1zhuravleva_s_m_ivanov_a_v_fotieva_i_v_filosofiya_chast_ii_te

—зеленый, то мое суждение будет ложным. Если ученыйагроном формулирует какой-то закон, то он будет истинным знанием, если подтверждается в агрономической практике; и ложным, если сделанные на его основе рекомендации не будут давать результатов, скажем, не будут способствовать росту урожайности.

Однако при внимательном философском анализе классической концепции в ней обнаруживается ряд серьезных трудностей:

1.Мы никогда не имеем дело с действительностью самой по себе, а всегда с ее чувственным или рациональным образом

—в своем собственном сознании! То есть мир — вспомним Канта — как бы заранее субъективно упорядочен нами, еще до того, как мы начали проверять истинность знаний на соответствие с ним. Если же мы имеем дело с проверкой теории на ее соответствие фактам, то ведь и факт науки — это тоже сформированное, отобранное и осмысленное нашим разумом образование. О какой тогда объективной действительности может идти речь?

2.Ряд сложностей возникает с суждениями логики и математики. Они описывают объекты, которым иногда просто нечего поставить в соответствие в реальном мире. Здесь достаточно указать на мнимые числа. Но ведь математическое знание постоянно оценивается как истинное или ложное!

3.Непонятно, как быть с универсальными суждениями и законами в науке, ведь в повседневном бытии мы имеем дело только с единичными процессами и событиями. Всеобщее нам нигде и никак непосредственно не дано, кроме как в нашем собственном разуме.

Недостатки классической концепции истины привели к созданию целого спектра неклассических концепций.

Априористская концепция. Была разработана И. Кантом.

Истинное знание, с точки зрения великого немецкого мыслите-

ля, вовсе не то, которое соответствует действительности, а которое отвечает критериям всеобщности и необходимости. К таковым могут быть отнесены априорные синтетические суждения, которые возможны благодаря априорным (доопытным) структурам чувственности и рассудка, одинаковые для всех

81

субъектов познания. Как, с этой точки зрения, возможны истины математики? Именно благодаря всеобщим априорным фор-

мам чувственного созерцания пространства и времени, с помо-

щью которых мы все одинаково конструируем объекты математического знания. Как возможны все частные истины естествознания? Да благодаря всеобщим априорным категориальным структурам рассудка и основанным на них истинным всеобщим основоположениям познания (типа того, что все взаимодействия в мире осуществляются по закону связи причины и следствия). Любые же частные апостериорные (данные через опыт) истины физики и других естественных наук основываются на этих всеобщих истинных основоположениях, предшествующих всякому конкретному опыту. Иными словами, разум оказывается в состоянии находить в мире лишь такое истинное знание, какое сам туда же и вложил. Образно говоря, он сам задает себе универсальные правила «познавательной игры», на основе которых им может быть разыграно бессчетное количество конкретных познавательных партий. При всей оригинальности кантовских ходов мысли, вскоре однако выяснилось, что те основоположения, которые Кант считал доопытными и универсально истинными, таковыми не являются, по крайней мере, за пределами ньютоновской классической механики.

Прагматистская концепция. Ее придерживались предста-

вители классического американского прагматизма (Дж. Дьюи, У. Джемс), а в той или иной форме она продолжает жить в рамках англо-американской аналитической философии. Ее суть сводится к тому, что знание должно быть оценено как истинное, если способно обеспечить получение некоего реального прагматического результата. Так, У. Джемс писал: «Истинное, говоря коротко, это просто лишь удобное в образе нашего поведения» 18, и «мы должны жить той истиной, которую в состоянии достичь сегодня, и быть готовыми назвать ее завтра ложью»19. Иными словами, истинность отождествляется здесь с пользой или результативностью. В принципе, знание, особенно научное, по определению, должно быть эффективным и прагматичным. Однако утилитар-

18Джемс У. Прагматизм. — СПб., 1910. — С. 134.

19Там же. — С. 137.

82

ную направленность науки не следует преувеличивать. Многие научные теории в момент их создания вовсе не имеют никакого экспериментального и технического применения. Бывает и так, что какая-то теория начинает давать практические следствия спустя много лет после своего создания.

