это он накупил по своей кредитке и спрятал в сарае товары, что это он добился оформления страховки. Иначе останется недоверие к моей версии событий.

Вмоем стройном сюжете есть несколько проколов. В основном они связаны с людьми. Полиция и ФБР тщательно проверяют мои слова. Я знаю, Бони мечтает меня арестовать. Но копы так напортачили раньше, выставили себя такими дураками, что не посмеют тронуть меня, не имея на руках веских улик. У них есть только показания Ника, который клянется, что ни в чем не виноват, против моих, что он виноват.

Я подготовилась даже к появлению своих «друзей» из Озарка, Джеффа и Греты, в поисках славы или денег. Сообщила полиции, что Дези не сразу привез меня в особняк на озере, а продержал несколько дней с завязанными глазами, с кляпом во рту и под воздействием одурманивающих препаратов – это я так думаю, что несколько дней! – в какой-то комнате. Может быть, в мотеле? Или в квартире? Не уверена, все так расплывчато. Вы же понимаете, я была затерроризирована, да еще эта химия. Если Джефф и Грета все-таки притащатся и убедят копов отправить экспертов в «Убежище странника», то найденные отпечатки пальцев и другие следы станут лишним подтверждением моих слов.

Поэтому Ник – единственная проблема, но скоро я перетяну его на свою сторону. Я действовала осторожно и не оставила свидетельств против себя. Может, полиция и не верит мне до конца, но поделать ничего не может. Я догадываюсь по злому голосу Бони, что она не успокоится и попробует найти улики. Но чем больше она будет рыть, тем больше людей отвернется от нее. Она уже сейчас похожа на фанатичку-конспирологиню, все зенки пучит и не приемлет никаких возражений. Осталось только шапочку из фольги нацепить.

Вобщем, расследование постепенно сходит на нет. А вот «Удивительная Эми», напротив, приобрела второе дыхание. Издательство прислало моим родителям униженную просьбу написать еще одну книгу и получило их согласие в обмен на щедрый гонорар. В который раз из меня будут тянуть психические соки ради звонкой монеты? Нынче утром они уехали из Карфагена. Заявили, что так будет лучше для Ника и для меня (именно в этом порядке). Нам-де надо побыть наедине, время лечит и прочее. Но я-то знаю правду.

Они хотят поскорее вернуться к работе. Сказали, что попытаются найти «нужный тон».

Исообщить в этом «нужном тоне»: наша дочь была похищена и многократно изнасилована чудовищем, которому она потом перерезала горло… но мы вовсе не хотим наварить на этом деньжат.

Мне не интересно, как они намерены восстанавливать свою жалкую империю, потому что каждый день мне звонят и просят изложить на бумаге собственную историю. Мою, мою, и только мою! Надо лишь выбрать самое выгодное предложение и садиться за работу. А еще надо сделать так, чтобы Ник дал согласие на мой вариант финала.

Мой вариант финала – счастливый.

Я знаю, любовь ко мне еще не возродилась в душе Ника, но куда он денется? Буду шантажировать его, пока не получу желаемый результат. Сейчас он ведет себя как прежний Ник, а я – как прежняя Эми. Как в ту пору, когда мы были счастливы. Когда не знали друг друга так, как знаем теперь.

Вчера, прохладным августовским утром, я стояла на веранде и любовалась рассветом. Ник выглянул из окна кухни с большой чашкой кофе – хочешь? Я кивнула, и мы стояли рядом, и пили кофе, и глядели на реку, и нам было нормально и спокойно.

Ник все еще не спит со мной. Ночует в гостевой комнате на первом этаже, запирая дверь. Но рано или поздно я его одолею, возьму измором, застигну врасплох, и он разделит со мной постель. Посреди ночи я повернусь к нему, обовью, как цепкая лоза, и тогда он станет моим до самой последней частички души.

Ник Данн

Тридцать дней после возвращения.

