3.2. Кооперативные модели ведения бизнеса

Трансакционный подход возник и получил наибольшее распростра­нение в континентально-европейских странах, а также в Японии в 1970-1980-е гг. Источником повышения эффективности деятельности компаний в рамках данного направления является формирование осо­бых отношений между контрагентами, позволяющих одной стороне контролировать действия другой или хотя бы полностью понимать ее мотивы. Эти отношения с полным правом можно назвать «социальны­ми», т. е. направленными, в конечном счете, на формирование социаль­ных (на уровне людей) связей между компаниями19.

Как отмечает ряд исследователей, желание установить социаль­ные отношения является наиболее частой причиной «воздержа­ния» сторон от оппортунистического поведения по отношению друг к другу [330, р. 125]. В случае успеха подобная стратегия поз­воляет сформировать устойчивые связи между фирмами (как на экономическом, так и социальном уровне). В результате сущест­венно снижается скорость возрастания трансакционных издержек по мере углубления специализации фирм на их ключевых ресур­сах. Более того, создаются предпосылки для формирования так на­зываемых отраслевых ключевых ресурсов, доступных только связанным фирмам, например, специфических путей распростра­нения и распределения технологического знания, которые могут приносить самостоятельную ренту20.

Можно выделить два основных этапа формирования отношений такого типаШервым из них является «ознакомление» двух взаимодей­ствующих сторон друг с другом (неслучайно более успешные компа­нии проводят на 20-25% больше времени в переговорах с контрагентами, чем менее успешные [378, р. 47]). Обычно оно проис­ходит по итогам предыдущих сделок между фирмами и состоит в по­нимании причин и характеристик текущих действий контрагента в каждой данной ситуации. Следствием «ознакомления» становится формирование своеобразной психологической структуры взаимоот­ношений компаний, что само по себе уже существенно снижает сте­пень неопределенности во взаимодействии. Однако более важным

30

является то, что «ознакомление» создает предпосылки для формиро­вания доверия между контрагентами [319, р. 19].

Доверие порождает уверенность фирмы в будущем поведении парт­нера, что не только уменьшает трансакционные издержки, но и позво­ляет создать своеобразную «виртуальную» организацию, в рамках которой контрагенты способны управлять возможными рисками. Так, компании уже могут отказываться от проведения дополнительных пе­реговоров, детализации достигнутых договоренностей, использования юридических механизмов, введения судебных санкций, а также от же­сткого организационного контроля выполнения контрагентом приня­тых им обязательств. При этом отношения, как правило, приобретают долгосрочный характер. В них становятся возможными взаимосвязан­ные действия, включая инвестиции. Иными словами, доверие превра­щается в «фактор, определяющий эффективность многих отношений» [279, р. 727], а в ряде случаев - в главный мотив поведения компаний при выборе партнеров и направлений развития бизнеса. Зачастую оно оказывается существенно важнее обладания специфическими знания­ми или продукцией [236, р. 3]. При этом фирмы могут даже отказывать­ся от взаимоотношений вне системы доверительных связей, одновременно повышая интенсивность контактов со своими основны­ми партнерами21.

Необходимо отметить, что наиболее благоприятной средой для формирования доверительных отношений и, соответственно, сниже­ния трансакционных издержек, являются производства, где доминиру­ющую часть в стоимости конечной продукции составляют так называемые прямые товары, непосредственно включаемые в нее в про­цессе изготовления. В этом случае каждый из участников технологиче­ской цепочки имеет отдельную зону ответственности. Он фактически производит собственный комплексный продукт, что позволяет сущест­венно упростить распределение задач между контрагентами, а также уменьшить их число [214, р. 745]. Не случайно в Азии, где доверитель­ные отношения наиболее развиты, доля прямых товаров превышает 80% общих продаж компаний, тогда как в США (низкий уровень дове­рительности связей) она едва достигает 60% [260, р. 42].

Представляется, что можно выделить два основных организацион­ных этапа формирования доверительных отношений между компания­ми. Первым обычно становится возникновение своего рода альянсов компаний, характеризующихся совпадением целей контрагентов на оп­

52

ределенном отрезке времени. Доверительность подобных отношений, как правило, строится на договорной основе, иногда они связаны с не­значительным взаимным участием в собственности. Важной их характе­ристикой является отсутствие каких-либо изменений внутри компаний, направленных на упрощение взаимоотношений с контрагентом.

Второй этап - установление партнерству которые представляют со­бой своего рода, «идеальные» отношения между фирмами, наиболее эффективно оптимизирующие трансакционные издержки [265, р. 72]. В отличие от альянсов, они связаны не только с наличием совместных целей у контрагентов, но и с существованием схожих (если не одинако­вых) систем организации бизнеса. За счет повышенного объема взаим­ных действий, совместного выявления проблем, выработки единого стратегического видения, а также благодаря перемещению персонала между компаниями результатом развития партнерских отношений ста­новится возникновение единого языка корпоративного общения, ана­логичного фирменному.

При этом за счет доверительного своего характера партнерство ком­паний дает возможность решить еще несколько видов задач. Во-первых, объединить ключевые ресурсы отдельных фирм и на основе их синергии повысить общий экономический результат деятельности партнерства в целом. Во-вторых, снизить или разделить риски деятельности. Особен­но важно это на рынках с неопределенными перспективами, где, напри­мер, партнерство покупателя и продавца может гарантировать сбыт. В-третьих, оно позволяет существенно ограничить возможности разви­тия конкурентов, особенно в случае перехвата ключевых покупателей, поставщиков или каналов сбыта, что также является несомненным пре­имуществом этой формы организации бизнеса. В-четвертых, партнерст­во, в случае взаимодействия конкурентов, решает «дилемму заключенных». Оно формируют новые рынки, окупаемость вложений в которые в условиях конкурентной борьбы была бы недостаточна для ка­ждой из компаний при изолированных инвестициях.

Для характеристики доверительного отношения используется и другая - инструментальная классификация кооперативных стратегий. В рамках этого подхода классификационным признаком является не глубина изменений внутри отдельных фирм, а правовая форма органи­зации взаимоотношений.

Как правило, первым, исходным этапом в формировании довери­тельных связей между компаниями, становятся правовые контракты, регулирующие одну или несколько сделок. При этом стороны обычно на­ходятся в пределах формальных рыночных отношений, постепенно «знакомясь» друг с другом (табл. 17).

53

Таблица 17

Германия Великобритания- Италия
Использование соглашений, обладающих юридической силой
Постоянно	91 84 58
Иногда	9 5 37
Никогда	11 5
	Использование письменных контрактов
Постоянно	65 40 63
Иногда	35 35 37
Никогда	0 25 5

Источник: [218, р. 185].

