Открытие любви

(По рассказам И. А. Бунина)

И, А. Бунин много писал о любви, ее трагедиях и редких мгновениях настоящего счастья. Эти произведения отмечены необыкновенной поэтизацией человеческого чувства, в них рас­крылось чудесное дарование писателя, его способность прони­кать в интимные глубины сердца, с их неизведанными и не­познанными законами. Для Бунина в истинной любви есть нечто общее с вечной красотой природы, поэтому прекрасно только такое чувство любви, которое естественно, не ложно, не выдумано. Для него любовь и существование без нее — две враждебные жизни, и если погибает любовь, то та, другая жизнь, уже не нужна.

518

Возвышая любовь, Бунин не скрывает, что она приносит не только радость, счастье, но и очень часто таит в себе муки, горе, разочарование, смерть. "Неужели вы еще не знаете, что любовь и смерть связаны неразрывно? Каждый раз, когда я переживал любовную катастрофу, — я был близок к самоубийству".

Историю трагичной любви поведал Бунин в рассказе "Солнечный удар". Случайное знакомство на пароходе. Обычное "дорожное приключение", "мимолетная встреча". Но чем же закончилось для героев все это случайное и мимолетное? "На меня точно затмение нашло... Или, скорее, мы оба получили что-то вроде солнечного удара", — призна­ется спутница поручика. Проводив ее домой и вернувшись в гостиницу, герой вдруг почувствовал, как сердце его "сжа­лось непонятной нежностью" при воспоминании о ней. Когда же он понял, что потерял ее навеки, "он почувствовал такую боль и такую ненужность своей дальнейшей жизни без нее, что его охватил ужас, отчаянье". И снова бунинский мотив усиливает трагедию человека: любовь и смерть всегда рядом.

Сборник рассказов "Темные аллеи" можно назвать энци­клопедией любовных драм. Писатель создавал его в годы вто­рой мировой войны. Когда книга увидела свет, читатели были потрясены "вечной драмой любви". Сам Бунин писал о ней: "Она говорит о трагичном и многом нежном и прекрасном, — думаю, что это самое лучшее и самое прекрасное, что я написал в жизни". И хотя во многих рассказах любовь, о которой поведал писатель, трагична, Бунин утверждает, что всякая любовь — великое счастье, даже если она завершается разлукой, страданием. К такому выводу приходят многие бу-нинские герои, потерявшие, проглядевшие или сами разру­шившие свою любовь. Но это прозрение, просветление прихо­дит к героям слишком поздно, как, например, к Виталию Мещерскому, герою рассказа "Натали". Бунин поведал исто­рию любви студента Мещерского к юной красавице Натали Станкевич. Трагедия этой любви кроется в характере Мещер­ского, который испытывает к одной девушке искреннее и воз­вышенное чувство, а к другой — "страстное телесное упое­ние", и то и другое кажется ему любовью. Но любить сразу

519

двух невозможно. Физическое влечение к Соне быстро прохо­дит, а остается настоящая любовь к Натали на всю жизнь. Но автор завершил союз Мещерского и Натали безвременной гибелью героини.

В рассказах о любви И. А. Бунин утверждает истинные духовные ценности, красоту и величие человека, способного на большое, самоотверженное чувство, рисует любовь как чув­ство высокое, идеальное, прекрасное, несмотря на то, что она несет не только радость и счастье, но иногда — горе, страда­ние, даже гибель.

Книга, заставившая меня по-новому взглянуть на мир, на самого себя

(По роману И. А. Бунина "Жизнь Арсеньева")

Как ни грустно в этом непонятном мире, он все же прекрасен, и нам все-таки страстно хочется быть счастливыми и любить друг друга.

И. Бунин. Жизнь Арсеньева

Самым крупным произведением И. А. Бунина, создан­ным в эмиграции, был роман "Жизнь Арсеньева". Это ав­тобиографический роман, в котором писатель рассказывает о своем духовном развитии, о счастливых и трагических ощущениях бытия. Я с упоением прочла роман. Книгу, которую писатель создавал одиннадцать довоенных лет, я воспринимала как живой организм. Действительно, этим произведением Бунин оставил свой след на земле. Я не могла без восторга читать пятую ее часть — о любви, которая и по замыслу, и по воплощению близка к моим любимым рассказам. И. А. Бунина из цикла "Темные аллеи".

