3.Творчество а. Ремизова (1877-1957).

Наследие А. Ремизова распадается на два слоя: фольклорные стилизации и авторские произведения. К первому слою относятся сборники «Посолонь», «Лимонарь» (1905), «Докука и балагурье» (1914). Здесь воспроизводятся апокрифы, сказки и другие фольклорные произведения. Стремясь к возрождению «большого всенародного искусства» (Вяч. Иванов), автор ищет обломки народного мифа в сохранившихся обрядах, суевериях, заговорах и т.д. В этих произведениях возникает основная идея ремизовского творчества – о равновесии между Богом и дьяволом, о равновесии между добром и злом.

Первый роман А. Ремизова «Пруд»(1905) написан на автобиографической основе. В первой части реалистически описывается купеческий быт, московское детство главного героя Николая Финогенова. Бытописание первой части воспринимается как заявка на традиционный роман воспитания, но в романе нет психологического развития героя, вместо традиционной социализации мы видим отчуждение Николая, современного «человека из подполья». Во второй части бытописание почти полностью вытеснена изображением снов и кажимостей подпольного сознания, в центре – необъяснимые поступки героя (изнасилование, убийство, самоубийство).

Повесть «Часы» (1908) сополагает истории двух подпольных сознаний – полудетского (Кости Клочкова) и взрослого (Нелидова). Миф о Христе не воскресшем воплощен в двух гротескных образах: во сне Нелидова ожидаемого человечеством Спасителя подменяет восставшая из гроба обезьяна, другим травестированным Мессией оказывается обезумевший к концу романа Костя Клочков.

В повести «Часы» и в дальнейших произведениях лирическое повествование уходит на второй план, заменяется сказом – воспроизведением экспрессивной устной речи.

Роман «Крестовые сестры» (1910) примыкает к «петербургскому тексту» русской литературы. Центральный персонаж – потерявший место банковский чиновник Маракулин – может быть соотнесен и с Евгением из «Медного всадника» А. Пушкина, и с гоголевским Башмачкиным, и с целым рядом персонажей Ф. Достоевского. Вместе с тем, судьбы современников, русских людей, живущих на рубеже и сломе, нерасторжимо связаны у А. Ремизова с самыми глубинными пластами русской истории. Образы героинь – «крестовых сестер» - становятся звеньями, которые связывают «петербургского героя» с миром универсалий, восходящих к народной мифологии, к древним былинам, апокрифам и житиям (центральный текст – «Хождение Богородицы по мукам»).

Повесть «Взвихренная Русь» (1927) опубликована уже в эмиграции. Герой близок к «униженным и оскорбленным» героям его повестей о маленьком человеке, он полностью погружен в тягостный быт революционной эпохи. Текст повести представляет собой коллаж их разнородного материала (дневниковых записей, снов, лирических «слов».

4.Творчество л. Андреева (1871-1919).

Художественный мир ранних рассказов Л. Андреева во многом сложился под влиянием юридического образования и знакомства с судебной практикой. Два важнейших юридических акта – защита и обвинение – навсегда заняли в его прозе и драматургии центральное место ( рассказы «Защита», 1898; «Христиане», 1906; «Мысль»,1902; повести «Жизнь Василия Фивейского»,1903; «Иуда Искариот», 1907; драмы «Жизнь Человека», 1906; «Анатэма», 1908). Он стал «прокурором» и «адвокатом» в пространстве мировой проблематики. Многие герои Л.Андреева ( Василий Фивейский и Человек, доктор Керженцев и «мистический террорист» Савва) превращаются в судей, предъявляют серьезные требования к Богу и миру. Обвинительный монолог, преисполненный пафоса осуждения и отрицания, часто встречается в прозе и драматургии Л. Андреева.

