3. Процесс воспоминания

Одной из самых важных функций человеческого ума является процесс воспоминания. Он основывается на принципе ассоциаций и подразумевает подвижность умственных элементов, с целью превратить «свободное» и намеренное воспоминание в крайне необходимое условие всего научения. Первая ступень процесса воспоминания, узнавание, не является у совсем маленького ребенка чистым ассоциативным процессом, а появляется не раньше чем оценка, которая выражается как «изумление», желание или защита. Во время нахождения на доречевой стадии, этот эмоциональный тон, связанный с реакциями воли, проявляется в мимиках, ребенок пользуется при прогрессивном развитии выразительного средства языком, чтобы выражать не только удовольствие и неудовольствие при узнавании человека или вещи, но и он воспроизводит в то же время такие ситуации, в которых ранее уже имелось значение этих чувств. Только такие переживания могут вспомниться, которым был присущ выраженный оттенок удовольствия или неудовольствия, но, возможно, из определенных, но бессознательных мотивов был полностью подавлен. Таким образом, возникают те куски воспоминаний, которые самому участнику кажутся непонятными, так как самая важная часть, ради которой они были зафиксированы в памяти, отсутствует.

Часто предполагают, что самые ранние воспоминания взрослого достигают не менее четырех лет, и что они некоторым образом связаны с языковым развитием. Но думают, что дети от двух до трех лет, как правило, помнят совершенно отчетливо события из их второго, и даже первого года жизни, таким образом необходимо согласиться ,что тот факт, что память изменяет взрослым в период от трех до четырех лет, должно быть имеет другие причины. Их нужно искать в намеренном вытеснении, вытекающего из психоанализа невротиков и исследования сновидений. То, что сновидения, как кажущаяся бессмысленная чушь, вводят нас в заблуждение и то, чего врач-психоаналитик добивается с бесконечным трудом от пациента, коренится как бессознательный след воспоминания в самом раннем детстве.

С терапевтической и педагогической точки зрения, все равно, что и с психологической, это был бы не «бесполезный эксперимент», как называет его Прейер¹, «воспоминание о двух и трех лет можно было внедрить в поздний детский возраст». Эти образы воспоминаний привели бы к объяснению некоторых так называемых детских ошибок, к пониманию многих особенностей взрослых.

Именно первые воспоминания обусловлены переживаниями сексуального и эротического содержания и вскоре обнаруживаются вследствие постоянного искусственного подавления жизни влечений, как «безнравственные» и направляются в бессознательное. Компере в своей работе «Развитие детской души», причиной различия в момент первых воспоминаний называет более или менее раннее созревание. Так как раннее созревание не является ничем другим как эвфемистическим описанием сильного сексуального влечения, то принимая эту точку зрения, мы уже находимся на плодородной почве учения Фрейда. То, что в некотором смысле вызывает сексуальный интерес у ребенка, тому уделяется не только абсолютно все внимание, но и оно хранится а памяти, чтобы при случаях обновиться, которые взрослому кажутся без логической связи.

В процессе воспоминания, случай находится не долго, как при каком-либо другом психическом процессе; в нас скрыты только нити, или мы не хотим их видеть.

Надежность памяти для того, кто что-либо пережил, зависит от силы эмоциональности; эта эмоциональная оценка может происходить от посторонних обстоятельств и таким образом возникают те случаи ассоциаций из настоящего и прошлого, которые нам кажутся бессмысленными и непонятными до тех пор, пока мы не уступим первенство бессознательному, которое по праву ему полагается. Одна дама 39 лет, сидевшая перед гинекологическим обследованием с целью кюретажа в приемной врача, внезапно вспоминает о сильной обиде, которую ей причинил отец в возрасте шести или семи лет, так как она несмотря на неоднократный запрет раскрыла бутоны фуксии до того, как они распустились. Такие, кажущиеся необоснованные воспоминания лишены всякой логики для тех, кто не знает о сексуальном значении цветов в жизни ребенка.

