§ 6. Война как форма политического конфликта

В политической теории и в теории политического конфликта существуют две основные точки зрения на место войны в поли­тике. Одни исследователи считают, что война не является поли­тическим феноменом, другие придерживаются противоположно­го мнения.

В этом параграфе нам необходимо прежде всего ответить на вопрос: является ли война формой (одной из форм) политиче­ского конфликта, т. е. политическим явлением (действием, сред­ством политики, одним из способов решения политических про­тиворечий, «продолжением политики, но только другими сред­ствами», как считал К. Клаузевиц), и стоит ли ее рассматривать в контексте исследования политического конфликта? Кроме того, следует определить сходство и различия между такими понятиями (явлениями), как «война», «военный конфликт», «воо­руженный конфликт».

Многие отечественные исследователи в этом вопросе ссыла­ются на К. Шмита, который считает, что война — включая граж­данскую — не есть цель и содержание политики; война не явля­ется политической проблемой. «Политическое заключено не в самой борьбе, которая опять-таки имеет свои собственные тех­нические, психологические и военные законы...» .

По мнению С. В. Смульского, война, если она началась, представляет собой процесс, вышедший из-под контроля.

Р. И. Гудин и Х.-Д. Клингеманн считают, что «грубая сила в ее чистой форме является предметом изучения физики (или та­ких ее общественных аналогов, как военное дело или боевые ис­кусства), но никак не политических наук. Сущность политики, как нам представляется, состоит именно в ограничениях, нала­гаемых на политических деятелей, и в тех стратегических манев­рах, которые предпринимаются для того, чтобы не выходить за очерченные ими пределы».

Ссылаясь на приведенные выше и другие мнения, А. В. Глухова делает вывод, что не следует сводить исследование полити­ческого конфликта к его крайним, революционным или вообще вооруженным формам (путч, мятеж, восстание и т. п.).

Существует также мнение, что до появления ядерного ору­жия война действительно являлась одним из средств в политике, но «сегодня, когда новая термоядерная война угрожает гибелью всему человечеству, с указанной формулой уже нельзя безогово­рочно согласиться, ибо такая война — это не продолжение, а са­моубийственный конец всякой политики».

Противоположную точку зрения высказывает Э. Тоффлер В качестве аргумента он ссылается на то, что подобные выска­зывания (о прекращении войн, об исключении войн из полити­ки) имели место и перед Первой, и перед Второй мировыми войнами, и гораздо позже, однако реальность такова, что «з_а 2340 недели, прошедшие между 1945 и 1990 годом, всего три не­дели на Земле не было ни одной войны... Как и в прошлом воюющие страны не ограничиваются подсчетом экономических плюсов и минусов, начиная войну: они подсчитывают свои шан­сы на захват, расширение или удержание политической власти»¹.

На основе анализа современных американских подходов к войне как к средству политики В. Н. Конышев приходит к вы­воду, что «со времен Клаузевица сущность войны не измени­лась. Другое дело, что в начале XXI в. как практическое средст­во она приобрела иную специфику, зависящую от нынешнего характера вызовов, уровня развития военной техники и спосо­бов ведения боя».

Достаточно взвешенную и аргументированную, на наш взгляд, позицию по обсуждаемой проблеме занимает М. М. Ле­бедева, которая считает, что мирные и насильственные методы в политическом конфликте находятся в диалектическом единстве: «войны часто заканчивались мирными переговорами, а заклю­ченные посредством переговоров соглашения нарушались вой­нами. Более того, во многих случаях эти методы использовались как дополняющие друг друга средства в достижении политиче­ских целей»³.

