и меньшинство. Меньшинство — это совокупность лиц, выделяющая себя из остальных. Масса — лица, не вьщеляющие себя ничем; это не рабочие или простолюдины, масса — это «средний человек»,— Всякий, кто ни в добре, ни во эле не меряет себя особой мерой. Чтобы ощутить массу как реальность не нужно скопление людей, массу можно ощутить по одному человеку, который чувствует себя таким как все. Когда человек говорит о себе, что он простой средний человек — это его не подвергает на какое-либо развитие. Если же человек, убеждается, что он заурядность, серость и бездарность — он уже не масса. Выделив себя из массы, пусть и в качестве наиболее «слабого звена», человек замечает свои ограничения и видит цели, задачи собственного развития. Действия массы стихийны. Когда масса действует сама — это бунт, направленный против себя, потому что под массовым колесом уничтожается все, что не укладывается в рамки «среднего» человека, всякая творческая индивидуальность. Масса не способна к творчеству, а только к действию, аналогичному «суду Линча». Понятие дУХ капитализМаээ и теория социального действия М. Вебера. Идея пассионарности Л. Гумилева. Интересную позицию в отношении движущих сил развития общества занимает М. Вебер. Он выделяет в качестве одной из основных движущих сил развития «дух капитализма». Дух капитализма — это установка сознания, для которой характерно систематическое и рациональное стремление к законной прибыли в рамках своей профессии. По мнению Вебера, этот дух в качестве момента возникает еще в античности. Например, ростовщики являются носителями духа капитализма. Но только в протестантской этике он находит адекватную духовную основу, только установка на личную ответственность перед Богом за свои действия формирует действительно автономного индивида, самостоятельно Ставящего задачи и находящего на них ответы. Вебер выделяет основные характеристики «духа капитализма». Главное — это отношение к деньгам, как к живому саморазвивающемуся феномену реальности. Им приводятся слова Б. Франклина: помни, что время — деньги, кредит — деньги; деньги способны порождать новые деньги, из людей можно делать деньги. Роскошь, расточительность, угюение властью или отсутствие таковых — все это выступает как частности, подчиненные денежным отношениям. Все можно измерить, все имеет свою цену. Деньги могут расти, они способны порождать новые деньги, и функции человека здесь — только в создании подходящих условий для роста денег. Искусство делать деньги воспринимается как искусство исполнения долга в рамках своего призвания. Следующие характеристики — это профессионализм в исполнении долга и призвания делать деньги, обуславливаюший профессиональный подход во всем, дисциплинированность, ориентация на безусловное исполнение своих задач; ориентация на рациональное исполь- 161
Лекция 21. Проблемы философии культуры
зование капитала; уверенность в своей нужности и полезности и пр. Достигая своего господства, «дух капитализма» формирует необходимый ему субъект рыночных отношений и этот процесс происходит в Европе в течение столетий. Вебер различает понятие социального и несоциального действия. Не всякое действие социально; действие социально, если оно ориентировано на поведение других, является сознательным, осмысленньим и основанным на свободе выбора. Развитие общества происходит только как реализация социальных действий человека. Л. Н. Гумилев в качестве возможного источника развития общества полагает пассионарное напряжение этноса. Пассионарность — идеально духовное состояние жизненных сил, энергия живого вещества, потенция социально-биологического организма, являющееся движущей силой его жизненной активности. Именно наличие в обществе пассионариев определяет потенциал его развития. Пассионарная личность и пассионарный этнос способны сделать работу; превышающую изначальные их возможности. Это происходит потому; что мощность пассионария в процессе живого действия резко возрастает. Работа, выполненная этническим коллективом, прямо пропорциональна уровню пассионарного напряжения этноса и является реальной конструктивной силой развития. Необходимость и свобода как факторы развития. Источником и движущей силой развития могут являться как необходимость, так и свобода. Здесь важно отметить различное понимание свободы и необходимости в различных концепциях и в ментальных схемах. В индетерминистских схемах движущей силой развития выступает только индивидуальная свобода субъекта. В детерминистских схемах всякая свобода изначально жестко обусловлена; в философии Г. Гегеля свобода есть познанная необходимость, поэтому развитие общества способствуют лишь действия в русле необходимости. По П. Чаадаеву истинная свобода есть не предоставленность самому себе, но подчинение всеобщему, несущему отблеск высшей силы. В контексте различных цивилизаций сложились различные парадигмы действий и ограничений, обуславливающих конструктивную роль свободного или жестко обусловленного действия. Выделяется индивидуалистское понимание свободы, когда человек свободен перед коллективом и беззащитен перед лицом реальности и коллективистское понимание свободы, когда человек зависит от коллектива, но последний полностью защищает его от внешнего мира. Тот и другой вариант понимания свободы определяет рамки и оптимальные варианты действия субъекта в реализации общественных задач. действие в рамках данных специфических для различных цивилизаций парадигм и обеспечивает развивающий эффект деятельности человека.
