volochaeva_of_politicheskie_protsessy_v_sovremennom_informat

91

управляющих узлов1.Несмотря на отсутствие единой всеохватывающей власти, регулирующие усилия, предпринимаемые этими акторами, обладают определенной степенью предсказуемости и предназначены для решения проблем, встающих на пути глобализации2. Попытки регулирования всегда вызывают споры, поскольку приносят не всем участникам одинаковые выгоды.

Перечень субъектов глобального управления не предопределен раз и навсегда3. Таковым в зависимости от ситуации и возникшей проблемы может стать практически любой актор международных отношений, который поддерживает нормы и правила, структурирующие, задающие условия и ограничивающие социальную активность, игнорируя государственные границы. В глобальном управлении отсутствует иерархия между его акторами. Оно скорее дополняет, чем заменяет собой регулирующие меры на региональном, национальном и локальном уровнях. Многие политические процессы, проходящие на региональном, национальном и локальном уровнях, часто соответствуют глобальным целям и не требуют дополнительных корректировок.

К настоящему времени сложилось два основных подхода к пониманию сути глобального управления4.Согласно первому из них, глобальное управление – это всего лишь коллективный менеджмент, ориентированный на решение глобальных проблем для общего блага. В рамках же второго подхода глобальное управление рассматривается как проект, навязывающий и поддерживающий неолиберальный мировой порядок.

Формирование системы глобальной власти сопровождается процессами дефрагментации политических пространств и разжигания конфликтов.

1 Громыко А.А. Глобализация и глобальное управление // Вестник МГИМОУниверситета. 2013. № 5. С. 17.

2Weiss T.G., Thakur R. The UN and Global Governance: An Unfinished Journey. Bloomington: Indiana University Press, 2010. P. 6.

3Dingwerth K., Pattberg Ph. Global Governance as a Perspective on World Politics // Global Governance. 2006. Vol. 12. № 2. P. 199.

4Bexell M. Global Governance, Legitimacy and (De) Legitimation // Globalizations. 2014. Vol. 11. № 3. P. 290.

92

Каждый из этих процессов отвечает ее интересам. Чем меньше то или иное государство, тем меньше у него шансов бросить вызов формирующемуся порядку, тем проще убедить его отказаться от протекционизма в пользу открытости, тем легче решить его внутренние, накопившиеся в процессе его исторического развития, проблемы, мешающие глобализации. Конфликты же, особенно переросшие в военные столкновения, лишают возможностей вернуться к существовавшим прежде моделям организации политического пространства. Вместе с тем они усиливают спрос на централизацию власти в глобальном масштабе. В хаосе конфликтов, возникающих, как мы видим в последнее время, неожиданно и часто на пустом месте, многие готовы пойти на уступки в пользу системы глобальной власти, которая будет эффективно обеспечивать порядок, пусть даже и прибегая при необходимости к принуждению.

В системе глобальной власти, как впрочем и в любой другой политической системе, имеются свои силы принуждения, отвечающие за поддержание порядка и корректировку отклоняющегося поведения. Государства, не желающие принимать правил глобализации, государства, не способные обеспечить порядок на своей территории, да и государства, просто не удовлетворяющие по своим объективным признакам требованиям глобализации, подвергаются риску столкнуться с глобальными силами принуждения – интернациональными военными контингентами и интернациональными группами наемников. Еще в 1991 г. М. ван Кревельд пророчески заметил, что государство вскоре начнет постепенно лишаться своей монополии на вооруженное насилие в пользу организаций иного типа1.

Отметим, что составной частью конфликтов в современном мире являются частные военные компании. С одной стороны, деятельность этих структур идентична деятельности наемников2, так как эти компании, вопервых, участвуют в чужом противостоянии, в, во-вторых, это делается за

1Кревельд М. ван Трансформация войны. М.: Альпина Бизнес Букс, 2005. С. 291.

2Singer P. Corporate Warriors: The Rise of the Privatized Military Industry. - Ithaca: Cornell University Press, 2003. - P. 19-39.

93

материальное вознаграждение. Основное отличие заключается в корпоративном характере1.

С 90-х гг. ХХ века наблюдается рост количества использования военных компаний в мировом политическом процессе. Р.Уэсселер отмечал, что в современных боестолкновениях все меньше регулярных военных частей, все больше представителей частных военных кампаний2. В войне 1991 . в Персидском заливе соотношение регулярных военнослужащих и представителей военных кампаний было 50 к 1, а уже во второй - 1 к 103.

