12. Методические вопросы обучения переводу.

Цель методики обучения переводу - научить не системе языка, а трансляции одной системы в другую. Задачи: обучить переводчика теор перевода;

выделить в процессе обучения переводу этапы, их содержание, целевую доминанту; определить тип, объем и пропорции тех упражнений, которые необходимы на каждом этапе; подобрать некий универсальный языковой материал и определить его тематическую специфику; уяснить проблематику обучения универсальным переводческим умениям и навыкам, необходимым во всех видах перевода; показать минимальный набор навыков и умений, необходимых переводчику, и наметить некоторые основные пути их освоения; разработать приемы обучения переводчика навыку целеполагания; привить переводчику моральные нормы и законы профессионального поведения, которые нельзя нарушать.

Кодекс переводчика: Переводчик есть ТРАНСЛЯТОР, перевыражающий устный или письменный текст, созданный на одном языке, в текст на другом яз. ТЕКСТ для переводчика НЕПРИКОСНОВЕНЕН. Переводчик с помощью профессиональных действий всегда стремится передать в максимальной мере ИНВАРИАНТ исходного текста. Если за переводчиком признаны дипломатические полномочия, он имеет право погрешить против точности исходного текста, препятствуя осложнению дипломатических отношений, но не обязан при этом защищать интересы какой-либо одной стороны.

Переводчик не имеет права вмешиваться в отношения сторон, так же как и обнаруживать собственную позицию по поводу содержания переводимого текста. Переводчик обязан сохранять конфиденциальность по отношению к содержанию переводимого материала и без надобности не разглашать его.

Переводчик обязан известными ему способами обеспечивать высокий уровень компетентности в сферах языка оригинала, языка перевода, техники перевода и тематики текста. Переводчик имеет право требовать всех необходимых условий для обеспечения высокого уровня переводческой компетентности. Переводчик несет ответственность за качество перевода. Переводчик не обязан переводить языковые единицы на других языках. Если от содержания фрагментов на третьих языках зависит эквивалентность перевода всего текста в целом, переводчик должен проконсультироваться со специалистами по соответствующим языкам. Требования к оформлению письменного текста заранее оговариваются с заказчиком.

13.Переводческие ошибки

Недостатки в передаче исходного содержания при пере­воде сводятся обычно к искажениям, неточностям, неясно­стям, ляпам, пропускам. Определим искажение как «субъ­ективно обусловленное отклонение, б результате которого Бездейственный потенциал переводного текста (ПТ) не со­ответствует воздейственному потенциалу исходного текста (ИТ)»: переводной текст сообщает ложную информацию и вводит получателя в заблуждение относительно содержания сообщения, вызывая неадекватные представления и эмоции¹. Например:

I'm not saying his heart isn't in the right place, said Professor Mcgonagall grudgingly, but you can't pre­tend he's not careless. — Я не ставлю под сомнение его преданность вам, неохотно выдавила из себя профессор Макгонагалл. — Но вы ведь не станете отрицать, что он небрежен и легкомыслен.

В английском тексте утверждается, что у Хагрида доброе сердце, но это не обязательно знак личной преданности. Си­туация подсказывает, что «grudgingly» передаёт производное значение глагола «grudge — have a feeling of anger towards someone because they have done something to you that does not seem right or fair». Следовательно, профессор Макгона­галл ворчливо/сердито/недовольно утверждала, что Хагрид добр и заботлив, но неосторожен и действует необдуманно, тем самым текст оригинала в переводе искажён эмоциональ­но и содержательно.

Искажение может провоцироваться неверным прочтением оригинала, плохим знанием языка, небрежностью перевод­чика, субъективным пониманием персонажей и ситуации, вследствие чего возникает «отсебятина».

Большинство теоретиков перевода считают, что «неточ­ность отличается от искажения меньшей степенью дезинформирующего воздействия, меньшей степенью неадекват­ности потенциального коммуникативного эффекта». В этом случае наблюдается неполнота передачи содержания, некая приблизительность:

The men exchanged dubious giggles and off-colour jokes. — В рядах молодых людей послышались смешки и не слишком удачные шутки.

