Erlikh_S_E_DEKABRISTY_V_ISTORIChESKOJ_PAMYaTI
.pdfвой порочной Российской федерации, то «Русская правда» была идейной базой антихристова советского режима. Концепцию Пестеля детально претворили в жизнь большевики. Критики применяют двойные стандарты к проектам Муравьева и Пестеля. «Конституция» грозила России центробежным федерализмом. «Русская правда» — «крайней централизацией власти». Муравьев обвиняется в законодательном закреплении правового и имущественного неравенства. Пестель виновен в планах всеобщего уравнивания. Согласно православным монархистам, муравьевская олигархическифедералистская и пестелевская уравнительно-централистская концепции исторически сменяют друг друга. Декабристы виноваты в том, что их наследие было использовано и Временным правительством, и ленинскими большевиками, и ельцинскими олигархами с единственной целью нанесения ущерба русскому народу.
Важным направлением дискредитации декабристского мифа является демонстрация «нестыковок» поведения заговорщиков в день мятежа и во время следствия с моральным кодексом православного монархиста. Они обвиняются в «обмане наивных и доверчивых солдат». Поведение большинства декабристов на следствии противоречит их собственным героическим воспоминаниям. Борцы с декабристским мифом безжалостно бьют в это больное место. Они доказывают, что перед угрозой смерти декабристы действуют так же недостойно, как и другие революционеры — их французские предшественники и отечественные последователи. Источники изобилуют фактами негеройского поведения многих заговорщиков и в день 14 декабря, и на следствии. Для доведения «компромата» до сведения общественности надо внимательно изучать документы. Пропагандистам православно-монархического мифа заниматься кропотливой работой недосуг. Они наполняют свои публикации откровенным враньем.
Ретропрогнозы — еще один повод дискредитировать декабристский миф. У православных монархистов нет расхождений по принципиальным вопросам сценария возможной победы декабристов. Гражданскую войну и все
411
сопутствующие ей обстоятельства и следствия Россия увидела бы на один век раньше. По мере индивидуальной фантазии в общую картину неизбежного Армагеддона добавляются те или иные штрихи. Главная опасность вероятной гражданской войны заключалась в расчленении и гибели империи. Проводя аналогии с гражданской войной начала XX века, православные публицисты не обращают внимания, что территориальная целостность государства была в значительной мере восстановлена уже при Ленине. При Сталине задача возвращения утраченных имперских территорий была выполнена практически полностью в 1939–1940. А после 1945 она была еще и перевыполнена за счет включения в сферу советского влияния восточноевропейских и прочих сателлитов. Причина пессимистического взгляда в виртуальное прошлое заключается в том, что для православных монархистов падение самодержавия само по себе выступает символом катастрофы во всех сферах жизни. Без царя во главе страна существовать не может. Ценностная картина мира влияет не только на образы прошлого, настоящего и будущего, но и делает безальтернативной игровую и многовариантную по природе своей «альтернативную историю».
Одно из стратегических направлений атаки православных монархистов
— тесная связь мифов декабристов и Пушкина. В общественном сознании миф борьбы с властью и основной миф русской культуры образуют пару. «Пушкин и декабристы», «Декабристы — друзья Пушкина» — устойчивые синтагмы устной и письменной речи. В мифе русской культуры Пушкин выполняет функцию поэта-основоположника. Монархисты не могут исключить его из золотого фонда национальной памяти. Пушкинский миф встраивается в православно-монархический извод мифа власти. Прилагаются все усилия, чтобы оторвать национального поэта от мятежников, которые стремились втянуть его в свои масонские козни. Пушкин не поддался на их увещевания и остался верен Православию, Самодержавию, Народности. Строгий, но справедливый Николай Павлович оценил его верноподданное поведение, снял опалу, оказал честь высочайшей цензуры. Поэт всей душой был предан госу-
412
дарю. Коварные масоны решили расстроить душевный союз русского царя и бога русской поэзии. Благодаря их интригам была подстроена дуэль, на которой Пушкин был предательски убит выстрелом агента сатанинского Запада.
Миф о женах мятежников 14 декабря мало атакуется идеологами православной монархии. Жертвенный подвиг декабристок вписывается в христианские ценности. Благоговейное отношение к «русским женщинам» идет от классиков русской литературы. Православные монархисты с сочувствием приводят высказывания Достоевского, Толстого и Некрасова по этому вопросу. Не все православные публицисты считают, что жена за декабриста не ответчик. Они демонстрируют двойные стандарты работы с национальной памятью. Если в замысле цареубийства — декабристы, согласно контр-мифу и вопреки историческим фактам, «были первыми», то декабристки, путешествуя из Петербурга в Сибирь, двигались по уже давно наезженной колее. Признавая за женами декабристов супружеские благодетели, православные монархисты отделяют их от мужей, вовлеченных в смертные грехи мятежа и цареубийства. Христианское поведение самоотверженных жен служит дополнительным аргументом для осуждения безответственных дворянских революционеров.