Следующим по степени развития доверительности ставится заклю­чение долгосрочных контрактов. В этом качестве обычно используется три основных типа договоров: непрерывно длящиеся, рамочные и во­зобновляемые. Как свидетельствует мировая практика, первый вид контрактов доминирует среди немецких компаний (83% фирм). Они представляют собой юридические соглашения, регулирующие целую серию отдельных трансакций в течение неопределенного периода, ли­бо, что более часто, на какой-то определенный срок.

Рамочные договоры преобладают у итальянских компаний (более 53%). Они предполагают осуществление в будущем ряда трансакций, конкретные условия которых определяются непосредственно перед их осуществлением.

При организации долгосрочного взаимодействия английских фирм наибольшую долю (45%) имеют возобновляемые контракты, которые регулируют лишь конкретную сделку, не предполагая какого-либо дальнейшего сотрудничества компаний в будущем. При этом важно от­метить, что результатом долгосрочных контрактных отношений обыч­но становится снижение санкций в случае неисполнения одной из сторон обязательств (косвенное свидетельство умеренного уровня до­верительности). Хотя связи между фирмами все еще не носят эксклю­зивного характера.

Параллельно с формированием долгосрочных правовых отношений между компаниями (а оно обычно длится годы) происходит возраста­ние степени доверительности отношений. В системах взаимодействия

54

все большее значение приобретает неформальная форма организации. В ней, как в своей конечной цели, заинтересованы 80% немецких фирм [240, р. 222]. При этом 45% компаний отмечают рост роли доверия в от­ношениях партнеров за последнее десятилетие, и лишь 17% - снижение важности доверительных отношений.

Можно выделить несколько дополнительных инструментов, спо­собствующих, наряду со сроком совместных действий, росту нефор­мальности отношений между компаниями. Прежде всего это личные связи менеджеров. Такой тип взаимодействия особенно значим для не­мецких (80%), а также для итальянских компаний (45%) [240, р. 222]. Б. Лионе и Ю. Мета (Ьуопз В. апс- МегЛш]п.) отмечают, что большинст­во менеджеров осознает в настоящее время незаменимость личного контакта, предпочитая длительное путешествие переписке. Высшее ру­ководство таких компаний, как «АВВ», проводит до 5 дней в неделю в поездках для встреч с деловыми партнерами. Корпорации «ЫезгЛе» и «ШНеуег» постоянно посылают своих менеджеров на предприятия контрагентов [320, р. 256].

Другая форма, способствующая формированию неформальных контактов между компаниями, - их совместное участие в профессио­нальных саморегулирующихся ассоциациях. Примером одной из них является «Немецкий институт нормирования» в ФРГ. Участие в нем гарантирует соблюдение фирмой определенных минимальных стан­дартов и норм корректного поведения с контрагентами. При этом многие компании отмечают трудность выхода из подобных общест­венных организаций. Если фирма попытается выйти из ассоциации, большинство ее партнеров зададут вопрос о том, почему она это сде­лала, что может иметь негативные последствия для их дальнейших взаимоотношений.

Японские компании используют несколько иную форму взаимо­действия, создавая ассоциации поставщиков компании-клиента. Со­гласно данным Японской Ассоциации по производству комплектующих для автомобильной промышленности, 1098 поставщи­ков входят в одну или несколько фирменных ассоциаций. При этом 738 компаний участвует только в одной из них; 135 - в двух; 135 - в трех-пяти; 62 - в шести-восьми и 28 - более чем в девяти ассоциаци­ях. Не менее интересно, что большинство поставщиков (более 50%) имеют также и собственные ассоциации с фирмами «более низкого» технологического уровня [335, р.13-14].

Подобные формы организации контактов между компаниями слу­жат важным элементом межфирменных коммуникаций. Организован­ные контакты между входящими в ассоциации поставщиками, между

Использование контрактов при оформлении взаимоотношений (% от общего числа фирм)

33

ними и компаниями-клиентами способствуют быстрому и добросовестному обмену опытом контрактных отношений. В данном случае важ-нейшую роль играет так называемый эффект репутации, когда поведение эксклюзивного покупателя четко фиксируем :я каждым по­ставщиком и доводится до сведения остальных. Тем самым ассоцииро­вание зависимых контрагентов позволяет им получать реальные рычаги воздействия на фирму-потребителя.

Еще более тесной формой развития отношений между компаниями является их участие в совместной собственности. Можно выделить не­сколько основных форм организации подобных взаимосвязей.

4 Осуществление совместных инвестиций в оборудование и людей по общим проектам. Обычно в этом случае покупателю продукции при­надлежат те активы производителя, которые непосредствен по исполь­зуются при производстве потребляемой продукции. В первую очередь это относится к специфическим активам. Покупатели могут иметь пра­ва собственности на патенты, на основе которых производится потреб­ляемая ими продукция, либо на используемое в процессе производства специфическое оборудование/инструменты (табл. 18). Покупатели мо­гут проводить обучение персонала поставщиков, передавая необходи­мые для производства продукции специфические знания.

Таблица 18

Собственность покупателей на специфическое оборудование для производства потребляемой продукции (% от общего числа фирм)

Германия	48
Великобритания	16
Италия	32

Источник: [218, р. 181].

Совместные инвестиции осуществляют и продавцы продукции Они, например, могут изменять дизайн поставляемых комплектующих так, чтобы от покупателя требовалась лишь минимальная адаптация данного изделия под конечный товар, в состав которого оно будет вхо­дить. Как отмечается рядом исследователей, следствием такой полити­ки становится скачок в производительности покупателя. Например, компании «СЬгузкг» внедрение опыта японских фирм по включению инвестиций поставщиков в производственный процесс позволило сэ­кономить (по состоянию на декабрь 1995 г.) более 1,7 млрд долл. США.

Однако совместные инвестиции контрагентов в производственный процесс требуют «установления правил справедливого распределения прибыли от совместного дизайна и производства» [340, р. 6]. Поэтому у компаний, использующих такую практику, обычным является установ­ление своеобразной шкалы для регулярных повторных переговоров по поводу цены, учитывающей совместное участие сторон. Фактически отношения (даже контрактные) превращаются в этом случае в систему непрерывно длящихся обсуждений, что исключает подозрения какой-либо из сторон в несправедливости распределения экономического ре­зультата от взаимоотношений.

Такая позиция кардинально отличает стратегии по минимизации трансакционных издержек, от чисто рыночного понимания взаимоот­ношений между компаниями, поскольку фактически противоречит за­дачам максимизации прибыли по крайней мере в краткосрочной перспективе. Ведь в чисто рыночных контрактных сделках поставщики рассматриваются как «более дешевая и грязная версия собственного оборудования». Тогда как в «социальных» базовой позицией является недостаточность собственного благополучия, поскольку «без коопера­ции с поставщиками в долгосрочной перспективе все будет потеряно» [340, р. 176-177].

