Диалогическая “Цель”

Терапевт последовательно стремится установить истинно диалогические взаимоотношения с клиентом. Но неточно обозначать такие отношения как цель. Скорее, имеет смысл говорить о диалогической отзывчивости клиента как следствии диалогической терапии. Клиент, совместно с терапевтом проходя через многие стадии терапии, возможно, сначала прихрамывая, но затем делая свой шаг все уверенней, обретает способность находить опору самостоятельно. Он чувствует себя в терапии достаточно принятым, и это дает ему ощущения независимости, центрированности и связанности. Клиент теперь способен воспринимать другого человека как “Ты”. У него исчезают пробелы в эмоциональных ресурсах, чрезмерные угрозы и защиты, возникают полноценные взаимоотношения. Конечно, это не означает, что он вовсе не мог достичь этого раньше, но теперь он скорее, проще и полноценней построит истинный диалог со своим окружением.

Эти эффекты обычно проявляются лишь после проработки многочисленных внутренних конфликтов, “архаических стилей” (застарелых приемов). До этого момента клиент не воспринимает терапевта как реального человека, скорее – как псевдоличность. Только после проработки внутренних конфликтов для клиента начинает открываться реальная личность терапевта.

Ограничения диалога

Даже в диалоге, полном диалоге, существуют ограничения.

М. Бубер.

Первое, что возникает при рассмотрении заявленной Бубером “проблемы ограничений” в диалогической психотерапии, – это возможность истинной взаимности между терапевтом и клиентом на различных стадиях психотерапии. В первый момент, когда клиент входит в терапевтическое пространство, обычно возникает несбалансированность диалогической ситуации. На этой стадии терапии полная обоюдность и взаимность между терапевтом и клиентом отсутствует. Совершенно естественно, что в этот момент в отношениях существует некоторая односторонность. Смиренное принятие клиентом этой односторонности вполне может быть основой для зарождения целительных взаимоотношений. Требуется открытость со стороны клиента, чтобы начался истинный процесс исцеления.

Также ограничения возникают при работе с определенными невротическими или психотическими клиентами (Tobin, 1983). Особые диалогические ограничения отличают работу с нарциссическими личностями в сравнении с тяжелыми обсессивно-компульсивными пациентами. Можно выделить и серьезные различия работы с невротиками в сравнении с теми, кто демонстрирует психотические проявления. Они значимо отличаются по своим нарушениям диалогических отношений с миром. “Я могу зайти с шизофреником настолько далеко, насколько он захочет пропустить меня в свой частный мир… Но в тот момент, когда он захлопывается, я не могу войти…” (Buber, 1965).

Однако и у здоровой личности существует некоторый предел, за который она не готова в данный момент зайти. Интуиция подсказывает человеку, что он сейчас не имеет достаточной поддержки, чтобы установить полноценный диалог с другими. Чтобы отважиться показать свое “я” в реальных диалогических отношениях, требуется высочайший уровень безопасности. Отсутствие насилия является базовым принципом хорошей терапии, и этот принцип подразумевает участие обеих сторон – терапевта и клиента, каждый из которых устанавливает для себя, насколько далеко он готов продвинуться в диалоге. Терапевт не может вести диалог за двоих.

Проблема ограничений – очень важный пункт моих размышлений. Когда я что-то делаю, что-то пробую, чего-то хочу – я направляю на это все свои помыслы. Но в какой-то момент я оказываюсь перед стеной, перед границей, перед ограничением, которое я не могу, никак не могу игнорировать. И при этом более всего на свете меня интересует истинный человеческий диалог.

Buber (1965)