Трогательно, что эта бунинская вещь - самая откровенная, лирическая. Я ощутила не только лирическую прелесть этого творения, но и постоянное присутствие автора, прошедшего долгий жизненный путь. Разве не восхищает возврат шести-

520

десятилетнего человека в собственное детство и юность — и тут же "скачок" в собственную старость. Ах, как хороша лири­ческая проза Бунина, в нее легко погрузиться, но из нее трудно выйти. Эта проза действительно влечет за собой. Я почувство­вала, читая, что нельзя в этой книге пропустить ни слова, иначе рассыплется целое, нарушится слияние настоящего и прошло­го, запечатленное в этом речевом потоке.

Я согласна с мнением, что герой "Жизни Арсеньева" — это как бы сам И. А. Бунин, у которого детство, юность сложи­лись столь благоприятно и гармонично, что он только и зани­мался тем, что набирал духовные силы.

И я с благодарностью вспоминала свое прекрасное дет­ство, в котором была любима и счастлива рядом с братом и сестрой. Спасибо огромное моей дорогой матери, которая не только подарила мне красоту мира, но первая научила меня любить творчество великого Пушкина и ощущать прелесть народной песни. Она научила меня восторгаться прекрасными явлениями действительности, зажгла искорку в моей душе, которая не дает жить спокойно, поддерживает постоянно костерок духовности, потребность постигать пре­красное.

Я наслаждалась чтением каждой из пяти книг, это была настоящая духовная работа, которая происходила не только в герое, но и во мне, читательнице.

Дом, родители, окружающая природа; первая увиденная смерть; религия; чтение Пушкина и Гоголя; преклонение пе­ред братом Георгием; казенщина и серость гимназии; первые влюбленности, стремление познать мир, первые путешествия. Мне нравится Арсеньев тем, что ему хочется "что-нибудь" выдумать и рассказать в стихах, понять и выразить что-то, происходящее в нем самом.

Пятая книга, на мой взгляд, самая важная в романе Буни­на. Развитие в Арсеньеве художника показано через главное событие его юности — любовь к Лике.

Интересен период творческого пробуждения Арсеньева. Изменился его характер: он стал мужественнее, проще, добрее, спокойнее. Идея "вечной неразлучности" с любимым челове­ком, высказанная героем,— дорога и близка мне, а у Арсенье­ва вызывала недоумение: "Неужели и впрямь мы сошлись

521

навсегда и так вот и будем жить до самой старости, будем, как все, иметь дом, детей?.."

Как жаль, что Лика полюбила Арсеньева по-настоящему, а он не мог оценить эту великую способность женщины. Жить только ею он не мог, — нашел цель и опору в творчестве. Осуждаю его за то, что, опьяненный творческой свободой, герой увлекался другими женщинами: "Я поэт, а всякое искусство, по словам Гете, чувственно". Печально, что Лика все-таки не была рождена спутницей художника, которая могла бы раствориться в нем, в его жизни, в его интересах, — и постепенно их любовь стала сходить на нет. Эта женщина близка мне своей душевной красотой, верно­стью любимому, постоянством чувств. Лика страдала. Ушла от него и вскоре умерла. Любовь ушла, оставшись в Арсе-ньеве в виде памяти: "Так нежно и хорошо я любил тебя, что лучшие минуты этого чувства останутся для меня самыми благородными и чистыми ощущениями во всей жизни".

Прочитав "Жизнь Арсеньева", лучшую книгу Бунина, я поняла, что она стала одной из главных моих книг, незабыва­емых, очень духовных и красивых.

М. ГОРЬКИЙ

"Что лучше — истина или сострадание?"

(По пьесе М. Горького "На дне")

Человек - вот правда! Надо уважать человека!

