23) Древнескандинавская литература

Руны. К веку железа, точнее, ко II–VIII вв. н. э., относятся найденные в Скандинавии надписи старшими рунами. Эти надписи на много сот лет древнее древнейших скандинавских литературных памятников: ведь литературные произведения сохранились в Скандинавии в рукописях не древнее XIII в.

Всего в Швеции, Норвегии и Дании найдено около 150 надписей старшими рунами. Надписи эти сделаны на стоячих намогильных камнях (такой стоячий камень по-исландски называется bautasteinn, а по-норвежски, шведски и датски — bautasten), могильных плитах, скалах, а также на разных металлических, деревянных или костяных предметах — брактеатах (подвесках в виде тонких золотых дисков с чеканкой на одной стороне), пряжках, наконечниках копий и т. д. Надписи эти, как правило, очень кратки. Часто они состоят из одного слова или представляют собой трафаретную формулу из немногих слов.

Рунология, т. е. толкование рунических надписей, — это наука, которая уже давно интенсивно разрабатывается, особенно в Скандинавии. Однако в надписях старшими рунами очень многое до сих пор остается непонятным. Виной этому не столько плохая сохранность надписей, несовершенство орфографии или то, что в них представлены слова, обороты и значения, давно вышедшие из употребления в скандинавских языках и нигде, кроме как в этих надписях, не представленные, сколько своеобразие функции этих надписей.

Даже в тех случаях, когда руны использовались как фонетические знаки, цель надписи в целом заключалась, как правило, не в том, чтобы сообщить нечто, а в том, чтобы уберечь могилу от ограбления или разрушения, отогнать от нее злые силы, защитить живых от мертвеца, лежащего в могиле, обеспечить месть за него, принести счастье владельцу предмета, на котором сделана надпись, и т. п. По-видимому, те, кто вырезал руны, в ряде случаев применяли еще и числовую магию, т. е. стремились к тому, чтобы надпись состояла из определенного, т. е. магического числа рун. То, что надписи не предназначались для прочтения, особенно очевидно в тех случаях, когда они сделаны на могильных плитах, зарытых в могилу надписью вниз. Хотя ни одна надпись старшими рунами не представляет собой записи произведения словесного искусства, эти надписи все же позволяют сделать некоторые заключения о поэзии той эпохи, к которой они относятся. Между рунической письменностью и поэзией существовала, видимо, какая-то связь. Об этом свидетельствуют прежде всего элементы поэтической формы, встречающиеся в надписях старшими рунами.

Эддическая и скальдическая поэзии.

Поэтическое творчество скандинавов и исландцев принято делить на два кардинально различающихся рода: на эддическую и скальдическую поэзию. В то время как эддическая поэзия отличается простотой формы и содержанием эпического характера и близка к фольклору, поэзия скальдическая обладает нарочито изощрённой формой и часто весьма бедным содержанием. В скальдических произведениях невозможно обнаружить ни следа художественного вымысла. Поэзия для скальдов — способ констатации фактов, представляющих внехудожественный интерес и лежащих вне сферы их творчества. Скальды могут только сообщить факты, непосредственными свидетелями которых они были. Содержание их стихов не выбрано ими, а предопределено действительностью. Понятия «художественного вымысла» ещё не существовало, он для человека эпохи викингов был бы неотличим от лжи. Поэтому функция скальдической поэзии была в корне отличной от современного представления о литературном творчестве.