Утверждение о том, что военная сфера имеет свои законы, свои технические и иные нюансы, не вызывает сомнения. Не вызывает сомнения и то, что в животноводстве, в промышлен­ности (в том числе и в добывающей) — в экономике в целом — существуют свои специфические законы. Однако исключить экономику из политики (потому что она имеет свои законы) невозможно. По нашему мнению, нельзя смешивать тактику и стратегию ведения боя с тактикой и стратегией ведения войны, так как первая относится к «военному делу» или «боевым искус­ствам», а вторая — к политике. Политик может быть некомпе­тентным в военном искусстве (так же как и в животноводстве, медицине и т. д.) — для этого существуют соответствующие спе­циалисты. Поэтому для решения военно-политического кон­фликта он привлекает военных специалистов, для решения по­литико-правового — юристов соответствующего профиля и т. д. Задача политика — решать политические проблемы, используя при необходимости все имеющиеся в стране ресурсы, в том чис­ле и вооруженные силы. А для того, чтобы военные не выходили за отведенные им рамки «боевых действий», верховным главно­командующим в государстве, как правило, является первое по­литическое лицо (политический лидер), даже если он ничего не понимает в «боевом искусстве».

Аргументы типа «сущность политики состоит в том, чтобы не выходить за определенные рамки или некие пределы», «опре­деляя политический конфликт, важно удержаться в рамках соб­ственно политических явлений», на наш взгляд, не очень убеди­тельны и расплывчаты. Например, политическая демонстрация стихийно переросла в потасовку с правоохранительными органа­ми, т. е. «вышла за определенные пределы». Как быть: считать или не считать эту демонстрацию политическим явлением? Дру­гой более конкретный пример. Израиль, преследуя террористов организации «Хизболла» (Ливан), развязал крупномасштабную военную операцию (июль—август 2006 г.). В результате этой «войны» расстановка сил в регионе и политическая ситуация на всем Ближнем Востоке существенно изменились. Считать ли это событие очередным упражнением в «боевом искусстве», или признать его по целям и последствиям политическим?

Суть проблемы, на наш взгляд, заключается в том, что все «политические рамки» весьма условны и подвижны. Их пределы определяются не в тиши научных кабинетов, а в реальной поли­тике, в том числе и в ходе и после военных действий. Эти преде­лы во многом зависят от расстановки сил на политическом поле и политических интересов основных политических акторов. Так, ковровые бомбардировки Дрездена и ядерные удары по Хироси­ме и Нагасаки во время Второй мировой войны, по мнению Нюрнбергского суда, не вышли за «политические рамки», а вот использование газовых камер и другие преступления фашистов ц японских милитаристов были осуждены. Если бы в войне победу одержала другая сторона, то «политические рамки» имели бы со­всем иные пределы.

Насилие «в чистом виде» не имеет никакого отношения ни * политике, ни к политическому конфликту. Конфликт между «волком» и «ягненком» невозможен в принципе, так как волк — хищник, а ягненок — жертва. Порабощение или уничтожение беззащитной страны (народа) квалифицируется как агрессия насилие, геноцид, но не как война. Определяя один из призна­ков войны, К. Клаузевиц писал: «Война не может представлять действия живой силы на мертвую массу, и при абсолютной пас­сивности одной стороны она вообще немыслима»'. Конфликт (в том числе и война) возникает тогда, когда возникает противо­борство, в котором каждая из сторон конфликта надеется на по­беду. Политика — это отношения между союзниками, оппонен­тами, противниками, врагами, которые предполагают поиск компромиссов, но не исключают и войну. Суть политики не в насилии, а в постоянном поиске баланса сил, в желании одних субъектов господствовать над миром и стремлении других не до­пустить этого господства. Если бы США удалось навязать миру свое безоговорочное господство (волк съел бы ягненка), то на международной политике можно было бы поставить «крест». Но пока существует многополярный мир, пока существуют силы, с которыми США вынуждены считаться, политика продолжается, в том числе и в виде различного рода войн.