М. Горький

Вряд ли кто-то станет спорить, что Горький — гуманист и великий писатель, прошедший большую школу жизни. Его произведения написаны не в угоду читающей публике — в них отражены правда жизни, внимание и любовь к человеку. И с полным правом это можно отнести к его пьесе "На дне", написанной в 1902 году. Она до сих пор тревожит вопросами,

522

поставленными в ней драматургом. Действительно, что луч­ше — истина или сострадание?

Если бы вопрос был сформулирован несколько иначе — правда или ложь, я бы ответила однозначно: правда. А вот истину и сострадание невозможно сделать понятиями взаи­моисключающими, противопоставив одно другому; наоборот, вся пьеса — это боль за человека, это правда о человеке. Другое дело, что носителем истины является Сатин, картеж­ник, шулер, сам далекий от того идеала человека, который он искренне и с пафосом провозглашает: "Человек! Это — вели­колепно! Это звучит... гордо!"

Ему противопоставлен Лука — добрый, сострадательный и "лукавый", сознательно навевающий "сон золотой" исстра­давшимся ночлежникам. А рядом с Лукой и Сатиным есть еще один человек, который тоже спорит об истине и сострада­нии, — сам М. Горький.

Именно он, как мне кажется, является носителем истины и сострадания. Это вытекает из самой пьесы, из того, как она была восторженно принята зрителями. Пьесу читали в ноч­лежке, босяки плакали, кричали: "Мы хуже!" Целовали и об­нимали Горького. Современно звучит она и сейчас, когда на­чали говорить правду, но забыли, что такое милосердие и со­страдание.

Итак, действие происходит в ночлежке Костылевых, пред­ставляющей собой "подвал, похожий на пещеру", под "тяже­лыми каменными сводами", где царит тюремный полумрак. Здесь влачат жалкое существование босяки, попавшие "на дно жизни", куда их безжалостно выбросило преступное об­щество.

Кто-то очень точно сказал: "На дне" — это потрясающая картина кладбища, где заживо похоронены ценные по своим задаткам люди". Нельзя без внутреннего содрогания видеть нарисованный драматургом мир нищеты и бесправия, мир злобы, разобщенности, мир отчуждения и одиночества, слы­шать крики, угрозы, насмешки. Герои пьесы потеряли про­шлое, они не имеют настоящего, только Клещ верит, что вы­рвется отсюда: "Вылезу... кожу сдеру, а вылезу..." Теплится слабая надежда на другую жизнь с Наташей у вора, "ворова сына" Васьки Пепла, мечтает о чистой любви проститутка

523

Настя, правда, ее мечты вызывают у окружающих злобную насмешку. Остальные смирились, покорились, не думают о будущем, потеряли всякую надежду и окончательно осознали свою ненужность. А по сути, все обитатели погребены здесь заживо.

Жалок и трагичен Актер, спившийся, забывший свое имя; раздавленная жизнью, терпеливо страдающая Анна, находящаяся при смерти, не нужна никому (муж; ждет ее кончины как освобождения); умный Сатин, бывший теле­графист, циничен и озлоблен; ничтожен Барон, который "ничего не ждет", у него "все уже в прошлом"; равнодушен к себе и другим Бубнов. Беспощадно и правдиво рисует Горький своих героев, "бывших людей", пишет о них с болью и гневом, сочувствует им, попавшим в жизненный тупик. Клещ в отчаянии заявляет: "Работы нет... силы нет! Вот — правда! Пристанища... пристанища нету! Издыхать надо... вот она правда!.."

Вот к этим, кажется, равнодушным к жизни и себе людям и приходит странник Лука, обращаясь с приветствием: "Доб­рого здоровья, народ честной!" Это к ним-то, отвергнутым, от­рекшимся от всякой человеческой морали!

К беспаспортному Луке у Горького отношение однознач­ное: "И вся философия, вся проповедь таких людей — мило­стыня, подаваемая ими со скрытой брезгливостью, и звучат под этой проповедью слова тоже нищие, жалобные".

И все-таки хочется разобраться в нем. Так ли он нищ, и что им движет, когда он проповедует свою утешительную ложь, верит ли сам в то, к чему призывает, жулик ли он, шарлатан, пройдоха или искренне жаждущий добра че­ловек?

