2.3. Саморегулирование конфликтным потенциалом рынка

В 2002 году А. Аузан, президент Института национального проекта «Общественный договор», выдвинул идею о том, что бизнес в состоянии самостоятельно без политического воздействия организовываться и регулироваться. Он писал, что государство в России отказывается от избыточного вмешательства в экономику с большим трудом. Оно боится оставить многие сферы без своего внимания, опасаясь, что бизнес не готов к принятию на себя дополнительных обязательств. Между тем механизм, позволяющий передать ответственность бизнесу, существует ‑ это саморегулирование.⁶⁵Мы постарались показать в предыдущем параграфе, что значит выражение, «государству управлять рынком». У А. Аузана речь идет о бизнесе, понятие которого не шире и не уже, оно рассматривает рынок с позиций деятельности. Мы же рынок рассматриваем с позиций способа организации общества. Бизнес – это тот же рынок, но представленный как деятельность по производству денег. Поэтому мы для нормального восприятия не будем использовать различные термины, обозначающие практически одно и то же.

Рынок в пределах своей компетенции существует самостоятельно и организован в зависимости от целей, задач и требуемых результатов. Поэтому говорить о том, что рынок может организовываться самостоятельно, значит сказать то, что в действительности уже представлено. Возникает вопрос о том, почему А. Аузан провоцирует бизнес на то, чтобы он стал саморегулируемым, тогда как он сам по себе уже саморегулируемый? Ответ мы находим в том, что понимается сегодня под саморегулированием у таких авторов как А. Аузан.

Саморегулирование может быть достигнуто посредством консенсусной выработки правил, заявляет А. Аузан. Эти правила обязаны поддержать, во-первых, правила и стандарты деловой практики и отношений с клиентами, включая санкции за их нарушение, во-вторых, механизмы несудебного разрешения споров между членами ассоциации и потребителями, в-третьих, механизмы возмещения ущерба, причиненного клиентам. Эти три признака отличают саморегулируемые организации от других бизнес-ассоциаций ‑ например, лоббистских.⁶⁶ В данном контексте саморегулирование представлено как набор норм и правил, позволяющих бизнесу наладить такие отношения с клиентами, которые не приводили бы, в конечном счете, к конфликтам и подрыву авторитета самой фирмы. Эти отношения не подвластны государству, они исключают судебные разбирательства между членами бизнес-ассоциации и потребителями. Так, в США в результате корпоративной деятельности уолстритовских мошенников на фондовых биржах биржевая деятельность практически замерла, и пройдет еще много лет, прежде чем алчность преодолеет страх тех потерь, которые понесли клиенты от деятельности брокеров. Поэтому выработка правил, добровольно принимаемых на себя бизнесом, по мнению А. Аузана, есть путь к укреплению доверия к бизнесу со стороны клиентов, гражданского общества к рынку как механизму его организации. Саморегулирование представлено как самостоятельный, негосударственный механизм разрешения споров между бизнесом и потребителями. Несудебный механизм позволит бизнесу не только укрепить доверие потребителей к самому себе, но и сократить издержки и снизить зависимость его от государственных, судебных разбирательств. Это еще один путь, ведущий к укреплению позиций бизнеса в отношениях с гражданским обществом, это путь эффективного воздействия в деле организации общества на рыночных основаниях. И есть третий путь, он связан с разработкой механизма возмещения ущерба клиентам, который должен носить общий характер и неукоснительно исполняться со стороны бизнеса. Стоит заметить, что подобные движения бизнеса навстречу клиентам ‑ часть такого глобального процесса как саморегулирование, т.е. определение своего положения во взаимоотношениях с гражданским обществом.

Формы саморегулирования практически начали складываться как результат необходимости сплоченных действий бизнеса, с одной стороны, против государства, а точнее политически оформленного интереса верхушки буржуазии, и, с другой стороны, против рабочих. Использование понятия «клиент» позволяет нам увидеть только этическую составляющую взаимоотношений рынка и гражданского общества, рынка и государства. Однако этическая форма связи обозначенных субъектов скрывает иные формы связей – политические, экономические, международные, правовые и т.п. Этическая форма связи обедняет понятие «саморегулирование», которое должно быть обозначено границами экономической необходимости саморегулирования, политической и правовой необходимости. Поэтому рассуждать о саморегулировании как только об этическом процессе ‑ значит вводить в заблуждение и бизнес сообщество, и государство, и клиентов в отношении нормобозначающих предел воздействия рынка на организацию общества в целом.

