volochaeva_of_politicheskie_protsessy_v_sovremennom_informat
.pdf
171
возможностями для сопротивления. Современные технологии, в частности веб-камеры, могут способствовать «демократизации наблюдения», повышая политическую активность отдельных индивидов и изменяя направления контроля1.
Дж. Рул в своих исследованиях многократно упоминает общество тотального наблюдения, повсеместно формирующееся в настоящее время. Несмотря на то, что Дж. Рул рассматривает политический и экономический аспекты функционирования подобного общества, он пользуется широким, механистическим определением термина «наблюдение». С одной стороны, собранные персональные данные могут использоваться и для решения противоположных задач, усиливая репрессивный потенциал правящих элит. С другой же стороны, наблюдение необходимо для бесконфликтного течения социальных процессов, реализации разнообразных социальных программ и поддержания социального порядка идеального типа. Получается, что наблюдение – это система, несущая не только опасности, но и преимущества. Хотя его книга называется «Частная жизнь в опасности», он показывает разнообразные социально значимые свойства наблюдения: в процессе наблюдения не только собираются и сохраняются детали частной жизни, но и создается мощная информационная база для решения множества проблем, с которыми сталкиваются люди в современном мире. В широком понимании Дж. Рула наблюдение, будучи обычным процессом сбора информации, не представляет проблему для общества, ассоциирующуюся исключительно с негативными последствиями2.
В своей книге «Общество максимального надзора» К. Норрис и Г. Армстронг рассматривают наблюдение как амбивалентный процесс, обеспечивающий дополнительную безопасность и новые возможности и одновременно способствующий тоталитарным тенденциям и усилению
1Koskela H. «The Other Side of Surveillance»: Webcams, Power and Agency // Theorizing Surveillance: The Panopticon and Beyond / Ed. by D. Lyon. Cullompton: Willan Publishing, 2006. P. 175.
2Rule J.B. Privacy in Peril: How We Are Sacrificing a Fundamental Right in Exchange for Security and Convenience. Oxford: Oxford University Press, 2007. P. 13-17.
172
власти. Упоминая власть, даваемую наблюдением, они тем не менее предостерегают от автоматического приложения идей могучего Панотикона и «Большого брата» к распространению камер видеонаблюдения. По мнению К. Норриса и Г. Армстронга, установка камер видеонаблюдения не означает формирование тоталитарного государства и попыток ввести жесткие дисциплинарные нормы: «Нам следует быть осторожными, ставя знак равенства между возможностью наблюдать и дисциплинарной властью, подразумеваемом в концепции паноптического наблюдения М. Фуко. Аналогично распространение камер не должно восприниматься как весть о приближении времен тоталитарного государства»1.
Какую бы конкретно не давали оценку исследователи, все они признают факт формирования общества наблюдения (надзирающего общества) как неотъемлемой части развития общества информационного. Информационное общество, где главный ресурс – это информация, а главный фактор экономического прогресса – информационные технологии, создает, как указывалось в предыдущем параграфе, условия для глобализации, т.е. интеграции стран и регионов в единое целое, обеспечивающее единую линию поведения. С другой стороны, информационное общество со своими «умными» технологиями упрощает контроль над гражданами, к которому правящая элита стремится на протяжении всей истории. Вместе с тем, наблюдаются и уникальные, оригинальные сочетания направлений практического воплощения, например, «глобализированное наблюдение». Примером последнего может служит прослушивание американскими спецслужбами телефонных разговоров немецкого канцлера А. Меркель. В таких случаях объектом оказываются не рядовые граждане, а крупные политические деятели, субъектом не национальные правительства, а спецслужбы государства, претендующего на роль «глобального полицейского».
