2008_Betell_T__Sobstvennost_i_protsvetanie

Введение

То, что самый влиятельный трактат по экономической теории был написан в то время, когда принцип частной собственности достиг наивысшего авторитета, возможно, было чистой случайностью. В любом случае, Адам Смит не счел нужным много говорить об этом предмете. Впрочем, он, как и его современники, упомянул о «священном праве частной собственности». В политических дебатах принцип частной собственности находился вне критики. Поэтому и в экономических трактатах не было необходимости настаивать на том, что институт, защищаемый общим правом, является необходимым основанием экономического анализа. Ведь все были с этим согласны. Если и были сомневающиеся в достоинствах частной собственности, они предпочитали держать свои мысли при себе — по крайней мере, до появления на сцене Уильяма Годвина.

Ксередине XIX столетия ситуация кардинально изменилась. Над частной собственностью нависло тяжкое подозрение. Коммунистические теории утверждали, что ее следует полностью искоренить. Но созданная Адамом Смитом традиция оказалась очень влиятельна, и ко времени начала открытых нападок на собственность экономисты мало что сказали в ее защиту. Что касается англоязычных экономистов, то без преувеличения можно сказать, что собственность подверглась нападкам прежде, чем ее успели по-настоящему защитить. Она перешла из разряда вещей священ-

ных в нечестивые так быстро, что промежуточной стадии практически не было.

Кконцу XIX века между экономистами, по-видимому, сложилось молчаливое соглашение не касаться этого предмета. Считалось, что природа человека меняется и, когда изменения станут достаточно значительными, институт собственности сделается ненужным. Полагали, что он отжил свой век и в новом мире ему места нет. «Мы усвоили идею эволюции и считали непрекращающиеся изменения непременным условием жизни», — написал Ричард Или, первый президент и один из основателей Американской экономической ассоциации.

Глава 7 НЕДОСМОТР ЭКОНОМИСТОВ

ВБритании времен Адама Смита критика частной собственности, как правило, просто не попадала в печать. Томас Спенс, школьный учитель из Ньюкасла, был редким исключением. В лекции, прочитанной в философском обществе, он утверждал, что земля общины «равным образом» принадлежит каждому, кто в нем живет. Когда Спенс опубликовал свою лекцию в виде брошюры, его исключили из общества. В XIX веке социалисты разрекламировали это незначительное событие, тем самым засвидетельствовав крайнюю редкость такой критики в те времена. Другим критиком был получивший впоследствии признание Уильям Огилви, учившийся в университете Глазго, когда там преподавал Адам Смит.

В«Опыте о праве собственности на землю» (Essay on the Right of property in Land, 1782) он рассуждает, что все граждане, а не только немногочисленные собственники имеют право на полезность необработанной земли. Но он издал брошюру анонимно, так что его авторство долгое время оставалось тайной. В те времена «священное право собственности» было не пустым звуком1.

Д-р Джонсон полагал, что опасность ошибочных мнений

по некоторым вопросам — в частности, о собственности — так велика, что следует запретить передачу этих мнений даже собственным детям. В защиту общности имуществ выдвигается

«столько же правдоподобных аргументов, как в поддержку са-

мых ложных доктрин», — заявлял он. «Вы учите их, что сначала

все было общим, и что ни у одного человека нет прав ни на что,

к чему он не приложил собственных рук, и что человечество и сейчас следует или должно следовать этому правилу. Вот так,

сэр, вы подкапываетесь под великий принцип общества — под

собственность. А вы не думаете, что у судьи должно быть право

остановить вас?»2

Критика собственности публиковалась и до Адама Смита, но крайне редко и производила куда меньшее впечатление, чем мо-

жет показаться по современным переизданиям. «Утопия» сэра Томаса Мора, предтечи коммунистической мысли, описывает

идеальное общество, в котором государство регулирует все сто-

роны жизни, хозяйство основывается на принудительном труде,

1John M. Davidson, Concerning Four Precursors of Henry George and the Single Tax (1899; reprint; Port Washington, N.Y.: Kennikat Press, 1971).

2James Boswell, Life of Samuel Johnson (New York: Doubleday, 1946), 270.

а «частной собственности у них нет»3. Но это сочинение относили

скорее к области побасенок, а не политической теории. В XVII веке трактаты против собственности распространяли диггеры, ком-

мунистическая группа, вождем которой был Джерард Уинстэнли,

но во времена Смита о них уже мало кто помнил. Их значение

преувеличили позднейшие социалисты.