Сибирский миф декабристов представляет локальный вариант основного мифа интеллигенции. Декабристы — просветители забытого Богом края
— предстают в качестве местночтимых святых. Этот миф не особенно значим для православных монархистов. Они мимоходом решают задачу десакрализации на этом участке мифологического фронта. В основном этим занимаются сибирские апологеты уваровской триады. Их усилия наталкиваются на традиционное для сибиряков сострадательное отношение к «несчастным», подвергнутым уголовному преследованию. Для православных естественно разделять христианский обычай милости к падшим. Декабристы остаются святыней для многих православных активистов Сибири. Посещение могил и других мест памяти мучеников 14 декабря включается в сибирские программы православного туризма.
413
Православные монархисты стремятся переписать историю и удалить из нее мятежных дворян. Православные публицисты справедливо указывают на фундаментальную роль декабристского мифа в формировании критического отношения к прошлому и к современности. Противодействие явлению «новых декабристов» требует если не исключения дворянских мятежников из школьной программы, то перевода их из класса «чистых героев» (З.Н. Гиппиус) в нечистую силу русской истории. Переписывание учебников истории
— эффективнейшее средство для изменения пантеона исторической памяти. Мало отправить декабристов из ее храма в преисподнюю. Пантеон надо заселить героями, жившими не по лжи святынями православия, самодержавия, народности. Предлагаются кандидатуры И.В. Шервуда-Верного, а также архимандрита Фотия (П.Н. Спасского), А.А. Орловой-Чесменской, М.Л. Магницкого и других, по советским меркам, «мракобесов».
«Исправление имен» не обязательно приведет к тотальному вычеркиванию всех дворянских революционеров из числа положительных героев русской истории. Известны попытки приспособить отдельных декабристов, прежде всего К.Ф. Рылеева, к православно-монархическому мифу. Для этого их превращают в раскаявшихся грешников, искупивших вину перед царем безусловным вручением себя воле Божьей. Вероятность приспособления отдельных декабристов к педагогическим задачам православномонархического мифа не отменяет стратегической задачи вычеркивания «сословия» дворянских революционеров из пантеона.
При решении этой задачи православные монархисты встречаются с серьезными проблемами. В герценовском мифе участники тайных обществ, по-человечески во многом несовместимые между собой, пресуществляются в одну мифологическую личность по имени «Декабристы». Противостоять ей в контр-мифе должен не «контрразведчик» Шервуд и не «деятельный архимандрит» Фотий. Единственная кандидатура, приемлемая логикой мифа, — это победитель в сражении на Сенатской площади, Николай Павлович. Отсутствие вариантов для выбора героя контр-мифа ставит перед его техноло-
414
гами трудно разрешимые конструктивные задачи. Главная функция любого мифа — предоставлять неведомые прежде образцы мирского поведения. Миф не может существовать без героя-родоначальника. Мифологические декабристы — родоначальники идейно обусловленного мятежа, нацеленного на достижение общего блага. Для интеллигентов они выступают «первым поколением» героических предков. Герои Сенатской площади до сих пор являют образцы непокорности и готовности страдать за правое дело.
Контрмифологический оппонент декабристов также должен обладать жертвенными качествами творца нового строя общественной жизни. В этом смысле Николай — не самая удачная кандидатура в герои контр-мифа. По природе своей он не был «пращуру подобен» в самом главном. Петр, благодаря неизбывной страсти к модернизации, стал, в том числе для декабристов и для Герцена, мифологическим отцом-основателем европейской империи. Смерть от жестокой простуды, схваченной во время спасения жертв наводнения, осмысливается в петровском мифе как самопожертвование ради подданных. У императора, «подморозившего» Россию, преобразовательный порыв напрочь отсутствовал. Миф героической кончины к Николаю не применим. Важно, что в национальной памяти победитель декабристов связан с поражением в Крымской войне. Благодаря его «государственной мудрости» храбрый русский солдат с гладкоствольным ружьем и кремневым затвором не смог противостоять неприятелю, вооруженному нарезной капсюльной винтовкой. Никакими мифотехнологиями этот факт изменить невозможно. Его не перекрыть предшествующими победами над средневековыми армиями персов и турок и над, в большинстве своем, плохо обученными войсками мятежных поляков и венгров. Запоминается последнее деяние героя мифа. Нарва не только может, она обязана быть в начале славных дел. Но увенчиваться они должны Ништадтским миром, а не Парижским трактатом. Георгий Победоносец мифа власти из Николая не получается. Николаевский самодержавный миф терпит сокрушительное поражение в символическом боевом столкновении с драконом либерального Запада.