Хотя древнейшие из дошедших до нас скальдических стихов были сочинены задолго до введения письменности (а именно в первой половине IX в.), в отличие от эддических песней скальдические стихи всегда приписывались определенным авторам, т. е. с самого своего возникновения были фиксированными текстами и поэтому, как правило, могут быть более или менее точно датированы. В то же время скальдическая поэзия резко отличается от эддической поэзии и стихосложением, и фразеологией, и содержанием, и функцией. Скальдическое стихосложение уже вполне сложилось в ту эпоху, к которой относятся древнейшие памятники поэзии скальдов. Поэтому проследить, как оно возникло, невозможно. Всего вероятнее, однако, что скальдический стих развился из эддического в результате усложнения последнего, а не в результате какого-то внешнего влияния. Основа и того и другого стиха — аллитерация. Все элементы скальдического стиха есть и в эддическом. Однако в то время как эддический стих — это форма максимально простая и свободная, скальдический стих — форма максимально строгая и тесная. Всего вероятнее поэтому, что скальдическое стихосложение — это одно из проявлений той гипертрофии формы, которая характерна для скальдической поэзии вообще.

В отличие от эддического стихосложения в скальдическом аллитерация более строго регламентирована; строго регламентированы внутренние рифмы (в эддическом стихе они встречаются только спорадически), количество слогов в строке (в эддическом стихе оно совсем не регламентировано), количество строк в строфе (в эддическом стихе оно не строго регламентировано).

Эдда — основное произведение германо-скандинавской мифологии. Состоит из двух версий: Старшая эдда(поэтический сборник мифов Скандинавии), а также Младшая эдда(произведение средневекового исландского писателя Снорри Стурлусона, задуманное как учебник скальдической поэзии. Обе Эдды написаны в XIII веке. По форме эдда — древнегерманский аллитератионный стих По содержанию они отчасти мифологические, отчасти афористические или дидактические и отчасти — героические.

История рукописи «Старшей Эдды» до того, как она была найдена, совершенно неизвестна. Но по орфографическим и палеографическим данным устанавливают, что она была написана около 1270 г. Из характера ошибок в рукописи очевидно, что она — список с несколько более древней рукописи. Об этой более древней рукописи ничего не известно. Правда, норвежский ученый Д. А. Сейп утверждал, что рукопись «Старшей Эдды» восходит к норвежским оригиналам XII в. Однако другие исследователи (не норвежцы) считают это утверждение недостаточно обоснованным.

Содержание эддической поэзии не менее архаично, чем ее стихосложение и фразеология. В нем два слоя: более древний — мифы, менее древний — героические сказания. Мифы представляют собой содержание мифологических песней, героические сказания — героических. По-видимому, уже в то время, когда составлялась «Старшая Эдда», осознавали, что мифы — это более древняя традиция, чем героические сказания (об этом свидетельствует то, что в «Старшей Эдде» мифологические песни предшествуют героическим). Мифологическими считаются первые девять песней и одиннадцатая. Из песней, сохранившихся не в основной рукописи «Старшей Эдды», к мифологическим относятся «Сны Бальдра» и «Песнь о Риге», а «Песнь о Хюндле», «Песнь о Гротти» и «Песнь валькирий», хотя и соприкасаются по своей тематике с мифологическими песнями, в основе своей — скорее героические, поскольку в них прощупывается историческая основа.

Мифы как повествования представлены, в сущности, только в двух песнях — «Песни о Хюмире» (в ней рассказывается о том, как Тор добыл котел для варки пива и как он ловил Мирового Змея) и «Песни о Трюме» (в ней рассказывается о том, как Тор с помощью Локи вернул себе молот, похищенный у него великаном Трюмом). Правда, повествование представляет собой и самая знаменитая из песней «Эдды» — «Прорицание Вёльвы», поскольку ее содержание — это история мира от его сотворения и золотого века до его грядущей гибели и второго рождения. Но в этой песни столько имен и намеков, столько отступлений, что она скорее — конгломерат сведений по мифологии, чем миф как повествование. Повествование, перемежающееся перечнями имен, представляет собой «Песнь о Риге» — история происхождения трех сословий — рабов, бондов и ярлов — от некоего Рига.