Понятие культуры. Концепции культуры в истории мысли. Культура и цивилизация. Проблема начала культуры. Роль имени в реализации социальности. Ранние формы религиозной культуры. Понятие культуры. Концепции культуры в истории МЫСЛИ. Понятие культуры относится к числу фундаментальных в современном обществознании. Одного универсального определения культуры еще не существует. Обладая множеством смысловых отгенков (культура поведения, физическая культура и т. д.), понятие культуры насчитывает уже более 2000 определений. Мы можем лишь точно утверждать то, что культура — это феномен, которого нет в природе, это все, что создано человеком, «вторая природа». Культура включает в себя духовные и материальные достижения человечества: язык, обычаи, идеи, верования, традиции, науку; искусство, право, изобретения, технологии и т. д. В контексте философии жизни культура — это область «объективации» жизни, некая внешняя оболочка, подобная хитиновому панцирю насекомого. Поэтому, с одной стороны, культура является прямым выражением воли к жизни, а, с другой, ее объективность противостоит индивидуальному существованию и подавляет его. Отсюда исходят идеи о том, что оболочка культуры должна непрерывно обновляться вместе с течением жизни (пример — «переоценка ценностей» Ф. Ницше). Интересно исследование культуры в рамках психоанализа. формирование феноменов культуры здесь рассматривается в зависимости от внутреннего мира человека, от структуры его бессознательного. В результате, в зависимости от структуры бессознательного основой культуры становятся либо сублимированные желания (З. Фрейд), либо архетипы коллективного бессознательного (К.-Г. Юнг), либо противоположные ориентации характера (Э. Фромм). Характерной особенностью психоаналитической методологии исследования культуры является ее объяснительная сила, позволяющая исследовать любой феномен культуры вне зависимости от его специфики. По З. Фрейду, культура начинается с нарушения фундаментального запрета как реализация комплекса вины и воспроизводится как сублимацвя сексуальной энергии человека. Культура сковывает биологическое начало в человеке в цивилизационные формы проявления. З. Фрейд предполагает разделение психики субъекта на три основные инстанции 1) «я» — сознание, функционирующее по принципу реальности; 2) «Сверх-Я» — «надсознание», функционирующее по принципу долженствования 3) «Оно» — бессознательное, функционирующее по принципу удовольствия. Содержание «Сверх-Я» — нормы, правила поведения, запреты, отложившиеся в нем вследствие процесса воспитания. Содержанием «Оно» являются вытесненные благодаря цензурной работе
«Сверх-Я» сексуальные желания, локализованньие вокруг основной сцены — «комплекса Эдипа». Содержание «Оно» также представляет собой связанную запретами энергию влечения, которая может либо освобождаться в актах разрушения или сексуальных контактах, либо направляться в социально приемлемые русла, т. е. на творчество или трудовую деятельность (сублимироваться). Фрейд считал, что религия оказала культуре огромные услуги. В данном аспекте она оказывается формой принуждения, выросшей на основе «Комплекса Эдипа», согласно которому сын, желая обладания собственной матерью, испытывает по отношению к отцу указанные амбивалентные чувства. Ученик З. Фрейда, К. Юнг развил собственную психоаналитическую концепцию. Объяснение культуры он ищет не в биологии, а в существовании более общих форм — архетипов. Архетипы — общие мотивы, комбинации понятий, схемы конструирования реальности, существующие на подсознательном уровне и обладающие свойством всеобщности. Архетипы вырастают из общего единого бессознательного — его различных уровней. Творцы культуры наиболее остро и непосредственно чувствуют данные общие архетипы и умеют их выразить. Голландский историк культуры й. Хейзинга представил культуру как игру. По его мнению, если проанализировать любую человеческую деятельность до самых пределов нашего познания, она покажется не более чем игрой. Вот почему автор считает, что человеческая культура возникает и развертывается в игре. Сама культура носит игровой характер. Из игры вышли первые куль- ты. Игра старше культуры, поскольку основные ее черты уже присутствуют в игре животных. Однако только человек способен осознавать себя играющим. Среди основных признаков игры Хейзинг вьщелял следующие: 1) Игра — это свободная деятельность; игра по принуждению есть всего лишь имитация игры. Игра есть излишество, которому пре- даются в свободное время и при наличии определенного настроения. Игра есть деятельность, которой предаются во время отдыха и ради отдыха. 