Некоторыеполагают,чтопервымсовременныенападкина собст-

венность начал Ж.-Ж. Руссо, сочинение которого «Рассуждение

о происхождении и основаниях неравенства между людьми» со-

держит следующий знаменитый пассаж: «Первый, кто, огородив

участок земли, придумал заявить “Это мое!”и нашел людей доста-

точно простодушных, чтобы тому поверить, был подлинным осно-

вателем гражданского общества. От скольких преступлений, войн,

убийств, несчастий и ужасов уберег бы род человеческий тот, кто,

выдернув колья и засыпав ров, крикнул бы себе подобным: “Остерегитесь слушать этого обманщика; вы погибли, если забудете, что плоды земли — для всех, а сама она — ничья”»4.

Этим «в течение столетия питался пыл революционеров и социалистов», написал Питер Гэй5. Но политическое влияние Руссо на современников, возможно, преувеличено. Оно определенно уступало его влиянию на академический мир ХХ века. Можно даже усомниться в том, что его идеи так сильно, как это предполагалось, повлияли на французскую революцию. В 1760-х годах Руссо больше года прожил в модном изгнании в Англии, но там его знали больше как автора рискованных романов, сочинений о музыке и теории воспитания. Его, одетого в американский кафтан и дикарскую мехо-

вую шапку, принимали в Лондоне как знаменитость, а неphilosophe,

пожалуй даже как ранний образец радикального шика6.

Адам Смит прочитал «Второе рассуждение» Руссо и опубли-

ковал его разбор в Edinburgh Review. Взгляды Руссо не произвели впечатления на Смита, который вежливо отверг ученые притязания женевского мудреца. «С помощью своего стиля и философ-

ских хитросплетений он сделал так, что рядом с ним проповедник расточительности Мандевиль кажется воплощением чистоты и нравственности в духе Платона»*. Смит согласился с Давидом

3Мор Т. Утопия. М.: Наука, 1978. С. 48.

4Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М.: Наука, 1969. С. 72.

5Rousseau, Discourse on the Origin of Inequality, in Jean-Jacques Rousseau, Basic Political Writings, trans. and ed. Donald A. Cress, Introduction by Peter Gay (Indianapolis: Hackett Publishing, 1987), 25.

6Joan McDonald, Rousseau and the French Revolution, 1762–1791 (London: Univ. of London Press, 1965).

*Бернард Мандевиль доказывает в «Басне о пчелах» (1723), что такие «частные пороки», как стяжательство, являются общественными добродетелями:

Юмом в том, что «Руссо — жулик, как совершенно справедливо считаете вы и каждый человек здесь [в Париже]»7.

Игнорируя собственность, классические экономисты тем не

менее не были к ней безразличны. В общих и более философских работах Смит, Мальтус, Рикардо и другие заявили себя сторонниками этого установления. В «Лекциях по юриспруденции», читавшихся им в Глазго в 1760-е годы, Смит начинает с собственности. Первую из лекций (не публиковавшихся до 1978 года) он начал так: «Первое и главное намерение каждой системы правления — это поддержание справедливости: удержать членов

общества от посягательства на чужую собственность или от захвата того, что им не принадлежит. Замысел заключается в том, чтобы дать каждому безопасно и мирно владеть своей собствен-

ностью»8.

В трактате «Богатство народов» лучшее место — три первые главы — Смит посвятил разделению труда. Вероятно, его воодушевило посещение фабрики по изготовлению булавок9. Десять человек изготовляли за день 48000 булавок, при том что один вряд ли сумел бы изготовить даже одну. Однако для трактата по экономической теории такое начало было неудачным, потому что при производстве различных вещей решаются разные задачи. Единственная альтернатива — трудиться в полной изоляции, как Робинзон Крузо. Сотрудничество же может принимать самые разные институциональные формы: сотрудничество в рамках надомного производства в семье; работа компаний-субподрядчиков в рамках одного заказа; внутри компании сотрудничают разные подразделения; сотрудничают рабочие социалистического предприятия. В качестве организационного принципа «разделение труда» не помогает нам сделать выбор между ними. В 1976 году экономист Джордж Стиглер писал, что эта идея Смита была одной из его «прискорбных» ошибок. По его мнению, «эта идея не

спрос на предметы роскоши подстегивает производство и тем самым способствует процветанию. Он чернил бережливость. Если распространится бережливость, занятость сократится. Джон Мейнард Кейнс видел в доктрине Мандевиля разновидность «парадокса бережливости» и восхищался его «безнравственностью». Адам Смит, со своей стороны, писал, что экономность, представляющаяся «благоразумной в образе действий любой частной семьи, вряд ли может оказаться неразумной для всего королевства». Мандевиль Б. Басня о пчелах. М.: Мысль, 1974; Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. Избранное. М.: ЭКСМО, 2007; Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: ЭКСМО, 2007. С. 444.