На самом деле, генерализация off-colour jokes не привела к адекватному переводу: смех был непристойный, а шутки двусмысленными, сальными, грубыми.

Неясность определяется как такой функционально-со­держательный изъян переводного текста, в результате кото­рого затемняется смысл переводного высказывания, доста­точно четко выраженный в исходном тексте, т. е. в переводе не вполне ясно, что хотел сказать автор. Неясность — ре­зультат какого-то информационного дефекта: Она села, раз­мяла пальцы и начала играть «Итальянский концерт» Баха, который начинался с фа-мажор. Из приведённого перевода трудно понять, что с чего начиналось.

Однако не всегда утрата какого-то информационного ком­понента ведёт к неясности: исчезновение ключевой информа­ции, замена её только частью может пройти незамеченной. Если в распоряжении получателя нет оригинала, ему трудно догадаться, что в следующем примере произошла подмена одного слова другим:

Silas was not surprised to find the door unlocked. He opened it and stepped into the minimalist foyer. — Сайлас пересек двор и, подойдя к двери, не слиш­ком удивился, увидев, что она не заперта. Он от­ворил ее и шагнул в скромно обставленную прихо­жую.

«Скромный» — непритязательный, не объявляющий боль­ших требований, довольствующийся малым, неброский, про­стой, сдержанный. Часть информации слова «minimalist» не была отражена в переводе: «minimalism is a theory in art, design and theatre which involves using the smallest range of materials, colours etc, possible and only the most simple shapes and designs». В переводе сохранена внешняя сторона смысла, внутренняя же — принципиальное следование неким взгля­дам, являющаяся функционально ключевой, осталась за пре­делами передачи. Иногда неясность появляется в результа­те каких-то синтаксических преобразований, из-за неупоря­доченного следования информации. Она может возникнуть в результате неверных ассоциативных ходов, как видно из следующего примера:

Другие же наркотики у больных, страдающих ате­росклерозом, вызывают явление психической недо­статочности.

По всей видимости, «психическая недостаточность» появи­лась вместо «психических расстройств» по аналогии с «сер­дечной недостаточностью».

Такое общее понимание дефектности перевода приводит к несколько размытым границам между искажением, неточ­ностью и неясностью. Степень изъяна определить сложно, причины и тип нарушения не всегда связаны.

Очевидно, что для того чтобы избежать ошибочных реше­ний, необходимо знать те факторы, которые создают условия для ошибки. Одним из них является лингвокультурологиче-ское различие языков. Интернациональные слова с их раз­личиями легко приводят к ошибке, если своевременно не подстраховаться и не посмотреть в словаре такое, на пер­вый взгляд, простое и ясное по смыслу слово. Например, из словаря можно узнать, что английское слово asparagus является и названием декоративного растения (аспарагус) и овощного растения (спаржа). Тогда читатель перевода не будет удивляться, что какой-то англичанин по воле перевод­чика ест аспарагус.

Чаще всего среди глубинных причин, провоцирующих появление неправильных решений, оказываются различие в объёме лексического значения, несовпадение семантиче­ских структур многозначных слов, ведущее к различиям в сочетаемости и различиям в узусе. Узуальные недочёты по­рождают ощущение, необычности, «нерусскости», стиля речи, возникающее из-за перенесения чужеродных значении, несоблюдения норм сочетаемости, использования непривыч­ных выражений в каких-то ситуациях. Отсутствие знаний при излишней самоуверенности и небрежности приводит к неадекватному эмоциональному и эстетическому эффек­ту.

Среди конкретных провоцирующих ошибки факторов можно обнаружить, помимо описанных Л. К. Латышевым «ловушек», довольно большое число случаев, в которых можно постараться избежать неверных решений. Это, преж­де всего, четыре типа ложных друзей переводчика:

• полностью расходящиеся в значениях (compositor);

• совпадающие лишь в одном значении (navigation, ammunition);

• частично совпадающие и расходящиеся в значениях;

• особая группа ложных друзей переводчика, различаю­щихся реальным наполнением типа pound, dollar.