1Norris C., Armstrong G. The Maximum Surveillance Society: The Rise of CCTV. Oxford: Berg, 1999. P. 6. (260)
173
… в данном контексте интересным является позиция М.Сюриа о господстве1. Он пишет, что господство есть суть политики, но политика в современном мире исчезает как привычный нам феномен, как феномен, за которым был закреплен определенный функционал. Он доказывает, что «политика не обладает более ни одним из своих былых полномочий»2. Современный мир, мир информационного общества есть основывается на господстве, которое есть «власть без политики»3.
Исходя из того, что господство есть результат «операции, нацеленной на то, чтобы политика не мгла больше воспрепятствовать тому, чтобы денежные круги (финансовые рынки), информационные круги (пресса, медиа), пропагандистские круги (реклама, которую сегодня не стоит пытаться отличить от информационных кругов) и юридические круги (судьи и те, от кого сегодня зависит «справедливое распределение денег» захватили всю власть)»4 можно сделать вывод о том, что политические круги имеют власти «ровно столько, на сколько господство согласилось им ее временно переуступить»5, при том, что переуступка осуществлена на тот срок, пока господству «не покажется, что оно в состоянии владеть властью в одиночку»6. На этом же условии оно временно принимает старые формы, формы, в которые политика традиционно и привычно представала перед населением. Ибо «господство» понимает, что массы не потерпят, чтобы «политика в традиционном смысле слова была так быстро устранена от надвигающихся форм власти».7
Итак, «господство» есть новый расклад политических сил, при котором исчезает сама возможность политики, то есть реальных действий, направленных на изменение сложившихся условий человеческого
1Сюриа М. Деньги: крушение политики. – Спб.: Наука, 2001. – 138 с.
2Сюриа М. Деньги: крушение политики. – Спб.: Наука, 2001. – С. 16.
3Сюриа М. Деньги: крушение политики. – Спб.: Наука, 2001. – С. 17.
4Сюриа М. Деньги: крушение политики. – Спб.: Наука, 2001. – С. 17.
5Сюриа М. Деньги: крушение политики. – Спб.: Наука, 2001. – С. 17.
6Сюриа М. Деньги: крушение политики. – Спб.: Наука, 2001. – С. 17.
7Сюриа М. Деньги: крушение политики. – Спб.: Наука, 2001. – С. 18.
174
существования. Этот расклад сил, исчезновение политики стало возможным в ситуации, когда «нет такой политики, над которой бы не возобладали деньги, поскольку нет политики, в которой деньги бы не решали все. Деньги до такой степени все решают, что нет больше политики, даже политики денег».1
Данный тип господства стал возможен в ситуации, когда при помощи манипуляторных технологий население поверило в то, что можно ничего не срывать; что доказательства тому, что ты не скрываешь, необходимо предоставлять повсюду, самостоятельно без какого-либо требования со стороны; и данное доказательство, в силу его личного предоставления, свидетельствует о лояльности режиму. Прозрачность, являясь прикрытием режима «господства», позволяет через абсолютную открытость осуществлять контроль за всеми сферами жизни человека. Скандальные подробности из личной жизни политиков, спортивных, поп-звезд на данный момент является одними из заметных проявлений нового режима господства.
Исходя из логики М.Сюриа, можно предположить, что современный мировой финансово-информационный режим – режим господства - является тотальным явлением, посредством проекта глобализации дискредитировал, ослабил, уничтожил своих идеологических конкурентов, но лишившись их, он вынужден выискивать себе новых врагов, провоцировать новые утопии, разжигать новые очаги напряжения. Реализация данных установок можно наблюдать в рамках концепции «управляемого хаоса».
Более того, провозглашенная идея верховенства неолиберализма в экономике, капиталистического пути развития мира2 не позволяет переложить ответственность за ряж неудач на иные идеологические режимы, что приводит к «мании осуждения» и как апогей – к самоосуждению. Осуждение самих себя дает возможность режиму «господства» (М.Сюриа) судить всех и везде.
1Сюриа М. Деньги: крушение политики. – Спб.: Наука, 2001. – С. 21.
2Бергер П. 50 тезисов о капитализме.- М., 1998.