Эми уверена, что держит ситуацию под контролем, но она заблуждается. Вернее, так: однажды она ошибется.

Бони, Го и я работаем в одной команде. Полиция, ФБР и все остальные утратили интерес к расследованию. Но вчера Бони неожиданно позвонила мне. Она не представилась, когда я принял вызов, словно мы старые друзья. Пригласила на чашку кофе. Я захватил Го из дому, и мы встретились в «Панкейк-хаусе». Детектив уже ждала в кабинке; при нашем появлении встала и вяло улыбнулась. Ей досталось от репортеров на орехи. Мы замялись, не зная, как теперь ее приветствовать – рукопожатиями или объятиями. Остановились на кивках.

Еще до того, как нам принесли заказ, она сказала:

–У меня есть дочь. Тринадцать лет. Миа. В честь Мии Хэмм. Она родилась в тот день, когда мы выиграли чемпионат мира. Вот такая у меня девчонка.

Я приподнял бровь: продолжайте, очень интересно.

–Вы как-то спросили, есть ли у меня дети, я не ответила… Повела себя грубо. Я была уверена, что вы не виноваты, но все были против вас, и я струсила. Вела себя как дура. Даже не хотела говорить имя дочери. – Она налила нам кофе из термоса. – Так вот, ее зовут Миа.

–Ладно, спасибо за откровенность.

–Нет, я хочу сказать… Вот ерунда какая… – Бони дунула вверх, отчего разметалась ее челка. – Я хочу сказать, я знаю, что Эми вас подставила. Я знаю, что она хладнокровно убила Дези Коллингса. Я знаю это точно. Но ничего не могу доказать.

–А чем занимаются остальные, пока вы расследуете дело? – спросила Го.

–Дело закрыто. Джилпина это полностью устраивает. А я получила распоряжение от руководства: прекратить возню с этим дерьмом. Прекратить, и точка. И так уже пресса сделала из нас безмозглых деревенских ослов. Я ничего не смогу сделать без вашей помощи, Ник. У вас что-нибудь есть?

–Я знаю то же, что и вы, – пожал я плечами. – Она мне призналась во всем, но…

–Призналась?! – воскликнула Бони. – Так это же здорово, Ник! Черт возьми, давайте мы будем записывать…

–Ничего не получится. Ничего. Она все продумала. Я хочу сказать, что она хладнокровно изучила все методы полиции. Она очень умная, Ронда.

Детектив полила вафли сиропом цвета электрик. Я в то же время ткнул вилкой в яичный желток и покрутил его – нарисовал на тарелке солнце с протуберанцами.

–Когда вы называете меня Рондой, хочется на стенку лезть.

–Моя жена очень хорошо учится, миссис детектив Бони.

Ронда опять вздыбила челку дуновением. Подцепила на вилку кусочек блинчика.

–Мне и микрофон для вас не выдали бы.

–Погодите, ребята! – вмешалась Го. – Но ведь должна быть какая-то зацепка! Ник, почему не переедешь от нее, все равно же от твоего пребывания в доме никакого проку?

–Нужно время, Го. Нужно, чтобы она снова стала мне доверять. Если она заговорит со мной откровенно не в ванной, когда мы оба голые…

Бони потерла глаза и обратилась к моей сестре:

–Уж не знаю, надо ли мне интересоваться подробностями…

–Они разговаривают в ванной при включенном душе. А разве там нельзя поставить какой-нибудь «жучок»?

–Шума воды ей мало, она еще и на ухо шепчет, – сказал я.

–Да, она умная, – кивнула Бони. – И учится на отлично. Я осмотрела машину, на которой она вернулась, – «ягуар» Дези. Проверила багажник, в котором, как она утверждает, Дези ее перевозил. Думала, там ничего не найдется и я уличу ее во лжи. Нет, она нарочно повалялась в багажнике, Ник! Разыскная собака взяла ее след. И мы нашли три длинных белокурых волоса. Длинные белокурые волосы! До того, как она обрезала их. Как она сумела это сделать?!