При этом наиболее крупная в рамках технологической цепочки фирма зачастую специально стимулирует своих контрагентов к вступ­лению во взаимоотношения, связанные со специфическими инвестици­ями. Показательным в этой связи является пример внедрения информационных технологий, позволяющих улучшить «трансакцион-ный климат» в рамках системы товародвижения. Как правило, такая операция сопровождается значительными затратами на вычислитель­ное оборудование, программное обеспечение, системы передачи ин­формации, базы данных. Однако доминирующий покупатель зачастую субсидирует подобные инвестиции своих поставщиков. В результате выигрывают все стороны: покупатель - за счет снижения цен, постав­щики, особенно на начальных стадиях внедрения, - за счет получения определенной гарантии сбыта и даже его роста [216, р. 243].

Не менее важно отметить и то, что при проведении специфических инвестиций более заинтересованным в доверительном характере отно­шений чаще оказывается покупатель, а не продавец продукции [216, р. 249]. Внешне этот факт является довольно парадоксальным. Ведь именно продавец обычно осуществляет специфические инвестиции, а значит, оказывается под угрозой оппортунистического поведения контрагента. Как отмечают Б. Кляйн, Р. Кроуфорд и А. Алчиан (К1ет В., Сго\унэгс1 К..О. апс! А1сЫап А.А.), «после того, как специфические ин­вестиции сделаны... вероятность оппортунистического поведения ста­

57

34

новится очень реальной» [307, р. 298]. Однако экономстриче< кие ис следования свидетельствуют, что доля таких вложении не па» ГОЛЬКО высока в хозяйственной практике22, как обычно принято СЧИТАТЬ

Косвенным подтверждением этому являются данные по ЯПОН( кому автомобилестроению - классическому примеру развит я <■ I кч п к|шческих инвестиций. Так, 248 крупнейших поставщиков комплектующих одно­временно участвуют в среднем в 3,2 ассоциациях производи гелей машин (на главного покупателя приходится не более 50% продаж) |ЗЗГ>, |> 211

Еще один пример: срок существования одной модели машины со­ставляет в среднем 4 года, что говорит о невозможно*а и и излечения долгосрочных выгод от инвестиций. Иными словами, речь может идти скорее о модельной специфичности вложений, гарантирующих сбыт продукции на ограниченный период [335, р. 15-16|. Схожая ситуация и в малых фирмах (до 100 занятых) в японской автомобильной промыш­ленности. Так, данные по срокам занятости их сотрудников (он был бы очень высок в случае значительной специфичности инвес пиши ) свиде­тельствуют, что почти 40% работников имеют стаж на предприятии ме­нее 4-х лет; 20% - 5-10 лет.

Как представляется, эти цифры показывают, что совместные инвестиции обусловлены не столько их специфичностью, сколько необходимостью формирования доверительных отношений между предприятиями, выступая своеобразным гарантом их развития и стаби­лизации. Особенно важно это в случае покупателей, для которых осо­бое значение имеет качество приобретаемой продукции, а не ее цена. Тем более что именно данная группа наиболее широко представлена в странах, где развиты доверительные отношения.

Значительная часть производства традиционно сосредоточена здесь на так называемых «гп-еи<1» сегментах, которые характеризуются чрезвычайными требованиями по качеству, довольно высокой степе­нью свободы в ценообразовании, концентрацией на особых потребно­стях конечных покупателей в Технологически сложных продуктах [301, р. 34]. Не случайно ассортимент продукции компаний кооперативных стратегий обычно существенно превосходит количество вариантов продуктов у их конкурентов [311, р. 24].

Это подтверждают и опросы предприятий, согласно которым зна­чимость качества отмечают 77% европейских компаний, поставок точ­но в срок - 71% фирм, а цен - 67% предприятий. При этом лишь 20% потребителей готово сменить поставщиков по причине высоких цен на продукцию [240, р. 222]. Наоборот, большинство из них предоставляют

22 Более подробный обзор см.: [277]. 58

долгосрочные гарантии сбыта в целях обеспечения высоких качествен­ных характеристик поставляемой продукции (табл. 19).

Таблица 19

Предоставление покупателями долгосрочных гарантий сбыта (% от общего числа фирм)

Германия	61
Великобритания	25
Италия	53

Источник: [218, р. 183].

Дополнительной гарантией стабильности взаимоотношений между контрагентами также является перекрестное владение частью акционерно­го капитала друг друга, которое представляет еще один вид совместной ин­вестиционной деятельности (табл. 20). Как отмечает К. Майер (Мауег С), «производственный процесс, который требует несколько различных сог­лашений с поставщиками и покупателями, особенно зависит от модели собственности, развивающей взаимную поддержку и доверие» [325, р. 24].

Таблица 20

Структура собственности акционерных обществ (% на конец года)

	США (1996)	Япония (1994)	Германия (1996)	Англия (1994)	Италия Швеция Франция (1994) (1996) (1994)			Ю. Корея (1996)
Финансовый	46	44	30	68	8	30	8	26
сектор В том числе: банки и другие финансовые институты	7	28	10	10	5	1	4	12
страховые компании и
пенсионные фонды	28	16	12	50	3	14	2	6
инвестиционные фонды 12		-	8	8	-	15	2	8
Нефинансовый	54	56	70	32	92	70	92	74
сектор В том числе: нефинансовые предприятия		24	42	1	25	11	58	21
частные лица	49	24	15	21	50	19	19	34
общественные организации	-	1	4	1	8	8	4	7
иностранные резиденты	5	7	9	9	9	32	11	12
Всего	100	100	100	100	100	100	100	100

Источник: [321, р. И].

36

Статистика структуры собственности компаний в различных странах мира подтверждает это мнение, свидетел ьст в у я о 11; I и( >< >л ы ней распространенности перекрестного владения в Яиошш и Континен­тальной Европе.

Непосредственно к перекрестному владению соГ>< темности при­мыкает участие компаний в органах управления контрагентов. Мри этом зачастую данная форма взаимодействия компании имееч гораздо большее влияние, чем собственно финансовые взаимоотношения. 'Гак, применительно к германской промышленности отмечается, что участие контрагентов достигается скорее «благодаря легальным пп< гитутам на­блюдательного совета, чем непосредственно через прямое финансовое воздействие»23.

Не в последнюю очередь это связано с тем, что работа в органах уп­равления других фирм фактически является одной из форм организа­ции личных контактов менеджеров. Как отмечается в ряде исследований, в настоящее время «большинство членов правления приходят извне корпораций» [373, р. 8451. Это позволяет, с одной сто­роны, способствовать развитию планирования в рамках системы взаи­моотношений, а с другой стороны, упорядочить процесс обмена информацией между фирмами. Участие внешних директоров в правле­нии делает возможным своевременное получение информации о техно­логическом развитии в других компаниях Кроме гот, в результате формируется единая для всей системы взаимодействия управленче­ская команда, руководство отдельной фирмой претерпевает кардиналь­ные изменения.

В качестве примера. В автомобильной промышленности Японии процент присутствия покупателей в Совете директоров поставщиков достигает 47%, причем в 12% компаний в управлении представлен один человек; в 20% - от 2 до 4; в 13% - 5-9; в 2% Польше 10 [335, р. 21].