Конвенционалистская концепция. Здесь утверждается,

что истина — есть продукт гласного (а чаще — негласного) соглашения (конвенции) между участниками познавательного процесса. Ее сторонниками были философ Р. Карнап, историк науки И. Лакатос. Действительно, в разных науках и в разных научных сообществах (особенно в науках логико-математи- ческого цикла) существуют разные «правила игры», а доказательства строятся лишь на основе принятых общих соглашений и аксиом. Соответственно, то, что может трактоваться в рамках одного научного сообщества как истинное знание; в другом может быть расценено как знание ложное. Так очень часто и бывает, когда на научных форумах и в публичной полемике сталкиваются представители разных научных школ. При всей реальности и значимости факта соглашений в познавательной деятельности его все-таки не следует преувеличивать, ибо это неизбежно ведет к субъективизму и релятивизму во взглядах на истину, что является общим недостатком всех неклассических концепций. Релятивизм — это такой взгляд на истину, который считает все в познании относительным и отрицает момент абсолютности и объективности в истине.

Таким образом, при определении понятия истины необходимо избежать двух крайностей: наивного объективизма и догматизма с одной стороны; субъективизма и релятивизма — с другой. Следовательно, надо постараться дать такое определение истины, которое учитывает активную роль субъекта, но не субъективирует истину; принимает момент относительности и исторической ограниченности любых наших знаний, но при этом не доводит эту относительность до релятивистских и, в конечном счете, до скептических утверждений.

С этих позиций можно определить истину как такое объ-

ективное содержание наших знаний, которое не зависит ни от человека, ни от человечества. Здесь важно подчеркнуть то,

что истина всегда субъективна по форме, т.е. не может суще-

83

ствовать без живого познающего человека, но истинное знание при этом объективно в смысле отсутствия в его содержании субъективно-психологических примесей (субъективистских до-

мыслов или, в просторечье, отсебятины).

Уточним это определение истины. Начиная с греческой философии, истина устойчиво противополагается мнению (doxa). Мнение есть знание субъективное, полное психологических и разного рода иных предрассудков. В мире мнений причудливо перемешаны истина и ложь. Но даже если мнение и истинно, то это всегда истина в себе, т.е. не обоснованное и крайне проблематичное знание. Мнение же, перешедшее из ранга истины в себе в ранг истины для нас, представляет собой знание доказанное, т.е. удостоверенное в качестве независимого от наших субъективно-психологических особенностей и домыслов. Доказательность — обязательный атрибут истинного знания.

При этом важно понимать, что поиск истины неотделим от заблуждений и появления разного рода ложных представлений. Между ложью и заблуждением существует однако фундаментальная разница. Ложь представляет собой преднамеренное возведение неверных представлений в ранг истинных или преднамеренное сокрытие истины от других людей. В основе лжи всегда лежит субъективный и корыстный расчет, связанный с прагматичным использованием (сокрытием) знания в собственных целях. Социально-политической формой существования лжи является целенаправленная дезинформация, когда для обмана отдельного человека, какой-то социальной группы (например, конкурирующей фирмы) или даже правительства враждебного государства используется специальный набор знаний и технических средств.

Крайней и, пожалуй, наиболее опасной для общества формой дезинформации являются попытки манипулировать общественным сознанием за счет специальных визуальных и речевых методик в СМИ и Интернете. Психологические и социальные последствия такого рода манипуляций (по причине их новизны) стали объектом повышенного научного внимания лишь в последние 30-40 лет. Возникновение феномена виртуальной компьютерной реальности еще более обостряет эту проблему.

84

От лжи и дезинформации следует принципиально отличать заблуждение. Под заблуждением можно понимать непреднамеренную трактовку истинного знания как ложного, а ложного — как истинного, что вытекает как из сложности и неисчерпаемости познаваемого объекта, так и из исторической ограниченности субъекта познавательной деятельности. Ложь следует непримиримо дезавуировать, а от заблуждений терпеливо и методично избавляться, зная, что они воспроизведутся вновь. Без заблуждений невозможны нахождение истины и ее кристаллизация. Недаром крупнейший поэт Индии Рабиндранат Тагор написал:

«Перед ошибками мы закрываем дверь —

Всмятенье Истина: “Как мне войти теперь?”»

Внауке может даже сложиться ситуация, когда ученый заблуждается, всю жизнь разрабатывая и защищая ошибочную гипотезу. Это может привести к тяжелому душевному кризису

идаже самоубийству (такие трагические страницы хранит история науки), однако если ученый заблуждался искренне, был предан своему научному призванию и не использовал антинаучных средств в борьбе с оппонентами, то польза, принесенная им науке и обществу, несомненна. Он не только «закрыл» тупиковые ходы мысли в своей отрасли знаний — и тем самым оградил от заблуждений последующие поколения ученых! — но и внес прямой вклад в их воспитание, ибо нет лучшей агитации за науку, чем личный пример верного ей служения.

