалась принимать участие в международной коалиции по борьбе с ИГИЛ.

Многочисленные факты свидетельствуют, что в современных международных конфликтах акцент все чаще смещается в сторону применения политических, экономических, психологических, информационных и других невоенных мер, реализуемых

сопорой на военную силу, что и составляет смысл и содержание действий, именуемых «гибридной войной».

Следует иметь в виду невероятно обширный арсенал различных средств, которые могут быть применены в процессе проведения гибридных операций. Перечень наиболее вероятных из них представлен на рис. 10.2.

Все эти особенности гибридной войны необходимо осваивать и осмысливать в современной военной науке при приоритетном ее внимании к разработке способов борьбы с террористическими и диверсионными акциями противника, учитывая, что в современных военных операциях активно применяются так называемые гибридные методы. В них акцент в противоборстве смещается в сторону комплексного применения политических, экономических, информационных и других невоенных мер, реализуемых

сопорой на военную силу. Осуществляется все это посредством подрыва военного и экономического потенциала противника, информационно-психологического давления, активной поддержки внутренней оппозиции, диверсионных и партизанских действий.

Нельзя оставлять без внимания, что США, НАТО, их союзники и пособники осуществляют комплексные гибридные мероприятия против России и ее союзников по ОДКБ: в Украине, на Кавказе и Средней Азии. Нельзя недооценивать тот факт, что западные страны на юго-востоке Украины создают условия для дальнейшей эскалации насилия в полномасштабной войне

сприменением всех современных систем оружия и военной техники. На состоявшемся в июне 2016 г. в Варшаве саммите НАТО отмечалась необходимость применения гибридных операций,

228

цами и сопредельными с Беларусью странами Балтии. В своем верноподданническом рвении лидеры балтийских государств в конце марта 2018 г. прибыли в Вашингтон и попросили президента США Д. Трампа о выделении их странам военной помощи и наращивании в них американского военного контингента, усилении противовоздушной обороны и поставки зенитных ракет дальнего радиуса действия «Patriot». Они заверили, что страны Балтии хотят стать частью крупного европейского противоракетного щита НАТО, аргументируя свою позицию утверждениями о «нарастающих российских угрозах», которых на самом деле не существует. Тем не менее Д. Трамп охотно воспринял их предложение и сообщил, что США выделяют военную помощь прибалтийским странам в размере 182 млн долларов. Это свидетельствует, что спектр военных опасностей для Беларуси существенно расширяется.

Стремительное расширение ареалов и интенсификация гибридных действий, как отмечает начальник Генштаба Вооруженных Сил России В. В. Герасимов, приводит к стиранию грани между состоянием войны и мира, следствием чего «становится новое восприятие мирного времени, когда военные или открытые насильственные меры против того или иного государства не изменяются, но его национальная безопасность и суверенитет находятся под угрозой и могут быть нарушены». Но в случае развертывания вооруженного конфликта «завоевание информационного превосходства» является «непременным условием боевых действий».

Возрастание значимости такого превосходства обусловлено тем, что в условиях стремительного развития информационных технологий и удвоения объема информации каждые два года одним из основных объектов глобального противоборства становится медиасфера, где существуют и развиваются воспринимаемые человеком прямые и скрытые смыслы, выраженные в текстах, таблицах, видео- и аудиоконтенте, становящихся доступными в виде сайтов, блогов, порталов, социальных сетей и т. п. Информационное противоборство имеет своей целью изменение индивидуального, группового и массового сознания насе-

230