175
Общество наблюдения, в общих чертах охарактеризованное в настоящем параграфе, имеет множество последствий чисто политической природы. Возможно, что политических эффектов у общества наблюдения даже больше, чем у процесса глобализации. Там, где наблюдение пронизывает собой всю социальную ткань – сверху вниз, снизу вверх, поперечно, происходит трансформация политического процесса – появляются новые линии политического противостояния, формируются новые и подвергаются проверке старые политические институты, на сцену выходят новые акторы, в политических программах которых идеи о новых векторах развития переплетаются с традиционными политическими ценностями и нормами. Общество наблюдения открывает путь новым политическим конфликтам, в которых силы, старающиеся не замечать усиления всеобщего наблюдения, борются с силами, крайне обеспокоенными такой перспективой, силы, готовые пойти на ограничение свобод ради безопасности, с силами, не приемлющими ограничения свобод даже перед лицом экстремизма и терроризма.
2.4. "Ненасильственное" изменение политических режимов как феномен информационного общества
Понятие «ненасильственная революция» вошло в политологический обиход еще в конце 1980-х гг., когда в странах Восточной Европы правящие режимы теряли власть от одной страны к другой и на смену им приходили прозападные элиты. Отметим, что теоретические исследования этой категории носили, скорее, фрагментарный характер, а сама технология «ненасильственной смены власти» в качестве таковой не рассматривалась1.
Терминологически, понятие "революция" восходит к позднелатинскому слову revolutio, означающему поворот, переворот,
1 Civil Resistance and Power Politics: The Experience of Non-violent Action from Gandhi to the Present / Ed. by Roberts A., Ash T. – Oxford: Oxford University Press, 2009. – 412 p.
176
превращение. Сейчас этот термин применяется для обозначения радикального, коренного, глубокого качественного изменения общества или познания, связанного с прямым разрывом с предыдущим состоянием. Понятие "цветной" революции возникло в начале XXI в. Его не стоит путать термином "бархатная" революция, который принято относить к бескровному демонтажу коммунистической системы в Чехословакии в ноябре-декабре 1989 года1. Но в широком смысле, под «бархатными революциями» понимают комплекс событий в Восточной Европе и Монголии, где в 19891991 г.г. были демонтированы коммунистические режимы. Это, в свою очередь, привело к распаду биполярной системы в международных отношениях2.
В настоящее время «цветные революции» - это массовые уличные беспорядки и протесты населения, поддерживаемые зарубежными неправительственными организациями, приводящие к смене политического режима без участия военных в тех случаях, когда цели революции достигнуты. Этот процесс сопровождается сменой правящей элиты3.
Сегодня в научной среде не существует консенсуса по поводу того, что именно признавать «цветной революцией». К примеру, «Бульдозерная революция» в Югославии, «Революция роз» в Грузии, «Оранжевая революция» на Украине и «Тюльпановая революция» в Киргизии официально признаны в качестве «цветных революций»4. Некоторые исследователи считают возможным отнести к цветным революциям в том числе и португальскую «Революцию гвоздик» 1974 г., когда бескровным
1Мусатов В. К 20-летию кардинальных перемен в Европе. История и современность // Дипломатическая служба. –2010 г. – № 2. – С. 60-64.
2Reclaiming Democracy: Civil Society and Electoral Change in Central and Eastern Europe // Ed. by Demes P., J. Forbrig. – Washington D.C.: German Marshall Fund, 2007. – 253 p.; Przeworski A. Democracy and the Market. Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. – Cambridge University Press, 1991. – 210 p.
3Барсамов В.А. «Цветные революции»: теоретический и прикладной аспекты // Социс. – 2006 г. – № 8. – С. 57-66.
4Beissinger M. Structure and Example in Modular Political Phenomena: The Diffusion of Bulldozer/Rose/Orange/Tulip Revolutions // Perspectives on Politics. – 2007. – №5. – pp. 259– 276; Нарочницкая Н.А. Оранжевые сети: от Белграда до Бишкека. – СПб.: Алетейя, 2008. –
С. 23.
