Сетевое государство как следствие развития сетевого общества Муртазина я.Р.,

студентка 3 курса,

специальность «Государственное и муниципальное управление»,

«Академия бюджета и казначейства

Министерства финансов Российской Федерации».

Научный руководитель: Голоскоков Л.В., д.ю.н., профессор,

заведующий кафедрой «Финансовое и бюджетное право»

АбиК Минфина России.

Электронный адрес: Jana_Murtasina@mail.ru

Контактный телефон: 89269152567

«Мир преображается, он не становится ни лучше,

ни хуже – он становится другим».

Валерий Зорькин,

Председатель Конституционного Суда РФ

В современном мире человеческие цели и идеалы стремительно меняются, люди перегруппировываются и доверяют свою судьбу всё новым лидерам. К тому же, многие из старых социальных институтов перестают эффективно выполнять свои функции. В свою очередь, технологический прогресс не остановить, он несет с собой необходимость решения сложных проблем – политических, экономических, социальных¹. На данном этапе истории для государств это является основным катализатором поиска принципиально новых форм развития.

В 21 веке в корне меняется экономическая парадигма – на смену индустриальной приходит постиндустриальная сфера. Источником богатства становится то, что производит новые знания: культура, язык, новейшие технологии, научные исследования, проектные разработки². Основной ценностью становятся информация и коммуникация.

Среди новых концепций и теорий возникло понятие «сетевое государство». Эта теория обозначает появление нового государственного пространства, не равного географическому, влияющее на современную жизнь и на политику тех или иных государств. Появилось и понятие «сетевое общества» – это специфическая форма социальной структуры, опытно устанавливаемая эмпирическими исследованиями в качестве характеристики «информационной эпохи». Под социальной же структурой понимаются организационные образования людей по поводу отношений производства и потребления, опыта и власти, выраженные в смысловом взаимодействии, оформленном культурой¹. В настоящий момент понятие «сетевое общество» уже вышло из категории чисто теоретической, поскольку Россия в долгосрочной целевой программе «О государственной программе Российской Федерации "Информационное общество (2011-2020 годы)», запланировала сформировать сетевое общество². Соответственно, возникает закольцованный процесс влияния государства на формирования сетевого общества, а оно, в свою очередь, формирует сетевое государство. Думается, это взаимный процесс, и определить точно, как это мы сделали в названии статьи, что именно является первичным, сложно, поэтому название статьи является условным, и в данный момент не так важно, что является следствием, а что причиной.

Возникновение понятия «сетевого государства» не случайно – в начале 70-х годов в мире параллельно протекали три важнейших процесса: информационно-технологическая революция; культурные и социальные движения 60-70-х годов; кризис, приведший к «перестройке» двух существовавших в то время социально-экономических систем – капитализма и этатизма³.

По мнению Г. Асмолова, сети изначально содержат в себе двойственность. «Они несут потенциальную угрозу безопасности, порождают кооперацию, как со знаком плюс, так и со знаком минус, а также могут в определенных случаях замещать собой власть, выполняя те или иные ее функции и входя в прямую конкуренцию»⁴. Очевидно, что именно информационные технологии являются стратегическим инструментом управления всех уровней в сетевом государстве.

Для наиболее полного представления о рассматриваемом понятии проведем его детальный и поэтапный анализ и сравним с общепринятой структурой государства, выделив три основных фактора: политический, экономический, социальный.

Понятие «государства» в рамках политического фактора. В широком смысле слова под государством понимается общность людей на определенной территории, взаимодействующих между собой на основе публичной власти. В этом случае синонимом понятия «государство» выступают понятия «народ», «страна»⁵. Исходя из вышесказанного, неотъемлемыми для традиционной структуры являются следующие составляющие:

1. территория;

2. нация;

3. верховная власть.

В отличие от данной формы сетевое государство подразумевает неограниченное пространство. В одной из версий ему присуще отсутствие географических границ, стирание национальных признаков, смешение культур и переход власти в руки владельцев наиболее полной и достоверной информации. Вследствие высокой мобильности населения, государственные границы теряют первоначальный смысл, и необходимость связи с конкретной территорией становится «архаизмом». Важной особенностью является возрастающая роль виртуальных социальных сетей как источников оперативной информации, заменяющих собою СМИ. Они не только разрушают монополию государства на распространение информации, но и самостоятельно ориентируют общество.

За понятием «территории» неразрывно следует понятие «нации»: в модели сетевого государства этнокультурные различия перестают играть фундаментальную роль, так как высока степень ассимиляции. Мы предполагаем, что речь идет о новой культуре, культуре реальной виртуальности, поскольку наша реальность во многом складывается из ежедневного опыта, получаемого в рамках виртуального мира¹. А поскольку новый тип общества характеризуется, прежде всего, высоким уровнем динамики, как в рабочем процессе, так и в повседневной жизни, то логично предположить, что для экономии времени необходимо решить вопрос об оперативной идентификации личности при различного рода операциях и сделках: например, оформление кредита или регистрация в аэропорте.