Следующей формой кооперативного участия компаний в собствен­ности является создание совместных предприятий. Обычно их возник­новение привязано к решению конкретных общих задач. Однако, в отличие от альянсов, контрагенты предпочитают, чтобы все процессы, связанные с совместной деятельностью, замыкались за пределами «ос­новного» бизнеса, не затрагивая его. Тем самым минимизируются рис­ки взаимоотношений, отсутствует угроза для ключевых ресурсов компаний. При этом совместные предприятия являются зачастую лишь промежуточным этапом перед полной интернализацией (включе­нием внутрь) указанных видов деятельности одной из фирм. Это поз­

23 Цит. по: [271, р. 6]. 60

воляет рассматривать их скорее как форму, предшествующую верти­кальной интеграции, чем разновидностью кооперативных стратегий.

В то же время наряду с несомненными преимуществами, достигае­мыми за счет формирования доверительных отношений, стратегии по снижению трансакционных издержек имеют ряд существенных огра­ничений.

Пожалуй, наиболее «безобидное» из них - снижение экономиче­ской эффективности за счет завышения количества компаний в рамках технологической цепи, поскольку это происходит лишь на относитель­но неразвитых рынках. Так, в сталелитейной промышленности Азии издержки дистрибуции и логистики достигают 12% от цены ФОБ, тог­да как в Континентальной Европе - лишь 4% [260, р. 42].

Более значительным недостатком является постепенное снижение эффективности, а также количества инноваций в долгосрочной перспе­ктиве, обусловленное фактическим получением поставщиками гаран­тий сбыта и страхом покупателей перед сменой партнеров. Особенно явно эта ситуация проявляется в случае перекрестного владения акци­ями и/или при участии контрагентов в управлении. В такой ситуации вход на рынок новых компаний оказывается наиболее затрудненным, а кооперативные отношения приобретают целенаправленно антиконку­рентный характер.

Определенным подтверждением этого служит статистика иннова­ционной активности немецких компаний, реализующих, как правило, кооперативные стратегии. Согласно исследованию компании «МсКтзеу & Со» [309, р. 144-146], в которое были включено 102 веду­щих мировых производителя электроники, в 1993 г. германские компа­нии этой отрасли за счет продуктов, внедренных в течение предшествующих 36 месяцев, имели в среднем около 1,3 млн долл. про­даж, что в 4,8 раза меньше чем у лидеров. Схожая ситуация наблюдалась и по длительности жизненного цикла продуктов. В Германии он был ра­вен 60 месяцам, тогда как в среднем по выборке - 40 месяцев.

Особенно примечательно на этом фоне, что немецкие компании имели большие бюджеты НИОКР относительно выручки. У них они достигали 13,5% продаж, тогда как у лидеров едва превышали 3,8%. Од­нако в отличие от последних, у которых в среднем на 100 млн долл. про­даж было 7 проектов, производители из Германии в аналогичной ситуации управляли сразу 40 проектами. То есть имело место менее экономичное использование финансовых ресурсов, что косвенно сви­детельствует о меньшей интенсивности конкуренции, испытываемой немецкими производителями, а также большей их ориентированности на ассортимент продукции.

61

Статистика структуры собственности компаний в различных странах мира подтверждает это мнение, свидетельствуя о наибольшей распространенности перекрестного владения в Японии и Континен­тальной Европе.

Непосредственно к перекрестному владению собственности при­мыкает участие компаний в органах управления контрагентов. При этом зачастую данная форма взаимодействия компаний имеет гораздо большее влияние, чем собственно финансовые взаимоотношения. Так, применительно к германской промышленности отмечается, что участие контрагентов достигается скорее «благодаря легальным институтам на­блюдательного совета, чем непосредственно через прямое финансовое воздействие»23.

Не в последнюю очередь это связано с тем, что работа в органах уп­равления других фирм фактически является одной из форм организа­ции личных контактов менеджеров. Как отмечается в ряде исследований, в настоящее время «большинство членов правления приходят извне корпораций» [373, р. 845]. Это позволяет, с одной сто­роны, способствовать развитию планирования в рамках системы взаи­моотношений, а с другой стороны, упорядочить процесс обмена информацией между фирмами. Участие внешних директоров в правле­нии делает возможным своевременное получение информации о техно­логическом развитии в других компаниях. Кроме того, в результате формируется единая для всей системы взаимодействия управленче­ская команда, руководство отдельной фирмой претерпевает кардиналь­ные изменения.

В качестве примера. В автомобильной промышленности Японии процент присутствия покупателей в Совете директоров поставщиков достигает 47%, причем в 12% компаний в управлении представлен один человек; в 20% - от 2 до 4; в 13% - 5-9; в 2% - больше 10 [335, р. 21].

Следующей формой кооперативного участия компаний в собствен­ности является создание совместных предприятий. Обычно их возник­новение привязано к решению конкретных общих задач. Однако, в отличие от альянсов, контрагенты предпочитают, чтобы все процессы, связанные с совместной деятельностью, замыкались за пределами «ос­новного» бизнеса, не затрагивая его. Тем самым минимизируются рис­ки взаимоотношений, отсутствует угроза для ключевых ресурсов компаний. При этом совместные предприятия являются зачастую лишь промежуточным этапом перед полной интернализацией (включе­нием внутрь) указанных видов деятельности одной из фирм. Это поз­

23 Цит. по: [271, р. 6]. 60

воляет рассматривать их скорее как форму, предшествующую верти­кальной интеграции, чем разновидностью кооперативных стратегий.

В то же время наряду с несомненными преимуществами, достигае­мыми за счет формирования доверительных отношений, стратегии по снижению трансакционных издержек имеют ряд существенных огра­ничений.

Пожалуй, наиболее «безобидное» из них - снижение экономиче­ской эффективности за счет завышения количества компаний в рамках технологической цепи, поскольку это происходит лишь на относитель­но неразвитых рынках. Так, в сталелитейной промышленности Азии издержки дистрибуции и логистики достигают 12% от цены ФОБ, тог­да как в Континентальной Европе - лишь 4% [260, р. 42].

Более значительным недостатком является постепенное снижение эффективности, а также количества инноваций в долгосрочной перспе­ктиве, обусловленное фактическим получением поставщиками гаран­тий сбыта и страхом покупателей перед сменой партнеров. Особенно явно эта ситуация проявляется в случае перекрестного владения акци­ями и/или при участии контрагентов в управлении. В такой ситуации вход на рынок новых компаний оказывается наиболее затрудненным, а кооперативные отношения приобретают целенаправленно антиконку­рентный характер.