–Долгосрочные планы. Наверняка припрятала волосы, чтобы потом еще больше

ухудшить мое положение.

–О господи! Вы можете представить такую в роли своей мамаши? Нипочем ее не обманешь, она всегда на три шага впереди.

–Бони, а вы можете представить ее в роли жены?

–Она проколется, – ответила детектив. – Где-то обязательно проколется.

–Вряд ли, – покачал я головой. – А не могу я просто свидетельствовать против нее?

–Вам никто не поверит. Ваша судьба находится целиком в руках Эми. Она оправдала вас – она же может окончательно и уничтожить. Если захочет дать огласку истории с антифризом.

–Найти бы ту блевотину… Если я избавлюсь от рвоты и мы поймаем Эми на противоречиях…

–Нужно еще раз изучить дневник, – вставила Го. – Семь лет вела! Там обязательно найдутся нестыковки.

–Мы попросили Ранда и Мэрибет прочитать дневник – вдруг им что-то покажется странным, – сообщила Бони. – Угадаете, каков был ответ? Я думала, Мэрибет глаза мне выцарапает.

–А как насчет Жаклин Коллингс, или Томми О'Хара, или Хилари Хэнди? – продолжала Го. – Они знают настоящую Эми. Чем-нибудь да помогут.

–К сожалению, этого мало, – покачала головой Бони. – Им меньше веры, чем Эми. Это общественные симпатии в чистом виде, но именно их руководство сейчас принимает во внимание.

И она говорила правду. Жаклин Коллингс несколько раз спонтанно появлялась на разных телеканалах, настаивая на невиновности сына. Начинала она всегда хорошо, но, как правило, материнская любовь играла с ней дурную шутку. Через какое-то время ее уже воспринимали как несчастную сломленную женщину, которая отказывалась поверить в преступление сына. И чем больше ее жалели, тем пуще она кричала и злилась. В конце концов Жаклин полностью утратила сочувствие зрителей. Ее очень быстро списали. Томми О'Хара, а также Хилари Хэнди обращались ко мне, разъяренные безнаказанностью Эми, предлагали выступить со своими историями. Но никто не хотел их слушать – для толпы они были двумя психически неуравновешенными ничтожествами. «Крепитесь, – посоветовал я им, – и мы добьемся успеха». Хилари и Томми, Жаклин и Бони, я и Го – наш час еще придет.

Явнушал себе, что верю в это.

–А что, если привлечь на нашу сторону Энди? – предложил я. – Уговорим ее засвидетельствовать, что во всех местах, где Эми спрятала подсказки, мы с Энди занимались сексом. Люди любят Энди, ей поверят.

После появления Эми к Энди вернулась ее былая жизнерадостность. О ее жизни я знал только из случайно попадавших на глаза заметок в желтой прессе. Она встречалась с парнем, своим ровесником, симпатичным, лохматым и всегда с наушниками на шее. Выглядела эта парочка просто классно – молодые, здоровые. Газетчики восхищались ими; самый лучший заголовок – «Любовь находит Энди Харди». Эту отсылку к фильму 1938 года с Микки Руни могли понять от силы двадцать человек.

Я отправил ей СМС: «Прости. За все». Ответа не получил. Но искренне желал ей только хорошего.

–Совпадение. – Бони пожала плечами. – Я имею в виду, странное совпадение, но… недостаточно впечатляющее, чтобы двигаться дальше в такой атмосфере. Ник, вы должны заставить жену проговориться. Вы – наша единственная надежда.

Го стукнула чашкой с кофе о стол:

–Я вот слушаю, слушаю – и ушам своим не верю. Ник, я не хочу, чтобы ты жил в этом доме. Ты не коп под прикрытием. Ты живешь с убийцей. Вали оттуда, к херам! Всем насрать на то, что она убила Дези, но мне лично не насрать, что она точно так же может поступить и с тобой. В один прекрасный день пережаришь для нее сыр, а потом мне позвонят и скажут, что ты свалился с крыши и разбился насмерть. Вали оттуда!