177
путем совершился переворот либерально-демократического толка, покончивший с фашистской диктатурой.
Последний пример, тем не менее, вряд ли можно считать «цветной революцией», так как в качестве его основных организаторов выступали военные, тогда как главные действующие лица классических «цветных революций» - это гражданские люди, особенно образованная, с активной жизненной позицией, критически настроенная молодежь. На том же основании не укладывается в определение «цветных революций» переворот в Иране в августе 1953 года, когда премьер-министра Мохаммеда Мосаддыка свергли в результате спланированной Соединенными Штатами акции (что, в свое время признал Б. Обама). Однако именно иранские события 1953 г. послужили прообразом будущих «цветных революций».
Теоретически, корни явления «цветной революции» были заложены «Доктриной Монро», носящей имя президента США Джеймса Монро (17581831 г.г.). В июле 1823 года доктрина провозглашала право Соединенных Штатов устанавливать проамериканские режимы «к югу от Рио-Гранде» - в Центральной и Южной Америке. Доктрина, по сути, институциализировала мессианскую идею мироустройства «Рах Americana» – мира, построенного по американскому образцу1. В своей доктрине, Дж. Монро провозглашал: «...что касается правительств стран, провозгласивших и сохраняющих свою независимость, и тех, чью независимость, после тщательного изучения и на основе принципов справедливости, мы признали, мы не можем рассматривать любое вмешательство европейской державы с целью угнетения этих стран или установления какого-либо контроля над ними иначе, как недружественное проявление по отношению к Соединенным Штатам»2.
1Бочанов М.А. «Цветные революции» как фактор трансформации внешнеполитических стратегий государств на постсоветском пространстве: дисс. ... канд. полит. наук. – Орел, 2011. – 167 с.
2Монро Дж. Доктрина Монро: из седьмого ежегодного послания Конгрессу президента Дж.Монро 2 декабря 1823г. Материалы сайта Истории США [Электронный ресурс] //
Режим доступа: http://www.ushistory.org/documents/monroe.htm
178
Несмотря на то, что на практике данная идея реализовывалась достаточно давно, теоретическое структурирование термина «цветная революция» произошло не так давно. Основополагающим трудом по этой теме стала работа Д. Шарпа - гарвардского профессора политологии, директора «Института Альберта Эйнштейна». Она называлась «От диктатуры к демократии. Концептуальные основы освобождения», и вышла свет в 1993 г. Сам Институт был основан в США в 1983 г. и возглавлен бывшим высокопоставленным офицером Разведуправления Министерства обороны США полковником Роберт Хелви и Дж. Шарпом, чьи работы о переведены на 27 языков. Последний – является главным теоретиком и «лицом» Института, в то время как практической работой занимается Хелви. Полковник начал эту деятельность даже раньше своего официального увольнения из вооруженных сил США. Проработав 30 лет в системе Министерства обороны Соединенных Штатов, он накопил богатый опыт подрывной деятельности в Юго-Восточной Азии, был оперативным сотрудником резидентуры во время организованного американсцами переворота в Сербии.
Официальная декларация Института провозглашает его целями «исследования и образование с целью использования ненасильственной борьбы против диктатур, войны, геноцида и репрессий», в то время как сам Институт существует на средства «благотворительных фондов» Сороса и правительства США. Примечателен список стан, откуда многочисленные группы, заинтересованные в таком «передовом опыте», обращались в Институт за последние годы: Албания, Ангола, Азербайджан, Афганистан, Белоруссия, Боливия, Венесуэла, Вьетнам, Гаити, Грузия, Зимбабве, Ирак, Иран, Кашмир, Кения, Кипр, Китай, Колумбия, Куба, Косово, Ливана, Малайзия, Мексика, Молдавия, ОАЭ, Сербия, Словакия, Того, Тибет, Украина, Шри Ланка, Эритрея, Эфиопия1.
