5.2 Экономическое развитие страны: от промышленного переворота к капиталистической индустриализации

ИСТОРИЯ В АФОРИЗМАХ

«Недоедим, но вывезем». Эта краткая формула имеет ключевое значение для по­нимания отечественной истории, характера взаимоотношений власти и народа. При­надлежат данные слова министру финансов Российской империи И. А. Вышнеградскому. Вывоз хлеба, продовольствия был основным источником доходов государства и казны. Министры финансов и остальные члены правящей российской элиты сами, по­нятно, не были ограничены в продуктах. С остальным населением дело обстояло по-разному. Например, в 1891г. в России разразился настоящий голод, который вызвал мощное движение общественности в пользу голодающих.

Интересно, что В. М. Молотов, второй человек после Сталина в 1930-40-х гг., буду­чи на пенсии, в 1976г. на рассказ своего собеседника об исчезновении мяса из свобод­ной продажи, прореагировал не менее примечательно: «Черт с ним, с мясом, лишь бы империализм подох!» Ни Молотов, ни большинство сталинской номенклатуры не были вегетарианцами. Вкусы же и потребности народа властью в расчет никогда особенно не принимались.

В последней трети Х1Х-начале XX в. Россия пошла по капиталистическому пути развития. С середины 60-х гг. XIX в. получило бурное развитие предприни­мательство. Создавались акционерные общества. Казенные предприятия переда­вались в частные руки. В промышленности происходил переход от принудитель­ного труда к вольнонаемному. Быстро росла численность пролетариата. Во 2-й половине XIX в. в России разворачивался промышленный переворот, т. е. пере­ход от мануфактуры к фабрике. Ручной труд заменялся машинным. Росла про­изводительность труда.

Накопление капиталов в России имело во многом те же источники, что и в За­падной Европе.

1. Интенсивная эксплуатация дешевой рабочей силы. Рабочий день продолжался по 14-16 часов. Заработная плата обеспечивала самое примитивное воспроиз­водство работоспособности. Широко использовался женский и детский труд. Значительная часть зарплаты изымалась через систему штрафов. Только по­сле мощной Морозовской стачки 1885 г. в 1886 г. появился фабричный закон. Рабочие ограждались от произвольных штрафов. Создавалась фабрично-заводская инспекция. Ограничивался рабочий день. Стало формироваться трудо­вое право.

2. Неэквивалентный обмен с окраинами империи. Средняя Азия, Кавказ были поставщиками дешевого сырья и рынком сбыта для промышленной продукции. Весьма выгодными для российской буржуазии оказались экономические связи с Китаем, Ираном, Афганистаном.

3. Российские предприниматели пользовались финансовым покровительством со стороны государства. Наиболее выгодным делом был винный откуп, при котором откупщик покупал у государства право на продажу спиртных напит­ков на определенной территории и стремился любыми средствами перекрыть свои затраты. Некоторые предприятия, банки прибегали к искусственному бан­кротству и в результате краха «финансовых пирамид» того времени изыма­лись финансовые средства у населения, у доверчивых вкладчиков.

4. Быстрее всего оборот капиталов происходил в текстильной (хлопчатобумаж­ные ткани) и пищевой (особенно сахарной) промышленности. Техническое перевооружение в металлургии, в машиностроении поощрялось правительством и во многом предопределялось потребностями железнодорожного строительства, которое бурно развивалось в последней трети XIX в. В 1891 г. Началось строительство Транссибирской магистрали, протянувшейся от Челябинска до Владивостока на 8500 км. Паровозы, вагоны, рельсы, различное оборудование железных дорог производилось в основном в России. Ведущую роль играли Московский, Петербургский, Уральский и Южный (Донецкий) промышлен­ные районы.

5. Наряду с крупной и средней промышленностью в стране сохранялось кустар­ное и ремесленное производство, которое было ближе к потребителю и неред­ко более гибко реагировало на потребительский спрос широких масс населения. По мере усиления конкуренции со стороны фабричных товаров многие ремесленники пополняли ряды пролетариата или оказывались в зависимости от крупных предпринимателей.