Приведенные аргументы, на наш взгляд, дают основания ут­верждать, что война (угроза войны) продолжает оставаться од­ним из средств политики и одной из форм политического кон­фликта. Опасность мировой термоядерной войны и угроза гибе­ли всего человечества «заставляют» ядерные державы соблюдать мораторий на применение ядерного оружия. Однако ядерный потенциал стран, им обладающих, служит весомым «аргумен­том» в их политике. Например, слабая в экономическом отно­шении Северная Корея, защищая свои политические интересы, постоянно шантажирует мировое сообщество своим ядерным оружием. Да и такие мировые ядерные державы, как США И Россия, периодически «напоминают» своим потенциальным противникам о возможности использования имеющегося у них ядерного оружия. Когда же для достижения политических целей политических (экономических, идеологических и др.) аргумен­тов не хватает и когда отсутствует угроза глобальной термоядер­ной войны, политики применяют военную силу. Поэтому число локальных войн в последние годы возрастает.

Сходство между войной и политическим конфликтом состоит в том, что в обоих случаях речь идет о противоречиях и борьбе между большими социальными группами и политическими (со­циальными) институтами (государствами, нациями, классами). Иными словами, и политический конфликт, и война «решают» одни и те же задачи, только в войне применяются более ради­кальные методы и средства. Кроме того, войну нельзя сводить только к насильственным действиям, так как для достижения политических целей наряду с военными действиями, как прави­ло, применяются экономические, дипломатические, идеологиче­ские и другие формы борьбы.

В широком смысле (когда в конфликт вовлечены значитель­ные силы и средства) военный конфликт может трактоваться как война (или как «необъявленная» война). Кроме того, и война, и военный конфликт предполагают столкновение между военны­ми формированиями (людьми, специально мобилизованными, обученными, обеспеченными необходимым оружием, военной техникой, снаряжением, структурированными в военные подраз­деления).

В узком смысле военный конфликт представляет собой огра­ниченное по целям, средствам и масштабам столкновение воен­ных формирований, например вооруженный инцидент между пограничниками двух стран.

Военный конфликт может произойти случайно или предна­меренно и рассматриваться как инцидент, который может стать поводом для полномасштабных военных действий, а может и не иметь «военного» продолжения, когда стороны находят иные пути урегулирования возникшего военного столкновения. Так, на границе между Индией и Пакистаном уже несколько десяти­летий перманентно происходят военные конфликты, которые не перерастают в войну. В 1969 г. на границе между СССР и Кита­ем произошли военные столкновения, которые также классифи­цировались как «военный конфликт».

Военный конфликт может и не иметь политических целей и последствий, в то время как война всегда является следствием политики, преследует политические цели и порождает политиче­ские последствия. Кроме того, война предполагает определен­ную подготовку к широкомасштабным военным действиям, со­ответствующую перестройку экономики; мобилизацию сил и средств; институционализацию конфликта, т. е. объявление о том, что сторона (государство, класс, нация) находится в состоя­нии войны с определенным противником; легитимацию военно­го конфликта, т. е. признание мировым сообществом, что дан­ный военный конфликт является войной. Именно в этом заклю­чается ее главное отличие и от военного, и от вооруженного конфликта.

Псоледний, по нашему мнению, представляет собой более распространенное, но менее масштабное явление. Понятием «вооруженный конфликт» охватывается даже уличная драка с применением любого вида оружия. Вооруженный конфликт мо­жет иметь место и между двумя экстремистскими организация­ми, преследующими в том числе политические цели. Как воору­женный конфликт может быть охарактеризована и перестрелка между охранниками двух политических лидеров, и стычка между демонстрантами разных политических взглядов, в которой при­менялось оружие, и т. д.

Перечисленные выше признаки войны имеют важное значе­ние не только для теоретического анализа, но и для практики. Поясним это на конкретных примерах.

1. Недостаточная подготовка СССР ко Второй мировой вой­не привела к жестоким поражениям Советской армии в 1941-1942 гг.

