ГлаваIv

¹ Другая точка зрения на происхождение слова предложена Ф. П. Филиным (1935, 374).

² При выборке материала использован словоуказатель: Ревзина О. Г., Оловянникова И. П. Словарь языка Цветаевой (Ру­копись хранится у автора).

³ См. перевод М. Цветаевой стихотворения Ш. Бодлера «Пла­ванье» (Бодлер 1965, 164).

⁴ Ср. также сочетание версты строптивых кобыл (С., 413).

⁵ В данном случае текст цитируется по изданию М., а не по изданию Соч., так как в Соч. вместо врозь ошибочно напечатано кровь. Правильное чтение врозь подтверждается как прижизненным изданием поэмы — М. (М. Цветаева сама держала его корректуру), так и последующими изданиями (см., напр. публикацию: «Звезда».

1988. № 6. С. 90).

⁶ Д. Г. Демидов показывает, что «в древнерусском тексте об­наруживается стремление описывать размеры предметов, сколь бы ве­лики они ни были, в терминах мер длины (аршин, вершок. — Л. 3.), а расстояния, сколь бы малы они ни были, — в терминах путевых мер (верста, гон и т. п. — Л. 3.)» (Демидов 1986, 9). Ср. также:

Чтобы чудился в жару н в поту

От меня ему вершочек — с версту,

Чтоб ко мне ему все версты — с вершок, —

Есть на свете золотой гребешок (С., 120).

⁷ Если в поэзии и прозе Цветаевой это изменение осмысленно и мотивировано узким контекстом строки, предложения и широким контекстом произведения и всего ее творчества, то в других произ­ведениях современной литературы можно наблюдать менее органич­ные и поэтому более показательные попытки семантизировать архаи­ческие формы семь и суть — попытки, отражающие языковую тенден-

247

цию вторичной семантизации этих форм, на основе их стилистиче­ской авторитетности. Ср.: «Доподлинно известно, что день начинается после ночи, весна после зимы, а вот что и с чего начинается в жизни человеческой — т а й н а с и я в е л и к а е с м ь»; «Велики, премудры и необходимы дела твои, человек! И сам т ы в е л и к в с е м о г у щ е с м ь» (И. Виноградов),

Он уходил все дальше,

с каждым шагом

себя к ним непонятно приближая. ...Идя на крест: «З е м л я с у т ь в форме

шара», — он успевал записывать в скрижали.

(О. Сулейменов). (Разрядка в примерах моя. — Л. 3.)

⁸ Тональность и лексика этого гимна единению человека и при­роды поразительно напоминает содержание псалма 103 «О сотворении мира» из Священного писания:

М. Цветаева	Псалом 103 «О сотворении мира»
Горы — турам поприще!	...Устрояешь над водами горние чертоги...
Черные леса,	Ты послал источники в долины;
Долы в воды смотрятся,	между горами текут воды...
Горы — в небеса.
(...)	(...)
Долы — ланям пастбище	... [Воды] поят всех полевых зверей;
Не смутить зверья...	дикие ослы утоляют жажду свою...
(...)	(...)
...Тот смиренный рай	...На них [древах] гнездятся птицы;
С зайцами и ланями,	ели — жилище аисту, высокие
С перьями фазаньими...	горы — сернам, каменный утес —
(И., 326—328).	убежище зайцам...

⁹ Семантика ложности, противоестественности представлена в цик­ле даже на фонетическом уровне: в стихотворении «Не бесы — за иноком...» последняя строка «За фюрером — фурии!» состоит из двух иноязычных слов, содержащих явный признак неславянского происхож­дения: букву «ф», повторенную в стороке дважды. Отметим также неочевидное для читателя, но несомненно явное для самой Цветаевой каламбурное употребление слова вран, в котором оказались совме­щенными значения 'вестник гибели' и 'лгун'. Если в окончатель­ном варианте стихотворения рефреном выступает слово вран, то в черновом варианте — лгун (И., 333, 721).

¹⁰ М. Цветаева писала А. Тесковой: «До последней минуты и в самую последнюю верю — и буду верить — в Россию: в верность ее руки. Россия Чехию сожрать не даст: попомните мое слово (...) Чехия для меня сейчас — среди стран — единственный человек. Все другие — волки и лисы, а медведь, к сожалению — далек» (Цветае­ва 1969, 160—163).