2) Игра обособлена от обыденной жизни местом действия и продолжительностью (арена цирка, игральный стол, храм, сцена, экран синематографа). 3) Игра имеет замкнутый цикл, то есть развертывается от старта до финиша, но, будучи однажды сьтгранной, она становится традицией и фиксируется как культурная форма. 4) Внутри игрового пространства царит собственный безусловный порядок, поддерживаемый правилами игры. Соблюдение правил игры требует напряжения, но тот, кто не соблюдает правила, в лучшем случае изгоняется из игрового пространства. 5) Партнеры по игре склонны к объединению в клубы, ассоциации и т. п. В подобных группах существует иерархия, знаки отличия, особенные формы поведения, отличающие игроков от массы не принадлежащих к игре. б) Игра есть борьба за что-
нибудь или представление чего-нибудь. 7) Играющий пребывает в двойственном статусе: с одной стороны, он должен осознавать, что только играет, а, с другой — играть в полную силу и вполне серьезно. Практически любой культурный феномен содержит в себе элемент игры, всегда встречающийся там, где наличествует состязание за какой-либо выигрыш. В архаических культурах игра является уделом богов и героев (сюда можно отнести и спортивные состязания, азартные игры и битвы, потлач и ритуальные словесные поединки). Особенной формой игрового состязания является процесс судопроизводства, в котором наличествуют все вышеперечисленные компоненты игры и который близок к таким культурноигровым феноменам, как свадебный или боевой словесный поединок. Мощный игровой компонент содержался в древних войнах, представлявших собой множество отдельных поединков, проводившихся в определенном месте, в согласии со строгими правилами, имевших вид смертельного состязания с противником. Каждый, по мнению Хейзинги, кто обращается к анализу феномена игры, находит ее в культуре как заданную величину, существовавшую прежде самой культуры, сопровождающую и пронизываюЩую ее с самого начала до той фазы культуры, в которой живет сам. Важнейшие виды первоначальной деятельности человеческого общества переплетаются с игрой. Человечество все снова и снова творит рядом с миром природы второй, измышленный мир. В мифе и культе рождаются движущие силы культурной жизни. Немецкий философ Г. Зиммель считал, что культура — это постоянно сдерживаемый кризис. Под культурой он понимал то совершенство души, которого она достигает не непосредственно сама, как это происходит в религиозном чувстве, в нравственной чистоте, в творчестве, а обходным путем через образования духовно исторической деятельности рода: путь субъективного духа в культуру идет через науку и формы жизни, через искусство и государство, профессию и знание мира, путь, на котором он возвращается к самому себе, но достигшим большей высоты совершенства 1. Природа развивается через совокупность естественных причин; культура — под воздействием человеческого духа. Основой культуры является противоречие между субъективной жизнью и ее объективным содержанием, т. е. произведением любого рода. Культура, таким образом,— это дух, обретший предметность. В отличие от продуктов природы, обладающих только субъективной ценностью (ценностью для субъекта), предметы культуры обладают и субъективной, и объективной ценностью (ценностью для всех). Культура, следовательно, есть результат деятельности гения. «Трагедия культуры» в том, что, обретая ее (в ее объективной форме), человек порой опустошает собственную субъективную жизнь. Иначе говоря, благодаря объективным 1 Зиммель Г. Избранное. философия культуры. М., 1996. Т. 1. С. 489.