415
Николаевскому мифу нечего противопоставить самопожертвованию декабристов. Мифологическую ситуацию не спасает допущение, что император пал вовсе не жертвой воспаления легких. Согласно слухам, он отравился, не выдержав позора «покоренья Крыма» западными державами. Раскаяние не есть искупление. Протянуть ассоциации от его смертного одра к Распятию невозможно.
Кроме проблем с героем, существует вопрос: а кто будет творить антидекабристскую мифологию? Неравенство литературных дарований творца декабристского мифа А.И. Герцена и современных ему авторов контр-мифа Д.Н. Блудова и М.А. Корфа — разительно. В рядах современных православ- но-монархических публицистов нет никого не только сопоставимого с Герценом, но даже способного конкурировать с одаренным пропагандистом герценовского мифа Н.Я. Эйдельманом. В данном случае — нет человека, есть проблема. Отсутствие достойной фигуры отца-основателя и гениального мифотворца снижает перспективы на овладение памятью и массами. Сами монархисты это признают.
Бесславный итог николаевского царствования доказывает правоту декабристов. Это обстоятельство позволяет надеяться, что исторический образец самопожертвования ради народа рано или поздно вернется в историческую память. Совсем необязательно, чтобы в новых условиях олицетворением героического самопожертвования выступали декабристы. Но без священного образца самоотверженного служения обществу общество существовать не может.
Библиография
416
I. ИСТОЧНИКИ ПЕРИОДОВ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ И СССР
Le Time publie de curieux détails sur la procédure entamée à la cour des pairs… // La Press. 1840. 28 août.
Басаргин Н.В. Воспоминания, рассказы, статьи. Иркутск: ВосточноСибирское книжное издательство, 1988. 541 с.
Бестужев Н.А. Сочинения и письма. Иркутск: Мемориальный музей декабристов, 2003. 752 с.
Блаватская Е. Тайная доктрина: В 4 кн. М.: АСТ; Донецк: Сталкер, 2003. Кн. 3. 384 с.
Булгарин Ф.В. Воспоминания. М.: Захаров, 2001. 728 с.
Вернадский В.И. «Коренные изменения неизбежны». Дневник 1941 года / Публ., подг. т-та и примеч. И. Мочалова // Новый мир. 1995. № 5 [Элек-
тронный ресурс]. URL: http://magazines.russ.ru/novyi_mi/1995/5/vernadspr.html (дата обращения: 11.05.2014).
Верховский А.И. На трудном перевале. М.: Воениздат, 1959. 448 с. Верховский А.И. Россия на Голгофе (из походного дневника 1914–1918
гг.) // Военно-исторический журнал. 1993. № 4.
Восстание декабристов. М.; Л.: Государственное издательство, 1925. Т. I. XX+539 с.
Восстание декабристов. М.; Л.: Государственное издательство, 1926. Т. II. 424 с.
Восстание декабристов. М.; Л.: Государственное издательство, 1927. Т. III. 446 с.
Восстание декабристов. М.; Л.: Государственное издательство, 1927. Т. IV. XII+486 с.
Восстание декабристов. М.; Л.: Государственное издательство, 1929. Т. VI. 406 c.
Восстание декабристов. М.; Л.: Государственное издательство, 1925. Т. VIII. 431 с.
417
Восстание декабристов. М.: Государственное издательство политической литературы, 1950. Т. IX. 308 с.
Восстание декабристов. М.: Государственное издательство политической литературы, 1953. Т. X. 335 с.
Восстание декабристов. М.: Наука, 1969. Т. XII. 475 с.
Восстание декабристов. М.: Наука, 1976. Т. XIV. 508 с.
Восстание декабристов. М.: Наука, 1979. Т. XV. 350 с.
Восстание декабристов. М.: Наука, 1980. Т. XVII. 295 с.
Восстание декабристов. М.: Наука, 1984. Т. XVIII. 368 с.
Восстание декабристов. М.: РОССПЭН, 2001. Т. XIX. 528 с. Восстание декабристов. М.: РОССПЭН, 2001. T. XX. С. 592 с.
Вульф А.Н. Из «Дневника» // Пушкин в воспоминаниях современников. 3-е изд., доп. СПб.: Академический проект, 1998. Т. 1. С. 422–428.
Вяземский П.А., Дельвиг А.А. Письмо Пушкину А. С., 12 июня и вторая половина июня 1826 г. Петербург // Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 16 т. М.;
Л.: Изд-во АН СССР, 1937. Т. 13. С. 284–285.
Герцен А.И. 1853–1863 // Герцен А.И. Собр. соч.: В 30 т. М.: Изд-во АН
СССР, 1959. Т. 17. С. 74–81.
