1952 Году он стал главным редактором главной газеты "Правда".

Но был ( и есть ! ) у Шепилова один заскок - ну, не верил он в то, что у

Вождя нет какого-нибудь личностного порока. Ему это представлялось невозможным

и даже несправедливым по отношению к другим. Уж так ему хотелось найти хоть

один ( желательно, крупный ) сталинский порок ! И Шепилов выискивал и

высматривал недостатки Иосифа Виссарионовича. И находил !

Не разрешает Сталин отгребать снег от окон дачи - ага, значит он болезненно

подозрителен. Не ходит товарищ Сталин к врачам - ага ! - патологически боится

покушения. Все преклоняются перед Сталиным - ага, значит боятся репрессий. И

т.д. и т.п.

А уж когда после смерти Вождя хрущевская компашка якобы открыла ужасающие

размеры политических репрессий 30-х годов и роль Сталина как их, мол,

вдохновителя и организатора, то Шепилов вздохнул с облегчением : вот он,

порок-то - да еще какой крупный ! - коварная жестокость. И Шепилов, не долго

думая, примкнул к хулителям Сталина, за что и получил язвительную кличку -

Примкнувший. Позже Шепилова постигло полнейшее разочарование в Хрущеве и как

личности, и как политике - но о Сталине он свое мнение так и не изменил.

Еще, например, Шепилов считает, что - цитирую - "подбор и расстановка кадров

как нельзя лучше соответствовали сталинской подозрительности ко всем старым

ленинским идеологическим кадрам и сталинской линии на широкую замену их

послушными людьми, готовыми изобретать и внедрять любые концепции истории

партии, гражданской войны, социалистического строительства". И в то же время

Шепилов, прозрев насчет Хрущева, пишет :"Сталин ... обладал многими выдающимися

качествами вождя. Он был всесторонне образованным марксистом ; он прошел

легендарную школу политической борьбы, закалку в политических схватках и

тюрьмах ; он был мудр и нетороплив при решении сложных вопросов ; объективно,

всеми своими помыслами он был верен своему народу, фанатично предан идее

коммунизма, полностью отрешен от всяких личных меркантильных интересов. Хрущев

... лишен был ... нравственных принципов". Кавычки закрыть.

Шепилов искренне пишет и о "тяжелом пороке" ( по его выражению ) Сталина, и

о его достоинствах. Но мне кажется, что в мозгу у него что-то расщепилось -

слишком уж легко он приписывает одному и тому же человеку противоположные

качества, хотя само по себе такое совмещение не есть дело невозможное.

В общем, я зачитаю тебе несколько коротких отрывков из шепиловских

воспоминаний, а ты уж там сам решай, кто и что есть Иосиф Виссарионович Сталин.

Поехали.

"Сталин вообще не любил, когда записывали его слова. Впоследствии он

неоднократно на встречах с нами, учеными-экономистами, работавшими над

учебником политической экономии, делал нам замечания : "Ну что вы уткнулись в

бумагу и пишете ? Слушайте и размышляйте !" И нам приходилось тайком на коленях

делать для себя какие-нибудь иероглифические пометки с последующей расшифровкой

их.

Сталин считал необходимым в отдельных случаях предварительно поразмышлять

вслух и проверить некоторые свои мысли и формулы. Это проистекало из присущего

Сталину исключительного чувства ответственности не только за каждое слово, но и

за каждый оттенок, который может быть придан его слову.

Даже о трудных категориях политической экономии он рассуждал свободно и

просто.

Свободно и к месту делал экскурсы в историю первобытного общества, Древней

Греции и Рима, средних веков. Казалось бы, самые отвлеченные понятия он

связывал с злободневными вопросами современности".

Еще Шепилов приводит такие высказывания Сталина ( третье, поясню, о рынке ):

- Коммунизм не рождается, как Афродита, из пены морской. И на тарелке нам его

не поднесут. ... Либо наши люди овладеют марксистской экономической теорией, и

тогда мы выйдем победителями в великой битве за новую жизнь. Либо мы не сумеем

решить этой задачи, и тогда - смерть.

