2. Новое знание в науке

Новые представления всегда противоречат старым, в том числе в науке, включая не только теоретическую, но и экспериментальную науку. Новые идеи и факты, противоречащие сложившимся ранее представлениям, как правило, длительное время не признаются, игнорируются и не развиваются.

Резерфорд Э. выделял «три этапа» в признании научной истины:

1) «это абсурд»!

2) «в этом что-то есть».

3) «это общеизвестно»!

(шутка, в которой содержится большая доля истины).

Например, работа английского ученого Уотерстона «О физической среде, состоящей из свободных и вполне упругих молекул, находящихся в движении» (1845г.), отклоненная рецензентом королевского научного общества «как бессмысленная, непригодная даже для того, чтобы зачитать ее на заседании Общества», обнаружена и опубликована всемирно известным физиком Рэлеем только в 1892 г.

Греческий философ Платон с такой непримиримостью относился к атомистической теории Демокрита, что повсюду разыскивал рукописи сочинений этого автора и уничтожал их – до изобретения книгопечатания такой метод идейной борьбы был весьма эффективен».

Специальная теория относительности противоречила всем представлениям, которые вырабатывались в науке на протяжении последних трех веков. Устройство физического мира, описываемого этой теорий, было очень непривычно.

Геометрию Лобачевского не понимали и даже осуждали лучшие математики того времени, а коллеги давали насмешливые и порой оскорбительные отзывы о его работе.

При избрании Эйнштейна в Прусскую академию наук о его гипотезе световых квантов говорилось как о чем-то, «что не следует слишком ставить ему в упрек». В их реальность основоположник квантовой механики Планк не верил в течение многих лет.

Колебательные химические реакции не признавались научной общественностью и Учеными советами в течение полутора веков, хотя первые публикации по химическим колебаниям относятся к 1828 г. В 1855 г. вышла книга Рунге, где были собраны примеры химических колебаний, в 1913 г. – Кремана «Периодические явления в химии», в 1938 г. – книга Шемякина и Михалева «Физико-химические периодические процессы (библиография – 978 названий). Отдельные статьи по химическим колебаниям публиковались в журналах «Успехи химии», «Доклады АН СССР» и др. Тем не менее, когда в 1947 г. в институт химической физики АН СССР Шальниковым была представлена к защите диссертация «К теории периодического протекания гомогенных химических реакций», обсуждение было таким, что шансов на ее защиту в этом институте не осталось никаких.. В 1958 г. все попытки Белоусова опубликовать в химических журналах описание знаменитой сегодня во всем мире колебательной реакции, носящей имя «реакции Белоусова-Жаботинского» (впоследствии была присуждена Ленинская премия в области науки) оказались безрезультатными (рецензенты давали категорически отрицательные отзывы).

Лето 1913 г.: «Если этот абсурд, который только что опубликовал Бор (*речь идет о модели атома Бора), верен, то вообще брошу карьеру физика» (Штерн О., физик)

Август 1913 г.: «Работа Бора приводит меня в отчаяние: если формулу Бальмера можно получить таким путем, то я должен выбросить всю физику на свалку и сам отправиться туда же» (Эренфест П., физик).

Августовская (1948 г.) сессия ВАСХНИЛ в СССР определила статус генетики как лженауки.

Герцен А.: «Не истины науки трудны, а расчистка человеческого сознания от всего наследственного хлама, от всего осевшего ила, от принимаемого неестественного за естественное, непонятное за понятное».

Кун С. (историк науки): “... ни одна научная парадигма не может получить всеобщего одобрения массами, до тех пор пока не вымрут влиятельные знатоки старой парадигмы”.

Чижевский А.Л. (гелиобиолог): «Истинное несчастье настоящих ученых, больших и малых, заключалось и заключается в отсутствии элементарной порядочности у некоторых представителей научного мира, с которыми приходится сталкиваться в деловой обстановке и от которых зависит судьба научного открытия или изобретения. Это несчастье легко обнаруживается в истории любого научного открытия или крупного изобретения, и пока нет оснований предполагать, что наша эпоха внесла коренное улучшение в это дело. И в наши дни явления непорядочности злостно доминируют в научной среде, глушат научную мысль, пресекают научную инициативу. Только единичные люди прорываются через этот страшный барьер, и то после борьбы, иногда многолетней борьбы, с невеждами, обскурантами, ретроградами, которые были так или иначе, по недомыслию или легкомыслию, сопричастны к лику ученых и заняли, к несчастью, высокие ступени иерархической лестницы».

Еще сложнее пробиться новым идеям в социально-экономических науках, так как здесь явно затрагиваются экономические интересы людей, «фурии частного интереса», как говорил К. Маркс.

В.И. Ленин: «Ожидать беспристрастной науки в обществе наемного рабства – такая же глупенькая наивность, как ожидать беспристрастия фабрикантов в вопросе о том, не следует ли увеличить плату рабочим, уменьшив прибыль капитала.»

Маркс К.: «…Лишь рабочий класс может … превратить науку из орудия классового господства в народную силу, превратив самих ученых из пособников классовых предрассудков, из честолюбивых государственных паразитов и союзников капитала в свободных тружеников мысли! Наука может выполнить свою истинную роль только в республике Труда».