4 См. Delamarre et Lepoitvin, ib., III, n0 40 след.; Pardessus «Cours de droit commercial» (5 изд.), II,

n0 546.

Н. О. Нерсесов

128

комиссионерства есть не что иное, как один из видов торгового представи-

тельства, о котором, заметим мимоходом, французское законодательство

ничего не говорит.

С. Русское право. Наше положительное законодательство почти совсем

не находилось под влиянием римского права, играющего очень видную роль

в законодательствах западных народов. Отсутствие влияния римского права

на русское замечается, между прочим, в вопросе, наc занимающем, т. е. в

вопросе о представительстве. Хотя в наших законодательных памятниках

прошедшего времени, бедных юридическими обобщениями, нет почти ника-

ких определений и постановлений, относящихся к рассматриваемому нами

институту, но по некоторым отрывочным данным можно заключить, что не-

посредственные представительные отношения были известны в России уже в

период, предшествовавший уложению царя Алексея Михайловича. Такие

представительные отношение проявлялись главным образом в сделках, со-

вершаемых от имени юридических лиц, которые нуждаются в представи-

тельстве более и ранее, чем физические лица. До нас дошли некоторые юри-

дические акты, относящиеся к среднему периоду нашей истории, из которых

видно, что если представители монастырей (игумен, староста и др.) совер-

шали сделки для представляемого ими учреждения, то правовые последствия

из таких сделок с самого момента своего возникновения считались принад-

лежностью самого учреждения, между тем как в римском праве эти послед-

ствия возникали прежде всего в лице представителя юридического лица и

затем уже переносились от него в силу особого юридического акта на учре-

ждение. Для подтверждения наших слов приведем выписки из некоторых

документов. В одной купчей, относящейся к 14-му или 15-му веку1, говорит-

ся: «Се купи игумен Михайловской Лука и Василей, староста Михаиловской,

у Микулы у Сидорова участка половину земли... а купиша, Святому Михаи-

лу одарень... а в Микулино место и в Феклино и в его детей Рафай у купчей

Сафонов». Из этого документа видно, что представитель монастыря совер-

шал договор купли от имени монастыря, а последний приобретал непосред-

ственно право собственности на купленную землю. Точно так же монастыри

обязывались непосредственно пред третьими лицами по сделкам своих пред-

ставителей2. Такие же отношения возникали из других сделок, совершенных

представителем монастыря, например, из займа − «Се яз Иван Есипов сын

Слугин... занял есми у ключника у старца у Закхея четвертку пшеницы... а

1 См. Акты юридические, изданные археологической комиссией, с.-Петербург, 1838, стр. 117,

№ 71, XXIX (в отделе купчих крепостей).

2 См. там же, № 78 (стр. 121).

Понятие добровольного представительства в гражданском праве

129

давати мне в дом Никола Чудотворцу из приросту треть за семены»1. От-

ношение не изменялось и в том случае, когда заем совершался под обеспече-

ние закладной − «Се яз Григорей Васильев сын Языков занял есми у Живо-

начальныя Троицы у властей... монастырских казенных денег двести рублев;

а в тех деньгах заложил есми в Троицкий монастырь вотчину свою... А бу-

дет кто роду нашего и племени похочет выкупить, и ему дать за тое вотчину

в дом Живоначальныя Троицы и великим Чудотворцем Сергию и Никону

двести рублев»2. Мы ограничиваемся приведенными данными, потому что

историческое исследование института представительства по русскому праву

выходит за пределы нашей задачи. На основании указанных исторических

данных мы хотели только показать, что идея прямых представительных от-

ношений не была чужда нашему прошлому юридическому быту и что она

возникла у нас без всякого влияния римского права. Но простота правовых

отношений и бедность юридического творчества были причиной того, что

институт представительства, особливо добровольного, почти до настоящего

времени не получил надлежащей законодательной регламентации. Впрочем

в наших законодательных памятниках встречается сравнительно много по-

становлений, касающихся судебного представительства. Допущение же

представительства в процессе указывает на отсутствие принципиальных

препятствий для допустимости этого понятия и в материальном гражданском

праве. Участвующие в процессе лица совершают различные юридические

действия, которыми обусловливаются известные правовые последствия. Ес-

ли бы у нас действовал принцип безусловной индивидуальности обяза-

тельств, то следовало бы связывать юридические последствия процесса ис-

ключительно с личностью виновника судебного действия. Так было в рим-

ском праве, где действие litis-contestatio и res judicata ограничивалось лично-

стью непосредственно участвующего в процессе лица, представителя, и от

него уже искусственными мерами переносилось на настоящего хозяина3.

В Полном Собрании Законов можно найти достаточно данных о допус-

тимости представительства как в процессе, так и в материальном праве. Еще

за 1686 г. под № 1158 Полного Собрания Законов говорится о том, что если

поверенный не окончит начатого в суде дела по случаю отъезда или болезни,

то позволяется назначить новых людей: «а в книге соборного уложения на-

печатано: вольно всяких чинов людем друг на друга искать и отвечать». «Ес-

ли истцы и ответчики станут спорить засуженные дела, что они тем людем,

которые за них засудились, таких слов говорить не велели, и чтобы им недо-

1 См. там же, № 246 (стр. 265).

2 См. там же, № 254 (стр. 268).