- Я тоже никогда не пользуюсь стенографисткой. Не могу работать, когда она тут

торчит.

- Напрасно. Экономисту нужно там бывать. В конечном счете именно там

отражаются все результаты нашей хозяйственной работы.

Теперь еще несколько коротких отрывков из воспоминаний.

"Сталин приходил на заседания, посвященные присуждению премий, пожалуй,

наиболее подготовленным по сравнению с остальными. Он всегда пытливо следил за

выходящей социально-экономической и художественной литературой и находил время

просматривать все, имеющее сколько-нибудь существенное значение.

Как-то во время одной из наших бесед со Сталиным по вопросам политической

экономии академик П.Ф.Юдин спросил его с удивлением :"Товарищ Сталин, когда Вы

успеваете прочитывать столько литературы ?" Лукаво ухмыльнувшись, Сталин сказал

:"А у меня есть контрольная цифра на каждый день : прочитывать ежедневно

художественной и другой литературы примерно 300 страниц.".

На одном из заседаний Политбюро, при рассмотрении вопроса о сталинских

премиях за произведения художественной литературы, Сталин, обращаясь ко мне,

сказал :"Вот в начале прошлого года в "Звезде" была опубликована повесть ( он

назвал автора и заглавие.- Д.Ш. ), по-моему, хорошая повесть. почему она не

выдвинута на премию ? ( Общее молчание. ) Вы читали ее ?"

- Нет, не читал.

- Да, я понимаю. У Вас нет времени. Вы заняты. А я прочел.

Когда Сталин подмечал у начинающего писателя дарование настоящего художника,

он проявлял о нем заботу.

Во время обсуждения вопроса о премиях Сталин всегда пытливо доискивался :

все ли учтено ? Все ли работы просмотрены ? Не останется ли кто-нибудь из

достойных людей "обиженным" ? Сталин спрашивал и Жданова, и Фадеева, и меня,

подойдет ли такой-то ( и называл одного, другого писателя ) ? А что выдвинули

на премии из прибалтийских республик ? А почему ничего нет из Молдавии ?

Сетовал на то, что сталинский комитет хватает и представляет то, что у него

под носом, остального не видит. И Сталин сам называл работы латышских,

литовских и других писателей из союзных республик.

Поэтому агитпроп иногда перед заседанием Политбюро устраивал в

Екатерининском зале Большого кремлевского дворца обозрение полотен и скульптур,

выдвинутых на премию. Сталин и все члены Политбюро приходили посмотреть на них.

Однако Сталин этим не удовлетворялся. Он иногда приходил на заседания с

журналом "Огонек", где печатаются репродукции с картин, или с какими-то

почтовыми открытками и задавал самые неожиданные вопросы : "А вот в "Огоньке"

напечатан портрет Станиславского художника Ульянова. Можно дать премию ?" Я

говорю "неожиданные" потому, что действительно невозможно было предвидеть,

какие новые предложения внесет Сталин или какие коррективы сделает он к проекту

агитпропа.

Сталин ( после долгой паузы и энергичного потирания правой рукой своего

подбородка - жест, который всегда означал у него напряженное раздумье ) :

"Потом, нельзя же так : все Сталин и Сталин. У Герасимова - Сталин, у Тоидзе -

Сталин, у Яр-Кравченко - Сталин".

Однако если говорить о сфере искусства, то подлинной страстью Сталина было

кино.

На заседании Политбюро 11 июня 1948 года при рассмотрении плана производства

кинофильмов Сталин говорил примерно следующее ... :"Министерство кино ведет

неправильную политику в производстве фильмов. Все рвется производить больше

картин. Нельзя каждый год увеличивать производство картин. Расходы большие.

Брак большой. Не заботятся о бюджете. ... Хотят делать 60 фильмов в год. Это не

нужно. Это - неправильная политика. Надо делать в год 4-5 художественных

фильмов, но хороших, замечательных".