Летом 2014 г. группировка «Исламское государство» (ИГ) захватила обширные территории на севере и северо-западе Ирака, поставив под угрозу само существование иракского государства и его дальнейшую интеграцию в систему глобальной власти. В ответ США отправили в Ирак более сотни военных советников, а в августе приступили к периодическим авиационным ударам по позициям ИГ, призванным помочь иракским вооруженным силам. В рамках Саммита НАТО, проходившего в Уэльсе с 4 по 5 сентября 2014 г., министры обороны государств альянса договорились о создании интернациональной коалиции по борьбе с ИГ, в которую изначально вошли 10 стран (США, Великобритания, Франция, Германия, Канада, Австралия, Турция, Италия, Польша и Дания)4. Иракское правительство сразу же поддержало намерения, направленные на осуществление масштабной внешней поддержки5.

Вооруженный конфликт, охвативший с весны 2014 г. восточные районы Украины, дает один из последних примеров участия наемников, сражающихся за обе стороны. Американская газета «The New York Times»

1Shearer D. Outsourcing War // Foreign Policy. - 1998. - Vol. 112. - № 1. - P. 68-69.

2Уэсселер Р. Война как услуга. - М.: СТОЛИЦА-ПРИНТ, 2007. - С. 9.

3Avant D. The Privatization of Security and Change in the Control of Force // International Studies Perspectives. - 2004. - Vol. 5. - № 2. - P. 153-157.

4Хейгел: коалиция по противодействию ИГ включает 10 стран // РИА «Новости». 2014. 5

сентября. URL: http://ria.ru/world/20140905/1022923886.html (дата обращения: 08.09.2014).

5 МИД Ирака приветствовал план по созданию альянса для борьбы с ИГ // РИА

«Новости». 2014. 6 сентября. URL: http://ria.ru/world/20140906/1023079717.html (дата обращения: 08.09.2014).

94

через статью своего корреспондента, побывавшего в Луганске, рассказывает о десятках наемников из России, воюющих за деньги против украинского правительства1. Внешнее вмешательство в украинский конфликт подтверждает и французская газета «LeHuffingtonPost», приводя доказательства присутствия российских наемников2. Немецкая газета«Bild» приводит факты деятельности на украинской территории американской частной военной компании «Academi», ранее носившей более известное название «Blackwater». Компания с главным офисом в Вирджинии содержит тренировочные лагеря в штатах Северная Каролина, Калифорния и Коннектикут. Бойцы этой компании ранее участвовали в войне в Ираке и Афганистане. В 2009 г.компания после ряда скандалов была переименована в «XeServices», а затем после двух лет структурных реорганизаций получила свое настоящее имя. По информации немецкого издания, «Academi» содержит самую мощную частную армию мира, которая участвовала не только в операциях по заказу Пентагона, но и многочисленных правительств, организаций и фирм3. В интервью РИА «Новости» один из лидеров повстанцев в Горловке И.Н. Безлер говорит о попавших к ним в руки знаке французского «Иностранного легиона» и автомате GSG, которого нет на вооружении Украины4. В мае 2014 г. глава МИД РФ С.В. Лавров заявил

1Tavernise S. Whisked Away for Tea With a Rebel in Ukraine // The New York Times. 2014. July 15. URL: http://www.nytimes.com/2014/07/16/world/europe/whisked-away-for-tea-with-a- rebel-in-ukraine.html?_r=1 (дата обращения: 31.07.2014).

2Chesanovska A.J. «Chargement 200»ou le Triste Destin des MercenairesRusses // Le Huffington Post. 2014. Juillet 29. URL: http://www.huffingtonpost.fr/anna-jaillard- chesanovska/chargement-200-destin-mercenaires-russes_b_5626901.html?utm_hp_ref=fr- international (дата обращения: 31.07.2014).

3Kämpfen US-Söldner in der Ukraine? // Bild. 2014. März 9. URL: http://www.bild.de/politik/ausland/ukraine/us-soeldner-von-blackwater-im-einsatz- 34992896.bild.html (дата обращения: 31.07.2014).

4 Комендант Горловки: иностранцы воюют против ополчения на Украине // РИА

«Новости». 2014. 16 июля. URL: http://ria.ru/world/20140716/1016152410.html (дата обращения: 31.07.2014).

95

телеканалу «Bloomberg»: «У России есть серьезные опасения, что на юговостоке Украины действуют наемники из США»1.

