1.3. Историографический обзор

В отечественной историографии длительное время преобладала модель взаимоотношений реформ и революции, согласно которой реформы – побочный продукт революции. Источник такого взгляда – концепция В. И. Ленина, доминировавшая в советское время в методологии правовых и исторических исследований. Другая модель – А. Токвиля, основанная на анализе революционных событий во Франции, считает революцию катализатором реформационных процессов, имеющих объективный характер. При этом сохраняется преемственность в государственном и общественном развитии страны. Модификацией этих взглядов является концепция П. Сорокина, исходившего из определенной преемственности революционного процесса во всех странах.

Признавая многовариантность обоюдного воздействия реформ и революций, следует активизировать и углубить методологическую базу исследования влияния революционного процесса на трансформацию государственного строя России, исходя из преемственности магистральной линии развития реформ в России. Возникновение новых институтов государственного права России в XIX в. (о которых писали видные российские государствоведы А. Д. Градовский, Н. М. Коркунов), повергшихся существенному реформированию в начале XX в., рассматривается как исходный фундамент и институциональная основа будущего конституционализма. На такой основе анализ описанных процессов не проводился, хотя целым рядом авторов цикличность и преемственность революционных и эволюционных (реформационных) процессов в России признается. Преемственность московской политической культуры и её автократический характер подчеркивали такие зарубежные историки и политологи, как Ричард Пайпс, Эдвард Кинан, Збигнев Бжезинский, Стефан Уайт. Весьма показательна в этом отношении концепция А. Янова, согласно которой история российской модернизации имеет устойчивый, укорененный в структуре и культуре российского общества циклический алгоритм: от реформ к контрреформам.

Нами учитывается значимость воздействия революционных и эволюционных преобразований на тип учреждаемых конституций вообще и в России в особенности, с одной стороны, и существование или отсутствие сословных представительных учреждений в доконституционный период и их влияние на устойчивость конституционной системы, возникшей в ходе трансформации.

Вместе с тем до сих пор не существует полного, охватывающего весь период исследования отечественного государственного и конституционного законодательства, обобщающего с государственно-правовой и политологической точек зрения опыт функционирования государственных органов в России и в этом контексте развития конституционного (государственного) права. Авторы данного труда сделали попытка восполнить этот пробел и рассмотреть развитие государственных институтов и права в России в контексте общемирового и российского развития конституционного законодательства.

В последние годы появились работы, посвященные исследованию механизма функционирования власти и оппозиции в XX столетии. В немалой степени господство революционного мировоззрения в советской историографии мешало осмыслить подлинную роль либерализма и конституционализма в борьбе против самодержавия и бесправия, за построение правового государства в России. Методологическая приверженность историков революционному пути развития заставляла разделять все политические партии и социальные слои на тех, кто стоял «по эту» и на тех, кто стоял «по ту сторону баррикад». Такая установка не способствовала выявлению возможности политических компромиссов между партиями различной социально-экономической и политической ориентации, препятствовала выработке концепции политического сотрудничества партий и власти при переходе к демократии в новейший период конституционного развития России.

В современной российской историографии осмысление проблем становления и развития отечественного государственного и конституционного законодательства занимает значительное место. Активизация этих исследований в начале 1990-х гг. в немалой степени объясняется проведением курса либеральных реформ в политической, правовой и экономической сферах.

Типология конституционализма насчитывает несколько классификаций: мнимый (номинальный) и подлинный конституционализм, а также парламентарный (в форме президентской республики и дуалистической монархии), республиканский (основанный на принципе народного суверенитета), и монархический (базирующийся на монархическом принципе), народный (возникший вследствие принятия конституции избирательным корпусом или его представителями в парламенте или учредительном собрании), договорный (возникший в условиях соглашения между монархом и парламентом) и октроированный (юридическим основанием которого явился акт, пожалованный главой государства, как правило, монархом).

В последнее время в литературе, посвященной социологии политики усиленно разрабатывается тематика мнимого конституционализма. Именно так определялся образ правления Российской империи до февраля 1917 г. рядом русских и зарубежных авторов.

В своем исследовании мы следуем обратной перспективе развития конституционализма, когда рост и укоренение конституционных учреждений и правосознания, как следствие всемерного развития конституционализма к подлинному. Большую роль в этом играет международный опыт конституционного развития, но преимущественно собственный. Такая позиция вытекает из конституционного опыта Англии, США, стран Западной и Восточной Европы и находит подтверждение в трудах известных русских конституционалистов Ф. Ф. Кокошкина, В. М. Гессена, М. М. Ковалевского, Н. И. Лазаревского.

Совокупность источников информации, использованных при подготовке этого учебного пособия можно распределить на четыре основные группы.

