17.4 Гуманистическая контрреволюция

Однако существует масса примеров, вызывающих сомнение в эффективности реализации социологией своей гуманизирующей силы. Социальная наука, как видно, не может оставаться ценностно нейтральной, она всё больше превращается в компонент технократической доминанты нашей жизни. В силу этого она не вполне соответствует моральным запросам настоящего времени. Спустя только одно поколение после того, как был разбит нацизм в Европе и милитаризм в Японии, земляки Парсонса и Мида оккупировали Вьетнам, блестящие выпускники Гарварда и Колумбийского университета разрабатывали программы "дезинформации населения", в недавнем прошлом студенты-гуманитарии сбрасывали напалм на вьетнамские деревни. Не зажили ещё раны от необычайно точных, сиречь гуманных НАТОвских бомбардировок Сербии. Примеров, свидетельствующих о забвении принципов гуманизма, больше чем достаточно не только на Западе, но и в обществе, создаваемом по канонам великого гуманиста Карла Маркса. Архипелаг ГУЛаг признан архетипическим олицетворением зла ХХ столетия, а он был возведен обществом, строившим для всего человечества гармоничное светлое будущее - коммунизм. Афганистан, Чечня, гордость за успехи военно-промышленного комплекса, за процветающую торговлю оружием и многое другое говорят о ежедневном обмане, насилии, жестокости в разных формах. Такого рода вещи кажется не поддаются воздействию разума. Но на самом деле они во многом есть результат гиперрационализации современного мира, которому служит социология и который инкорпорирует её гуманистическую силу. Во всем мире, несмотря на просвещение, на развитие высшего образования растёт нищета, бесправие, угрожающе зреют глобальные проблемы современности.

Есть основания для признания кончины социологии в качестве морального публичного дискурса. Наш век прогресса и просвещения есть также век темноты и отчаяния. Коллапс Французской революции, неудача индустриализации преодолеть жизненные недостатки, перерождение социалистических надежд в тоталитаризм, великие, чересчур великие смертоносные войны - всё свидетельствует об отказе в улучшающую силу идей. В таких обстоятельствах не являемся ли мы свидетелями тщеславного торжества ума? Не является ли рефлектирующее сознание излишеством в мире, управляемом ложью и насилием, в мире, в котором боль стала универсальным языком, понимаемым каждым? Разум, наука по большому счёту, в этом мире всё больше превращаются в инструментальную рациональность, прикладываемую ко всем человеческим отношениям, даже там, где одни существа разумные планируют и подсчитывают людские потери.

Послевоенный период характеризуется "демократизацией" высшего образования во всем мире. Этот процесс сопровождается фрагментаризацией социологического знания. Знание, само по себе, было переосмыслено во всех компонентах, начиная от его целей и до средств его получения. Знание сегодня всё более оценивается не в открытом обсуждении широкой общественности, а в ходе келейного, закрытого обсуждения в узком кругу профессиональных обществоведов. Разделение труда между отраслями и направлениями в социологии, обособление исследовательской работы на кафедрах, карьеризм ученых, подъём прикладной науки - всё приводит к тому, что узнается всё больше и больше о меньшем и меньшем. Таким образом социологическое знание тривиализируется с ростом экспертизы. Тенденции к цеховому обособлению социологов, превращение их профессиональных сообществ в закрытые клубы, куда закрыт доступ человеку с улицы, а социологического знания - в эзотерическое приводят к публичному молчанию обществоведов, что и делает их соучастниками современного зла. Дробление внимания публики позитивистской социологией, разрушение целостного восприятия людьми самих себя, перевод этого предмета внимания в узкие рамки специальных частных дисциплин, концептуализация общества в виде агрегата многочисленных, но маловесомых факторов, готовят нас к молчанию о морально значимых вопросах нашего времени.

Эти наблюдения и замечания о тенденциях развития и функциях социологии не отрицают ценности передовых статистических техник, больших баз данных, изощрённых математических моделей или важности использования социологии для социального планирования, контроля и прогнозирования. Однако если социология будет практиковать только такую прикладную деятельность, где нет места широким теоретическим изысканиями, то подобная деятельность сама по себе становится пустой и идеологической.