Важно отметить, что одним из самых распространенных источников заблуждений в науке и в философии является выход истинного знания за границы его применимости. Так называемый принцип конкретности истины утверждает, что истина всегда имеет предметные границы. Как только она выходит за них, она трансформируется в свою противоположность, в заблуждение. Типичный пример такого заблуждения

— это попытка З. Фрейда объяснить культурные и социальные процессы (например, феномен религии) на основе открытых им закономерностей бессознательной психической жизни индивида. Другим примером может служить попытка переноса закономерностей лечения человека на лечение животных,

инаоборот. Но медицина и ветеринария при всей их близости

— разные науки.

85

После этих замечаний мы можем уточнить данное выше определение истины. Истина — это такое объективное содер-

жание наших знаний, которое удостоверено (доказано) в качестве не зависимого от наших субъективно-психологи- ческих компонентов, не выходит за границы своей применимости и не претендует на окончательный и завершенный характер.

Такую дефиницию легко провозгласить, однако жизнь всегда сопротивляется слишком жестким схемам и тезисам. Как показывает исторический опыт, знание всегда стремится выйти за границы своей применимости. И благодаря этому оно обнаруживает и элемент своей «абсолютной истинности» в рамках данной конкретной предметной области, и свою относительность за пределами этой области.

Диалектика абсолютной и относительной истины

Вопросы о том, существует ли абсолютная истина, и если да, то каковы ее взаимоотношения с так называемыми «относительными истинами», давно дискутируются в науке и в философии. До сих пор есть философы, которые признают существование абсолютной и относительной истин, и те, которые это решительно отрицают. Здесь важно четко выделить смыслы, которые мы вкладываем в эти понятия. Так, словосочетание «абсолютная истина» используется в трех базовых смыслах:

-очевидное знание, типа того, что надо мыть руки перед едой, что у собаки четыре лапы, а великого русского поэта Пушкина звали Александром;

-предельно полное знание о мире и самих себе, к которому стремится познающее человечество в чреде сменяющих друг друга поколений;

-устоявшееся и проверенное знание относительно какой-то конкретной и четко фиксированной предметной области. Таково знание ньютоновской классической механики, описывающей поведение механических систем, где размерами и скоростью объектов можно пренебречь. Таково знание о законах классического капитализма XIX века, добытое К. Марксом. Эти знания уже никогда не могут быть полностью опровергнуты, но, есте-

86

А. Эйнштейном и открытия законов монополистической стадии развития капитализма. Соответственно, эти абсолютные истины Ньютона и Маркса обнаружили свой глубоко относительный характер с точки зрения движения к истине, абсолютной во втором смысле. Таким образом, движение к абсолютной истине о мире и самих себе складывается через увеличение абсолютных истин, добытых относительно конкретных предметных областей. Но это движение носит бесконечный характер, ибо мир неисчерпаем и глубже любых полученных на сегодняшний момент знаний.

Критерии истины. Под критерием истины понимается процедура, позволяющая оценивать знание либо как истинное, либо как ложное. Одним из важнейших критериев истины является критерий практики. Успешное воплощение наших знаний в технических устройствах, хозяйственной и социальной деятельности — серьезное свидетельство в пользу того, что мы ничего субъективно не измыслили, а познали нечто объективно сущее и значимое. Так, если ракета не падает, а взлетает в небо

— это практическое свидетельство истинности наших физических представлений о законах гравитации; если стиральный порошок отстирывает грязь — значит, наши сведения о протекании химических реакций в природе правильны; если мы получаем увеличение урожая с помощью семян нового сорта, значит, мы истинно изучили и изменили их объективные свойства.

Формой научного проявления критерия практики является эксперимент, т.е. строго описанная и желательно техническая воспроизводимая процедура проверки опытных следствий, выводимых из какой-либо теории. Однако критерий практики — и в ее общественно-историческом, и в научно-экспериментальном проявлениях — не может считаться достаточным. В науке, особенно в математике, существует масса теоретических идей и гипотез, которые нельзя проверить на практике и в эксперименте. Более того, абсолютизация критерия практики может быть опасной для существования науки. В истории уже были случаи, когда требование немедленных практических и экспериментальных

87

результатов служило оправданием идеологического давления на науку. Под лозунгом отсутствия реальных практических приложений в сороковых-пятидесятых годах прошлого века у нас травили генетику, позднее — кибернетику.