Бездумно следуя английскому образцу, например, «trans­parent elections» переводят как «транспарантные выборы», имея в виду «прозрачные», что вполне согласуется с воз­можностями английского прилагательного «transparent», но никак не вытекает из того, что русское слово «транспарант-ный» соотносится со словом «транспарант», вызывающим со­всем другие ассоциации.

Разница в объёме значения провоцирует ошибки не толь­ко при передаче интернациональных слов, и это объясняется не только неумением пользоваться словарем по-переводче­ски, просматривая всю информацию словарной статьи мно­гозначного слова, но и невнимательным прочтением контек­ста. Правильно выбирает значение слова «stall» переводчик в следующем предложении:

It's a book he bought second-hand years ago, off a sixpenny stall. — Эту книгу он купил на книжном развале за 5 пенсов несколько лет тому назад.

Хотя с точки зрения точности перевода этот вариант небез­упречен, тем не менее из всех возможностей для перевода анализируемого слова выбран был самый подходящий.

Ещё одна ловушка — внутрення форма слова, которая может навязывать переводчику иные значения, чем реально имеющиеся в языке. Английское слово «underling» не озна­чает «подонок» или «ничтожество», как можно было выве­сти, исходя из его формы, а значит «мелкая сошка» с уни­чижительным оттенком.

Ловушки создаются и так называемыми «забытыми» зна­чениями многозначных слов (freak, vague).

Обычной ловушкой оказываются устойчивые единицы, которые содержат «лексическое иносказание», фигуральное значение. Например, «mind your eye» означает не «береги глаз», а «осторожно, поберегись». Хотя «easy on the eye» так похоже на «легко увидеть», на самом деле, его значение «приятный на взгляд», что видно из следующего примера:

The new seats, long distance drivers tell us, are as easy on the back as they are on the eye. — Новые сиденья, по мнению дальнобойщиков, удобны для спины и красивы.

Неверный выбор прямого значения вместо фигурально­го в семантической структуре многозначного слова «ladder» превращает затяжку, стрелку в чулке в лестницу, что сви­детельствует о незнании предмета и небрежности одновре­менно.

К ловушкам отнесены и несозвучные в двух языках гео­графические названия — Munich (Мюнхен), имена собствен­ные — Sean (Шон, а не Син). Английские словари предупре­ждают: «Sean — the name, usually pronounced Shawn by the English but Shahn by the Irish, is an Irish form of John».

Можно продолжить список лингвистических ситуаций, которые могут привести к ошибочному переводческому ре­шению. Так, довольно часто неглубокое знание синоними­ческих различий приводит к ошибочному выбору. Это мож­но видеть на примере использования таких модальных слов, как «вполне», «довольно», «достаточно», «весьма», смысл ко­торых оказывается индивидуальным и в английском и в рус­ском языках, кроме того, их перевод в значительной мере обусловлен контекстом: Возможно, у миссис Свейн сломалась машина, она вполне допотопная.

Не совсем понятен выбор эмоционально-оценочного слова и в следующем тексте:

Лес выбрала меню, в которое входили возмутитель­но вкусные рёбрышки и зажаренные до хруста цып­лята.

Не столь буквально и привычнее было бы перевести — вос­хитительно, невероятно.

При выборе синонима в переводе важное значение имеет стилистическая окрашенность слов в синонимическом ряду. Переведя «wrong career path» как «неверная карьерная сте­зя», переводчик не почувствовал, что слова его буквального перевода стилистически не состыковываются.

Некоторые характерные грамматические модели, напри­мер, «as A as A (as quick as possible)» часто переводятся буквально — «так быстро, как возможно» вместо «как мож­но быстрее». Такой структурный буквализм также представ­ляет собой ловушку.