В последние тридцать лет XIX в. в мире развернулась вторая техническая ре­волюция. В металлургии и машиностроении были механизированы загрузка до­менных печей и разливка чугуна, передел чугуна и железа в сталь. Развивались станкостроение и приборостроение. Замена пара электричеством, электрифика­ция, повысила производительность труда в промышленности. Стали освещаться улицы, общественные здания, получил развитие городской и пригородный транс­порт. Химия, ставшая самостоятельной отраслью, производила искусственные красители, минеральные удобрения, бумагу из целлюлозы, а не из тряпичного сырья. Появились автомобиль, телефон, телеграф, радио. В сельское хозяйство пришли машины — сеялки, жнейки, тракторы, механические двигатели с элек­троприводом. Во многих странах было введено обязательное начальное обучение. Возникли картели, синдикаты, тресты, которые монополизировали производство и сбыт отдельных видов продукции. Соединение промышленных монополий и банковского капитала усиливало позиции буржуазии.

Преимуществом российской экономики была возможность использовать за­падные достижения. Инженерная мысль и подготовка специалистов в России находились на должном уровне. В страну ввозились машины, целые заводы, при­глашались кадры. Первая в мире ТЭЦ была построена в Нью-Йорке в 1882 г., а в Петербурге ТЭЦ появилась уже в 1883г. В России происходил процесс концен­трации производства и капитала. К концу XIX в. на предприятиях с более чем 1000 работающих было занято более 50% всех рабочих. Возникали конвенции, пу­лы, синдикаты, тресты. К 1900г. действовало 140 монополистических объедине­ний в 45 отраслях. По западным данным, к 1894 г. национальный доход США оценивался в 3,1 млрд. фунтов стерлингов, а России — в 1 млрд. фунтов стерлингов.

Реформы 1860-70-х гг. создали более благоприятные политические и право­вые условия для формирования капиталистических отношений в стране. Эконо­мическое развитие страны упиралось в отсутствие инфраструктуры, т. е. ком­плекса вспомогательных отраслей народного хозяйства — шоссе, железных дорог, каналов, портов, средств связи. Особенно остро стоял вопрос о сухопутных путях сообщения. В России говорили: «У пас дороги, как в сказке, — чем дальше, тем страшнее».

В 1862 г. открылась дорога Москва—Нижний Новгород, связавшая обе столи­цы с Волгой. Были проложены дороги к южным губерниям, к Уралу. Издан Устав

поднять ее количественно и качественно на такой высокий уровень, дать ей та­кую могучую силу, чтобы она была не только питающимся, но и питающим орга­ном отечественного хозяйства... Капиталы, знания и предприимчивость. Только эти три силы могут ускорить процесс образования вполне независимой нацио­нальной промышленности», — писал в докладной записке «на высочайшее имя» — Николаю II — министр финансов С. Ю. Витте в 1899 г.

Российскую модель модернизации называют «догоняющей». К «первому эше­лону» модернизации относят ряд стран Западной Европы, США и бывшие пере­селенческие колонии типа Канады. В Европе модернизации способствовала ослаб-леиность феодализма, раннее становление частной собственности, наличие сопер­ничавших групп и институтов (королевская власть, церковь, феодалы, бюргеры).

Важными предпосылками модернизации считаются Возрождение и Реформация, породившие предприимчивых, активных людей, Хомо новус {Homo novus). Мо­дернизация проходила в достаточно продолжительные сроки, позволявшие легче пережить всякого рода издержки провести коррекцию.

Под индустриализацией обычно понимается процесс создания крупной, тех­нически развитой промышленности и прежде всего отраслей, которые произво­дят орудия и средства производства, как основы и ведущего сектора в народном хозяйстве страны. В ходе индустриализации происходит превращение страны из аграрной или аграрно-индустриальной в индустриальную. Слово «индустрия» в пе­реводе с латинского языка означает «деятельность».