ценностям культуры человек возвышается, но благодаря им же он умирает, вовлекаясь во внешнее по отношению к его субъективной жизни культурное существование. Причем избыточность культуры (постоянно увеличивающееся число ее объектов) приводит к неспособности субъекта освоить все это многообразие. Как результат этого — кризис культуры, выражающийся в следующих феноменах: 1. Искусству становятся тесными традиционные формы, но новых форм оно не находит, поэтому отрицает форму как таковую, либо пользуется тенденциозно-заумными формами. 2. Окончательно оформленная и догматизированная христианская религия не дает человеческой душе непосредственных переживаний. З. Сложившийся концептуальный аппарат философии напоминает мертвую оболочку. История культуры, по мнению Г. Зиммеля, является процессом разрушения жизненными силами отживших форм и созидания новых форм. При этом культура каждого конкретно-исторического периода содержит в себе центральную идею, которая исчезает с приходом новой эпохи. для Античности таковой идеей является идея бытия (Единого, воплощенного в пластические формы). для эпохи Средневековья центральной оказывается идея Бога как источника и цели развития всей действительности. В эпоху Возрождения центральная идея — это идея Природы. Культура эпохи Просвещения (и ХIХ в.) базируется на понятии мыслящего «Я*. двадцатый век открыл для себя понятие жизни. Питирим Сорокин разрабатывал интегральную модель культуры. Основой любой культуры является ее «менталитет», т. е. совокупность ценностей, идей, образов, формирующая все разнообразие культурных феноменов и социальных процессов. Менталитет формирует и доминирующий в рамках данной культуры тип личности. Каждая культура, по мнению П. Сорокина, является «суперсистемой» состоящей из «субсистем» (философия, искусство, право и т. п.) и развивающейся по своим внутренним имманентным законам. Внешние факторы могут влиять на развитие культуры, но основным принципом ее развития является самодетерминация. Каждая культура есть целостное образование, в целях самосохранения отбрасывающее любые чужеродные влияния. Представитель структурализма, К. Леви-Стросс главную роль в изучении явлений культуры отводил историческому фактору. Разнообразие культур для него имеет как объективные корни (специфические условия природной среды, географическое положение относительно других народов), так и субъективные — желание отличаться от своих соседей, развивая собственный оригинальный стиль жизни. Охранителем разнообразия выступает и этноцентризм — отвержение, в той или иной форме, чужой
культуры, отождествление себя с людьми, а иных — с «варварами» и «дикарями». В различных цивилизациях наблюдается значительное сходство человеческих ценностей. Следовательно, самобытность культуры, по мнению исследователя, определяется наличием в той или иной культуре особого подхода к их реализации. Обмен культурными достижениями способствует многоаспектному развитию, но возникающая при этом тенденция к унификации не должна иметь абсолютного превосходства над противоположной тенденцией, а именно тяготением конкретной культуры к сохранению своих отличий, своей самобытности. Русский исследователь Ю. Лотман под культурой понимает совокупность всей ненаследственной информации, способов ее организации и хранения. Культура, по его мнению,— определенным образом организованная знаковая система; культура начинается там, где возникают правила, ограничения. Культура и цивилизация. Необходимо разделять понятия культуры и цивилизации. Первоначальное, этимологическое значение термина «культура» (лат. сцПаiга) переводится как <возделывание, обработка, развитие, почитание» и подразумевает на ранних этапах его употребления целенаправленное воздействие человека на природу (обработка почвы и т. п.), а также воспитание и обучение самого человека. По-видимому, культуру можно определить как универсальный способ жизнедеятельности человека, реализующийся в продуктах материального и духовного труда, схемах мышления и восприятия реальности, системе социальных норм и ценностей, а также в совокупности отношений человека к природе и самому себе. Однажды содеянное существует не только в качестве непосредственных результатов деятельности, но также в качестве схем мышления и деятельности, способов и приемов решения проблем, противоречий, входящих в культуру. Понятие «цивилизация» (лат. сiуi1i — гражданский, государственный) появилось во французском языке в рамках теории прогресса в ХУIII в., хотя слова «цивилизовать» и «цивилизованный» известны уже в конце ХУI в. М. Монтеню, и обозначали идеальное общество, основанное на разуме и справедливости. Под цивилизацией, по-видимому, следует понимать выраженный тип культуры,— социальную целостность, имеющую единые духовные истоки и основы, единую историю, общие архетипы и схемы мышления и деятельности своих составляющих, занимающую определенное геополитическое и хозяйственное пространство и самобытно обособившуюся от других целостностей. Вокруг смысла этих двух понятий всегда происходят споры, но все же, несмотря на кажущуюся схожесть, следует помнить об их отличии. Первым отличие культуры от цивилизации ввел И. Кант, определив культуру как то, и только то, что служит благу людей, т. е. что в своей сущности гуманистично вне гуманизма и духовности нет истинной культуры.
