Проблемы историко-философской науки. М., «Мысль», 1969. - Ойзерман Т. И

принципиально отвергает наивную в наше время пре­ тензию на систему абсолютных истин в последней ин­ станции. Однако научная философия также решитель­ но отвергает и релятивистскую концепцию, согласно которой никакая истина не есть абсолютная истина в последней инстанции. Такое утверждение так же дог­ матично, как и ему противоположное, поскольку оно приписывает себе ту самую абсолютную истинность в последней инстанции, которую оно громогласно от­ вергает. Творческий, диалектико-материалистический характер философии марксизма, ее органическое един­ ство с научным знанием и общественной практикой открывает необозримую перспективу плодотворной на­ учной дискуссии между единомышленниками. Ее важ­ нейшими задачами являются развитие философского знания, разработка методологических проблем науки, теоретическое обоснование сознательной, свободной практической деятельности людей, обогащение их ду­ ховной жизни, которое, конечно, является не средством, а целью человечества, навсегда покончившего с соци­ альным неравенством и его многообразными послед­ ствиями.

Б и б л и о т е ка " Р у и и в е р с "

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Читатель, внимательно следивший за ходом нашего изложения, очевидно, заметил, что основная идея этой книги — идея об исторически преходящем характере плюрализма философских учений. Эмпирически кон­ статируемое множество несовместимых друг с другом философий всегда было отправным пунктом скептиче­ ского отрицания возможности объективной истины в философии. На этом, в частности, основывается и современное позитивистское отрицание научно-фило­ софского мировоззрения.

Философ XX в., говорит Г. Рейхенбах, должен об­ ладать мужеством, чтобы признать тот очевидный факт, что «философия оказалась неспособной разрабо­ тать общую теорию, которую можно было бы препода­ вать студентам с согласия всех тех, кто преподает фи­ лософию.

Те из нас, которые преподавали какую-либо науку, знают, что значит преподавать на основе общей плат­ формы. Науки разработали общую структуру знания, получившую всеобщее признание, и тот, кто учит науке, делает это с чувством гордости, вводя студентов в царство прочно установленных истин. Почему дол­ жен философ отрекаться от учения, прочно устанавли­ вающего истину?» (160, 136).

Было бы понятно, если бы Рейхенбах с позиций науки осуждал спекулятивно-идеалистические кон­ струкции, столь характерные для буржуазной филосо­ фии. Но Рейхенбах имеет в виду философию вообще: всякая философия, с его точки зрения, игнорирует прочно установленные наукой истины. Не проводя различий между материализмом и идеализмом, не от­ личая современной формы материализма от предше-

370

ствующих материалистических учений, Рейхенбах утверждает, что философы в отличие от ученых выска­ зывают лишь свои или чужие мнения. «Представьте себе ученого, который стал бы учить электронике в форме сообщения мнений разных физиков, никогда не говоря студентам, что представляют собой законы, которым подчиняются электроны. Сама мысль об этом вызывает смех» (160, 136). Философия, таким образом, оказывается или безответственным рассуждательством о вещах, относительно которых имеются прочно уста­ новленные истины, или же бессмысленным разглаголь­ ствованием о том, что не может быть предметом зна­ ния. С этих позиций Рейхенбах оценивает историкофилософский процесс и характерную для него дивер­ генцию философских учений, которая представляется ему имманентно присущей философии: «Если фило­ софы создали великое множество противоречащих друг другу систем, то все эти системы, за исключением од­ ной, должны быть ложными. Но вероятно даже, что все они ложны. История философии должна поэтому включать в себя историю заблуждений философов. Вскрывая источники заблуждения, историческое ис­ следование способствует достижению истины» (160, 136).

Разумеется, историко-философская наука невоз­ можна без критики философских заблуждений, преодо­ ление которых способствует достижению истины. Но не эту банальную мысль имеет в виду Рейхенбах. По его убеждению, единственное знание, которое достав­ ляет нам историко-философская наука, есть знание за­ блуждений, в которые постоянно впадали философы. Истина, которую можно почерпнуть из истории фило­ софии, сводится, следовательно, к тому, что заблужде­ ние есть заблуждение. Ознакомившись со многими за­ блуждениями, постигнув их именно как заблуждения, мы усваиваем тем самым множество истин. Таково мне­ ние маститого неопозитивиста, одного из основателей субъективистски-агностической «философии науки», которая объявляется научной прежде всего потому, что она провозглашает разрыв со всеми предшествующими философскими идеями, хотя на деле она возрождает концепцию Д. Юма.