1 Кара-Мурза С. Революции на экспорт. Ющенко, Саакашвили.... – М.: Эксмо, 2006. – 528 с.
179
Для Шарпа борьба со странами не западной ориентации ассоциируется с борьбой с диктатурой. Эта работа детально излагает технологию осуществления ненасильственной революции при помощи самых простых методов. Она стала настольной книгой для множества молодых «революционеров» во всех странах, включая Югославию, Грузию, Украину, Киргизию и многих других. Эта работа предстает классическим руководством к действию, детально раскрывающим тактические и стратегические приемы и методы борьбы в государствах, которых западный политтехнолог называет «тоталитарными и авторитарными».
Все методы ненасильственных действий разделены на 6 крупных блоков, которые, в свою очередь, делятся на подгруппы:
•методы ненасильственного протеста и убеждения;
•методы отказа от социального сотрудничества;
•методы отказа от экономического сотрудничества;
•методы отказа от символического сотрудничества;
•методы отказа от политического сотрудничества;
•методы ненасильственного вмешательства.
Важно отметить, что изначально предлагаемая аналитическая парадигма, называя «цветные революции» инструментом свержения диктатуры противопоставляет «хороших революционеров» (и всех, кто их поддерживает) «плохим» оппонентам «революции». Последующие работы многих западных исследователей продвигали именно эту парадигму и не предлагали никаких других интерпретаций1.
Одной из основных тем, к которой обращаются западные исследователи, является способы мобилизации оппозицией силы, способной разрушить «антидемократический режим», его военную и полицейскую
1 Brownlee J. Authoritarianism in аn age of democratization. – Cambridge: Cambridge University Press, 2007. – 264 p.; Bunce V., Wolchik S. Defeating Authoritarian Leaders in Postcommunist Countries. – Cambridge: Cambridge University Press, 2011. – 396 p.; Canterbury D. Neoliberal democratization and new authoritarianism. – Aldershot: Ashgate, 2005. – 210 р.; McFaul M. Transitions from Postcommunism // Journal of Democracy. – July 2005. – Vol. 16, No.3. – pp. 5-19.
180
системы.
С целью мобилизации используются даже музыкальные стили, музыкальные группы, музыкальные пристрастия. Как пишет агентство Associated Press США пытались устроить «оранжевую» революцию на Кубе с помощью рэперов и музыкантов хип-хопа1. На специальную программу было потрачено несколько миллионов долларов. По данным Associated Press, в 2009 году подрядчик Вашингтона компания Creative Associates International
начала раскручивать кубинскую хип-хоп группу Los Aldeanos. Из поклонников творчества музыкантов планировалось сделать политических активистов, внедряя в фан-группы антиправительственные идеи. Параллельно применялись усилия по созданию кубинского аналога «Твиттера».
Примечательно, что к работе привлекли Райко Божича, который ранее занимался организацией концертов студенческого движения в Сербии, что стало не последним фактором свержения в 2000 году президента Слободана Милошевича.
Заговор против кубинского режима был раскрыт, но сам по себе факт операции показателен. Отметим, что оператором было Агентство США по международному развитию (USAID)2.
Изучением влияния культуры на массовое сознание на Западе занимаются уже давно. Наиболее последовательно такими изысканиями с 1946 года занимается созданный при поддержке Фонда Рокфеллера Тавистокский институт человеческих отношений в английском графстве Суссекс. Недавно вышедшая о его деятельности книга журналиста Даниэля Эстулина3. Автор утверждает, что методы Тавистокского института широко применяются в разных частях света и принимают формы уже масштабных проектов в области социальной инженерии.
Все приведенные примеры свержения или расшатывания «диктатур»
1Иванов А. Госпереворот под хип-хоп // http://svpressa.ru/politic/article/107084/
2Иванов А. Госпереворот под хип-хоп // http://svpressa.ru/politic/article/107084/
3Эстулин Д. Тавистокский институт. - Минск.: Попурри, 2014. - 368 с.