Рынок саморегулируется посредством конфликта, посредством конкуренции, и для того чтобы снять конфликтный характер взаимодействия в рамках бизнес-ассоциации, необходимо использование не столько этических норм, сколько норм политических. Но и в данном вопросе государство занимает двойственную позицию в силу того, что такую же двойственную позицию в деле саморегулирования занимает и сам рынок. Бизнес-сообщество определяет свои позиции как результат конкуренции. Проводимая без правил, конкуренция приводит к открытой борьбе в бизнес-среде, влечет за собой установление монополии как на производство продуктов, так и на управление или организацию обществом. Для поддержания конкурентной среды государство проводит антимонопольную политику, чем заставляет рынок использовать конкуренцию для достижения положения в сфере экономики. Надо признать, что всякое движение к саморегулированию – это стремление к монополии, ибо в пределах конкурентной борьбы объединение и создание бизнес-сообщества возможно только посредством монополизации сфер влияния, посредством монополизации экономической, а затем и политической власти. В силу такого двойственного состояния бизнес-сообщества, с одной стороны оно объединено только конкурентной борьбой, а с другой – монополией, государство также двойственно относится к укреплению самостоятельности бизнеса в деле определения гражданского общества. Государство, охраняя конкуренцию как основополагающую форму связи бизнеса между собой, не дает широких полномочий бизнесу распространить свое влияние на организацию общества. Бизнес сам останавливается в тех пределах организации и саморегулирования, которые ему необходимы как целому. Этическая составляющая саморегулирования, этические принципы саморегулирования становятся тем условием и основанием, на котором еще может быть произведено объединение. Объединение бизнеса может быть произведено и на правовой основе, и на политической основе. Но если в первом случае предполагается некоторая добрая воля каждого бизнесмена, то во втором случае добрая воля не принимается в расчет. Право создает равные политические условия для всех, принуждая их следовать правовым нормам. Поэтому правовая составляющая саморегулирования рынка находится не в пределах рынка, а в государстве. Это самоотчужденное регулирование и есть действительное регулирование рынка и бизнеса. Поэтому, говоря о саморегулировании бизнеса и рынка, можно и нужно говорить как о регулировании его государством, нужно говорить о государстве как о центральном офисе, откуда и осуществляется саморегулирование рынка.

Государство и бизнес только по видимости две различные формы организации гражданского общества, они есть различные функции управления обществом. Одна функция направлена на организацию природной сущности человека, другая – духовной. Но и та и другая функции нацелены на производство и воспроизводство такой системы отношений, при которой всякий раз получается рыночный человек в своей эгоистической сущности.

Сегодня саморегулирующие формы бизнеса разноплановы и носят политический и экономический характер. К политическим саморегулирующимся организациям можно отнести различные партии, которые отражают всеобщий интерес буржуазии и особый интерес различных слоев последней. Такие партии, как СПС, Яблоко, ЛДПР, Аграрная партия России и т.д. по сути своей отражают интересы различной по своей силе буржуазии. Эти саморегулирующиеся политические организации бизнеса, либеральные в своей основе, объединяют представителей бизнеса в первую очередь. К экономическим саморегулирующимся организациям бизнеса относятся всевозможные союзы и ассоциации, целью которых является защита бизнеса от давления со стороны объединений рабочих. Внутренняя юстиция данных союзов направлена на то, чтобы осуществлять действия более или менее согласованные. Согласованные действия же внутри подобных организаций есть редкий случай, но такой случай, который является необходимым. Конкуренция между бизнесом дает о себе знать и в работе подобного рода организаций, в сплоченности данных организаций, в результатах деятельности данных организаций. Конкуренция не дает возможности бизнесу объединиться настолько, насколько этого требуют интересы отдельных бизнесменов. Можно предположить, что решения, принимаемые в подобных организациях, неокончательны и всегда подвержены изменениям. А. Аузан говорит о том, что бизнес в состоянии выработать самостоятельно правила деловой практики и отношений с клиентами, механизмы несудебного разрешения споров между собой, механизмы возмещения ущерба причиненного клиентам. Однако это все уже выработано государством, потребительскими сообществами, т.е. теми организациями, чей интерес находится на завершающей стадии бизнеса – в потреблении. Интерес бизнеса покоится в изменении принятых государством норм, для того чтобы потребление жило не по законам самих потребителей, а по законам производителей. За каждым словом бизнеса об улучшении отношений с клиентами скрывается голый интерес закрепить за своим продуктом как можно большее количество потребителей. Бизнес ничего, что снижает его прибыль, не делает, и только необходимость сохранения или процветания бизнеса заставляет его быть покладистым с клиентами.