Утверждения Рейхенбаха не отличаются суще-

ственным образом от рассуждений его предшественни­ ков — позитивистов XIX в. Примерно то же писал Дж. Льюис в конце прошлого века: «Повсюду в Европе философия утратила кредит... С каждым днем крепнет убеждение, что философия по самой сущности ее стрем­ лений обречена вечно блуждать в запутанном лаби­ ринте, где узкие и извилистые ходы постоянно выводят ее усталых ревнителей на торную стезю их предше­ ственников, которые, как известно этим ревнителям, не могли найти выход» (69, 3). Таким образом, фило­ софы не просто ошибались, но каждый раз повторяли ошибки своих предшественников, ошибки, которые им были уже известны, вследствие чего они избирали но­ вый исходный пункт для своих построений, что, однако, не избавляло их от тех же философских злоключений. Таков уж злой фатум философии, полагал Льюис, ко­ торому явно не приходило в голову, что фатализм, от­ вергавшийся им как спекулятивно-религиозная кон­ цепция, неприменим и к историко-философскому про­ цессу.

Г. Уэллс, как известно, не был философом или историком философии. Тем не менее вопрос, о котором идет речь, представлялся ему столь ясным, что он, как говорится, без всяких околичностей заявлял: «Историк философии, обозревающий «великих», или какое там пышное название ни дай этому несвежему пирогу из остатков, встречает путаницу противоречивых идей, перемешанные кусочки от разных складных картинок, невнятицу, преподносимую как мудрость» (102, 294). Трудно сказать, что привело выдающегося писателягуманиста к этому легкомысленному и некомпетент­ ному выводу, но отдельные отрывочные замечания в его книге «Необходима осторожность» свидетель­ ствуют о том, что кроме традиционного английского эмпиризма он некритически воспринял и неопозити­ вистскую доктрину, которая представлялась ему про­ стым окончательным разрешением излишне запутан­ ных, усложненных философских проблем.

В конце пятидесятых годов в Голландии вышла не­ большая книжка некоего Ж. Ф. Ревеля. Она называется «К чему философы?» и состоит из весьма претенциоз­ ных сентенций, каждая из которых призвана букваль­ но уничтожить философию. Приведем одну из них,

372

взятую почти наугад: «Главное проявление лицемерия людей, которые делают философию своей профессией, заключается, без сомнения, в том, чтобы заставить верить других в то, что философия существует» (161, 57). Открытие Ревеля, таким образом, сводится к тому, что философия в сущности не существует, а то, что называют этим словом, представляет собой иллюзию, порождаемую интеллектуальным фокусничеством или даже шарлатанством. Мы не видели необходимости за­ ниматься здесь опровержением этих ходячих воззре­ ний — этому в основном и была посвящена наша ра­ бота. И мы привлекаем внимание читателя к приве­ денным высказываниям лишь для того, чтобы в заклю­ чении еще раз подчеркнуть первостепенное значение проблемы научной философии, проблемы, которую раз­ решил марксизм именно потому, что он эту философию создал и творчески развивает.

В последние годы некоторые философы, считающие себя марксистами (мы этого мнения не разделяем), вы­ ступили с положением о необходимости создания раз­ личных философий марксизма. Этой теме посвятил свое выступление П. Враницкий на недавно состояв­ шемся XIV международном философском конгрессе. В опубликованных им тезисах «Необходимость различ­ ных вариантов в марксистской философии» утвер­ ждается, что многообразие, многосторонность историче­

тельно так. Но абсолютно непонятно, почему из этой констатации вытекает необходимость разных, т. е. оче­ видно противоречащих друг другу, вариантов филосо­ фии марксизма. П. Враницкий пишет: «Исторические ситуации и в настоящее время радикально изменяются, вследствие чего возникают важные сдвиги в постанов­ ке исторических проблем и задач. Если философия (в данном случае марксистская) не в состоянии подобно чувствительнейшему теоретическому барометру обще­ ства реагировать на эти сдвиги, она становится исто­ рически незначительной» (128, 139—140). И это, ко­ нечно, бесспорно. Но почему из этой несомненно заслу­ живающей напоминания истины следует, что наряду с диалектическим и историческим материализмом дол­ жны существовать другие марксистские (вернее, квази-