Пьеса прочитана, и, на первый взгляд, появление Луки принесло ночлежникам только вред, зло, несчастье, гибель. Он исчезает, исчезает незаметно, но иллюзии, которые он заро-нил в опустошенные сердца людей, делают их жизнь еще бо­лее безотрадной и страшной, лишают их надежды, погружают во мрак их истерзанные души.

Давайте еще раз проследим, что движет Лукой, когда он, внимательно присмотревшись к босякам, для каждого нахо­дит слова утешения. Он чуток, добр к тем, кто нуждается в

524

помощи, и вселяет в них надежду. Да, с его появлением под сводами мрачной ночлежки поселяется надежда, прежде по­чти незаметная на фоне брани, кашля, рычания, стонов. И лечебница для пьяниц у Актера, и спасительная Сибирь для вора Пепла, и настоящая любовь для Насти. "Все ищут люди, все хотят - как лучше... дай им, Господи, терпенья!" - ис­кренне говорит Лука и добавляет: "Кто ищет - найдет... Помогать только надо им..."

Нет, не корысть движет Лукой, не жулик и не шарлатан он. Это понимает даже циничный, никому не верящий Буб­нов: "Вот - Лука... много он врет... и безо всякой пользы для себя..." Непривычный к сочувствию Пепел допытывает­ся: "Нет, ты скажи — зачем ты все это..." Наташа его спра­шивает: "Отчего ты - такой добрый?" А Анна просто про­сит: "Говори со мной, милый... Тошно мне".

И становится понятно, что Лука — человек добрый, искренне желающий помочь, вселить надежду. Но вся беда в том, что это добро построено на лжи, обмане. Искренне желая добра, он прибегает ко лжи, считает, что земная жизнь не может быть другой, поэтому и уводит человека в мир иллюзий, в несуществующую праведную землю, веря, что "не всегда правдой душу вылечить". И если изменить жизнь нельзя, то можно хотя бы изменить отношение человека к жизни.

Интересно, а каково же отношение Горького к своему герою в пьесе? Современники вспоминают, что лучше всего писателю удавалось чтение роли Луки, а сцена у постели умирающей Анны вызывала у него слезы, а у слушате­лей — восторг. И слезы, и восторг — результат слияния автора и героя в порыве сострадания. И не потому ли Горький так яростно спорил с Лукой, что старик был частью его души?1

Но Горький выступает не против утешительства само­го по себе: "Основной вопрос, который я хотел поставить, это - что лучше: истина или сострадание? Нужно ли доводить сострадание до того, чтобы пользоваться ложью, как Лука?" То есть истина и сострадание — понятия, не исключающие друг друга.

От правды, которую осознает Клещ: "Жить — дьявол —

525

жить нельзя... вот она — правда!..", уводит Лука, говоря: "Она, правда-то, может, обух для тебя..." Но разве можно обу­хом исцелить? Старик считает: "...Жалетьлюдей надо!.. Я те скажу — вовремя человека пожалеть... хорошо бывает!" И рассказывает, как пожалел и спас ночных разбойников-гра­бителей. Бубнов же противостоит упрямой, светлой вере Луки в человека, в спасительную силу жалости, сострадания, добра: "По-моему — дам всю правду, как она есть! Чего стеснять­ся?" Для него правда - жестокий, убийственный гнет бесче­ловечных обстоятельств, а правда Луки такая непривычно жизнеутверждающая, что забитые, униженные ночлежники не верят в нее, принимая за вранье. А ведь в своих слушателей Лука хотел вдохнуть веру, надежду: "Во что веришь, то и есть..."

Лука несет людям истинную, спасительную, человеческую веру, смысл которой уловил и облек в знаменитые слова Са­тин: "Человек — вот правда!" Лука думает, что словами, жа­лостью, состраданием, милосердием, вниманием к человеку мож­но поднять его душу, чтобы самый последний вор понял: "Лучше надо жить! Надо так жить... чтобы самому себя мож­но... было уважать..." Таким образом, не существует для Луки вопроса: "Что лучше - истина или сострадание?" Для него истинно то, что человечно.

