Проблемы историко-философской науки. М., «Мысль», 1969. - Ойзерман Т. И

1 ф

0-48

ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1-5-1

53-68

ВВЕДЕНИЕ

Настоящая работа является частью более обшир­ ного исследования, которое автор надеется завершить в ближайшие годы. Поэтому и вопросы, рассматривае­ мые в этой монографии, далеко не исчерпывают всей совокупности проблем, анализ которых предполагает­ ся названием книги. Тем не менее мы считаем, что на­ звание нашей монографии оправдано уже тем, что предмет ее — историко-философское исследование спе­ цифики философского знания, его содержания, формы, структуры.

Историко-философские исследования весьма раз­ нообразны по своим «жанрам». Существуют работы, по­ священные развитию философской мысли отдельных народов, имеются исследования развития философии во всемирно-историческом масштабе, в которых фило­ софская мысль отдельных народов выступает как определенный исторический этап в развитии всемирной философии. Особой формой историко-философского исследования являются труды, посвященные истории гносеологии, онтологии, диалектики, натурфилософии, этики, отдельным философским направлениям, тече­ ниям, школам, философам, этапам философского раз­ вития и т. д. Перед каждым из этих типов историкофилософского исследования неизбежно стоят специфи­ ческие задачи, но все они в равной мере предполагают решение теоретических проблем историко-философской науки. Так, например, проблема противоречия в исто­ рии философии как тема специального исследования не может быть, по нашему мнению, удовлетворительно ре­ шена, если у исследователя отсутствуют необходимые научные представления о качественном своеобразии философских проблем, а также о специфичности их решения в философии. Больше того, чтобы проследить

3

развитие понятия противоречия в истории философии, необходимо достаточно ясно осознать основные черты философской формы познания действительности, идео­

философские проблемы. Эти положения являются, на наш взгляд, совершенно очевидными, но вопреки Ци­ церону, утверждавшему, что доказательство лишь ума­ ляет очевидность, мы полагаем, что они все же требуют доказательства, теоретического обоснования, чему и по­ священа в значительной своей части настоящая моно­ графия.

Нет такого философского вопроса, которым не зани­ малась бы историко-философская наука, хотя ни одно философское учение не охватывает всех философских вопросов. Однако историко-философская наука, кроме того, имеет дело и с такого рода проблемами, которые не входят в предмет философии. Это исторические про­ блемы философского знания: его возникновение, раз­ витие, объективная обусловленность социальными усло­ виями, гносеологические корни и т. п . * И тем не менее историко-философская наука не есть, по нашему убеж­ дению, «стыковая» научная дисциплина: ее источ­ ник — не «скрещивание» истории и философии, двух относительно независимых друг от друга областей зна­ ния, а объективно обусловленный исторический про­ цесс развития философского знания, его критическое осмысление и, пожалуй, самосознание.

* «В предмет истории философии к а к науки, — указывает М. Т. Иовчук, — входит историческое развитие философских по­ нятий об общих основах (законах) бытия и познания, прежде все­ го история возникновения и развития взглядов людей по основ­ ному вопросу философии — об отношении мышления к бытию, а следовательно, история борьбы материализма и идеализма вокруг решения этого вопроса. В историю философии входит также раз­ витие взглядов людей на сущность мышления, его формы и за­ коны, на истину, на соотношение чувственного и рационального и т. д. История философии, по общему признанию, должна охва­ тить также процесс формирования и развития методов мышления в различных философских системах» ( И о в ч у к М. Т. О некото­ рых методологических проблемах истории философии. — «Вопросы философии», 1959, № 11),

4

Проблемы истории философии возникают не по­ тому, что они выходят за пределы компетенции и фи­ лософии, и истории. Как и все философские проблемы, они формируются на почве повседневного и историче­ ского опыта всего человечества и в особенности в про­ цессе познания — научного и философского. Историк философии, несомненно, должен быть историком в пол­ ном смысле этого слова. Но как ни велико значение скрупулезного, отвечающего всем строгим требованиям исторической науки исследования социальных усло­ вий, породивших определенное философское учение, главная задача историка философии заключается в том, чтобы это учение понять, критически осмыслить, выявить его связь с другими философскими учениями, обусловленную общественно-историческим процессом. С этой точки зрения историко-философская наука яв­ ляется специфическим способом философского исследо­ вания, философией философии или, если хотите, метафилософией.

Совершенно невозможно просто «исторически», эм­ пирически исследовать, излагать историю философии, не руководствуясь определенной, достаточно широкой, по­ движной «шкалой ценностей», почерпнутой из самой истории философии, истории познания и исторического развития человечества. Даже применение понятия раз­ вития к истории философии предполагает вполне оче­ видные философские посылки, т. е. признание того, что в философии имеют место необратимые процессы изме­ нения, преобразования, прогресса.

Попытка найти абсолютную систему отсчета столь же несостоятельна в истории философии, как и в фи­ зике: нетрудно увидеть в ней межеумочную претензию на беспартийность, которая так же невозможна, как не­ возможно отсутствие собственной точки зрения у под­ линного мыслителя. Адепты «беспартийности» по су­ ществу игнорируют этот очевиднейший факт, т. е. то, что историки философии по-разному оценивают одни и те же учения, и это происходит отнюдь не потому, что они недостаточно основательно изучают источники и все связанные с ними факты, отклоняются в сторону от требований, предъявляемых к научному исследова­ нию историографией, источниковедением, Суть дела гораздо глубже.

