Часть I внешняя жизнь святой христовой церкви

Глава I. Положение церкви христовой при святом

Константине великом и его преемниках

§ 2. Положение Церкви Христовой при Константине Великом и его сыновьях

Эдиктом Константина Великого и Ликиния от 313 года в Римской империи была объявлена веротерпимость и всем было дозволенно приниматъ христианскую веру. Но восточный император Ликиний, издавая вместе с Константином такой эдикт, поступил таким образом не из расположения к христианам, а по обыкновенному чувству справедливости. Поэтому, когда возникли между ним и Константином неприязненные отношения, в основе которых лежал вопрос – двум или одному быть государю в империи, Ликиний, подозревая восточных христиан в сочувствии Константину, стал притеснять их, запрещал епископам выезжать из своих областей для составления соборов, приказывал составлять богослужебные собрания за городом, в открытом поле, разрушил или запер несколько церквей в Понте, под тем предлогом, что в них молятся не за него, а за Константина, и замучил несколько предстоятелей тех же понтийских церквей.

Наконец, в 323 году произошла война между Константином и Ликинием, окончателъно решившая вопрос о христианстве и единодержавии. Ликиний, предлагавший было после победы над Константином «устремиться войной на безбожных», т.е. христиан, сам был разбит в нескольких битвах и лишился жизни. Сделавшись единодержавным государем во всей Римской империи, Константин мог теперь беспрепятственно посвятить себя на служение Церкви. Хотя он не тотчас принял крещение, но уже 313 г. сделался настоящим христианским государем, почему и делал все, что было в его власти, для блага Церкви. Так, поступая в управление восточной половиной империи, в изданном по сему случаю манифесте он высказал желание, чтобы все его подданные были христианами и вообще, при всяком удобном случае старался обратить на путь истинный своих языческих подданных. Его воззвания и убеждения не оставались без последствий; многие из язычников обращались к христианству. Далее, он дал христианской Церкви многие важные привилегии, – допустил христиан к занятию важных государственных должностей, сам лично делал большие пожертвования на христианские храмы, построил несколько новых храмов, особенно в Палестине, в чем усердной его помощницей была его мать – Елена.

Со времени Константина Иерусалим опять стал называться этим именем, вместо названия Элии Капитолины, данного ему Адрианом. Наконец, что важнее всего, Константин поставил Христианскую Церковь в такое положение в империи, что её дела, как общества, тесно связанного со всей государственной жизнью, признавались делами государственной важности.

Что касается отношения Константина к язычеству, то он поступал в этом случае как глубокий политик. Он понимал, что язычество должно само собой, по естественному ходу вещей уничтожиться. Поэтому, не предпринимая никаких строгих мер против него, тем более что в империи было язычников гораздо больше, чем христиан, Константин не закрывал языческих храмов, не отнимал жалованья у языческих жрецов, даже не сложил с себя титул верховного жреца (pontifex-maximus), который носили римские императоры.

Вообще он постоянно говорил, что религия есть дело совести и оказывал значительную терпимость ко всем своим языческим подданным, не исключая и солдат-язычников, которых не принуждал исполнять христианские обряды. Только те языческие храмы, которые оставались без употребления, после обращения в христианство жителей известной местности, были им закрываемы и здания отдавались христианам. Храмы же, в которых совершалось служение разврату и чрез которые распространялись суеверия, по его приказанию были разрушаемы до основания. Язычество особенно было сильно в Риме, где ему преданы были многие знаменитые фамилии и было много последователей неоплатонизма. Не желая встречать со стороны закоренелых римских язычников противодействия своим намерениям об упрочении христианства во всей империи, Константин решил оставить языческий Рим и в 330 году перенес свою столицу в Византию, которая была названа по его имени Константинополем. Здесь он основал столицу вполне христианскую, уничтожив идолов и украсив город христианскими храмами.

B 337 году Константин принял крещение от Евсевия, епископа Нико-мидийского, а затем вскоре умер, на 65 году своей жизни, причисленный Церковью к лику святых, а римским языческим сенатом, по давнему языческому обычаю, к сонму богов.

Преемниками Константина Великого были его сыновья Константин II (до 340 г.), Констанс (до 350 г.), управлявшие западом, и Констанций, управлявший сначала (с 337 г.) востоком, а по смерти Констанса, и западом (до 361 г.). Они изменили политику своего отца по отношению к язычникам; строгие и насильственные меры против язычников, по их понятию, могли скорее уничтожить идолопоклонство и дать полное торжество христианству. Особенно нетерпимостью отличался Констанций. Вместе с Констансом, он в 341 г. издал закон, которым под угрозою смерти запрещались языческие жертвоприношения и всякого рода суеверные гадания; тот же закон был повторяем еще несколько раз (в 346, 350, 353 и 356 годах).

Вместе с этим Констанций разрушал языческие храмы или отдавал их христианам, которые обращали их в церкви, только немногие храмы, бывшие памятниками истории и искусства, оставались нетронутыми. Вообще, в правление Констанция, принадлежность к язычеству считалась государственным преступлением, как в прежние времена принадлежность к христианству. Следствием крутых мер Констанция было то, что толпы язычников обращались в христианство поневоле и без сердечного убеждения в его истинности. Язычники, состоявшие на государственной службе, прежде всего, спешили принимать христианство, чтобы удержать за собой занимаемые должности. Язычество стремительно теряло свои позиции в городах, и только в важнейших из них, например, Александрии, Афинах и Риме оно имело еще значительную силу. Древние патрицианские фамилии Рима и ученые Александрии и Афин усиленно отстаивали язычество; первые защищали религию своих предков, вторые – философию, науку, литературу, которые процветали в языческом мире. Сам Констанций, при всем своем желании уничтожить язычество, не отваживался разрушать языческие храмы в Риме и даже не отнял государственное жалованье у жрецов.