16. Фiлологiчна критика Еразма Роттердамського

Филологическую критику греческих и латинских переводов Евангелия продолжил крупнейший гуманист начала 16 в. Эразм Роттердамский. Он порвал с традиционным догматическим отношениям к «священным книгам» как к «божественному откровению», поставил вопрос об изучении «первоисточников» церковного вероучения. Эразм Роттердамский придавал особое значение словесному искусству среди других «ученых занятий». И здесь была не только богословская, но и общая гуманистическая позиция, ренессансная оценка письменного слова, твердое убеждение в неоспоримом превосходстве словесного искусства над всяким другим. Письменное слово соединит прошлое с настоящим. Эразм не только выражал свое отвращение к словесному штукарству, но и выступал против тех гуманистов, которые рабски подрожали Цицерону, не желая считаться с потребностями живой, меняющийся жизни.

Роттердамский – крупнейший теоретик и настоящий виртуоз эпистолярного жанра. (Эпистолярная литература — различных родов и видов произведения, в которых используется форма «писем» или «посланий» (эпистол).)

В наставлении «Как писать письма» он рассматривает различные эпистолярные стили. Им создана литературная форма «писем гуманистов», в которой нет обязательных, нормативных примет, а выражены характер темы, мировоззрения автора, в том числе эстетические и литературно-критические суждения. В письме к Андреа Аммонию заслуживает внимания следующее высказывание: «Некоторые и слышать не хотят о поэзии, если не созовешь отовсюду – с неба, из моря, из-под земли – всех богов, если не втиснешь в стихи тысячи старинных басен. А мне всегда нравились стихотворения не слишком далеко отстоящие от прозы, но только от лучшей прозы». Эразм Роттердамский проявил себя неутомимым собирателем и издателем, талантливым комментатором не только античных и средневековых текстов, но и пословиц, афоризмов и крылатых выражений.

В сочинении Эразма Роттердамского "О двойном изобилии слов и предметов" рассматривались начала риторики, грамматики, стилистики и латыни. Во Франции он издал свое первое сочинение «Адагии» — сборник афоризмов, анекдотов, поговорок, или крылатых слов, найденных у античных и раннехристианских авторов и рассматриваемых в качестве реликтов стародавней мудрости, наставления которой, как стремился показать Эразм, не утратили своей актуальности. Это произведение принесло ему мировую известность.

17. Лiтературно-критичнi судження м. Монтеня

Заметный вклад в развитие литературно-критической мысли внес выдающийся французский философ Мишель Монтень – создатель жанра эссе («Опыты»), в котором соединялось философское, литературное и литературно-критическое содержание. «Опыты» Монтеня — это ряд самопризнаний, вытекающих преимущественно из наблюдений над самим собой, вместе с размышлениями над природой человеческого духа вообще. По словам писателя, всякий человек отражает в себе человечество; он выбрал себя, как одного из представителей рода, и изучил самым тщательным образом все свои душевные движения. Его философскую позицию можно обозначить как скептицизм, но скептицизм совершенно особого характера.

Скептицизм Монтеня — нечто среднее между скептицизмом жизненным, который есть результат горького житейского опыта и разочарования в людях, и скептицизмом философским, в основе которого лежит глубокое убеждение в недостоверности человеческого познания. По мнению Монтеня, человек существует не для того, чтобы создавать себе нравственные идеалы и стараться к ним приблизиться, а для того, чтобы быть счастливыми.

Интерес вызывает и идея Монтеня о книге как продукте культуры и высшей культурной ценности. В них концентрируется опыт человечества. Они являются орудиями передачи знаний. Монтень отдает предпочтение книгам, которые используют достижения наук, а не тем, которые созидают сами эти науки». Если бы книги исчезли, то темпы развития человечества замедлились бы на несколько порядков. Вполне возможно, что это стало бы началом конца человеческой цивилизации. Монтень отмечает, что книги сопровождали его не только на отдыхе, но в военных походах, длительных путешествиях. Монтень подчеркивает, что наслаждение, испытываемое им от чтения умной книги, не может сравниться ни с чем. Запрещение, а тем более уничтожение книг, считает Монтень, должно быть приравнено к преступлению.

Монтень говорит, что «Нет занятия более пустого и, вместе с тем, более сложного, чем беседовать со своими мыслями, - все зависит от того, какова беседующая душа» и ему доставляет удовольствие общение с:

1. Порядочными и неглупыми людьми. 2. Красивыми и благонравными женщинами. 3. Книгами.

Эти оба вида общения зависят от случая и от воли других. Общение первого вида до того редко, что не может спасти от скуки; что же касается общения с женщинами, то оно с годами сходит на нет; таким образом, ни то, ни другое не смогло полностью удовлетворить потребности моей жизни.

«Самое плодотворное и естественное упражнение нашего ума - по-моему, беседа». Монтень отметил, что:

- «полное согласие - свойство для беседы весьма скучное»; - самая гибельная зараза – общение с умами низменными и ущербными, а «ум наш укрепляется общением с умами сильными и ясными»;

- «щеголять своим умом и красноречием я считаю делом, недостойным порядочного человека»;

- мы должны снисходительно относиться к самым различным мнениям, и если мы с ними не согласны, будем их все же спокойно выслушивать и принимать, особенно когда они преподносятся в виде беседы, а не какой-нибудь нотации; - нам следует иметь уши более стойкие и выносливые и не изнеживать их, слушая одни только учтивые слова и выражения; - гораздо больше надо гордиться победой, которую одерживаешь над самим собою, когда в самом пылу спора заставляешь себя склониться перед доводами противника, чем радоваться, одолевая противника из-за его слабости; - невозможно вести честный и искренний спор с дураком; - воздействие такого неистового советчика, как раздражение, губительно не только для нашего разума, но и для совести. Брань во время споров должна запрещаться и караться, как другие словесные преступления;

- лучше учиться говорить в каких-нибудь кабачках, чем в школах для говорения. Учености у них больше, а глупости ничуть не меньше; - «близким своим мы обязаны оказывать такую помощь, прилежно их учить и наставлять. Но проповедовать любому прохожему, исправлять невежество, и тупость первого встречного, - вот обычай, которого я никак не одобряю...».

У Монтеня мы находим ряд суждений о соотношении формы и содержания. Человек в «Опытах» Монтеня – это не венец природы, человеческие возможности не переоцениваются философом. Книга Монтеня была любимым чтением Шекспира и Толстого, а жанр эссе приобрел особую популярность в 19-20 столетиях.