Для того чтобы снизить накал конфликтного взаимодействия в среде бизнеса, в недрах РСПП разработан так называемый этический кодекс. У отечественного бизнеса появился цивилизованный способ урегулирования корпоративных конфликтов. Бюро Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) создало комиссию по корпоративной этике. Первым шагом к цивилизации станет хартия корпоративной Этики ‑ «10 заповедей» для бизнеса. Признается целесообразным внести изменения в Устав «профсоюза олигархов», которые обяжут всех членов профсоюза исполнять его этическую хартию. Председателем этической комиссии назначен Б. Титов, председатель объединенного правления ФПК «Интерхимпром». Он говорит, что корпоративные конфликты потрясают нашу страну и ухудшают ее инвестиционный климат. Неэтичной олигархи считают корпоративную борьбу с привлечением налоговой полиции, трудовых коллективов и черных пиарщиков. Каждый обиженный предприниматель может обжаловать действия другого предпринимателя в комиссии. Дело будет принято к рассмотрению лишь с согласия другой стороны конфликта. Б. Титов убежден, что отказников будет не много, так как уклонение от разбирательства ударит по репутации компании.

Пока этические правила, по которым будут производить «судопроизводство» отсутствуют, и «судить» собираются не по законодательству, а по здравому смыслу, по библии, в которой есть 10 заповедей. Комиссия намерена рассудить только то, что кто нарушил этические нормы, и сообщить об этом обществу.

Комиссия не принимает юридически обязательных решений, ее постановления будут выносить только моральный вердикт участникам конфликта. Система наказаний еще не определена, но нарушителям хартии грозит всеобщий бойкот и ограничение деятельности в рамках РСПП.

Пока нет ясности, какие типы конфликтов будут подлежать юрисдикции комиссии, будут ли рассматриваться конфликты бизнеса с региональной властью. Не определена структура комиссии и состав комиссии. Известно только то, что в ее состав войдут юристы, арбитры, общественные деятели, представители бизнеса, в том числе и иностранного.

Бывший президент пивоваренной компании «Балтика» Т. Боллоев говорил о том, что Союз производителей пива и безалкогольной продукции уже больше года пишет свой, отраслевой, этический кодекс. Он считает, что порой надо выносить сор из дома, потому что далеко не все конфликты находятся в рамках закона. Этические разбирательства должны стать способом досудебного разрешения конфликтов.

А. Насоновский, вице-президент МДМ-банка, конфликтовавшего с Альфа-банком из-за финансовых потоков Минатома, считает, что «банковский рынок уже прошел стадию грубейших нарушений» и «участники рынка научились договариваться».

Директор по связям с общественностью Ilim Pulp , который с конца 2001 года конфликтует с «Базовым элементом» О. Дерипаски, С. Бычков говорит, что такая форма разбирательства актуальна на переходном этапе, но она не должна подменять судебную систему.⁶⁷

Идея саморегулирования очень тесно сплелась с государственной политикой дерегулирования. Под политикой дерегулирования можно понимать совокупность административных барьеров для бизнеса. Политика административных барьеров у нас не такая как на Западе. В России большое количество барьеров создано для реализации частных интересов чиновников. Доходы, полученные от существования барьера ‑ чиновничья рента ‑ делится между государством и квазикоммерческими организациями. Чтобы эту систему сломать, законов о дерегулировании недостаточно. Нужны субъекты, которые будут настаивать на соблюдении «правильных» законов. Сейчас таких субъектов явно не хватает, из-за чего эффективность уже принятых законов по дебюрократизации очень низка. Государство в свою очередь стремится к тому, чтобы сократить количество государственных служб, осуществляющих контроль над деятельностью бизнеса, а их деятельность была бы экономически оправдана.

По мнению газеты «Ведомости», теперь правительство знает врагов предпринимательства в лицо. По заказу вице-премьера А. Кудрина Минэкономразвития подготовило перечень контролирующих инстанций, которые необоснованно подвергают компании проверкам и навязывают им платные услуги. Реформаторы предложили и способы борьбы с бизнес-вредителями: их следует лишить права хозяйственной деятельности, а некоторых и вовсе упразднить.