На первом этапе, на стадии промышленного переворота в российской эконо­мике (1830-1880-е гг.) произошел переход от ручного труда к машинному. Вто­рой этап охватил 1880-1890-е гг. и отличался небывалым промышленным подъ­емом. За 1860-1896 гг. число машиностроительных заводов выросло с 99 до544 (в 5,5 раза), а число рабочих на них — в 7,4 раза. Появились Обуховский сталели­тейный и пушечный в Петербурге, паровозостроительный в Коломне, пушечный и механический в Перми и другие крупные заводы.

Несмотря на высокие темпы промышленного роста, экономического развития, Россия оставалась «догоняющей» страной, относилась ко «второму эшелону» в мировом модернизациопном процессе. Во-первых, страны-лидеры (США, Гер­мания, Франция, Англия) развивались не менее быстро и мощно. Во-вторых, Рос­сия оставалась аграрной страной с неразвитым сельским хозяйством, которое тормозило развитие страны. В-третьих, отсталость политической системы, заси­лье государства, бюрократии не позволяли реализовать энергию; предприимчи­вость населения в полной мере.

На протяжении XIX в. постепенно менялся облик русских городов. Значи­тельную массу жителей Москвы и Петербурга составляли крестьяне, пришедшие на заработки. Они работали па строительстве, фабриках и заводах, в сфере обслу­живания. Жили на окраинах, в переполненных казармах, подвалах, бараках. В более крупных городах наряду с административными зданиями, гостиными дворами появлялись доходные дома, фабричные корпуса. В мелких провинциальных, пре­имущественно уездных и заштатных, городах с числом жителей не более 5 тыс. человек (они составляли более 80% городских поселений) жители занимались сельским хозяйством, мелкими ремеслами и торговлей, жили в одно-, двухэтаж­ных деревянных домах.

Верхи привилегированных сословий лето проводили в своих поместьях, а зи­мой перебирались в Москву, Петербург, другие крупные города, где сосредоточи­валась научная, литературная и театральная жизнь, устраивались великосветские приемы, собрания, балы, литературные вечера. В литературных салонах желан­ными гостями были деятели литературы и искусства, заезжие иностранцы. Дво­ряне, если позволяли средства, старались в одежде, интерьере жилищ, в самом об­разе жизни следовать новейшей европейской моде. Из Европы выписывали книги и журналы. В Европу ездили путешествовать, развлекаться.

В купечестве и духовенстве сохранялись патриархальный быт и нравы: без­граничная власть старшего в семье, полное бесправие остальных членов, ограни­ченность кругозора и предрассудки.

Россия оставалась аграрной страной. После падения крепостного права нача­лась перестройка помещичьего хозяйства на рыночных началах. Некоторые поме­щики стали еще шире привлекать наемных работников, использовать сельскохо­зяйственную технику. Большинство использовало сохранившуюся зависимость крестьян. Крестьяне были вынуждены расплачиваться за «отрезки» личным тру­дом, при помощи своего инвентаря и скота. Возникшая отработочная система хозяйства мало чем отличалась от барщины. Основным поставщиком хлеба на внутренний и внешний рынки оставались помещичьи хозяйства. Роль крестьян­ских хозяйств возрастала медленно.

В социально-экономической политике наряду с контрреформами предприни­мался ряд назревших мер. В 1881 г. бывшие помещичьи крестьяне были переведе­ны на обязательный выкуп при одновременном снижении размера последнего. В 1882 г. началась отмена подушной подати, введенной еще Петр I. В 1882 г. был открыт Крестьянский поземельный банк, государственное кредитное учрежде­ние, выдававшее долгосрочные ссуды, главным образом крестьянам, на покупку частновладельческих, прежде всего дворянских земель¹. Курс контрреформ ока­зался фактически свернут после смерти Александра III.

За 1883-1915 гг. ссудами Крестьянского банка воспользовались свыше 1 млн. крестьянских дворов. По ссудам Крестьянский банк взимал от 7,5 до 8,5% годовых. Крестьянский банк способствовал рос­ту цен на землю: 49 руб. за одну десятину в 1896,111руб. в 1905,136 руб. в 1914 г. Банк скупал земли у помещиков по выгодным ценам. За невзнос платежей за 1906-1915 гг. у крестьян было отобрано 0,6 млн десятин земли. Крестьяне все реже обращались за ссудами. К 1917 г. из всего запаса Кресть­янского банка было продано чуть больше 60% земли.