5

Всякое изложение не есть дословное повторение написанного тем или иным философом, а есть по меньшей мере пересказ написанного собственными сло­ вами. Но кто из серьезных исследователей историче­ ского процесса развития философии может ограничить­ ся только пересказом, который, как правило, еще очень далек от понимания? Понимание и интерпретация не­ отделимы друг от друга, и исследователь истории фи­ лософии может стремиться лишь к научно-объектив­ ному познанию изучаемого предмета, что совершенно несовместимо с отказом от определенной теоретической и, следовательно, концептуальной позиции. Вот почему требование оставаться невозмутимо бесстрастным в истории философии означает лишь предложение не соглашаться с самим собой, со своей теоретической со­ вестью. Наука невозможна без критериев научности, а в философии и истории философии по этому вопросу, как известно, нет единодушия. Историко-философская наука и призвана разрабатывать критерии оценки фи­ лософских учений, исходя из критического обобщения всемирного историко-философского процесса.

Разумеется, эти критерии (и связанные с ними спо­ собы исследования) могут оказаться совершенно неудо­ влетворительными, если историк философии занимает сектантскую философскую позицию и полагает, напри­ мер, что один лишь Фома Аквинский создал систему абсолютных философских истин, в то время как его ве­ ликие предшественники (исключая разве «язычника» Аристотеля, которого комментировал «ангельский док­ тор») блуждали в потемках, а философы более позднего времени просто сошли с единственно верного пути, про­ ложенного для них «сверхъестественным философом», «святым разума» и т. д. и т. п.

Философия марксизма является действительной теоретической основой научной истории философии, по­ скольку она научно подытоживает все развитие фило­ софской мысли как до возникновения марксизма, так и в последующее время. А это означает также и то, что диалектический и исторический материализм не только исторически, но и логически основывается на истории философии, критически анализирующей многообраз­ ные философские концепции и формулирующей в каче­ стве вывода из всего развития философии (и научного

6

познания вообще) основные положения диалектиче­ ского и исторического материализма. В этом смысле можно сказать, что научная история философии как теоретическая концепция развития философского зна­ ния — органическая составная часть философии мар­ ксизма. Понятие «философия марксизма» шире по сво­ ему объему, чем понятие «диалектический и историче­ ский материализм», так как оно включает в свой состав

инаучную историю философии, как, впрочем, и неко­ торые другие философские дисциплины (этика, эсте­ тика и т. д.).

Диалектический и исторический материализм прин­ ципиально чужд какой бы то ни было фракционной ограниченности. Достаточно вспомнить, как основопо­ ложники марксизма-ленинизма критиковали не только вульгарный, но и метафизический, механистический материализм, а также антропологический материализм Фейербаха, как высоко оценивали они гениальные идеи, содержащиеся в идеалистических учениях Пла­ тона, Аристотеля, Лейбница, Руссо, Гегеля, чтобы стало очевидным, что именно в философии марксизма орга­ нически слиты воедино партийность и объективность.

Философия марксизма, принципиально отвергая идею раз навсегда законченной философской системы (абсолютной науки, по выражению Маркса), находится в движении, развитии, на пути к новым открытиям. Она постоянно осознает, осмысливает свои нерешенные за­ дачи и, подвергая критике своих идейных противников, занимается также самокритикой, так как она признает свою ограниченность рамками достигнутого знания, не только философского, но и общенаучного. Философия марксизма есть также история философии, и в частно­ сти история марксистской философии, ее прогрессив­ ного развития, дающая теоретические предпосылки (и метод) для исследования любого философского учения. Как и всякая система научных знаний, философия мар­ ксизма оценивает свои научные положения лишь как приблизительное отражение действительности, как единство относительной и абсолютной истины, причем

ипоследняя понимается диалектически, т. е. как отно­ сительная в своих пределах. Значение диалектического

иисторического материализма для научной истории философии заключается вовсе не в том, что он пред-

7

лагает истории философии готовые решения и оценки, а в том, что исследование развития философии направ­ ляется на верный научный путь.

Таковы некоторые, весьма важные, по нашему убеж­ дению, выводы, которые непосредственно вытекают из диалектического и исторического материализма и имеют громадное мировоззренческое значение для исто­ рико-философской науки. Эта наука, поскольку она применяет, употребляя выражение Энгельса, «логиче­ ский метод», сама является философской теорией. Она исследует специфические особенности философии как формы познания, ее основные типы, структуру, про­ блематику, развитие, ее отношение к другим формам общественного сознания (в особенности к науке, искус­ ству, религии), природу философского спора, изменение предмета философии, становление научно-философ­ ского знания, отвечая тем самым на вопрос о природе философского знания.

Если основным вопросом всякой философии яв­ ляется в конечном счете вопрос об отношении духов­ ного к материальному, то не является ли вопрос «что такое философия?» главным вопросом историко-фило­ софской науки?

Значение этого, на первый взгляд элементарного, во­ проса становится очевидным для всякого, кто хотя бы в общей форме представляет себе отличие философии от специальных (частных) наук и спрашивает себя, по­ чему существовали и существуют поныне разные фило­ софии, между тем как не существует разных, т. е. прин­ ципиально несовместимых друг с другом, математик или физик?

Речь, конечно, идет не о дефиниции, имеющей лишь формальное значение, а о критическом обобщении раз­ вития философии, которое в немалой степени опреде­ ляет ее социальный статус, научный престиж и позво­ ляет правильно решать вопросы, которые ставились философией в прошлом, но также стоят перед ней и в настоящее время. Отсюда, как нам кажется, непре­ ложно следует вывод: важнейшая проблема историкофилософской науки — проблема философии. Понять этот удивительный феномен духовной жизни общества, истории умственного развития человечества, постиг­ нуть эту специфическую форму познания и самопозна-

8