В Минэкономразвития есть департамент регулирования предпринимательской деятельности. Этот департамент и готовил целый год данный доклад. Выяснилось, что в 43 министерствах федерации находится 65 надзорных инстанций. Содержание всех блюстителей закона с учетом региональных служб в 2002 году обошлось 41,2 млрд. рублей, 75,6% из которых выделил бюджет. В службах надзора (без учета МВД) насчитывается 800 000 человек. В среднем каждое малое и среднее предприятие в 2000 году только органы милиции проверяли более 90 раз, санитарно-эпидемиологические службы ‑ 20 раз, а прочие инстанции посещали бизнесменов от 4 до 10 раз в год. Собранные штрафы составляют до 30% доходов отдельных служб. Другим источником доходов этих служб является оказание так называемых платных услуг. Выдача разного рода экспертных заключений приносит надзорным органам до 61% доходов. Одни бизнесмены очень огорчены тем, что такое нашествие осуществляется ежегодно, и готовы сотрудничать с неофициальными группами, как они их называют, «крышей», которые и дешевле обходятся и решают все проблемы с контролерами. Бизнес с мелкими надзорными органами работает по установленным негласным тарифам, как пишет корреспондент по «прайс-листам», со структурами покрупнее, такими как Министерство по налогам и сборам, Минимуществом, труднее и накладнее. Главными бюрократами выступают МВД и Минсельхоз. Первые умудряются контролировать такие сферы деятельности, которые не соответствуют их компетенции и профессиональным навыкам, как явствует из доклада, а 11 надзорных служб Минсельхоза по большей части дублируют друг друга или надзорные органы других министерств. Минэкономразвития предлагает определить экономическую целесообразность работы каждой из надзорных служб. Если не доказана их полезность, то следует лишить их права оказывать платные услуги, а дублирующие друг друга органы объединить.⁶⁸

Саморегулирование имеет почти столетнюю историю, но в России эта традиция практически отсутствует. Фактически отсутствуют и традиции легального внесудебного урегулирования споров между формально равноправными участниками экономической деятельности. В силу этого для создания ‑ а тем более активного функционирования ‑ организациям саморегулирования требуется внешний толчок. Обычно стимулом к саморегулированию становится чрезмерное давление государства на бизнес, либо давление потребителей, либо стремление предпринимателей выработать правила и наказывать нарушителей, которые могут спровоцировать новую волну вмешательства в дела бизнеса со стороны государства под предлогом, что бизнес плохо себя ведет.

Примерами самостоятельного регулирования бизнеса являются организация в США Better Business Bureau, которая разработала такие кодексы и правила в области рекламы, что законодательное регулирование оказалось ненужным. В Англии General Medical Council следит за качеством оказываемых медицинских услуг и ведет реестр врачей, имеющих право заниматься врачебной практикой. Нарушение внутренних правил влечет за собой исключение провинившегося из реестра и лишению права иметь практику. А. Аузан приводит примеры, которые отражают самостоятельные действия бизнеса в пределах регулирования общего для всего бизнеса интереса и интереса бизнеса какой-либо отрасли. Установление общих правил отношений с клиентом, которые обязательны для каждого входящего в ассоциацию, есть экономическая необходимость, есть особая форма монополии, негласное соглашение по установлению однотипных отношений с клиентом, есть монопольный контроль над потребителем и производителем. Производитель или бизнес, создавая нечто однотипное (услугу или товар, кредит и т.д.), не обязан порождать у клиентов другое отношение, которое порождено ассоциацией производителей однотипного товара. При этом условии определенный промежуток времени осуществляется общая эксплуатации клиентов, а получаемая прибыль разделяется в соответствии с долями капитала в этой отрасли. Подобный союз всегда не прочный и является жизненным до тех пор, пока не появляются технологии, позволяющие резко снизить затраты на этот же или новый продукт. Цена продукта в подобных саморегулирующихся сообществах бизнеса определяется по договору, а не как результат конкуренции. Конкуренция становится фикцией, а цена определяется посредством негласных договоров членов саморегулирующихся союзов. Экономически это удачная форма сокрытия монополизации рынка. Поэтому такие организации существуют, как говорит автор, почти сто лет, т.е. то время, когда Лениным и Габоном была зафиксирована тенденция монополизации капитала. Данные саморегулирующиеся союзы бизнеса есть публично-правовые отраслевые министерства, альтернативные государственным министерствам. Сам автор пишет по этому поводу следующее: «Хотя саморегулирование дает эффективные механизмы, оно заключает в себе и несомненные опасности. Когда различные предприятия в отрасли общаются друг с другом, есть опасность, что они будут договариваться и даже вступать в сговор. В теле саморегулируемой организации всегда дремлет клетка картеля: соглашение между предприятиями может быть направлено не на нормальную работу с потребителем, а на то, чтобы обойти и потребителя, и государство.

В России стимулом к развитию саморегулирования должен был стать закон о защите прав юридических лиц при проведении контроля, наделяющий членов организаций саморегулирования правом на упрощенный контроль.

Предполагается, что организации саморегулирования возьмут на себя функции государственных органов по лицензированию и сертификации и т.д. Однако и в этом много проблем. Выполнение государственных функций ‑ далеко не главное предназначение саморегулирования. Саморегулирование ‑ это человек с бамбуковой палкой, который обеспечивает жесткое соблюдение ритма работы гребцов-собственников лодки. Этот наглядный пример привел профессор МГУ В. Тамбовцев. Так вот этот человек с бамбуковой палкой и есть государство, которое является основным субъектом саморегулирования рынка и всего бизнеса на подведомственной ему территории.