Если посмотреть на современные войны через призму глобализации, то можно заметить, что они все больше и больше превращаются в противоборства сил принуждения системы глобальной власти с теми, кто радикально отвергает глобализационный проект. Как замечают по этому поводу М. Хардт и А. Негри, все или, по крайней мере, большинство, войн последнего времени, даже если в них вовлечены разные страны, есть войны гражданские, где силы глобализации сражаются с повстанцами, не приемлющими навязываемого порядка. В традиционном понимании обычной, внешней войной считается вооруженное столкновение между суверенными политическими единицами, а гражданской, внутренней войной

– вооруженный конфликт между суверенной властью и не обладающими суверенными правами повстанцами в пределах территории некого государства. Сейчас гражданская война выходит за рамки национальных государств, утрачивающих суверенитет, достигая глобального масштаба. Глобальная гражданская война охватывает собой все локальные войны, которые уже нельзя рассматривать изолировано друг от друга2.

В этой связи важным представляется и то, что сторонники системы глобальной власти зачастую маскируют свои подлинные мотивы войны мотивами абстрактными, что порождает феномен абстрактно-реальных войн. Под воздействием глобализации трансформируется вооруженные столкновения, используемые различными субъектами для достижения самых разнообразных политических целей.

Завершая эту часть работы, можно отметить, что любой аспект глобализации порождает новые институты, процессы и технологии, что позволяет говорить о целом пласте новых политических феноменов, а точнее

1 Лавров выразил уверенность, что на Украине действуют наемники из США // Российская газета. 2014. 14 мая. URL: http://www.rg.ru/2014/05/14/lavrov-anons.html (дата обращения: 31.07.2014).

2Хардт М., Негри А. Множество: война и демократия в эпоху империи. М.: Культурная революция, 2006. С. 13-14.

96

– новой политической составляющей социальных пространств. Новые организации и процедуры, ассоциируемые с глобализацией, подвергают серьезной проверки традиционные институты, созданные еще в век доминирования национальных государств. Каждая стадия политического процесса, какого бы уровня он ни был, испытывает на себе мощное влияние глобализации. Основные акторы, задающие векторы протекания политических процессов, поляризуются по линии «глобалистыантиглобалисты». Глобализация, которую невозможно представить вне контекста информационного прогресса, дает в руки политических акторов новые технологии борьбы за власть, объединяющие результаты последних научных достижений с архаичными способами нейтрализации противников. Безусловно, что глобализация создает новые угрозы национальной безопасности всех государств – от самых слабых до самых сильных. Вместе с тем, глобализация заставляет пересмотреть многие исследовательские и методологические подходы, лежащие сегодня в основе анализа политической реальности.

97

ГЛАВА II. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО ИНФОРМАЦИОННОГО ОБЩЕСТВА: ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ

2.1. Современный политический процесс: акторный анализ трансформационного потенциала основных институтов информационного общества

Необходимо остановиться на нашем понимании современности. Мы понимаем, что современность не является категорией и явлением, привязанным в определенной темпорально-временной точке. Это своего рода качественное состояние социально-политической и экономической реальности, связанное со спецификой изменившихся под влиянием традиционных и новых вызовов и угроз социально-политических, и экономических институтов. Развивая концепцию современности П. Штомпки1, отметим, что современность – это ситуация, для которой характерны следующие черты2:

9ненаправленность перемен, то есть происходящие перемены не имеют какое-то заранее определенное направление;

9доминирующая жизненная стратегия – flexibility, то есть гибкость и подозрение ко всем долговременным обязанностям;

9состояние interregnum, то есть неуверенности; ощущение того, что будущее непредвиденно, непонимание и незнание того, как предвидеть развитие событий;

9инструментальный кризис, то есть ограничение инструментов эффективного действия по сравнению с глобальными задачами; отсутствие стабильных структур, «которые могли бы пытаться -

1Штомпка П. Социология социальных изменений. – М., 1996. - С. 106.

2Анализ делается по: Бауман З. Глобализация: последствия для человека общества. – М., 2004; Бауман З. текучая современность. – М., 2008; Бауман З. Текучая медерность: взгляд из 2011 года: публичная лекция, 6 мая 2011 годд // http://www.polit.ru/lectures/2011/05/06/bauman.html

98

если даже не осуществить, то определить направления событий, исторического развития»1.