Первую из них составляют теоретические труды представителей государственной школы в России (А.Д. Градовского, Н.М. Коркунова); либеральных государствоведов (З.Д. Авалова, А.А. Алексеева, А.С. Алексеева, Б.П. Вышеславцева, М.Б. Горенберга, А.А. Жилина, В.В. Ивановского, И.Б. Иоллоса, С.А. Корфа, Н.Е. Кудрина, Я.М. Магазинера, Б.Э. Нольде, К.Н. Соколова, Б.Н. Чичерина, Л.А. Шалланда, Д.И. Шрейдера), историков (П.Г. Виноградова, Н.М. Карамзина, Н.И. Кареева, В.О. Ключевского), конституционалистов и представителей либерализма (В.М. Гессена, Б.А. Кистяковского, М.М. Ковалевского, Ф.Ф. Кокошкина, С.А. Котляревского, Н.И. Лазаревского, П.Б. Струве) конца XIХ – начала XX в.; западноевропейских и американских ученых юристов и историков – В. Беджгота, П. Бромхеда, М. Вебера, В.Вильсона, А. Дайси, Г. Еллинека, Т. фон Лауэ, С. Лоу. В.Орландо, Р. Пайпса, М. Раева, А. Токвиля, Дж. Хоскинга. А Эсмена; отечественных историков права и государствоведов Г.В. Барабашева, А. М. Барнашова, Н. И. Васильевой, Г. Б. Гальперина, Е.К. Глушко, А.М.Давидовича, С. А Егорова, Г.С.Калинина, Ф. И. Калинычева, А.И.Королева, В.В.Лузина, К. Н. Мироненко, А.А.Мишина, А. А. Сенцова, С. М. Сидельникова, Е. А. Скрипилева, И. М. Степанова, Ю. П. Титова, С.В. Юшкова; советских и российских историков – А. Я. Авреха, Б. В. Ананьича, Р. Ш. Ганелина, В.С.Дякина, Н. П. Ерошкина, П. А. Зайончковского, Н Г Королевой, А. Н. Медушевского, М П. Павловой-Сильванской, Ю.Б. Соловьева, В. И. Старцева, А. Д. Степанского, М. Ф. Флоринского, Е. Д. Черменского, В.Г. Чернухи; русских ученых в эмиграции – А. А. Боголепова, В. В. Леонтовича, С. С. Ольденбурга, С. Г Пушкарева, Н. Н.Рутыча и др.

Вторая группа источников состоит из конституционных актов переходного периода России начала XX в., европейских государств; Полного Собрания Законов и Свода Законов Российской империи различных годов издания; делопроизводства высших законодательных и административных учреждений, в том числе стенографических отчетов Государственной думы и Государственного совета; наказов законодательных палат; русских парламентских прецедентов.

Третья группа источников объединяет автобиографическую и мемуарную литературу конституционалистов, правоведов, государственных деятелей и реформаторов, опубликованную сразу же после 1917 г. или же в последние годы в России. Это воспоминания С. Ю. Витте. А. П. Извольского, В.Н. Коковцова, С.Д.Сазонова, Н. С. Таганцева, П.Н.Милюкова, И. В. Гессена, Ф.А.Головина, А. А. Кизеветтера, И. И. Петрункевича, М. В. Родзянко, а также речи П. А. Столыпина.

Четвертую группу составляют источники периодической печати начала XX в., ранее не привлекавшиеся для анализа теории и практики конституционализма: журналы общественно-политического и исторического характера. – «Полярная звезда», «Вестник Европы», «Образование», «Русская мысль», «Былое», «Красный архив»; специальные юридические издания. – «Юридический вестник», «Право», «Журнал министерства юстиции», «Вопросы права», а так же современная российская Историко-правовая периодика.

Для учебного пособия характерно применение компаративного (в области конституционного права и политологии), аналитического и системного методов. Системный метод использовался для рассмотрения государственных учреждений и правовых институтов Российской империи в их взаимосвязи и взаимозависимости, определения их места в системе российского конституционализма начала XX в. Раскрытию общих закономерностей функционирования в России и зарубежных странах государственных учреждений послужил компаративный метод; специфические особенности взаимоотношений законодательных и исполнительных органов определялись анализом правовых актов, закрепляющих их правовой статус, практику функционирования, отраженную в курсах конституционного и государственного права, стенографических отчетах, парламентских прецедентах.

Практическая значимость учебного пособия определятся его новизной и системностью анализа, заключена в возможности использовать его результаты для понимания специфики российских условий развития конституционного законодательства, причин поражения либерализма и конституционализма с позиций современного правопонимания и осознания традиций политического развития, для интерпретации современной конституционной и политической практики, установления преемственности или ее разрыва в конституционной истории России, для преподавания истории отечественного конституционного законодательства в высшей школе и распространения конституционных идей в обществе.