Тогда почему же так безнадежно трагичен финал пьесы? Хотя мы слышим, что о Луке говорят, он вдохновил Сатина на пламенную речь о прекрасном и гордом человеке, но тот же Сатин равнодушно бросает Актеру на его просьбу помо­литься за него: "Сам молись..." И ему, навсегда уходящему, после своего страстного монолога о человеке кричит: "Эй, ты, сикамбр! Куда?". Жуткой кажется его реакция на смерть Актера: "Эх... испортил песню... дур-рак!"

Страшно, что бесчеловечное общество убивает и калечит человеческие души. Но главное в пьесе, на мой взгляд, то, что Горький заставил современников еще острее почувство­вать несправедливость общественного устройства, которое уничтожает людей, губит их, заставил задуматься о человеке, его свободе.

А какие нравственные уроки извлекли мы? Надо жить, не мирясь с неправдой, несправедливостью, ложью, но не

526

погубить в себе человека с его добротой, состраданием и милосердием. Мы чаще нуждаемся в утешении, но без пра­ва говорить правду человек не может быть свободен. "Че­ловек — вот правда!" И ему выбирать. Человеку всегда нужна реальная надежда, а не утешительная ложь, даже если она во спасение.

Проблема гуманизма в пьесе М. Горького "На дне"

Видеть несправедливость и молчать - это значит самому участвовать в ней.

Ж. Ж. Руссо

Россия конца 1890-х — начала 1900-х годов переживала -глубокий социально-экономический кризис. Это было время противоречий между "верхами" и "низами". В стране назрева­ла революционная ситуация. Россия стояла накануне вели­ких перемен, накануне "бури".

Все это не могло не найти отражения в литературе, как одной из форм общественного сознания. Пьеса М. Горького "На дне" показала последнюю ступень человеческого убоже­ства, отчаяния и бесправия в сопоставлении с защитой чело­века и его правды.

В основе пьесы лежит острый социальный конфликт: про­тиворечие между действительным положением человека в обществе и его высоким назначением; противоречие между массами и самодержавными порядками в буржуазно-помещи­чьей России, которые низводят людей до трагической участи бездомных бродяг. Социальный конфликт осложняется фи­лософским: столкновение ложного гуманизма, гуманизма пас­сивного сострадания и гуманизма истинного, активного, под­линно человеческого.

Носителем ложного гуманизма в пьесе выступает стран­ник Лука. Взгляд его на жизнь весьма своеобразен. Лука видит жизнь "на дне", ему жаль людей, он не верит в них. По словам Луки, люди — "блохи", и в жизни нужно только упо­вать на Господа Бога. Оставаясь верным своей теории о нич­тожности человека, Лука считает, что правда людям не нуж-

527

на и единственный способ помочь им — солгать. В статье "О пьесах" Горький писал: "Наиболее распространен среди бро­дяг и странников "по святым местам" утешитель-профессио­нал, ремесленник, он утешает потому, что за это кормят...", и для того, чтобы люди "не надоедали своими жалобами, не тревожили привычного покоя ко всему притерпевшейся хо­лодной души".

Утешительная ложь Луки пагубно сказывается на Ак­тере, одном из представителей людей "дна". Актер поверил старику. Для него начинается новая ступень его существо­вания — жизнь в мире иллюзий и надежд. Но беспощадная действительность заставляет Актера взглянуть правде в глаза, и он не выдерживает — кончает жизнь самоубий­ством.

Горький разоблачает самую суть "утешительства" - "лжи во спасение", то есть резко критикует толстовство в одной из его распространенных форм. Не случайно Л. Толстой отрица­тельно отозвался о Луке, говоря Горькому: "Несимпатичный у Вас старик. В доброту его не веришь".