По мнению О. Шпенглера, локальная культура аналогична живому организму: она непроницаема, целостна, уникальна, принадлежит определенному месту. Судьба каждой локальной культуры — превращение ее в цивилизацию. Культура разделяется на возможную и действительную. Возможная культура — это идея общего и единичного существования; действительная культура — это воплощение данной идеи в конкретных феноменах культуры. С полным воплощением идеи история культуры заканчивается, поскольку полное воплощение всех возможностей равняется смерти или превращению в цивилизацию. Цивилизация это судьба, рок культуры. Становление культуры цивилизацией — это переход от творчества к бесплодию, от развития — к окостенению, от героических «деяний» к «механической работе». Таким образом, цивилизация, по мнению О. Шпенглера обычно кончается смертью, т. к. она является истощением творческих сил культуры. Английский философ и историк А. Тойнби отождествил цивилизацию с состоянием общества, при котором проявляется творческая элита, свободная от вовлеченности в воспроизводство материальной жизни. Цивилизация, по мнению А. Тойнби, это локальная моно- или полнэтническая общность с выраженной социо-культурной спецификой. Основной причиной зарождения цивилизаций является энергетический импульс, позволяющий тому или иному народу ответить на очередной Вызов истории. Основные виды Вызовов следующие: 1) Суровые природные и климатические условия, требующие приложения усилий для создания и поддержания цивилизации; 2) Наличие неизведанных земель, стимулирующее попытки их освоения, миграции и т. д; З) Положение народа либо на границе («форпост»), либо в подавленном, рабском состоянии (древние иудеи). При этом чрезмерно сильные Вызовы тормозят развитие цивилизации, поскольку вся энергия уходит на поддержание достигнутого состояния. Проблема начала культуры. Роль имени в реализации социальности. Если снять ограниченность односторонне-прогрессистского варианта видения мира, можно отметить самобытность и самодостаточность, целостность и полноту первобытной цивилизации. На начальной стадии развития главной формы общения и обмена информацией в первобьттной цивилизации выступает интродикция. Интродикция — это определенный приказ-внуше ние, такой обмен информацией, в котором главное содержание сообщения передается не словом, а жестом, мимикой, взглядом. У человека возможности интродиктивного общения на порядок выше, чем у животных, что обусловлено биологическими особенностями: скоростью мыслительных процессов. Интродукция выступает таюке фактором субординации сообществ, определяя возникновение системы «дарения» в общественной пирамиде снизу доверху, от слабого к сильному, от «гостей» «хозяевам’>.