2. Объявление Англией и Францией войны Германии 1 сен­тября 1939 г. без реального участия в боевых действиях способ­ствовало тому, что германские войска без особых помех разгро­мили польскую армию, оккупировали Польшу — союзника Анг­лии и Франции и стали готовиться к новым военным походам. За свою объявленную, но не реализованную войну недобросове­стные союзники жестоко поплатились. Уже в мае 1940 г. герман­ские войска оккупировали Францию, а Англия стала подвергать­ся варварским бомбардировкам. Период с 1 сентября 1939 г. по май 1940 г. (начало реальных боевых действий на Западном фронте) вошел в историю как «Странная война».

3. Иногда сторона, участвующая в войне, не желает признать это де-юре. Например, руководство СССР длительный период времени не желало признавать того, что наша страна ведет войну в Афганистане (1979—1987 гг.), хотя мировое сообщество считало, что СССР своим вторжением в Афганистан развязал полномас­штабную войну. В результате положение СССР на международ­ной арене серьезно осложнились. В сложное положение попали и воины-афганцы, статус которых оказался весьма неопределен­ным. Почти аналогичная ситуация сложилась и во время первой чеченской войны (1994—1996 гг.). Нежелание правящего класса признать, что в Чечне идет полномасштабная война с серьезным противником, привело к поражениям и на идеологическом, и на военном фронте. Положение удалось исправить только с началом второй чеченской войны (август 1999 г.).

Возможно также, что одна сторона конфликта воспринимает боевые действия с другой стороной как полномасштабную вой­ну, а другая — как локальный военный конфликт.

В зависимости от характеристик участвующих в войне сто­рон, масштабов и средств ведения борьбы войны подразделяют­ся на мировые, межгосударственные, гражданские, партизан­ские, межнациональные, религиозные (межконфессиональные), тотальные, ограниченные (локальные), «холодные» и др.; в зави­симости от числа участвующих сторон — на двухсторонние, коа­лиционные, мировые. Американским ученым С. Хантингтоном было введено такое понятие, как «межцивилизационные вой­ны», т. е. войны между различными цивилизациями.

На рубеже XX и XXI вв. мировой терроризм стал представлять реальную угрозу для мирового сообщества, что и побудило спе­циалистов и политиков сделать вывод о том, что мировому сооб­ществу объявлена террористическая война. Например, после за­хвата террористами школы в г. Беслане в сентябре 2004 г. Прези­дент РФ, оценивая эту трагедию, заявил: «Нам объявлена война». Аналогичное заявление сделал Президент США Буш после терак­та 11 сентября 2001 г. Подобные высказывания звучали и из уст других глав государств. Следовательно, можно сделать вывод, что многие страны уже несколько лет воюют, но не совсем ясно, с кем.

С так называемой террористической войной человечество сталкивается впервые. Поэтому конкретные критерии определе­ния этого феномена фактически отсутствуют. Так, если в обыч­ной традиционной войне существуют противоборствующие стороны, участвующие в реальных боевых действиях, более-менее четко прослеживаются их сторонники (союзники, спонсоры и т. д.), существует причина, из-за которой началась война, име­ются пространственные и временные параметры ведения боевых действий, то в террористической войне все эти факторы либо отсутствуют, либо прослеживаются весьма смутно.

Главными инициаторами этой войны, по мнению многих ис­следователей, являются исламские фундаменталисты. Так, амери­канский эксперт Р. Пэйп в результате анализа биографических данных 67 из 71 смертника, подорвавших себя в западных странах от имени «Аль-Каиды», пришел к выводу, что подавляющее боль­шинство террористов — граждане Саудовской Аравии и других стран Персидского залива; практически все они мусульмане-сун­ниты. Даже если в теракте замешаны граждане европейских стран или США, то их религиозная принадлежность все та же.

По мнению исследователей, в условиях глобализации тради­ционные войны с официальным объявлением войны и всеобщей мобилизацией остались в прошлом. Для современных междуна­родных отношений характерными являются конфликты «низкой интенсивности» и «суррогатные войны». Конфликт низкой ин­тенсивности определяется как «военное столкновение ниже по­рога стратегической войны, без подключения основных военных сил противоборствующих сторон». Такие конфликты не имеют четкой локализации в пространстве и во времени, ведутся на территории обеих сторон с применением террористических ак­тов и локальных военных операций».