В следующем примере отсутствие трансформации приво­дит к неясности и даже привносит некий юмористический элемент:

Подняв голову, Нейл разглядел лицо — то самое, которое преследовало его по ночам, когда спал. -> во сне.

Несколько двусмысленно звучит и следующий перевод:

Стадо от бури не пострадало. Насколько мог судить Джек, они не потеряли ни одной головы.

Из контекста известно, что в стаде были коровы, можно было либо конкретизировать (ни одной коровы), либо обоб­щить (ни одного животного).

Непродуманная, не согласованная до конца с контекстом замена при переводческом преобразовании текста также мо­жет обернуться ошибкой: представляется, что просторечный глагол «тарахтеть» при конкретизации английского «chatter» стилистически выделяется на фоне абсолютно нейтрального текста:

Их официантка весело тарахтела и наливала им одну чашку кофе за другой, пока они неспешно завтракали.

В то же время не предпринятая трансформация оставляет впечатление чего-то не доведённого до конца: «more or less painful feeling», переведённое как «более или менее болез­ненное чувство», звучало бы по-русски, если использовать семантическое развитие -»■ довольно, весьма. Таким обра­зом, неверно выбранная или не доведённая до конца транс­формация тоже является ловушкой.

Ловушки возникают в случае незнания термина, когда переводчик решается сам «изобретать велосипед»:

Да, такой метод хорош с людьми, чей интеллекту­альный рейтинг колеблется от 65 до 115.

Несложно догадаться, в тексте речь шла о коэффициенте ин­теллектуальности. Знание общепринятых терминов оказыва­ется немаловажным переводческим фактором, предотвраща­ющим ошибки. Следует заметить, что словообразовательные причины нередко вызывают у переводчиков желание привне­сти что-то своё родной язык. Вместо обдуманного поиска синонимичного слова или иной структуры с заменой части речи они считают правомерным перевести предложение

«It made her snobbish». — Это делало её снобист-кой.

Даже замена «снобистки» на «снобку» не улучшит перевод, в то время как небольшая трансформация способна всё по­ставить на место —» В этом проявлялся её снобизм/высоко­мерие.

Не всегда уместно заимствование, даже если составляю­щее с ним пару слово имеется в языке. Так, в предложении

«Ею восхищались. Матриарх семьи Кинкейдов, она даже в свои шестьдесят девять лет оставалась весь­ма статной женщиной»

переводчик использует слово «матриарх», не зарегистриро­ванное словарями. Слову «патриарх», в котором сема пола хорошо согласуется с мужским родом, возможно, и не поме­шал бы антоним, но наличие в слове мужского рода семы, указывающей на женский пол, вызывает сомнение и непри­ятие.

Привнесение иностранных реалий в родной язык, особен­но там, где они нарушают устоявшийся узус, наносит ущерб языку перевода и заставляет получателя информации делать поправки. Думается, что он вряд ли воспринимает такие случаи как возможность сопоставить два языка:

Он на дюжину лет старше Фанни, и он человек опытный.

или

Мы же были с ним вчера ночью, а я так до двух часов утра.

(по-русски — два часа ночи).

Ловушки для переводчика создаются системным разли­чием языков во всех их аспектах, что требует проверки и внутреннего слуха в каждом акте перевода по принци­пу: предупреждён — значит вооружён. Тем не менее чисто объективные причины при переводе могут и не приводить к ошибочным решениям. По-видимому, условия для ошибки накапливаются вследствие наложения на них лингвокуль-турных, социокультурных факторов. И всё же, по нашему мнению, когда мы говорим о переводческих ошибках, самый сильный фактор — субъективный. Привести к ошибке да­же там, где она ничем объективно не спровоцирована, могут неосведомлённость, плохое представление о чём-либо, необ­думанность действия, неосознание последствий и неумение их предвидеть, легкомыслие и небрежность, лень, безответ­ственность, невнимательность, неспособность к логическому мышлению, бескультурье, неумение учиться, заблуждения и многое другое.