Эддические мифы до сих пор толкуются как сентиментальная картина борьбы «добрых» со «злыми». В действительности, однако, в этих мифах «добрых», в сущности, нет. Главные персонажи эддических мифов никогда не выступают как моральные идеалы или как установители или блюстители морали. Они действуют, как правило, не из этических, а из эгоистических побуждений. Если они мстят, то это месть не за нарушение морали, а за посягательство на их имущество или на них самих. Так, Тор (самый «добрый» из героев эддических мифов) чуть не убивает молотом отца Тьяльви и Рёсквы только за то, что его козел охромел (Тьяльви был причиной этой хромоты невольно); великана Трюма он сокрушает за то, что тот посягнул на его молот; великана Хрунгнира — за то, что тот похвалялся потопить Асгард и погубить богов (но не сделал этого); мастера, который брался построить стены Асгарда, — за то, что тот хотел завладеть Фрейей, солнцем и луной (но не завладел ими); великана Гейррёда и его дочерей — из самозащиты; змея Ёрмунганда — тоже из самозащиты. Правда, сражения Тора с великанами объективно оказываются благом, но нигде не говорится, что Тор сражается с ними потому, что это благо, а не потому, что великаны посягали на то, что Тор не хотел им уступить, или просто потому, что ему хотелось применить свои силы.

Викинги создали и прозаический жанр литературы - саги, которые могли рассказывать об исторических событиях, биографиях отдельных людей. Были саги, в которых имелось много сказочных мотивов - их называли "лживыми сагами".

Наконец, существовала особая группа историй, посвященная легендарным героям. Самая известная из них - "Сага о Вельсунгах", сюжеты которой присутствуют и в литературе континентальных германцев ("Песнь о Нибелунгах" и др.).

Но, пожалуй, знаменитейшей книгой Исландии и всей древней Скандинавии является "Младшая Эдда". Ее написал в XIII в. исландец Снорри Стурлусон. В "Младшей Эдде" рассказы о древних богах изложены с такой полнотой, что скандинавская мифология, наравне с греческой и индийской может считаться настоящим эталоном, с которым удобно соотносить фольклорные традиции других индоевропейских народов. Причем, здесь сохранилось много космогонических и эсхатологических сюжетов (чего так не хватает ирландским легендам). Безусловно, на характер их описания наложила отпечаток природа Исландии, грандиозная и первозданная "как в первый день творения". Древнеисландская саговая литература очень разнообразна. Есть саги, в которых рассказывается об истории Норвегии. Они называются "саги о королях", поскольку в Норвегии издавна были короли, тогда как в Исландии их никогда не бывало. Древнейшие из сохранившихся саг - это именно саги о некоторых норвежских королях. Есть саги о царствовании отдельных норвежских королей - "Сага о Сверрире", "Сага об Олаве Трюггвасоне", "Сага о Хаконе Хаконарсоне" и т. д. Но есть и сводные саги о норвежских королях. Самая знаменитая из таких сводных саг - это так называемая "Хеймскрингла" (буквально "земной круг"), которая обычно приписывается Снорри Стурлусону. О событиях, описываемых в "сагах об исландцах", можно сказать примерно то же самое, что выше было сказано о местностях и людях: те, кто писал саги, верили в то, что эти события - реальность, а не плоды художественной фантазии. События эти - не факты личной жизни персонажей саг. Личная жизнь, как уже было сказано выше, никогда не описывается в "сагах об исландцах". события эти - распри между исландцами в так называемый "век саг", то есть X - XI века. Все выдвигавшиеся до сих пор теории происхождения "саг об исландцах" подразумевают упрощенное представление о специфике устной и письменной словесности. Переход от устной словесности к письменной якобы совпадает с переходом к авторскому творчеству, и, следовательно, письменная словесность - это якобы непременно авторское творчество. В действительности, однако, дело обстоит гораздо более сложно. В сущности, словесности "безавторской", если так можно выразиться, вообще не может быть. Всякая словесность создана людьми, то есть авторами. Но возможно неосознанное авторство, и в условиях неосознанного авторства авторский вклад не отграничен от пересказа и, следовательно, не поддается определению.