7John Rae, Life of Adam Smith (London: Macmillan, 1895), 123—24, 208.

8Adam Smith, Lectures on Jurisprudence (Oxford: Clarendon Press, 1978), 5.

9Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: ЭКСМО, 2007. С. 70.

нашла систематического или регулярного применения в экономическом анализе»10.

Поскольку экономическая наука изучает выбор и принятие решений, логично было бы начать с наблюдений о создании ценностей и методах облегчения обмена, в котором реализуется выбор. Это напрямую подвело бы к вопросу о защищенности и передаваемости собственности, что является предпосылкой любого выбора. Но в «Богатстве народов» Смит очень мало говорит о собственности. Несколько абзацев, посвященных этому предмету, никак не связаны с главным аргументом книги.

Во Франции друг и предшественник Смита, физиократ А. Р. Ж. Тюрго, радея о пользе двух посетивших Париж китайских ученых, написал «анализ работы общества и распределения богатства». Опубликованная под названием «Размышления о создании и распределении богатств» (1766) книга начинается с раздела, объясняющего, почему «невозможна коммерция» в условиях «равного распределения земли». Ведь каждый будет иметь толь-

ко то, что необходимо ему самому, и «никто не захочет работать на других». Тюрго представлял себе экономическую деятельность как поток, который, чтобы двигаться, нуждается в разнице «энер-

гетических потенциалов», — этот образ неоднократно всплывает

в истории экономической мысли. В любом случае, добавляет он, совершенно равномерного распределения земель никогда не было, а если бы и было, его не удалось бы сохранить надолго. Этим,

собственно, более или менее исчерпываются все разговоры о собственности11.

Однако Жан-Батист Сэй, один из первых французских эко-

номистов, осознал ключевую роль собственности. Его «Трактат

по политической экономии», вышедший в свет в 1803 году, включал короткую главу о «праве собственности». Он напоминал читателям, что правительство, призванное быть главным защитником собственности, бывает, однако, и главным ее грабителем. Он также ввел разграничение, позднее встречающееся у Мальту-

са, между политической экономией — как в те времена называли экономическую науку — и собственно политикой.

Жан-Батист Сэй отмечал, что изобретение методов защиты

собственности — дело политической теории, а поиск источников права собственности — задача «спекулятивной философии». Экономическая наука, или политическая экономия, просто «признает право собственности как самый могущественный из инструментов

10George Stigler, “The Successes and Failures of Professor Smith,” Journal of

Political Economy 84 (1976): 1209.

11Тюрго А. Р. Размышление о создании и распределении богатств // Тюрго А. Р. Избранные экономические произведения. М.: Изд-во социально-экономиче- ской литературы, 1961. С. 94—158.

поощрения к созданию богатства и удовлетворяется его фактической стабильностью, не задаваясь вопросами о его происхождении

или мерах его защиты». Он, пожалуй, первым разграничил эти области исследования, сделав это очень изящно.

Сэй отмечает важный момент: теоретическая неприкосновен-

ность собственности превращается в насмешку, когда «суверенная сила» или правительство «либо само занимается грабежом, либо не в силах остановить других, либо когда собственность оказывается ненадежной из-за запутанности законодательства». Короче говоря, собственность должна быть защищена на деле, а не в политической теории. «Тогда и только тогда, — говорит он, — могут источники производства, а именно земля, капитал и прилежание [труд], достичь высшей степени плодотворности». Он считал необходимость гарантировать права собственности истиной «настолько самоочевидной, что доказательства здесь излишни»12.

У английских и шотландских авторов мы не находим сопоста-

вимых предостережений о частной собственности как о необходи-

мом предварительном условии. Сэр Джеймс Стюарт в сочинении «Исследование принципов политической экономии» (1767) об-

суждает собственность только в связи с оплатой долгов. Он вер-

но отмечает, что в последние столетия значительные перемены

в«делах Европы» изменили, как он выражается, «способ правления». «Из феодального и военного оно стало свободным и коммерческим». По этой причине он рассматривал правительство как

вцелом благотворный институт. В порыве оптимизма он замечает

впервой главе, что «принимает как должное основное правило,

что каждое действие правительства должно иметь целью благо

народа»13.

