–Неправда! Я ни к чему там не прикасался! За исключением подарка на годовщину свадьбы, который Эми спрятала внутри.

Таннер дотронулся до моей руки: заткнись, мать твою.

–Подарок мы привезли сюда, – сказал он.

–Ник, ваши отпечатки и на клюшках для гольфа, и на дисках с порнографией, на часах

идаже на телевизоре.

И тут я прозрел. Как же Эми отлично все устроила! Использовала против меня все. Включая мой глубокий самодовольный сон, которым я так хвастался перед ней, доказывая, что будь она поуравновешеннее, как я, избавилась бы от бессонницы. Я увидел точно наяву: вот она, стоя на коленях рядом с кроватью, прижимает мои пальцы то к одной покупке, то к другой под аккомпанемент громкого храпа. И так несколько месяцев кряду. Может, она даже подсыпала мне какую-то дрянь. Помню, как-то утром я с трудом разлепил глаза, а Эми сказала: «Знаешь, а ведь ты спишь как убитый. Или как под наркозом». Да, я был и тем и другим одновременно, но только раньше не догадывался.

–Вы можете объяснить найденные нами отпечатки пальцев? – спросил Джилпин.

–Что вы еще нашли? – продолжал давить Таннер Болт.

Бони выложила на столешницу толстую тетрадь в кожаном переплете с обугленными краями.

– Узнаете?

Я покачал головой, пожал плечами.

–Это дневник вашей жены.

–Хм… а разве Эми вела дневник?

–Да, Ник, вела. Она вела дневник на протяжении семи лет, – сообщила Бони. Похоже, вот-вот случится что-то очень плохое. Моя жена вновь перехитрила нас.

Эми Эллиот-Данн

Спустя десять дней.

Мы перегнали мой автомобиль через границу штата Иллинойс, на кошмарную окраину обнищавшего городка на реке, название которого я не знала. Потратили еще приблизительно час, стирая отпечатки пальцев, а потом бросили его с ключами в замке зажигания. Это называется «круговорот жизни». Сначала тачкой пользовалась подозрительная парочка из Арканзаса, потом скрытная Эми из Озарка. Пускай теперь кто-нибудь из бедняков Иллинойса порадуется находке.

Потом мы ехали в Миссури по дороге среди холмов, пока я не разглядела за стволами деревьев сверкающую гладь озера Хэннафан. Дези, живущему с семьей в Сент-Луисе, нравится думать, что эта местность освоена в те же времена, что и Восточное побережье, но он заблуждается. Озеро Хэннафан названо так не в честь государственного деятеля девятнадцатого столетия или героя Гражданской войны. Это искусственный водоем, вырытый в 2002 году маслопромышленником Майком Хэннафаном, которому понадобилось незаконно избавляться от токсичных отходов. Негодующая общественность пытается подыскать для озера новое название. Слово «Коллингс», уверена, всплывало не раз.

Однако ни превосходно спланированный водоем, по которому можно лишь плавать под парусом, но не с мотором, ни грандиозный прибрежный особняк – швейцарское шато, но в американских размерах, – не покорили меня. В этом и заключается извечная проблема Дези. Как по мне, будь ты хоть тысячу раз миссурийцем, не следует делать вид, будто озеро Коллингс – это озеро Комо.

Он облокотился о крышу «ягуара» и замер, рассматривая дом, так что и я вынуждена была постоять и полюбоваться.

– Мы заказали его по образу и подобию чудного крошечного шале, где жили с мамой в Бринзерси, – говорит Дези. – Единственное, без чего пришлось обойтись, – это горы на

профессионалов, да еще таких экзотических, как почерковеды.

–Ник, когда мы показали этот текст медицинскому эксперту, знаете, что он нам ответил?

–Отравление, – брякнул я, а Таннер нахмурился: «Спокойнее».

В течение секунды Бони не знала, что сказать, поскольку не эти слова рассчитывала от меня услышать.

–Точно, Ник. Спасибо. Это отравление антифризом. Классика. Эми повезло, что она выжила.

–Она выжила потому, что этого просто не было. Вы же сами сказали – классика. Симптомы с легкостью находятся в Интернете.

Детектив нахмурилась, но не стала спорить.

–При чтении дневника складывается не слишком хорошее впечатление о вас, Ник, – сказала она, водя пальцем по закладке. – Насилие – однажды вы толкнули ее. Ссоры – вы очень вспыльчивый. Сексуальные отношения, граничащие с изнасилованием. В конечном итоге она стала вас бояться. Читать это весьма неприятно. Последняя ее запись: «Этот мужчина, я думаю, способен меня убить». Ее собственные слова: «Этот мужчина способен меня убить».

Горло сжалось, захотелось вскочить. Накативший сперва страх сменился волной ярости. «Проклятая сука, проклятая сука, мать твою, мать твою, мать твою…»

–Какое удобное замечание, чтобы поставить финальную точку в дневнике, – сказал я. Адвокат снова взял меня за руку, призывая успокоиться.

–Похоже, что вы готовы убить ее опять, прямо сейчас, – заявила Бони.

–Вы все время лжете нам, Ник, – добавил Джилпин. – Например, сказали, что провели все утро на пляже, но опрос свидетелей показал: вы терпеть не можете пляжи. Потом говорили, что понятия не имеете, кто совершал покупки при помощи вашей кредитной карточки, и вдруг мы находим сарай, битком набитый покупками, и на каждой ваши отпечатки. Добавим к этому жену, страдающую от симптомов, идентичных отравлению антифризом, за несколько недель до своего исчезновения. Давайте выкладывайте правду. – Он сделал паузу для пущего эффекта.