Горький называет Луку "хитрым", "жуликом". Лука проповедует ложь, чтобы поддержать дух несчастных людей, облегчить им несносную жизнь. Он приводит притчу о человеке, который верил в существование праведной земли; когда ученый доказал, что такой земли нет, человек с горя повесился. Этим Лука хотел подтвердить, как спасительна для людей иногда ложь и как не нужна и опасна бывает правда. Отсюда реакционная роль философии пассивного сострадания и утешительной лжи: она примиряет угнетен­ных с угнетателями, оправдывает классовое неравенство, внушает угнетенным терпение и смирение. Гуманизм Луки буржуазный, он основан на ложном представлении о том, что порядок изменить нельзя, что человек по своей природе ничтожен, слаб разумом и духом. От жалости Луки несет мертвечиной, потому что он не может дать людям ничего, кроме жалости, и потому, что его жалость есть фактическое признание законности коварства Костылевых и Василис. Иначе говоря, жалость Луки унижает человека, расслабляет его силы, размагничивает волю к борьбе и примиряет его с гнусной действительностью.

528

Противопоставлением Луке является Сатин. Мы не мо­жем назвать Сатина положительным героем, так как он непригоден к настоящему делу, к труду (его протест против неправды жизни не идет дальше бесплодного анархического бунтарства), неспособен к борьбе за лучшую долю. Но в некотором отношении он поднимается над окружающими: смел, умен, выше сытости, мещанской морали, истинное положение вещей видит глубже, чем другие, был когда-то образованным человеком (много читал, даже выступал в театре). Горький говорил, что речь о человеке, о правде, кроме Сатина, некому сказать лучше и ярче, хотя автор пьесы вместе с тем подчеркивал резкий контраст между "бывшим человеком", босяком Сатиным, и его речью. И когда он произносит высокие слова о Человеке, создается ощущение, что мы слышим голос Горького, голос времени (накануне революции), забывая о самом Сатине.

Интересно отношение Сатина к Луке. Критикуя Луку, про­поведующего упование на Бога и утверждающего, что люди слабы и ничтожны, он одновременно берет его под защиту: "Человек — вот правда1 Он это понимал. Он врал... но — это из жалости к вам... Есть много людей, которые лгут из жало­сти к ближнему..."

По этому поводу Горький говорил, что и "из утешений хитрого Луки Сатин сделал свой вывод — о ценности всякого человека". Не в том неправ Лука, что он жале­ет (в сердце человека должно быть место и для жалости), а в том, что он только жалеет и ничем другим помочь людям не может. Вот тогда-то и произносит Сатин свой знаменитый монолог, в котором утверждает: "Все — в человеке, все — для человека!"

Сатин в пьесе становится обличителем общества, которое бросило его на "дно" жизни, как бросило тысячи таких, как он, и заставило влачить жалкое существование. Он обличает общество, основанное на лжи и не дающее людям узнать правду: "Кто слаб душой... и кто живет чужими соками, — тем ложь нужна... одних она поддерживает, другие — при­крываются ею. Ложь — религия рабов и хозяев... Правда — бог свободного человека!" Сатин дает человеку высокую оцен­ку: "Существует только человек, все же остальное — дело

529

рук и его мозга! Че-ло-век!.. Надо уважать человека! Не жа­леть,,. не унижать его жалостью... уважать надо!.. Хорошо это... чувствовать себя человеком!.."

В правде Сатина умещается и признание страшной, тя­желой жизни, и утверждение светлого разума человека, вера в победу света над мраком, вера в Человека с большой буквы.

Все герои пьесы "На дне" по разным причинам ушли от жизни, от борьбы за ее изменение. Хотя в пьесе нет ни одного персонажа, который занимал бы верхнюю жизненную пози­цию, знал путь к правде, все же правда и образ человека воз­вышаются над всеми этими людьми, над всей страшной тьмой действительности и зовут к борьбе, к счастью, к жизни, дос­тойной человека.

Вот почему пьеса воспринималась, по мнению В. И. Кача­лова, "как пьеса буревестник, которая предвещала гряду­щую бурю и к буре звала". Вот почему она стала гимном человеку, а ее создатель — великим гуманистом, провозгла­сившим на весь мир: "Че-ло-век! Это - великолепно! Это звучит... гордо!"