Критический потенциал социологии остаётся во многом ещё не востребованным. Как было недавно в советском прошлом так и сегодня власть предержащие социологию "держат в загоне", они опасаются "горючей смеси", заложенной в объективной социальной теории. "Закрытые клубы" профессиональных социологов не заинтересованы в развитии критики по своим причинам: так им спокойнее. В итоге страдает развитие собственно науки, а общественное мнение лишается теоретического оружия в борьбе за прогрессивное изменение социально-политического статус-кво.

Преимущественно позитивистская ориентация социологии ответственна за то, что люди перестают рассматриваться в качестве центра вселенной. Предметы социологического познания в таком случае выражаются исключительно в технических терминах. Узко техническая ориентация в социологии обычно обуславливает постановку узко технических вопросов, дающих мало полезного для достижения больших социальных и интеллектуальных целей. Техницистский язык разрешения неясных вопросов проник почти уже во все сферы гражданской жизни таким образом, что остается совсем небольшое пространство для морального гражданского дискурса, основанного на здравом смысле. В общественной жизни всё идёт к тому, чтобы в рамках социологии иметь узкий сциентизм или технический анализ экспертов без широкого обсуждения, посредством которого критиковали бы и преодолевали бы выявленные недостатки. Некоторые схолары на Западе уже бьют тревогу, убеждая общественность в том, что пришло время гуманистической контрреволюции или подтверждения приоритета нашего дотеоретического этического мышления. (74, с.14)

Как может социальная теория быть связана с политической практикой гуманным нетехническим образом? Как можно объединить знания об обществе с публичным моральным действием? Американский профессор Р. Браун предлагает в качестве ответа "реконструировать здравый смысл до его первоначального привилегированного положения в интеллектуальной и публичной жизни". (63, с.1)

Одним из ресурсов этого проекта выступает критическая теория риторики, поскольку она показывает, что всё знание было достигнуто посредством убедительного использования языка. Более того, она обеспечивает каноны для взвешенного здравомыслящего суждения, необходимого в политической полемике.

Другим ресурсом трансформации социологии может стать поиск языка в котором объект-ориентированная и субъект-ориентированная формы социальной мысли были бы суммированы в единый метадискурс. Многие отрасли социологии инициируют физику или биологию в качестве объясняющей теории, воздерживаясь от использования в этой роли концепции человеческой деятельности. Трансформация социологии в открытый публичный дискурс невозможна без развития новых метафор и моделей, понимаемых сегодня в качестве поэтической и риторической практики. Одна такая метафора - "общество как текст" - разработана проф. Брауном. В ней он воздаёт должное роли индивидуальных субъектов в конструировании и оформлении их социальной реальности. По его мнению, общество есть текст, авторами которого являются мужчины и женщины. Оно не только может быть "осмотрено", но и "прочитано" социологами.

Несмотря на все сложности, социальная теория является средством, при помощи которого общество осуществляет свою эмансипацию, избавляясь на этом пути от всего устарелого и консервативного, освобождаясь от предрассудков. В XX столетии социология стала главным языком, при помощи которого люди определяют себя и оправдывают свои деяния.

Без преувеличения можно сказать, что наши жизни поставлены на карту в дебатах вокруг социальной науки. Наше сознание, наша совместная жизнь и сам характер человеческого существования сформированы научным способом символизации. Социология реализует мир. Тот, кто контролирует этот процесс, тем самым, контролирует принципиальное средство конструирования социальной реальности. Реализуя совокупный человеческий опыт, социология показывает не только то, что должно считаться нормальным, легитимным или рациональным, но также то, что должно быть принято как сама социальная реальность. Изменение правил социологического вещания истины означает влияние на пути, по которому человечество идёт к знанию того, кто мы такие и кем мы должны стать. В этом смысле социология неизбежно нормативна, она всегда идеологична и ценностно-ориентированна. Неизбежно существует моральность мысли так же как существует социальная логика действия. Отрицать или замалчивать политическое воздействие на формы социального теоретизирования - значит впадать в гражданскую несостоятельность и интеллектуальную нечистоплотность.