373

из других сочинений П. Враницкого), что теоретиче­ скую предпосылку концепции о необходимости различ­ ных вариантов марксистской философии составляет убеждение, что философия марксизма (как и всякая философия вообще) не может и не должна быть науч­ ной. Исторически преходящее противопоставление фи­ лософии частным наукам, таким образом, возводится в непреходящий закон развития философского мышле­ ния. Специфика философии абсолютизируется, несмо­ тря на то что нет (мы надеемся, что нам удалось это доказать) ни одной особенности философской формы познания, которая в той или иной мере не была бы свойственна научному мышлению вообще. Не может быть различных (научных) вариантов научно-философ­ ского мировоззрения, как не может быть различных вариантов любой научной теории, если, конечно, слово «вариант» обозначает не способ изложения, а резуль­ тат исследования. С этим, конечно, не могут согласить­ ся наши оппоненты. Но чем же в таком случае может или должна быть философия марксизма? Искусством? Нет, отвечают они, просто философией, только фило­ софией. Но в наше время единственной адекватной фор­ мой теоретической истины является наука, научное исследование. Следовательно, философии не следует стремиться к объективной истине, т. е. истине, незави­ симой от сознания исследователя? Но тогда философия не есть и теоретическое знание. Ей остается быть лишь сознанием, сознанием без знания.

Мы видим, что экзистенциалисты и другие предста­ вители современной идеалистической философии не­ сравненно последовательнее П. Враницкого, так как они не выдают свою чуждую науке концепцию плюра­ лизма философских учений за теоретическую предпо­ сылку ... творческого развития философии марксизма.

Необходимость творческого развития марксистской философии абсолютно очевидна. Но столь же очевидно, что это развитие невозможно на путях, проторенных современной идеалистической философией.

Современные буржуазные социологи, пытаясь дис­ кредитировать марксистское учение о неизбежности

374

коммунистического преобразования общественных от­ ношений, стремятся доказать, что никакой объектив­ ной исторической необходимости не существует вообще. Современная буржуазная философия в борьбе против диалектического и исторического материализма обосно­ вывает тезис о принципиальной невозможности фило­ софской науки. Если политический ревизионизм стирает коренную противоположность между социалистической и капиталистической системами, то философский ре­ визионизм обосновывает идейку о несостоятельности принципиального разграничения между марксистской и буржуазной философией: даже выражение «буржу­ азная философия», как известно, нередко объявляется научно неоправданным. Такова логика идеологической борьбы. Историко-философская наука путем теорети­ ческого исследования фактов восстанавливает слож­ ный и противоречивый процесс становления научнофилософского знания, к достижению которого были постоянно устремлены интеллектуальные усилия са­ мых выдающихся мыслителей прошлого. Это восста­ новление действительного пути, пройденного филосо­ фией, является необходимым условием ее дальнейшего творческого развития.

Б и б л и о т е ка " Р у н и в е р с "

ЦИТИРУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

ного развития астрофизики. — Сб. «Октябрь и научный прогресс»,

12.А с м у с В. Ф. Некоторые вопросы диалектики историкофилософского процесса и его познание. — «Вопросы философии», 1961, № 4.

13.Б е й л ь П. Исторический и критический словарь в двух томах, т. 2. М., 1968.

14.Б е р г с о н А. Творческая эволюция. М., 1914.

376

36.Д ж е м с В. Прагматизм. Спб., 1910.

37.Д и д р о Д. Избранные сочинения, т. I. М., 1926.

ника, М. Т. Иовчука, Б. М. Кедрова, М. Б. Митина, Т. И. Ойзер­ мана, А. Ф. Окулова, т. 3. М., 1959.

377

57. К о н с т а н т и н о в Ф. В., Ф е д о с е е в П. Н. К изуче­ нию основ марксистско-ленинской философии. — «Вопросы фило­

64.Л а у э М. История физики. М., 1956.

65.Л е к т о р с к и й В. А. Единство эмпирического и теоре­ тического в научном познании. — Сб. «Проблемы научного ме­ тода». М., 1965.

69.Л ь ю и с Д ж. История философии. СПб., 1897.

70.М а к о в е л ь с к и й А. О. Древнегреческие атомисты. Ка­ зань, 1914.

71. М а к о в е л ь с к и й А. О. Досократики, ч. I. Казань, 1914.

72. М а м а р д а ш в и л и М. К. Некоторые вопросы исследо­ вания истории философии как истории познания. — «Вопросы философии», 1959, № 12.

73. М и т и н М. Б. Человек как объект философских иссле­ дований. — Сб. «Человек и эпоха». М., 1964.

74. М и т и н М. Б. Философия и современность. М., 1960.

75.М о н т е н ь М. Опыты, кн. I. М.—Л., 1958.

76.Н о в и к о в П. С. Элементы математической логики. М.,

1959.

77.Н ь ю т о н И. Математические начала натуральной фило­ софии. Л., 1931.

83.П л а н к М. Смысл и границы точной науки. — «Вопросы философии», 1958, № 5.

84.П л а т о н . Избранные диалоги. М., 1965.

378