Также для взрослого именно те воспоминания, которые связаны с эротическими переживаниями, зачастую наполнены удовольствия и надежности, однако они часто замещают реальное наслаждение, если старость или болезнь препятствует им, которое несмотря на это склонно признавать способность воспоминания ребенка в зависимости от его сексуального и эротического восприятия. В. и K. Штерн¹ вспоминают о их сыночке Гюнтере в возрасте трех лет и двух месяцев: (1905). «Когда однажды мать в Свинемюнде лежала больная в кровати и семья обедала в ее комнате, он сказал: 'В старой квартире ты один раз болела и мы тоже кушали в спальне.' Мать: 'Ты знаешь, где ты сидел?' Гюнтер: 'не знаю, знаю только это'».

Штерн отмечает здесь только то, что этот факт хранился три четверти года, то есть латентный период (промежуток времени до воспоминания) составлял девять месяцев. Но он не говорит о том, что именно тогда, когда семья впервые обедала в спальне больной матери, родилась сестренка (29 декабря 1904), итак воспоминание для каждого старшего ребенка было обусловлено сильным аффективным событием. Еще один пример того же автора² из жизни сына Гюнтера в возрасте трех лет и четырех месяцев: «Через месяц картина дважды свернувшейся кольцами змеи пробудила воспоминание: ,Ощки, ощки (= Очки), Элла'.». На этот счет у Штерна имеется следующее объяснение: «Мать сделала детям в Шклярске - Порембе очки из картона для 'игры в врача' и надела, и подруга детства Элла со своей стороны тоже однажды приносила с собой такие очки. Двойной изгиб змеи напоминает теперь мальчикам очки, такие как в игре с Эллой». - Эта Элла проявляется снова (в 2; 6)¹ (через четверть года) при взгляде на детское фото. Ясно выраженный сексуальный оттенок излюбленной «игры в врача», эротика ранних детских дружб объясняют в достаточной мере возникновение образа воспоминания. Также в памяти самого старшего ребенка Штерна, маленькой Гильды², обнаруживается влияние бессознательных сексуальных ассоциаций: «Вид дяди, который находился в ее ванной комнате, напомнил ей следующее: 'Как дядя Ф. мылся в костюме'». Раннее мы увидели, какую важную роль приобретает проблема наготы (недостаточное наличие одежды) для детского духа, и считаем здесь эти гипотезы подтвержденными.

Двое мальчиков семи и восьми лет оживленно вспоминают пребывание в деревне четыре года назад и особо выделяют то, что они тогда спали в одной кровати, причем вечером перед сном «играли вместе». Поездки по железной дороге, которые, как известно, являются для мальчиков зачастую причиной их первых чувств наслаждений, создают для детей не только продуктивную тему для разговора о многочисленных новых впечатлениях оживленного движения; первая поездка по железной дороге надолго остается в памяти многих детей, особенно та, в которой при каждом пронзительном свистке локомотива, ощущаемый страх вызывает нередко сексуальные чувства. Пятилетний мальчик O. признался своей маме: «он ездит совершенно охотно по железной дороге, потому что затем он имеет очень сильную 'нужду' , а идти он не может и это доставляет ему удовольствие».

«Свободная фантазия», духовный отец шутки, оказывает свое влияние и в детской жизни; все те замечательные слова, которые мы не знаем как назвать лучше, чем «детский рот», обязаны своим возникновением легкоподвижной способности воспоминания. И как самая изысканная шутка, которая везде находит понимание и самое лучшее восприятие, развивается на сексуальной почве, так и самые прелестные слова детей лишь изредка лишены бессознательным способом выражения сексуальной жажды знания. В них отражаются переживания прошлых дней, смешанные и искаженные благодаря влиянию событий дня и воспитания.