Ситуация в сфере крестьянского землевладения и землепользования в зави­симости от региона и конкретных условий была довольно пестрой.

В черноземных губерниях переделы земли случались редко. Крестьянские се­мьи дорожили землей, которая их кормила, старались передать ее по наследству. В некоторых губерниях земля продавалась, сменялись ее хозяева, и она де-факто приобретала характер частной собственности.

В нечерноземных губерниях выкупные платежи крестьянам удавалось оси­лить лишь с помощью посторонних заработков. На качественную обработку зем­ли времени не хватало, но платежи и налоги все равно взимались.

Все вопросы жизни крестьян решала крестьянская община, получившая ста­тус сельского общества. Община считалась коллективным землепользователем земли и распределение земельного надела определяла на сходах путем «частных переделов». В большинстве общий земля нарезалась по числу мужчин. При рож­дении мальчика семья получала надел, со смертью мужчины — лишалась надела. В среднем один раз в 12 лет происходил «коренной передел» земельных участков.

Надельная земля представляла собой 10—15 полей и более, имевших разное предназначение: под озимые и яровые зерновые культуры, под картофель, овощи, лен, «пары» (отдыхающие земли) и т. д. Каждое поле делилось на полосы по коли­честву мужчин и обрабатывалось индивидуально, крестьянской семьей. Во многих общинах действовал так называемый принудительный севооборот. Дело в том, что существовала определенная последовательность в использовании полей и все се­мьи вынужденно подчинялись этой последовательности. Применять сельскохо­зяйственную технику, особые агротехнические приемы было невозможно. В об­щинах следили за тем, чтобы навоз обязательно вывозился на поле, так как при очередных переделах полосы могли поменяться.

Община не только регулировала земельные вопросы, но выполняла налоговые и полицейские обязанности. Государственным органам и помещикам было удоб­но иметь дело не с каждым крестьянином, а с сельским старостой. Старосту вы­бирал сельский сход. Первый выполнял решения схода, распоряжения губерн­ского старшины и мирового посредника. По закону полноправными участниками схода считались домохозяева, главы семейств, так называемые «большаки». В мест­ностях, где мужчины подолгу отсутствовали на заработках, в сходах участвовали «большухи» и молодые мужчины, еще не отделившиеся от семьи. Крестьяне не­сли различные повинности, за выполнение которых отвечала община в целом.

Община не была чем-то вроде колхоза, т. е. коллективного хозяйства, основ­ной формы организации советского крестьянства начиная с 1930-х гг. В общине в общей собственности находилась только земля, рабочий же и продуктивный скот (лошади, волы, коровы, свиньи и т. д.), плуги и сохи, другой инвентарь были собственностью крестьянской семьи, трудовые усилия — индивидуальными. В со­ветских колхозах не только земля, но и рабочий скот, труд были коллективной собственностью.

В общине после отмены крепостного права началось расслоение крестьянства. Разными способами происходило обогащение одних и разорение других. Основ­ную массу крестьянского населения составили средние и бедные крестьяне.

За 40 лет после реформы крестьянское население Европейской России почти удвоилось. Это привело к сокращению душевого земельного надела примерно с 4-5 десятин в момент реформы до 2 к концу XIX в. Этого уже не хватало, чтобы прокормиться. Малоземелье заставляло крестьян арендовать землю у помещика, идти в города на заработки и даже оставаться там насовсем.

В конце 1870-х гг. в результате мирового сельскохозяйственного кризиса це­ны на зерно упали, помещики сокращали запашку, арендную плату увеличили. В 1891 г. обширную территорию России поразили неурожай и голод. Только благодаря земской общественности удалось пробить «стену молчания», оцепить подлинный размах народного бедствия и организовать сбор средств в помощь голодающим. К рубежу XIX-XX вв. в русской деревне накопился потенциал для мощного социального взрыва.