–Что-нибудь еще у вас есть? – спросил Таннер Болт. – Достойное внимания?

–Кое-что есть. Ник ездил в Ганнибал, а мы через несколько дней нашли там сумочку его пропавшей жены, – вступила Бони. – Прибавим соседей, которые слышали, как вы ругались в ночь перед исчезновением Эми. Нежелательная для вас беременность. Бар куплен на деньги вашей жены, и в случае развода она забрала бы его. Ну и конечно, тайная любовница, с которой вы встречались больше года.

–Пока еще мы способны помочь вам, Ник, – сказал Джилпин. – Но когда получим ордер на арест, будет поздно.

–Где вы нашли дневник? – спросил Болт. – В доме Билла Данна?

–Да, – кивнула Бони.

Адвокат покосился на меня – вот, а мы не сумели отыскать.

–Позвольте догадаться… анонимный звонок? Полицейские промолчали.

–Могу я узнать, где именно в доме вы его нашли? – поинтересовался я.

–В отопительном котле. Вы, наверное, думали, что сожгли его. Да, дневник обгорел по краям, но, к счастью, пламя оказалось слишком слабым, чтобы его уничтожить, – пояснил Джилпин.

Котел – это еще одна наша с Эми «внутренняя» шутка! Она всегда изумлялась, каким профаном я оказывался в вопросах, в которых мужчины, по ее мнению, должны разбираться лучше женщин. Сколько мы ни искали, но я даже не глянул в сторону старого котла в доме моего папы, с его трубами, проводами и кранами. И мысли не возникло!

–Дело тут вовсе не в счастье. Дневник положили нарочно, так чтобы вы его нашли, – заявил я.

Бони скривила в подобии улыбки левый уголок рта, откинулась на спинку стула и замерла, как звезда рекламы холодного чая. Я сердито мотнул головой Таннеру – давайте уже, работайте.

–Эми Эллиот-Данн жива. Она имитирует свое убийство Ником Данном! – торжественно произнес он.

Я крепко сплел пальцы и выпрямил спину, пытаясь произвести впечатление, будто полностью с ним согласен. Бони не отрываясь смотрела на меня. Я остро нуждался в трубке, очках, которые мог бы эффектно снять, и стопке энциклопедий под рукой. На меня накатило веселье. Только бы не расхохотаться.

–Что вы говорите? – переспросила Бони.

–Эми жива-здорова и пытается создать впечатление, будто Ник ее убил, – повторил мой поверенный.

Копы обменялись взглядами над столом – можем ли мы доверять словам этого парня?

–Зачем ей это надо? – Джилпин устало потер глаза.

–Это очевидно. Она ненавидит его. Ник был дрянным мужем.

–С этим утверждением я могу согласиться, – вздохнула Бони, потупившись.

–Ну конечно, – буркнул Джилпин.

–Она сошла с ума, Ник? – доверительно поинтересовалась Бони. – Ведь если то, что вы говорите, правда, налицо признаки безумия. Вы слышите меня? Ей потребовалось полгода, а то и год, чтобы все подготовить. Она ненавидела вас, желала вам наказания – неотвратимого, жестокого наказания на протяжении целого года! Знаете, как тяжело скрывать в течение длительного срока такую жгучую ненависть?

«Эми могла это сделать. Она могла…»

–Ну, почему бы просто не развестись? – спросила Бони.

–Это не соответствует ее понятиям о… справедливости, – ответил я.

Таннер покосился на меня.

–Боже! Ник, вы не устали от всего этого? – удивился Джилпин. – Ведь мы ясно читали слова вашей жены: «Этот мужчина способен меня убить».

Наверное, один из пунктов их инструкции требует почаще называть подозреваемого по имени. Это льстит ему, позволяет чувствовать собственную значимость. Таким приемом часто пользуются торговцы.

–Ник, ведь вы недавно были в доме своего отца, так? – расспрашивала Бони. – Девятого июля, скажем.

Мать вашу! Вот зачем Эми изменила код сигнализации. Меня накрыла новая волна отвращения к себе – жена переиграла меня дважды. Я не только купился на ложь, что она все еще любит меня. Эми и в остальном водила меня за нос. Ну сущая ведьма. Я захохотал в душе. Господь всеблагой, я ненавидел эту суку, но не мог не восхищаться ею.

–Эми расставляла подсказки в охоте за сокровищами, вынуждая моего клиента посещать определенные места, – заговорил Таннер Болт. – В этих местах она разместила улики против него. В Ганнибале, в доме Билла Данна. Таким образом, складывается впечатление, что Ник виновен. Мы принесли эти ключи для вас. В знак нашей готовности сотрудничать.

Он вынул «подсказки» и «любовные» записки Эми и разложил их перед детективами, будто карты. Пока они читали, пытаясь разгадать тайный смысл, давно ставший понятным для меня, я взмок от пота.

–Значит, вы утверждаете, что Эми ненавидела вас так сильно, что несколько месяцев подряд фабриковала улики, которые позволили бы обвинить вас в ее смерти? – голосом разочарованного родителя спросила Бони в полной тишине.

Я ответил ей невозмутимым выражением лица.

–Ник, но ведь непохоже, что это писала озлобленная женщина. Она находит в себе силы попросить у вас прощения, выразить желание начать все сначала, рассказать, как она любит вас. «Ты теплый, ты мое солнце, ты великолепный, ты остроумный».