На этапе начала культуры, в условиях синкретической цивилизации отсутствует выраженность форм сознания, дифференциация материальной и духовной жизни, человеческая индивидуаль- ность. Индивидуальное «Я* было полностью поглощено коллективным «МЫ». «МЫ», как отмечает Ъ. Ф. Поршнев,— это уже этап выделения человека из природы; «МЫ» — это индиви- ды данного племени, отличающиеся от других индивидов, выступающих как «НЕ-МЫ» (отсюда «немой» и «немец» в русском языке). Постепенно возникает индивидуальное «Я», усиливает роль личного имени человека. Человек получал имя в соответствии с тем видом деятельности, для которого он был предназначен. Имя было вечным, передаваемым от одного к другому (зачастую — конкретно от деда к внуку). Оно передавалось человеку от другого лица вместе со знаниями (в том числе и профессиональными) и местом в иерархии племени. Таким образом, имя выступало формой накогТления культуры, ее преемственности, способом кодирования и реализации социальности. Дать имя человеку — означало дать человеку соответствующую судьбу. Отнять имя (например, проклятием родителей) означало лишение всякого социального статуса и защиты рода. Имя считалось своего рода жизненным кодом для человека; знающий имя, как полагалось, получал доступ к душе и телу человека, мог им манипулировать. Поэтому данные по рождению имена скрывались от чужих,— для посторонних каждый брал кличку. Таким образом, в условиях синкретической цивилизации происходит становление первичных форм культурью, архетипов мышления и деятельности, алгоритмов и норм выражения социальности, индивидуальных для каждой цивилизации. Первобытное мышление отличается от современного рационального мышления. Там, где мы ищем различные причины, пытаемся найти устойчивые предшествующие ориентиры, первобытное мышление обращает внимание исключительно на мистические причины, действие которых оно чувствуетповсюду. Оно без всяких затруднений допускает, что одно и то же.существо может одновременно пребывать в двух или нескольких местах. Первобытю-iое мышление подчинено закону партиципаiiии (сопричастности), оно в этих случаях обнаруживает полное безразличие к противоречиям, которых не терпит наш разум. Вот почему, позволительно называть это мышление пра-логическим или дологическим. Пра-логическое мышление мало склонно к анализу. Оно передается социальным путем, то есть через посредство языка и понятий, без которых было бы невозможным. В пра-логическом мышлении знание в качестве наследия переходит от поколения к поколению. Оно синтетическое по своей сущности. Синтезы в первобытю-iом мышлении оказываются почти всегда неразложенными и неразложю{мыми. В пралогическом мышлении память играет более значительную роль, чем в нашей умственной жизни. Память одновременно точна и весьма аффективна и в какой-то степени феноменальна.
168
169
Синкретвзм — особый мир культуры, в котором отсутствует выраженность форм сознания, дифференциация материальной и духов- ной жизни, человеческая индивидуальность. Человеческое «Я» было во многом поглощено коллективным «Мы». В начале существовало собственное понятие «МЫ», которое поглощало личное «Я». Человек первоначально отождествлял себя со своим родом, то есть он выделяет, что есть мир, и есть мы — люди, которых отделяет от остального мира. Однако человек понимает, что существуют также люди, не входящие в понятие «Мы». Интересно, что на этой основе в русском языке возникает понятие «не — мы». Известно, что на Руси первоначально немцами называли всех нерусских. Постепенно выделяется личное «Я». В связи с этим усиливается роль имени. Имя для человека означало своего рода судьбу, код его жизни, профессию. Не случайно во многих языках и представлениях «дать имя» означает «дать судьбу». Например, латинское «фатум» восходит к слову «фари» — «произнести», «сказать», а русское «рок» — к глаголу «рече» — «нарекать». Таким образом, в синкретической цивилизации имя выступает формой накопления и преемственности культуры, способом кодирования и реализации социальности. Как уже было сказано, в процессе освоения культурных навыков и достижений большое значение имеет игра. Как утверждает И. Хейзинга, вся жизнь первобытного человека находится в сфере игры. Игры для примитивных обществ, по мнению Э. Б. Тайлора, служат настоящими уроками (например, подражание делам, которыми дети будут серьезно заниматься несколькими годами позднее). Следовательно, те виды деятельности, что прямо направлены на удовлетворение жизненных потребностей, как например охота, в архаическом обществе предпочитают находить себе игровую форму. Это стрельба в цель из маленьких луков; постройка маленьких хижин, которые освещают остатками светилен, выпрошенных у матерей; игры в «кражу невест» и др. В процессе игры человек выходит из рамок «обыденной» жизни во временную сферу деятельности. Пока игра происходит, в ней царит движение, прямое и непонятное, подъем и спад, чередование и развязка. Будучи однажды сыгранной, она остается в памяти, передается далее как традиция из поколения в поколение. Выше сказанное подтверждает, что игры для примитивных обществ служат уроками. В этих играх общество выражает свое понимание жизни и мира. Игра наиболее ярко выражает человеческую интенцию, мировосприятие и потенциал. И. Хейзинга уверен в том, что игра и миф составляют благословенную атмосферу жизни дикаря1. В эпоху синкретизма появляются системы родства и формы семьи, которые отличаются от господствующих ныне. Появление рода, семьи выступает как формирование собственного социоко1 Хейзинга й. Ношо IцсIеп$. В тени завтрашнего дня. М., 1992. С. 9—40.