Определенным подтверждением этого служит статистика иннова­ционной активности немецких компаний, реализующих, как правило, кооперативные стратегии. Согласно исследованию компании «МсКтзеу & Со» [309, р. 144-146], в которое были включено 102 веду­щих мировых производителя электроники, в 1993 г. германские компа­нии этой отрасли за счет продуктов, внедренных в течение предшествующих 36 месяцев, имели в среднем около 1,3 млн долл. про­даж, что в 4,8 раза меньше чем у лидеров. Схожая ситуация наблюдалась и по длительности жизненного цикла продуктов. В Германии он был ра­вен 60 месяцам, тогда как в среднем по выборке - 40 месяцев.

Особенно примечательно на этом фоне, что немецкие компании имели большие бюджеты НИОКР относительно выручки. У них они достигали 13,5% продаж, тогда как у лидеров едва превышали 3,8%. Од­нако в отличие от последних, у которых в среднем на 100 млн долл. про­даж было 7 проектов, производители из Германии в аналогичной ситуации управляли сразу 40 проектами. То есть имело место менее экономичное использование финансовых ресурсов, что косвенно сви­детельствует о меньшей интенсивности конкуренции, испытываемой немецкими производителями, а также большей их ориентированности на ассортимент продукции.

38

К схожим выводам приводит анализ макроэкономических показа­телей в странах, где доминирует кооперативная модель поведения предприятий. Так, в 1974-1993 гг. внутренняя норма окупаемости ин­вестиций в реальном секторе Японии составляла 7,1%, в Германии -7,4%. Для экономики США этот показатель был равен 9,1%.

Представляется, что не последняя роль в формировании такой си­туации принадлежит завышенному уровню цен комплектующих и обо­рудования, приобретаемых компаниями стран «кооперативных стратегий» в рамках системы гарантированных доверительных отноше­ний. Так, в телекоммуникационной отрасли Германии цены закупок были в 90-е годы почти на 60% больше мировых [211, р. 54].

3.3. Стратегии достижения экономии на эффекте масштаба

Отмеченные ограничения трансакционных стратегий развития обусловили обращение большого количества компаний к другому ис­точнику повышения эффективности - эффекту экономии на масшта­бе использования ключевых ресурсов фирмы. Основными характеристиками подобной стратегии являются достижение значи­тельных объемов производства товаров и услуг в рамках относительно узкого ассортимента; отказ от непрофильных видов деятельности, не связанных с применением ключевых ресурсов; конкуренция по ценам; использование рыночных механизмов взаимодействия компаний. При этом главным является такое достижение темпов роста эффективно­сти производства в рамках специализированного развития, которое бы смогло компенсировать параллельное возрастание трансакционных издержек.

Наибольшее распространение данная модель получила в англосак­сонских странах (США, Великобритания), В значительной мере это связано с ее близостью к хозяйственному менталитету этих государств чрезвычайной рыночной ориентированностью и концентрацией ис­ключительно на финансовом эффекте экономической деятельности24.

и Как ни парадоксально, зачатки стратегии узкой специализации и достижения экономии на масштабе можно встретить в поведении компаний японской легкой промышленности начала XX в. Более того, по мнению многих исследователей, на тот момент это представляло главное преимущество реального сектора Японии. Подробно см.: [336].

38

Образно суть такой экономики сформулировал Э. Израилевич при­менительно к конкуренции «Сепега! Моьогз» (США) и «Уо1к$^а§еп» (Германия). Он отмечает: «это постоянное соревнование двух страте­гий: одна компания экономит на производстве продукции, чтобы уго­дить акционерам («СМ». - Я.С.), другая заботится о качестве продукции, чтобы не разочаровать покупателей («У\У». - Я.С.)». При этом если «СМ» при первых кризисных явлениях увольняет сотрудни­ков, то «У\У » до последней возможности занимается их переобучением [67]. Не случайно, даже попытки внедрения доверительных отношений некоторыми компаниями США были направлены главным образом на краткосрочную минимизацию издержек, что полностью противоречит идеологии этих стратегий [322, р. 54, 56].

Представляется, что можно выделить два основных источника и, соответственно, направления в достижении компаниями эффекта масштаба в использовании ключевых ресурсов: статический и дина­мический.

Статические стратегии базируются на использовании так называе­мого статического эффекта экономии на масштабе. Он связан со сниже­нием средних издержек фирмы по мере увеличения ее выпуска в каждый данный момент. Обычно источником возникновения экономи­ческого эффекта становится наличие у фирмы определенных «излиш­ков» в ключевых специфических ресурсах (управленческих, научно-исследовательских, технологических и пр.), обладающих высо­кой рентабельностью, которые уже нельзя задействовать в текущей де­ятельности, но можно применить в рамках региональной либо продуктовой диверсификации.

Как свидетельствуют статистические исследования (табл. 21), реа­лизация указанной стратегии может давать существенный экономиче­ский эффект. Например, в ЕС 27% выпуска приходится на отрасли, где «минимально эффективный объем производства»25 отдельной фирмы превышает 5% всего общеевропейского рынка, и из-за недостаточности размера компаний производственные издержки по ряду отраслей завы­шены на величину до 25% [302, р. 22].

63

Таблица 39

Дополнительные издержки, %	Доля от числа компаний, %
0-2	4
2-5	36
5-10	29
10-15	24
15-20	2
20-25	2
25 и выше	2

Источник: [347, р. 82].

Не случайно все больше и больше компаний перестают ограничи­ваться исключительно национальными рамками сбыта (табл. 22). Осу­ществляя свои операции и на внешних рынках, эти фирмы достигают необходимый «минимально эффективный объем производства» и тем самым существенно снижают издержки. Достаточно показательны в этой связи данные по динамике мирового экспорта. За период с 1973 г. по 1998 г. его доля выросла с 10,5% до 17,2% ВВП мира. Причем про­цент экспорта собственно товаров и услуг достиг к 1999 г. 23% валово­го мирового продукта [36].

При этом деятельность наиболее эффективных фирм, ведущих ме­ждународный бизнес, сконцентрирована на сегментах, интенсивно ис­пользующих их ключевые ресурсы. Например, компания «№ке» производит только основные технические компоненты «№ке А1г 5у51еш» для спортивной обуви, тогда как 100% собственно обуви изго­тавливается сторонними предприятиями, связанными с №ке договор­ными отношениями [348, р. 48].

Таблица 22

Структура продаж крупнейших компаний США, 1995 г.

Компания	Процент продаж за пределами страны базирования
«Сепега1 Е1есг.пс»	31
«М1СГ050П>	44
«Соса-Со1а»	71
«Ргосг,ег & СатЫе»	52
«А1С»	54
«СШЬапк»	49

Источник: [238, р. 8].

64

Зачастую для достижения эффекта экономии на масштабе, осо-енно на новых рынках, фирмы идут на сознательное формирование екущих убытков, стимулируя сбыт за счет значительного заниже­ния цены относительно конкурентов. Параллельно осуществляются существенные затраты на привлечение потребителей и их удержа­ние в долгосрочной перспективе. Например, у компаний США, за­нятых электронной коммерцией, средние издержки на такую деятельность достигали в первой половине 1999 г. 1100 долл. США на одного покупателя. При этом расходы последнего на покупки не превышали 400 долл. США [212, р. 33]. Схожая ситуация и по доле маркетинговых бюджетов фирм в структуре продаж. Если фирмы традиционных форм торговли обычно тратят на маркетинговые ме­роприятия 21,4% от объема продаж, то в Интернете этот процент до­стигает 40,5% [339, р. 3].