Герцен А.И. Былое и думы // Герцен А.И. Собр. соч.: В 30 т. М.: Изд-во АН СССР, 1956. Т. 10. 535 с.
Герцен А.И. Былое и думы // Герцен А.И. Собр. соч.: В 30 т. М.: Изд-во АН СССР, 1957. Т. 11. 808 с.
Герцен А.И. Еще раз Базаров. Письмо первое // Герцен А.И. Собр. соч.:
В 30 т. М.: Издательство АН СССР, 1960. Т. 20. Кн. 1. С. 335–350.
Герцен А.И. Император Александр I и В.Н. Каразин // Герцен А.И. Собраний сочинений в тридцати томах. Т. 16. М.: Издательство АН СССР, 1959.
С. 38–77.
Герцен А.И. Исторические очерки о героях 1825 года и их предшественниках, по их воспоминаниям // Герцен А.И. Собр. соч.: В 30 т. М.: Изд-во АН СССР, 1960. Т. 20. Кн. 1. С. 227–272.
418
Герцен А.И. Концы и начала // Герцен А.И. Собр. соч.: В 30 т. М.: Изд-
во АН СССР, 1959. Т. 16. С. 129–198.
Герцен А.И. О развитии революционных идей в России // Герцен А.И.
Собр. соч.: В 30 т. М.: Изд-во АН СССР, 1954. Т. 7. С. 133–264.
Герцен А.И. Письмо к императору Александру II (По поводу книги барона Корфа) // Герцен А.И. Собр. соч.: В 30. М.: Изд-во АН СССР, 1958. Т. 13. С. 35–46.
Герцен А.И. Русский заговор 1825 года (извлечено из «Бюллетеня международной ассоциации») // Герцен А.И. Собр. соч.: В 30 т. М.: Изд-во АН
СССР, 1958. Т. 13. С. 128–145.
Горький М.А. Дачники. Сцены // Горький М.А. Собр. соч.: В 8 т. М.:
Советская Россия, 1990. Т. 8. С. 198, 218.
Грамота от 21 апреля 1785 г. на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства // Полное собрание законов Российской Империи. Собрание Первое. Том XXII. 1784–1788 гг. СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. С. 344–358.
Греч Н.И. Записки о моей жизни. М.: Книга, 1990. 392 с.
Донесение Следственной комиссии 30 мая 1826 его императорскому величеству высочайше учрежденной комиссии для изысканий о злоумышленных обществах всеподданнейший доклад // 14 декабря 1825 года и его истолкователи (Герцен и Огарев против барона Корфа). М.: Наука, 1994. С. 71– 149.
Достоевский Ф.М. Письмо М.М. Достоевскому (30 января — 22 февраля 1854) // Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1985. Т. 28.
Кн. 1. С. 166–174.
Завалишин Д. Воспоминания. М.: Захаров, 2003. 608 с.
История Всесоюзной коммунистической партии большевиков: Краткий курс. М.: Изд-во ЦК ВКП(б) «Правда», 1938. 356 с.
419
Каульбарс В.Р. Из воспоминаний В.Р. Каульбарса // 14 декабря 1825 года: Воспоминания очевидцев. СПб.: Академический проект, 1999. С. 160– 170.
Кондратович А. Нас волокло время... / Публ. В.А. Кондратович // Знамя. 2001. № 3 [Электронный ресурс]. URL: http://magazines.russ.ru:8080/znamia/2001/3/kondratov.html (дата обращения: 13.03.2014).
Корф М.А. Восшествие на престол императора Николая 1-го. Составлено по высочайшему повелению статс-секретарем бароном Корфом. Третье издание (первое для публики). Санкт-Петербург, 1857. // 14 декабря 1825 года и его истолкователи (Герцен и Огарев против барона Корфа). М.: Наука, 1994. С. 207–314.
«Которому же “мифу” велите верить?»: из переписки М.В. Нечкиной с Н.Я.Эйдельманом. 1976 г. / Публ. подгот. А.А. Кононов, Л.Л. Бойчук // Исто-
рический архив. 2007. № 3. С. 176–184.
Ленин В.И. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов // Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е. М.: Издательство политической литературы, 1968. Т. 16. С. 193–413.
Ленин В.И. Аграрные прения в III Думе // Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. М.: Издательство политической литературы, 1973. Т. 17. С. 308–322.
Ленин В.И. Гонители земства и аннибалы либерализма // Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. М.: Издательство политической литературы, 1967. Т. 5. С. 21–72.
Ленин В.И. Из прошлого рабочей печати в России // Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. М.: Издательство политической литературы, 1969. Т. 25. С. 93–101.
Ленин В.И. О национальной гордости великороссов // Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. М.: Издательство политической литературы, 1969. Т. 26. С. 106–110.
420