Марксизмом были введены такие понятия войны, как «справедливая» («прогрессивная») и «несправедливая» («реакци­онная»). К справедливым войнам относятся национально-осво­бодительные (антиколониальные), оборонительные (отечествен­ные), гражданские (классовые) (но только со стороны револю­ционного класса), к несправедливым — империалистические войны за передел мира, захватнические и классовые войны со стороны эксплуататоров.

В соответствии с международным правом почти все войны в современном мире считаются незаконными, за исключением ос­вободительных и войн, обеспечивающих коллективную безопас­ность.

Причины возникновения войн весьма многообразны, столь же многообразны и их теоретические обоснования. Большинст­во теорий выделяют объективные и субъективные причины воз­никновения войн. При этом в качестве основной объективной причины называется «конфликт интересов», т. е. конфликт по поводу несовместимых объективно возникающих политических интересов. К субъективным причинам относят: политическое устройство государства, господствующую идеологию, агрессив­ность лидеров и правящего класса, субъективные интересы от­дельных политических группировок. Например, до сих пор рос­сийское общество не получило достаточно аргументированного ответа на вопрос о причинах возникновения первой чеченской войны. По мнению некоторых аналитиков, эта война была нуж­на определенным кругам, близким к российскому президенту. Об этом, в частности, говорил в одном из своих телеинтервью Л. Рохлин.

По мнению П. А. Сорокина, основной причиной возникно­вения войны является наличие несовместимых ценностей во взаимоотношениях больших социальных групп. Так, контакты двух племен (народов) почти неизбежно приводят к войне, если их основные ценности были различны. Несовместимые ценно­сти лежат и в основе религиозных войн. Аналогичным образом возникают и гражданские войны: «Фактически все гражданские войны в прошлом происходили от резкого несоответствия выс­ших ценностей у революционеров и контрреволюционеров».

В соответствии с теорией, разработанной Н. С. Тимашевым, война возникает при сочетании во времени трех факторов: 1) на­личность конфликта между государствами...; 2) неудача попыток разрешения конфликта мирным путем; 3) вера каждой из сторон: В то, что победа в войне останется за ней. Все эти три условия от­части субъективны, но в значительной мере и объективны».

В данной теории, на наш взгляд, показана технология (условия, механизмы) трансформации политического конфликта в более высокую стадию противоборства — войну. Что же касается непо­средственных причин возникновения межгосударственных кон­фликтов, то таковыми являются несовместимые политические интересы.

По мнению Э. Тоффлера, основной причиной возникнове­ния войн является разделение современного мира на три про­тивостоящих друг другу (конфликтующих между собой) циви­лизаций первой, второй и третьей волны (аграрной, индустри­альной, постиндустриальной цивилизациями). Каждая из этих волн (цивилизаций) имеет свои экономические, политические и другие интересы, свои представления о мироустройстве, свои ценностные ориентации. Поэтому основные противоречия на планете разворачиваются не между Востоком и Западом, не ме­жду Севером и Югом, не между различными религиозными или этническими группами, а между потенциально конфлик­тующими цивилизациями. Даже внутригосударственные граж­данские и локальные межгосударственные войны Э. Тоффлер считает проявлением глобального конфликта между конкури­рующими цивилизациями.

Итак, все многообразие причин возникновения войн, как и возникновения политических конфликтов, в обобщенном виде сводится, по нашему мнению, к вопросу о власти и доминирова­нии (в стране, регионе, мире). Если же рассматривать непосред­ственные причины тех или иных войн, то можно выделить сле­дующие причины: несовместимые политические интересы, несо­вместимые ценности, социокультурные различия (конфликт идентичности) и др.

ДИНАМИКА И СРЕДА РАЗВИТИЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО КОНФЛИКТА