В сфере политики данные черты Современности представлены следующим образом:

9перемещение «мощи» в надгосударственное пространство, выход ее из-под политического контроля;

9представление о демократизации как о процессе сокращения диапазона использования насилия для достижения политических целей;

9слабое государство без достаточной мощи, силы, чтобы реализовывать основные функции, отождествляющие политический режим с демократией, переносит их на других агентов;

9происходит горизонтальное движение некоторых функций государства к рынкам, которые по определению свободны от политического вмешательства и являются неполитическим существом, или нисходящее движение, то есть делегирование реализации ряда государственных функций человеку («жизненная политика» в терминологии Э. Гидденса);

9наблюдается деполитизации общества, то есть современные граждане трансформируются в обывателей, в зрителей "нескончаемой жвачки для ума, которая заменяет реальную жизнь с ее политическим противостоянием как основной фабулы спектакля. В следствие чего со временем человек теряет умения и навыки самостоятельных политических оценок, умения делать выбор, теряет способности к самоорганизации"2;

1Бауман З. Текучая медерность: взгляд из 2011 года: публичная лекция, 6 мая 2011 годд // http://www.polit.ru/lectures/2011/05/06/bauman.html

2Teivanen T. Enter Economism, Exit Politics. London, 2002. P. 178.

99

9 ограничение правительства в ситуации неограниченной капиталистической экономики1.

Данные черты современные ученые зачастую отождествляют с процессами демократизации, с процессами перехода от авторитарных политических режимов к демократическим в ситуации реализации «западного» сценария глобализации2.

Говоря о политическом процессе в информационном обществе необходимо отметить его ускорение и качественное изменение соотношения и взаимодействия различных срезов политической жизни.

Если в политическом жизни общества позднего модерна жизненное пространство политики, экономики и культуры в основном совпадало, а их взаимодействие реализовывалось в национальных рамках, то в настоящее время можно говорить о сложившимся наднациональном жизненном пространстве. Данное явление привело к ослаблению основной функции политики - обеспечение управления обществом. Такое ослабление проявляется в том, что многие важные сферы жизни как бы ускользают от политики. Данное явление обусловлено возрастающей ролью, с одной стороны, интеграционных процессов и институтов, а с другой – локальных интересов и потребностей.

Если раньше экономическое, социальное и культурное пространства можно было эффективно связать через политику по вертикали, то в настоящее время эта связка не дает ожидаемого результата. Логика развития каждого из названных пространств во многом самостоятельна. Данный процесс можно назвать как размывание центрирующей роли политики.

Одним из акторов политического процесса в информационном обществе являются социальные движения, которые, на наш взгляд, представляют собой нечто большее, чем социальная мобилизация. Ч. Тилли считает понятие «социальное движение» слишком расплывчатым и

1Крауч К. Постдемократия. – М., 2010. – С. 27.

2Миллер А. От демократии 19 века к демократии 21-го // Демократия и модернизация: к дискуссии о вызовах 21 века. – М., 2010.

100

предпочитает говорить о «спорной политике» как сфере политического взаимодействия, нежели о движениях как специфическом политическом акторе1. Мы согласны с Ч. Тилли который считает, что социальные движения связаны со спором и несогласием и при этом не имеют ничего общего с организациями взаимопомощи и неправительственными организациями2.

Представляется, что социальные движения есть форма коллективные действия, растянутые во времени, объединенные общей идентичностью и программными требованиями. Это процесс, состоящий из действий и акторов, мотивированных чувством обиды и несправедливости и осознанием необходимости поиска новых путей организации общества и направлений развития3. Нам представляешься верным наблюдение Сноу, с тем ,что социальные движения действуют «вне институциональных и организационных каналов с целью выражения угрозы или поддержки действующей власти»4. Т.е. они исключены из институциональных каналов, находящихся под контролем властей.

М. Дайани считает, что можно выделить три основных компонента социальных движений5:

1)сложные взаимоотношения между множеством акторов;

2)коллективная идентичность;

3)конфликтный спор.

Для того, чтобы дифференцировать социальные движения от других политических акторов, необходимо выяснить характер их отношений с властями. В этом нам может помочь «статичная модель политии»6, состоящая из нескольких элементов:

1Tilly C. Popular Contention in Great Britain, 1758-1834. London: Paradigm Publishers, 1995.

2Putnam R. Bowling alone: the Collapse and Revival of American Community. N.Y., 2000.

3Bebbington A. Povetry reduction and social movements: A framework with cases. University of Manchester, 2009

4The Blackwell Companion on Social Movements. Oxford: Blackwell, 2004, p. 11.

5Diani M. The Concept of Social Movement// Political Sociology. Oxford: Blackwell, 2000, p.

6McAdam D., Tarrow S., Tilly C. Dinamics of Contention. Cambridge: Cambridge University Press, 2001.