На рубеже веков Л. Андреев обращается к рождественской и пасхальной тематике, продолжая традицию «праздничного жанра» в русской литературе (рассказы «Бергамот и Гараська»,1898; «Ангелочек»,1899; «Гостинец», 1901 и др.). К ним примыкают рассказы, близкие к «праздничным» идеей сострадания и обращением к жизни «маленького человека» (рассказы «Петька на даче»,1899; «В подвале»,1901; «Кусака»,1901 и др.). В этих произведениях на первый план выходят социальные типы русского бытового пространства»: городовые и бездомные пьяницы, денщики, кузнецы, купцы. В большинстве рассказов – интонация острой жалости к тихим, почти незаметным неудачникам, ненавязчивый призыв оценить их способность к добру и к красоте.

В пасхальных и рождественских рассказах реализуется модель сюжета, предусматривающая как исходное страдание, внутреннее и внешнее зло, так и просветление души. Преображение героев часто вызывают случайности: разбитое пасхальное яйцо («Бергамот и Гараська», 1898), повстречавшийся священник с крестом («Что видела галка»,1898), восковая елочная игрушка («Ангелочек»,1899).

На творчество Л. Андреева большое влияние оказала философия Ф. Ницше и А.Шопенгауэра. Преодоление идеи трансцендентного Бога и предпринятый А.Шопенгауэром синтез буддизма, платонизма, кантовской философии оказали заметное влияние на становление андреевского художественного мифа о мировом пространстве, враждебно относящемся к личности. Десакрализация мира, в смысле освобождения от власти традиционных мифологических сил, вовсе не означала устранения всякой сакральности. «Бог умер», но на опустевшем «святом месте» появляются странные призраки, духи, создающие своеобразный языческий контекст (рассказы «Молчание»,1900; «Стена»,1901; повесть «Жизнь Василия Фивейского»,1903).

Вопросы и задания для самостоятельной работы.

1. Произведения Ф. Сологуба в соотношении с русской классикой.

2. Л. Андреев – «декадент» или «реалист»?

3. Творчество А. Ремизова и русский символизм.

4. Философские истоки прозы А. Белого.

5. Прокомментируйте следующие высказывания:

«Много детей замученных, много невинно и вино страдающих, вроде Карамазовых, Фивейских, - а Передоновых, беспросветно страдающих, нищих всем и проклятых всеми, - еще больше».

(З. Гиппиус. О Федоре Сологубе).

« А. Белый создал как бы новый род литературного произведения, обладающего музыкальностью и строгостью стихотворного создания и вместительностью и непринужденностью романа… он постарался смешать различные «планы» вселенной, пронизать всю мощную повседневность лучами иного, неземного света».

(В. Брюсов). «... я силен и я единственный, пока я разрушаю, пока я «Елеазар», под видом какового в свое время изобразил себя. И я слаб, обыкновенен, похож на многих и теряюсь в писательской толпе, когда я пытаюсь утверждать, утешать, обнадеживать и успокаивать».

(Л. Андреев. Из письма).

«Природа моего «формализма»… или точнее в широком понимании «вербализма» была им враждебна: все мое не только не подходило к «прекрасной ясности», а нагло перло, разрушая до основания чуждую русскому ладу «легкость» и «бабочность» для них незыблемого «пушкинизма»… Так было оттолкновение «формально», но и изнутри я был чужой».

(А. Ремизов. Огонь вещей).

ЛИТЕРАТУРА.

Бахтин М. М. Сологуб // Диалог. Карнавал. Хронотоп. - 1993. – №2-3.

Лавров А.В. Андрей Белый в 1890-е годы: Жизнь и литературная деятельность. – М.,1995.

Мочульский К.В. Андрей Белый. – Томск, 1997.

Долгополов Л.К. Андрей Белый и его роман «Петербург». – Л.,1988.

Иезуитова Л.А. Творчество Л. Андреева (1892 – 1906). – Л., 1976.

Слобин Г.Н. Проза Ремизова: 1900 – 1921. – СПб., 1997.

Грачева А.М. Алексей Ремизов и древнерусская культура. – СПб., 2000.

Могильнер М. Мифология «подпольного человека»: радикальный микрокосм в России начала ХХ века как предмет семиотического анализа. – М.,1999.