На способности воспоминания человеческой души строит искусство воспитания свое здание; она является фундаментом и необходимым условием для духовного и душевного развития отдельного человека, равно как и культуры народов. Без памяти было бы каждое воздействие на инфантильную душу безуспешным и уже не удалось бы научить ребенка включаться в круг общественности, подчиняться нраву и традиции. Мы пользуемся способностью воспоминания при наказании ребенка, при каждом нравоучительном, каждом ласковом и общепринятом слове.

Тидеманн¹ рассказывает о своем сыне в возрасте почти двух лет : «20 июля пришел он в то место в доме, где он около четырех недель назад был наказан, так как он там напакостил; сразу сказал он ни с того ни с сего, кто мусорит, получил побои, сказал не полными словами, но достаточно ясно, чтобы дать понять свое мнение». Мазохизм и мускульная эротика, как мы установили, во многом уменьшают мучительный характер любого наказания, и очевидно, несмотря на нежный возраст упомянутого мальчика, оказали на него воздействие. Душа ребенка легко восприимчива ко всем выделяющим удовольствие впечатлениям и он сохраняет ее выносливой и крепкой. И поэтому забывание запрета или распоряжения редко является истинным забыванием, скорее бессознательно желанным, который едва получив удовольствие, тот час же превращается в процесс воспоминания. Ребенок забывает, точно также как и взрослый, часто там, где он хочет забыть; только мотивы остаются для него более скрытыми, чем для взрослого. Характерным является то, что матери очень часто должны «напоминать» своим детям об удовлетворении их соматических потребностей, это реже случается во время еды, в крайнем случае при наличие не очень любимых блюд. С другой стороны, способность воспоминания действует довольно сильно тогда, когда она в достаточной мере является сексуально - эротически обоснованной. В свои четыре года у моего племянника во время пребывания в деревне не проходило и дня, чтобы во время прогулки не совершить нужду сквозь щель в определенном садовом заборе. А сейчас, спустя три года он вспоминает этот дощатый забор с лукавой улыбкой.

Образы воспоминаний имеют важное значение для изучения букв и цифр в игровой форме. Огромное количество детей из образованных семей знают их полностью или частично задолго до начала школьных лет.

Большинство детей сами учат буквы на вывесках магазинов, плакатах и т.д.; так мой племянник проявляет сильный интерес к изображению сцен ревности (рекламный щит кинотеатра), также к изображению боев (особенно голая борьба), а также к изображению детей (особенно голая правда), среди которых он предпочитает сцены наказаний. На таких плакатах он изучает буквы и цифры, последние - также на трамвайных табличках; так он в три года и три месяца называл обозначенные цифрой 8 вагоны «вагоны-крендели», С-вагоны «вагоны-змеи».

Сопровождаемый волей процесс воспоминания, само-воспоминание, возникает по Прейеру и у других исследователей в возрасте трех лет, по Штерну немного позже; эти действия важны для воспитания, потому что как только ребенок становится способным подчинить свои воспоминания воле, то есть через направление произвольного внимания на прошлое вызвать его свободно в представлении из богатства памяти, наступает тот временной момент, где имеют влияние нравоучение и наставление. Но ребенок в этой стадии приходит также к обману воспоминаний, хотя он придерживается тех причин, которые будут обсуждаться позднее, несмотря на полученный результат. Прежде всего само-воспоминание возникает относительно местности, на которой ребенок испытал какие-либо психически значимые переживания. Мой племянник, который однажды из-за своей слишком долгой игры с собачкой был виноват в том, что его мать пропустила поезд, сейчас, спустя три с половиной года подробно помнит ту ситуацию. Медленнее, чем воспоминание о месте протекает воспоминание о времени. «Однажды» означает для ребенка или вчера, или год назад или еще дольше. Также он без разбора совершенно верно обращается с «сегодня» и «вчера», причем при путанице «вчера» и «завтра» имеет место быть не недостаточная память на слова, а обман воспоминания относительно времени.