Нет сомнений в том, что особенности подхода Сэя объясняются опытом Французской революции. Намного большая защищен-

ность собственности располагала британских экономистов принимать это благо как данность. И все же примечательно то, что

первые экономисты не выделяли те политические и правовые ин-

ституты, которые обеспечивают работоспособность их принципов

впрактической жизни. Они исходили из политических и правовых

структур, существовавших в Британии в XVIII веке, но не настаи-

вали на этом и даже не проговаривали в деталях.

Введенное Сэем разграничение между сферами политической

экономии и собственно политики было повторено Томасом Робертом Мальтусом в 1820 году. В начале книги 2 своих «Принци-

пов политической экономии» он оговаривает, что собственность

12Jean-Baptist Say, A Treatise on Political Economy (1803; reprint; New York: Augustus Kelley, 1971), 127—132.

13James Steuart, An Inquiry into the Principles of Political Oeconomy, ed. Andrew S. Skinner (Chicago: Univ. of Chicago Press, 1966), 24, 20.

принадлежит к сфере «политики». Защищенность собственности, говорит он, — это одна из «важнейших причин, определяющих

богатство народов». Но богатство зависит от «политического устройства страны, от совершенства ее законов и от того, как они выполняются». У него не было намерения «погружаться в эти

причины». Он предпочел сосредоточиться на «более насущных

инепосредственных причинах возрастания богатства»14.

Стех пор экономисты, по примеру Мальтуса, рассматривают

вопрос о формах и защищенности собственности как чисто «по-

литический» и менее существенный для них, чем «более насущные

инепосредственные причины»: труд, капитал, земля. Мальтуса иногда называют первым профессиональным экономистом в ис-

тории. В 1805 году он получил должность профессора современ-

ной истории и политической экономии в колледже Британской

Ост-Индской компании. Прецедент, установленный Смитом

иМальтусом, оказал огромное влияние, так что с тех пор экономисты предпочитают принимать институциональные рамки свое-

го предмета как данность.

В книге V Смит рассматривает вопрос о защите собственности, используя его скорее как аргумент в пользу сильного правитель-

ства, чем как предостережение против оного. Только под защитой

властей владелец ценной собственности «спит спокойно», пишет он. Он — владелец, окружен врагами, и только «мощная рука гражданских властей» в состоянии защитить его самого и его соб-

ственность. Смит неизменно рассматривал слабое правительство

как огромную опасность для общества15.

Конечно, во времена Адама Смита роль правительства была скромной по сравнению с нашим нынешним раздувшимся гиган-

том. Важный урок, который мы усвоили за прошедшие 200 лет, состоит в том, что политическая ситуация, существовавшая в ан-

глоязычном мире в конце XVIII века, была скорее исключением, чем правилом, которое можно спокойно принимать как данность.

Воспроизвести ее оказалось намного труднее, чем полагали мыс-

лители прошлого и современности.

Давид Рикардо, умерший в 1823 году, не отмечал в своих ра-

ботах роли собственности. В «Принципах политической эконо-

мии и налогообложения» (1817) он упоминает о «защищенности собственности» как о принципе, «который должен навсегда остаться священным». Он настаивал на необходимости того,

чтобы «обмен и переход всех видов собственности из рук в руки» был как можно проще, чтобы она могла «найти путь в руки тех,

14Thomas R. Malthus, The Works of Thomas Robert Malthus, ed. E. A. Wrigley and David Souden (London: Pickering, 1986), 6: 249–250.

15Смит А. .Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: ЭКСМО, 2007. С. 666.

кто сможет использовать ее наилучшим образом для повышения

производительности всей страны». Изредка упоминая о собствен-

ности, Рикардо ни разу не счел нужным добавить определение

«частная»16.

Величайшее торжество

До XIX века выражение «частная собственность» почти не использовалось. Друг Смита Адам Фергюсон в своем «Опыте истории гражданского общества» (1767) трактует вопросы о собственности довольно сумбурно, но при этом не использует определение «частная». (Он полагал, что по мере развития общество переходит от общинной собственности к частной. Поэтому «собственность — явление прогрессивное». Если люди будут прилагать правильные моральные усилия, они преуспеют в «расширении сферы» собственности. Он имел в виду приватизацию17.) Уильям Годвин в разное время говорит о «господствующей системе»,

об «утвердившейся системе», о «существующей системе», или о

системе «накопленной собственности». Выражение «частная собственность» один или два раза встречается в «Богатстве народов» и один раз в первом издании «Принципов политической экономии» Мальтуса. В целом более точное определение института,

которому не видели каких-либо практических альтернатив, счи-

талось излишним.