Оптимальным решением является электронная карта активного типа, которую Л.В. Голоскоков предложил выполнить в виде устройства (метапаспорта, то есть универсального идентификатора со множеством дополнительных функций, и, в частности, предназначенного для правовой коммуникации с государством в режиме реального времени и для автоматизации многих правовых процессов и процедур), которое должно представлять собой персональный терминал наподобие сотового телефона-коммуникатора, где будет храниться вся необходимая информация о гражданине и его статусе. Метапаспорт может быть одновременно реальной и «виртуальной», частично распределённой в пространстве конструкцией, не все компоненты которой обязательно нужно носить с собой, а значит, её нельзя потерять или уничтожить полностью¹. Частями сетевой системы могут быть стационарные устройства идентификации, размещённые в общественных местах и предназначенные для автоматического опознания и обслуживании личности без предъявления даже таких физических носителей информации как электронные паспорта². Нужно отметить, что недавно введенная в оборот российская универсальная электронная карта³ взяла на вооружения лишь малую часть этих идей теории сетевого права, что пока не позволит реализовать одну из ключевых идей теории сетевого права – правовое управление в режиме реального времени, а это должна быть одна из обязательных составляющих сетевого государства, поскольку право и государство неразделимы.

Рассматривая экономический фактор государства, нужно отметить, что классической структуре, независимо от формы хозяйствования, свойственна зависимость от государственного аппарата. В то время как в сетевом государстве все регулирование экономики сосредоточено в ведении транснациональных корпораций. В настоящее время именно ТНК присваивают главенствующую роль в формировании новой концепции сетевого пространства и считают их главными двигателями экономической интеграции. По данным исследований, опубликованных ЮНРИСД, 37 000 родительских ТНК и 200 000 их филиалов сейчас контролируют 75% мировой торговли потребительскими товарами, продукцией промышленности и услугами. Одна треть этой торговли имеет место внутри фирм, что сильно затрудняет какой-либо контроль со стороны правительств или международных торговых организаций⁴. В целом имеет место индивидуализация работы и сетевая децентрализация рабочих мест в противовес социализации работы, вертикальной интеграции, а также крупномасштабности производства, что было характерно для индустриального общества⁵. Эти факты подтверждают постепенную концентрацию фактической власти в руках негосударственных структур. Мы считаем, что через производственные подразделения по всему миру ТНК закрепляет свои позиции, получая необходимые влияние и контроль, негласно заменяя государство.

Переходя к социальному фактору, стоит отдельно выделить этнокультурный аспект. Нередко в структуру сетевых государств включают национальные диаспоры. Однако, на наш взгляд, диаспоры – это неотъемлемая часть патриархальной структуры, которая в свою очередь, стала основой классического государства, поскольку основная цель диаспор – сплочение ее представителей вокруг базовых постулатов нации (традиции, обычаи, религия) и поддержание связи с исторической родиной¹. Что прямо противоположно интересам сетевой структуры. Возрастающая мобильность населения может привести к полной ассимиляции наций. В процессе внедрения в другую культуру субъект стремится стать неразличимым с местным населением настолько, чтобы система государства и социальный иммунитет его народа не отторгал его². Это приводит к эффекту мимикрии: фамилии, имена, религия, традиции, обычаи – все элементы подвергаются подражанию и внутреннему принятию.

А.-М. Слотер в своей работе «Новый мировой порядок» подчеркивает, что речь идет именно об изменении природы государства, а не о его исчезновении и отмирании государственных институтов³. Сети оплетают всевозможными путями государственные институты разных стран, обеспечивая их взаимодействие. В итоге институты государств «растворяются» в различных интернациональных сетях и де-факто функционируют автономно от «собственного» государства⁴.

Итак, сетевое государство – это неизбежная трансформация традиционной структуры, так как является следствием начала эры информационных технологии и интеграции, зародившейся еще в 70-х гг. 20 столетия.

Рассматривая концепцию сетевого государства в исторической прогрессии, можно охарактеризовать ее как апогей исследований многих ученых и видных политических деятелей, начиная с древнегреческих мыслителей, до настоящего времени (марксистская идея об «отмирании государства», Новый мировой порядок, космополитизм). Одним из самых наглядных примеров является попытка построения коммунизма в СССР.

Глобализация, как этап построения сетевого государства, многими воспринимается как объективное, неизбежное явление – свободная торговля, открытые рынки, потоки капитала, высокие технологии, большой объем информации, – которое в итоге проведет к прогрессу на всех уровнях. Действительно, всемирная интеграции развивается стремительно (ООН, Мировой Банк, НАТО, МВФ и пр.). Наука, информационные технологии и Интернет завоевывают все большее пространство. Эти элементы являются базой в создании единого виртуального пространства и постепенного вызревания сетевой структуры в сетевое государство.

Председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин в 2004 году упомянул о зарождении первого «сетевого государства», имея в виду Евросоюз¹, а уже сегодня можно сказать, что такое государство вполне состоялось именно как сетевое, что может служить примером и работающей моделью для России, следовательно, нужно прорабатывать и развивать для сетевого государства и соответствующее ему сетевое право, сетевое законодательство, последние примеры которого мы видим в появившихся Федеральном законе от 27 июля 2010 г. № 210-ФЗ «Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг» и Распоряжении Правительства РФ от 20.10.2010 № 1815-р «О государственной программе Российской Федерации "Информационное общество (2011-2020 годы)». Несомненно, этот список нормативных правовых актов будет быстро дополняться и таким образом формировать правовые основы сетевого государства.