–Не могу. Пока не могу. Она не отпустит. Ей слишком нравится игра.

–Так прекрати ей подыгрывать.

Но я не могу прекратить. Я ведь постепенно совершенствуюсь в этой игре. Буду рядом с Эми до тех пор, пока не подловлю на чем-нибудь. Я единственный человек, кому это по силам. Рано или поздно Эми размякнет и проговорится, а я смогу это использовать. Неделю назад я перебрался в нашу спальню. Секса у нас нет, мы стараемся даже не прикасаться друг к другу, но спим в одной постели как законные муж и жена, что ослабляет бдительность Эми. Иногда я поглаживаю ее волосы. Зажимаю локон между пальцами, слегка дергаю, будто звоню в звонок. Обоим это нравится. В этом-то и проблема.

Мы притворяемся, будто любим друг друга, делаем то, что нам нравилось, когда мы были влюблены; и наши взаимоотношения похожи на любовь, поскольку мы искусно играем роли. Романтика раннего этапа нашего брака восстанавливается как мышечная память. Когда я забываю – а я иногда могу ненадолго забыть, кем же является моя жена, – то даже получаю удовольствие от общения с ней. Или с тем человеком, которым она притворяется.

Факт, что моя жена – убийца, иногда кажется забавным. Можно привести пример? Однажды вечером я, как в старые добрые времена, принялся изображать омара, а Эми делала вид, что ловит меня. Получился скетч в духе «Энни Холл», и меня это так увлекло, что пришлось на минуту выбежать из комнаты. В ушах отдавался стук сердца; снова и снова я твердил, как мантру: «Эми убила человека, она и тебя убьет, если не будешь очень-очень осторожным». Моя супруга – такая веселая, такая красивая убийца – запросто расправится со мной, если я ее чем-нибудь раздосадую.

Я понял тогда, что боюсь находиться в собственном доме. Например, делая сэндвич на кухне в обед и слизывая ореховое масло с ножа, я обернулся и, увидев ее, подкравшуюся тихо-тихо, на цыпочках, дернулся от испуга.

Я, Ник Данн, который привык забывать разные мелочи, теперь репетирую каждую фразу, чтобы ни в коем случае не задеть женины чувства. По вечерам я записываю свои наблюдения за Эми: что она любит, чего не любит. Это на тот случай, если Эми устроит мне персональный опрос. Я теперь великолепный муж – по той простой причине, что очень не хочу принять смерть от руки своей благоверной.

Мы никогда не обсуждаем мою паранойю, ибо притворяемся, будто любим друг друга, и я делаю вид, что совсем не боюсь жену. А она временами бросает прозрачные намеки. Например: «Знаешь, Ник, ты можешь спокойно спать со мной в одной кровати. Просто спать. И все будет хорошо. Я обещаю. Случай с Дези – не прецедент. Закрывай глаза и спи».

Но я не могу уснуть. Не могу закрыть глаза, когда она рядом. Словно я в одной банке с пауком.

Эми Эллиот-Данн

Восемь недель после возвращения.

Меня так и не арестовали. Полиция перестала лезть с вопросами. Я чувствую себя в безопасности, а вскоре застрахуюсь и от грядущих неприятностей.

Мне до того спокойно, что я вчера нисколько не расстроилась, когда спустилась позавтракать и обнаружила на кухонном столе пустую банку, в которой хранила образец рвоты.

Ник – воришка – избавился от этой маленькой улики. Я поморгала и выкинула банку в мусорное ведро.

Она теперь не имеет никакого значения. Потому что моя жизнь налаживается.

У меня подписан договор с издательством. Я официальный автор нашей истории. Это символично, и это здорово. Что собой так или иначе представляет любой брак? Просто