Можно смело утверждать, что, когда Смит писал свой трактат, собственность ценили выше, чем когда-либо до или после. Стоит отметить случай Иеремии Бентама (1748—1832). Склонный к огульной критике существовавших политических и юридических реалий, он исполнялся нехарактерным для него почтени-

ем, когда речь заходила о собственности. С юристом Уильямом Блэкстоном, который в 1760-х годах опубликовал «Истолкова-

ние английских законов», он спорил буквально по всем пунктам. Но по вопросу о собственности разногласий между ними не было. Блэкстон не мог представить ничего, что «так сильно затрагивало бы чувства человечества, как право собственности», и Бен-

там соглашался с ним. Закон, обеспечивающий надежную защиту

собственности, — «величайшее торжество человечества над самим собой», писал он18.

16David Ricardo, Works and Correspondence of David Ricardo, ed. Piero Sraffa (Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1962), I: 204, 154—55.

17Фергюсон А. Опыт истории гражданского опыта. М.: РОССПЭН, 2000. С. 139.

18William Blackstone, Ehrlich’s Blackstone, ed. J.W. Ehrlich (San Carlos, Calif.: Nourse Pub. Co., 1959), 113; Бентам И. Основные начала гражданского ко-

Бентам был странным субъектом: он питал отвращение к ре-

лигии, проповедовал детоубийство, ненавидел идею естественных прав («собственность и закон вместе родятся, вместе и умира-

ют») и был очень современен в своей вере в направляющую и целительную силу законодательства. Судя по его характеру, если бы Бентам родился пятьюдесятью годами позже, он стал бы ожесто-

ченным критиком, а может и врагом собственности. Его знаме-

нитая максима утилитаризма настолько бессодержательна, что он мог бы, не боясь опровержений, сделать вывод, что можно достичь наибольшего счастья для наибольшего числа людей, если отнять собственность у немногих и разделить ее между остальными. Именно это проповедовали позднейшие утилитаристы.

Но в годы интеллектуального расцвета Бентама пиетет в отношении собственности был еще очень силен, и он не пытался идти

против течения. Когда один из его интеллектуальных кумиров,

реформатор уголовного права Чезаре Беккариа («О мой господин, первый евангелист разума»19) подверг критике права собст-

венности, Бентам грудью встал против него. В знаменитом трак-

тате Беккариа «О преступлениях и наказаниях» есть упоминание о праве собственности как об «ужасном и, может быть, не необхо-

димом праве»20. Бентам возразил, что при всех злоупотреблениях

это именно то право, которое «осилило в человеке естественное отвращение к труду, доставило человеку господство над землею, побудило отказаться от кочевья, породило любовь к отечеству, любовь к потомству»21.

Прошло менее ста лет, и Альфред Маршалл в «Основах экономической науки» выразил сожаление о том, что каким бы «сме-

лым аналитиком» ни был Бентам, он «воспитывал в своих учениках почти суеверное благоговение перед существующими инс-

титутами частной собственности»22. Но в начале столетия ее еще

декса // Бентам И. Избранные сочинения. Т. 1. СПб.: Русская книжная торговля, 1867. С. 340.

19Marcello T. Maestro, Cesare Beccaria and the Origins of the Penal Reform

(Philadelphia: Temple Univ. Press, 1973), 131.

20[Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М.: БИМПА, 1995. С. 146.] В первом издании (1764) Беккариа назвал собственность «ужасным, но, может быть, необходимым правом». В позднейших изданиях, в том числе в английском переводе, оно уже характеризовалось как «излишнее». Беккариа особенно ужасало, что право собственности дает землевладельцам право срубать деревья на своей земле. По-видимому, именно это и изменило его отношение. (Marcello T. Maestro, Cesare Beccaria and the Origins of the Penal Reform

(Philadelphia: Temple Univ. Press, 1973), 91).

21Бентам И. Основные начала гражданского кодекса // Бентам И. Избранные сочинения. Т. 1. СПб.: Русская книжная торговля, 1867. С. 340.

22Маршалл А. Основы экономической науки. М.: Эксмо, 2007. С. 712 сн.