На этом фоне все больший интерес в последнее время вызывают наиболее быстрые способы достижения статического эффекта масшта­ба и соответствующего повышения эффективности - корпоративные слияния и поглощения. Как отмечает применительно к высокотехноло­гическому сектору Б. Гейтс (Са1ез В.), «компании, которые не смогут достичь эффективного масштаба будут поглощены более крупными компаниями» [278, р. 2].

Подтверждением широкой распространенности такой позиции яв­ляется статистика по слияниям и поглощениям. Если в 1985 г. в мире было проведено 3559 сделок подобного рода, а в 1997 г. - 29 431, то в 1999 г. их число уже достигло 37 671 [233, р. 16-17]. К 1999 г. стоимост­ной объем операций по слияниям и поглощениям вырос до 3,311 трлн долл. США, превысив в 2000 г. 3,495 трлн долл. США [170]. При этом на долю американской экономики пришлось наибольшее число подоб­ных сделок. В период с 1995 г. по 2000 г. общая их сумма и число участ­ников для США превысили соответственно 5 трлн долл. США и 26 000 компаний.

Для сравнения: в Европе (а здесь доминируют кооперативные стратегии) сумма сделок за рассматриваемый период не превысила 2,7 трлн долл. США. Количество же вовлеченных в слияния и погло­щения фирм оказалось чуть больше 11 тыс. [77, с. 7]. Причем наиболь­шая часть операций в Европе пришлась на Великобританию [108, с. 4], экономическая система которой является исключением из среднеев­ропейской практики и крайне близка по характеру к США.

На уровне фирм страновые тенденции и лидерство американской экономики по слияниям и поглощениям сохраняются. Так, наиболь­шее количество таких операций в мире осуществила компания из

65

Дополнительные издержки, возникающие при величине выпуска в 50% _от «минимально эффективного объема производства»

США - «С15со Зузг^шз». Она только за период с января 1998 г. по май 2000 г. провела 27 поглощений своих внутриотраслевых конку­рентов [324, р. 18, 20].

Эконометрические исследования подтверждают, что основным фа­ктором, побуждавшим к сделкам по слияниям и поглощениям в 1990-х годах, стала именно ускоренная внутриотраслевая экспансия эффек­тивных компаний с высоким уровнем загрузки мощностей либо на но­вый региональный рынок, либо на новый канал дистрибуции существующей продукции или услуг. Причем наибольшая активность наблюдалась на тех рынках, где время вхождения на новый сегмент имеет принципиальное значение с точки зрения достижения критиче­ского эффекта масштаба (табл. 23). Зачастую в силу высокой плотно­сти конкуренции, оно исчисляется неделями, что не позволяет надеяться исключительно на внутрифирменное развитие новых напра­влений деятельности.

Таблица 23

Десять ведущих отраслей в мире (по количеству слияний и поглощений) в 2000 г.

Отрасль	Количество сделок	Общая сумма сделок, млрд долл. США
Индустрия развлечений	209	282
Производство компьютеров
и программного обеспечения	1965	146
Электроника	170	93
Финансовые и банковские услуги	215	86
Телекоммуникации	384	82
Брокерский, инвестиционный
и управленческий консалтинг	394	73
Пищевая промышленность	83	50
Коммунальные услуги	122	47
Производство
электрооборудования	235	44
Теле- и радиовещание	135	38

Источник: [164, с. 8].

С середины 1970-х но конец 1980-х годов слияния и поглощения обычно использовались в США для реструктуризации продуктового портфеля нерентабельных фирм с низким уровнем загрузки, добавле-

66

ния новых продуктовых линий главным образом после макроэкономи­ческих «шоков» [215, с. 16]. Для сравнения: доля враждебных слияний и поглощений, которая в 1980-е гг. составляла 20-40%, упала в 1990-х гг. максимум до 15% [292, р. 6].

Наряду со статическим эффектом экономии на масштабе компа­нии могут ставить своей целью достижение и динамического эффек­та масштаба («эффекта обучения»), т. е. снижения средних издержек на единицу продукции на протяжении периода времени по мере уве­личения кумулятивного выпуска. Как следует из результатов эконо-метрических исследований, его влияние существенно разнится по отраслям (табл. 24). Наибольшую роль динамический эффект эко­номии на масштабе играет на ранних стадиях жизненного цикла продукта в отраслях, где высока доля труда, особенно высококвали­фицированного [266, р. 137-140].

Таблица 24

Падение издержек на единицу продукции в результате удвоения кумулятивного производства

Отрасль	Снижение издержек, %
Электрические компоненты	30
Микрокомпьютеры	30
Производство подшипников	27
Производство полупроводников	2
Промышленные пластмассы	25
Инжиниринг	24
Страхование жизни	23
Аэрокосмическая промышленность	20
Электроэнергетика	20
Нефтеперерабатывающая промышленность	10

Источник: [302, р. 25-26].

Как и в случае статического эффекта экономии на масштабе су­щественную роль в ускорении влияния «эффектов обучения» играют слияния и поглощения. Их специфика при формировании «динами­ческих» стратегий состоит лишь в том, что здесь предпочтительными (более 90% случаев) оказываются поглощения крупными компа­ниями мелких, обладающих небольшим, но рентабельным сегментом рынка, а также некоторым уникальным знанием (технологическим,

42

управленческим и пр.). Впоследствии «покупатели» интегрируют ку­пленные специфические активы в систему собственных ключевых ресурсов, параллельно распространяя «модифицированное» знание на приобретенный сегмент рынка.

При этом, согласно П. Гемавату (СЬета^а! Р.), производственная деятельность сопровождается более существенными «эффектами обу­чения», «чем закупка материалов, организация продаж или дистрибу­ция» [281, р. 144]. Однако, особенно в случае высокотехнологического сектора, существуют и более эффективные механизмы форсированно­го формирования кумулятивного выпуска. Ими являются так называе­мые межфирменные «сети»26.

В качестве первой их разновидности можно выделить «сети потре­бителей», представляющие объединение покупателей вокруг одного продавца. При этом главным требованием к продукции последнего яв­ляется возможность накопления информации об индивидуальных про­филях каждого потребителя. Ведь в этом случае каждый новый покупатель автоматически будет снижать средние издержки компании по мере формирования кумулятивного выпуска. Не надо будет нести издержки по привлечению, маркетинговым исследованиям при разра­ботке новой продукции, поддерживать избыточные запасы продукции или услуг и пр.