В частности, существуют логические критерии, которые были известны уже и древнегреческой, и древнеиндийской философским традициям. Важнейшим их них является непротиворечивость. Она означает запрет на присутствие в теории или гипотезе двух противоречащих друг другу суждений («А» и «не-А»). Формально-логическая противоречивость означает, что теория абсолютно не информативна, ведь из противоречия следует все, что угодно — бесконечное количество суждений. Другой важный логический критерий истины — критерий независимости аксиом. Это означает, что одни исходно принятые допущения теории (аксиомы, постулаты) не должны выводиться из других. Нарушение этого принципа — серьезное свидетельство ошибочности данной теории. Этот критерий особенно важен для наук логико-математического цикла.

Теоретические критерии истины используются там, где при различении истины и заблуждения нельзя применить ни практические, ни логические критерии. Одним из них является критерий когерентности знания, т.е. требование системной упорядоченности и взаимной согласованности положений как внутри самой теории (гипотезы), так и желательность ее согласования с фундаментальным знанием в науке. Если какая-то теоретическая гипотеза в физике противоречит, скажем, закону сохранения энергии или выводам специальной теории относительности, то это веское основание для констатации ее ошибочности. Правда, этот критерий не стоит абсолютизировать, ибо новые прорывные теории нередко этому критерию как раз противоречат.

Другим важным теоретическим критерием истины является принцип простоты теории. Он означает, в частности, что из двух конкурирующих в науке гипотез, скорее всего, истинной будет та, которая решает проблему наиболее экономным и рациональным способом: использует меньшее количество исходных аксиом при том же объяснительном и предсказательном

88

потенциале; опирается на более простой математический аппарат; не вводит новую сложную терминологию и т.д. Например, в истории квантовой механики при описании поведения элементарной частицы конкурировали подходы В. Гейзенберга и Э. Шредингера. Победу одержали идеи Шредингера именно по критерию простоты: его математическое уравнение волновой функции было намного проще сложнейшего математического аппарата, привлеченного Гейзенбергом. «Решение, достигнутое в результате изобретательных и остроумных догадок многих из самых выдающихся физиков-теоретиков нашего времени, было удивительно просто, — писал в этой связи великий физик ХХ века Н. Бор. — Как и при формулировании теории относительности, так и здесь соответствующий аппарат был найден в форме чрезвычайно развитых математических абстракций»20. Принцип простоты весьма активно используется также в социальных и гуманитарных науках, в том числе при историческом объяснении. Например, долгое время совершенно непонятными были причины переселения огромных масс кочевых народов Центральной Азии. Одной из несомненных заслуг Л.Н. Гумилева является то, что он сумел показать простую и ясную связь между цикличностью колебаний в увлажненности Великой степи и известными в истории фактами массового переселения кочевых народов.

Наконец, в науке используется еще один критерий, пожалуй, наименее прозрачный и рациональный, но часто оказывающийся решающим в ситуации выбора. Имеется в виду критерий красоты научной теории. Данный критерий, несмотря на кажущуюся его отдаленность от науки и вообще рационального познания, на самом деле присущ любому виду деятельности людей и носит фундаментальный характер. Это было глубоко понято уже в антично-

сти. Бытие и знание изначально эстетичны, а, стало быть, и истина, и сам ее поиск должны быть прекрасными. Об этом четко говорит уже Платон. Закон, открываемый математикой или философией, — это одно из проявлений мировой гармонии, а поэтому и

20 Бор Н. Атомная физика и человеческое познание. — М., 1961. —

С. 92.

89

познание этих законов есть действо эстетическое. Для человека античной культуры нет ничего особенного в выражениях типа «эта теория прекрасна» или «я наслаждался его аргументацией». Это восходящее к античности органичное сближение искусства и научного творчества никогда не умирало в последующей культуре. Многие крупные ученые ориентировались и ориентируются именно на эстетический критерий красоты теории. Вот, что писал П. Дирак о создании общей теории относительности А. Эйнштейном: «Основной прием, которым он руководствовался, было стремление выразить закон тяготения в наиболее изящной математической форме. Именно это стремление и привело его к понятию о кривизне пространства… Основная мощь теории тяготения Эйнштейна заключается в ее исключительной внутренней математической красоте».21

Завершая данную главу учебника, необходимо подчерк-

нуть, что жажда искания истины — это важнейший атрибут человека как мыслящего и творческого существа. Без этого он не может развиваться сам и не может выполнять свои созидательные эволюционные функции в мироздании.

Вопросы для самоконтроля

1.Что такое «классическая концепция истины»? Почему она была поставлена под сомнение?

2.Какие концепции истины пришли на смену классиче-

ской?

3.Назовите критерии истины. Можно ли среди критериев истины выделить главный?

4.Какова роль заблуждений в познании истины? Чем ложь отличается от заблуждения?

21 Цит. по кн.: Калантар А.Л. Красота истины. — Ереван, 1980. —

С. 29-30.

90