- Нельзя ли в фильме о Грузии выбросить заголовок :"Фильм о родине великого

Сталина". Ха-ха-ха-ха. Ну, а если бы не было Сталина, поставили бы фильм о

Грузии ? Или "Сталинский Урал". Что это - моя собственность ? Выбросить слово

"сталинский".

Помню, что часть кинодеятелей очень негодовала от того, что некоторые

крупнейшие режиссеры неизменно снимали в главных ролях только своих жен, даже

когда они уже не соответствовали этим ролям по возрасту и другим сценическим

данным, говорили, что это закрывает путь в кино молодым одаренным кадрам, и

т.д. По этому поводу было много писем и в Правительство, и в ЦК. Сталин заметил

:"Видите ли, когда актриса молода и красива, у нее нет опыта. Когда она

приобретает опыт, она уже не молода и не красива. Ну, как тут быть с этим

противоречием ? Предлагаю оставить героиню в списке на премию".

При рассмотрении вопросов о премиях в области науки и технических

изобретений часто возникало удивление - откуда Сталин знает такие технические

детали ? Когда и как он успевает знакомиться с такими капитальными работами в

области философии, экономики, истории, права, биологии ?

Сталин удивил всех присутствовавших своей оценкой одного исторического

факта, противоречившей оценке, сложившейся в общественной науке. ... "Бакинские

комиссары не заслуживают положительного отзыва. Их не нужно афишировать. Они

бросили власть, сдали ее врагу без боя, сели на пароход и уехали. Мы их щадим.

Мы их не критикуем. Почему ? Они приняли мученическую смерть, были расстреляны

англичанами. И мы щадим их память. Но они заслуживают суровой оценки. Они

оказались плохими политиками. И когда пишется история, нужно говорить правду.

Одно дело чтить память. Мы это делаем. Другое дело - правдивая оценка

исторического факта". Все были в недоумении, но с возражениями никто не

выступил. Вопрос о премии отпал.

Сталин обратился с вопросом, кажется, к министру Кафтанову : "Вы как

считаете, какая премия выше : нобелевская или сталинская ?" Кафтанов поспешил

ответить, что, конечно, сталинская. "Тогда,- сказал Сталин,- надо представлять

на премию обоснованно. Мы ведь здесь не милостыню раздаем, мы оцениваем по

заслугам". Но в общем он был щедрым на премии. И когда при одном из

рассмотрений вопроса о премиях Сталина спросили, как быть : народный артист

А.Д.Дикий представлен сразу на две премии - за спектакль в Малом театре

"Московский характер" и за кинокартину "Третий удар", Сталин ответил :"Ну,

что же ? Значит, заработал. Что заработал, то и нужно дать".

Наташа, жена, когда прочитала эту подготовленную мной подборку цитат,

сказала, что какой, мол, ужас - Сталина окружали сплошь серые личности. Да нет

же ! Это сам Шепилов постепенно, незаметно для себя, становился серой

личностью, снедаемый жаждой найти недостатки Сталина. Собственное неумение

мыслить творчески, как этого требовал Иосиф Виссарионович, он приписывал

соратникам Вождя, а самому Вождю - нарочитое собирание вокруг себя послушных

никчемных людей. На деле же окружению Сталина позавидовало бы руководство любой

страны. Его соратниками были такие выдающиеся политические и хозяйственные

деятели как Молотов Вячеслав Михайлович, Жданов Андрей Александрович, Каганович

Лазарь Моисеевич, Берия Лаврентий Павлович и многие-многие другие достойные

люди.

Можно было бы рассказать, как скульптор Евгений Вучетич из-за Сталина стал

заикой, но никогда об этом не жалел ; о том, что ответил писатель Михаил

Шолохов, когда его с большого бодуна привезли в Кремль, а товарищ Сталин начал

разговор так : "Говорят, вы стали больше пить...". О многом я мог бы тебе с

радостью рассказать, но - хватит : представление о личности Вождя ты получил.