«Эффект» обучения будут давать знания о потребителях, и возни­кающая вместе с ним экономия для разных секторов может достигать от 15 до 50% суммы издержек компаний. Например, к 2006 г. фирма «Сепега1 МоШгз» 85% автомобилей планирует собирать по индивиду­альным заказам, а не на основе прогнозов маркетологов и агрессивных рекламных кампаний. В результате ожидается сокращение издержек минимум на 12 млрд долл. США [128, с. 8].

Наиболее отчетливо «потребительские сети» можно проиллюстри­ровать на примере развития Интернета в США27, Вышедшие первыми на рынок компании типа «Ашепсап ОпНпе» предоставили потребите­лям уникальные на тот момент услуги по общению, поиску и обмену информацией. Схожая ситуация и с фирмами, организующими элек­тронные аукционы, например, «еВау». У этих компаний возрастание потребительской базы способствовало увеличению интереса продав­цов, что, в свою очередь, позитивно сказалось на уровне цен и дальней­шем росте количества покупателей [219, р. 23].

При этом их более поздние конкуренты столкнулись с невозмож-

Подробно см.: [287]. Более подробно см.: [288].

42

ностью развития собственной «потребительской сети». Уровень удов­летворенности и консерватизм покупателей «старых продавцов» сде­лали ненужным их обращение к другим поставщикам товаров или услуг28. Отсутствие же достаточной информации о покупателях не по­зволило «новичкам» предложить услуги по конкурентным ценам29. Следствием высоких барьеров для входа на рынок стала его монопо­лизация. На долю 15% фирм, осуществляющих торговлю в Интернет, приходится 85% всех продаж в этом секторе, а 10% поисковых компа­ний контролируют более 80% доходов от рекламы [212, р. 37]. Причем несмотря на увеличивающееся число конкурирующих фирм, их доля все время растет.

Не случайно поэтому такие известные поисковые компании как «УаЬоо!», концентрируются исключительно на формировании устой­чивых связей с потребителями, полностью передав инновационную и инфраструктурную часть своей деятельности сторонним фирмам (в данном случае «1пк1опи» и «АТ&Т»). В результате головные компа­нии «потребительских сетей» фактически превращаются в своеобраз­ные диспетчерские центры, накапливающие информацию о потребителях. С одной стороны, это позволяет им управлять коммер­ческой деятельностью других фирм в своем сегменте, а с другой, дела­ет возможной максимизацию прибыли путем гибкой ценовой политики (в том числе ценовой дискриминации), что не доступно ос­тальным фирмам30.

Второй разновидностью сетей являются «технологические сети» которые представляют собой группы компаний, использующих еди­ную базовую технологию для производства товаров или оказания ус­луг. Классическим примером «технологической сети» является объединение фирм вокруг американских компаний «М1сго50Й» и «1псе1». Любая деятельность по изготовлению компьютерного обору­дования, его компонентов, разработке отраслевого или индивидуаль­ного программного обеспечения, обучению пользователей и дистрибьюторов фактически формирует здесь кумулятивный выпуск операционной системы «\Утс1о\у5» и микропроцессоров «1ш:е1». И рост его тем больше, чем интенсивнее «технологическая сеть» при­влекает новых участников.

Отмеченные особенности «сетей» позволяют не только сущест­венно ускорить возникновение «эффекта обучения», но и перемес­тить источник конкурентного преимущества и экономической эффективности за пределы отдельной фирмы на «сеть» в целом. Тем самым речь в данном случае идет о достижении внешнего эффекта экономии на масштабе: средние издержки компании на единицу про­дукции снижаются по мере наращивания текущего и/или кумулятив­ного выпуска других фирм.

При этом каждая компания в «технологической сети» является абсолютно независимой, а все отношения строятся исключительно на рыночных принципах. Фактор доверия, который характерен для кооперативных стратегий, заменяется в данном случае двумя аль­тернативными. Первый из них - снижение риска инвестиций от­дельной фирмы (а это особенно важно для высокотехнологичного сектора). Поскольку она присоединяется к технологии, уже сущест­вующей и доказавшей свою рыночную эффективность, компания должна осуществлять меньше капиталовложений для создания биз­неса и ей требуется меньший объем специфических знаний. Второй фактор, непосредственно связанный с первым, - увеличивающаяся рентабельность деятельности в рамках сети по мере вхождения но­вых участников. Это обусловливает взаимную зависимость и еще больше усиливает «технологическую сеть», привлекая в нее новых членов.

Не менее важны и более отдаленные последствия функционирова­ния «технологической сети» компаний. Они заключаются в создании благоприятного инновационного климата из-за облегченного распро­странения информации внутри группы компаний, а также исключи­тельно рыночных механизмов ее функционирования, что вынуждает отдельных ее участников осуществлять самостоятельные исследования для повышения нормы рентабельности. Например, именно сеть компа­нии «Арр1е» создала первое программное обеспечение для издатель­ской деятельности на персональном компьютере на платформе Маслп^озЬ.

Результатом развития подобной группы компаний может стать также возникновение нового технологического стандарта, который уже будет принуждать к вхождению в сеть (это фактически произош­ло с ШтсЬшз, системами расчетов У15а, Маз1:егСагс!). В подобной си­туации компания-собственник ключевой технологии превращается в квазимонополиста, который, определяя собственный целевой уровень рентабельности, может устанавливать цены на свою продукцию, не считаясь с действиями оставшихся конкурентов. При этом минималь­

70

ной становится и угроза появления нового технологического стандар­та. Ведь для достижения уровня рентабельности участников сущест­вующей «технологической сети» ему потребуется время и, как минимум, аналогичное число сторонников. Однако мало кто из «неза­висимых» фирм согласится нести издержки ради формирования но­вой технологии.

Не случайно поэтому на первых этапах компания-собственник ба­зовой технологии зачастую должна проводить специальные мероприя­тия для привлечения новых участников.

На тактическом уровне они, как правило, реализуются в виде появ­ления так называемых «евангелистов» - персонала, который занимает­ся продвижением технологической базы в свободные сегменты рынка, разрабатывает новые, не существовавшие ранее возможности ее приме­нения. Зачастую «евангелисты» выступают даже в роли предпринима­телей, помогая создавать новые компании в рамках «технологической сети», которые связываются договорными отношениями с головной компанией.

На стратегическом уровне компании - собственники ключевой технологии в целях стимулирования роста «сети» должны принять ре­шение о соотношении задач краткосрочной и долгосрочной максимиза­ции прибыли. Ведь на первых этапах становления привлечение новых членов возможно лишь на основе частичного дотирования использова­ния ими единой, еще малоизвестной, технологической базы. Так, на­пример, компания «Арр1е» в конце 1980-х гг. выбрала путь краткосрочной максимизации прибыли, отказавшись от предоставле­ния лицензий на использование операционной системы МаашюзЬ дру­гими производителями компьютерной техники. В результате доля самой компании в прибыли сети резко увеличилась. Однако рыночные позиции самой сети ослабились, и большая часть ее участников пере­шла на альтернативные технологические платформы. Результатом этого стало существенное снижение эффективности «Арр1е» уже че­рез несколько лет.

Напротив, компания «МктозоЛ» получает лишь 4% от общей суммы прибыли «сети», образованной вокруг операционной систе­мы \\^1пс1о^5. Однако общий объем сбыта всех фирм превышает 66 млрд долл. США в год, что позволяет «Мюго$оЙ> оставаться ли­дером отрасли [287, р. 78]. Но последний пример скорее относится к элементам кооперативного поведения в рамках стратегий, ориенти­рованных на масштаб. Основанием для этого, как и в случае герман­ских или японских компаний, становятся особенности структуры собственности. В отличие от обычных американских фирм, где стру­

44

ктура капитала не позволяет строить доверительные отношения, у значительной части высокотехнологичных компаний США наблюда­ется обратная ситуация (что и позволило «МкгозоЛ» отказаться от части прибыли). Большая часть собственности этих фирм (по край­ней мере, до падения стоимости акций в 2000 г.) принадлежит менед­жерам, и это позволяет гарантировать устойчивость отношений с контрагентами [120].

Наряду с «технологическими сетями» источником внешней дина­мической экономии на масштабе в высокотехнологическом секторе мо­жет выступать географическая близость компаний одной или разных отраслей. Выделяются два основных источника, формирующих в дан­ном случае экономический эффект. С одной стороны, это интенсивный обмен знаниями о рынке и технологиями, а с другой, - модификация характера мотиваций и качества человеческого капитала в регионе, улучшающая инновационный климат.

Например, отмечено, что количество патентов на единицу затрат на НИОКР выше для фирм, находящихся на территориях, где расхо­ды на НИОКР выше средних по экономике. При этом рост исследова­тельского бюджета отдельной компании на 10% приводит в этом случае к 20%-му увеличению количества патентов. Не менее важно и то, что более 40% патентов основываются на национальных разработ­ках компаний других отраслей, тогда как межстрановой обмен инфор­мацией, как правило, носит минимальный характер. Причем на примере США установлено, что для традиционных отраслей более важным оказывается внутриотраслевой переток информации, влия­ние которого имеет максимальный эффект спустя 3-4 года. Для высо­котехнологичных же производств эффективнее развитие в широко диверсифицированных городах (даже не штатах), где представлены многие отрасли. И максимальный «эффект обучения» наблюдается спустя 8 лет [302, р. 30-31, 34-35]. Как отмечает В, Мирацкий (М1гаску XV.), происходит «обмен знаниями между компаниями, про­изводящими новые продукты» [333, р. 74].

Надо отметить, что фирмы США и Великобритания, как и в случае реализации других стратегий экономии на масштабе, осоз­нали важность географического «эффекта обучения» гораздо рань­ше, чем их конкуренты из стран «кооперативного поведения». Свидетельством этого является сравнительная статистика о воз­растной структуре компаний в регионах с повышенной активно­стью НИОКР (табл. 25).

72

Таблица 25

Возрастная структура высокотехнологических компаний* в основных мировых исследовательских центрах

Регион	Доля компаний, образованных после 1985 г.	Общее число компаний
Силиконовая долина	73	567
Рут 128 (Бостон)	69	908
Остин (Техас)	58	139
Лондон	31	1954
Дюссельдорф	25	390
Париж	24	1095
Штутгарт	20	354
Мюнхен	17	382

* Компании с годовым оборотом более 50 млн долл. США.

Источник: [310, р. 100].

Так, в Силиконовой долине фирмы, образованные после 1985 г., со­ставляют 73% от общего числа компаний с оборотом от 50 млн долл. США в год. Для сравнения: в Мюнхенском регионе процент таких ком­паний не достигает 17%. Причем, кроме фирмы «5АР», производящей программное обеспечение, ни одна высокотехнологичная компания Германии, созданная после 1970 г., не стала мировым лидером на своем сегменте рынка.

США и Великобритания лидируют и в развитии «бизнес - инкуба­торов» в рамках высокотехнологичного сектора. Эти образования пре­доставляют благоприятные организационные и финансовые условия по развитию фирм «новой экономики» и также зачастую используют эффект межотраслевого перетока информации. Один из наиболее яр­ких примеров - альянс английских интернет-инкубаторов, в составе «Вгашзрагк», «Ыеаз ЬаЬ», «КештесНа Зрагк», «Юосооп», «Есоик.сош» и «Ап1тас{;огу», который позволил существенно сократить издержки компаний, входящих в каждый из инкубаторов, и усилить достигаемые ими динамические эффекты экономии на масштабе [21, с. 83].

Однако стратегии, ориентированные на достижение экономии на масштабе, также не лишены определенных ограничений и недостат­ков. Главным из них является ускоренная монополизация многих сегментов рынка одной или несколькими наиболее крупными компа­ниями, достигшими «минимально эффективного объема производст­ва». Следствием этого могут стать уменьшение количества фирм на

45

рынке из-за разорения или поглощения наиболее слабых игроков, последующий рост цен на товары и услуги и, как результат, снижение общественного благосостояния.

Не менее важно и то, что ориентация на объем в случае ее непра­вильной трактовки может выражаться в уменьшении ассортимента продукции, упрощенных стандартах качества31. Ведь рост трансакцион­ных издержек по мере возрастания специализации на ключевых ресур­сах может требовать крайне интенсивного наращивания сбыта компанией. При этом отказ от существовавших направлений создает вероятность потери ключевых ресурсов из-за передачи части функций контрагентам.

Кроме того, увеличение объемов, особенно на традиционных рын­ках с довольно длительной историей существования, оказывается за­частую излишним, приводя не к росту, а снижению рентабельности. Например, исследование крупнейшего британского инвестиционного банка НЗВС свидетельствует, что в нефтяной промышленности, где довольно активно осуществлялись слияния и поглощения, финансо­вые показатели деятельности компаний не зависят от их размера. Так, у некоторых средних компаний эффективность существенно выше, чем у гигантов типа «Еххоп/МоЬП» или «ВР» [174].

Таким образом, в настоящее время в мировой практике выделяются две основные стратегии поведения компаний - кооперативная и напра­вленная на достижение экономии на масштабе. Как уже отмечалось, за­частую их влияние пересекается, однако доминирующее влияние одной из этих позиций, особенно на страновом уровне, ощущается дос­таточно явно. Предшествующий анализ свидетельствует, что в эконо­миках с доминированием банковского финансирования (Германия, Япония) более развиты доверительные отношения, а в государствах с преобладанием рынков капитала (США, Великобритания) основными являются стратегии достижения экономии на масштабе. С одной сторо­ны, это обусловливает интерес к характеристикам рассматриваемых моделей финансирования, определяющим подобные различия, а с дру­гой, требует анализа последствий выбора той или иной модели разви­тия финансового сектора, с точки зрения экономики в целом и ее институтов в частности. /

74