Дифференциация уголовного процесса / gl1(5)
.pdf
Аргументы, приводимые против деления уголовных дел на «простые» и «сложные», «очевидные» и «неочевидные» заслуживают самого пристального внимания. Представляется, что противники такого деления правы, когда речь идет об априорном признании «простым» конкретного дела. Однако в данном случае бой ведется против несуществующего противника.
Всамом деле, вопервых, речь идет не о сложности конкретного дела, а
освойствах, объективно присущих некоей категории дел, в их массе. Причем, если в конкретном случае дело окажется более сложным, чем подавляющее большинство аналогичных дел, предполагается возможность перехода к более сложной процессуальной форме. О том же, что некоторые категории дел отличаются несложностью установления по ним фактических обстоятельств, свидетельствует практика. Данные, подтверждающие этот факт неоднократно приводились в работах многих ученых - юристов.144
Вовторых, никто ведь и не предлагает переходить от обычного к упрощенному производству лишь в зависимости от предполагаемой сложности дела. Даже те из авторов, кто считает оправданным деление преступлений на сложные и простые, предлагает использовать данное основание разграничения производств лишь в комплексе с уголовно-правовыми основаниями, признавая упрощение производства возможным лишь при сочетании как минимум двух
условий. |
То |
есть |
применение упрощенной |
формы |
уголовного |
|||
судопроизводства |
возможно |
только если: а) совершено преступление |
||||||
небольшой тяжести и б) данное |
дело не относится к тем делам, установление |
|||||||
всех обстоятельств по которым является достаточно сложным. |
|
|||||||
|
Действительно нельзя заявить о конкретном деле, что |
оно |
простое, до |
|||||
его |
расследования и судебного рассмотрения. Но |
зато об определенных |
||||||
категориях |
уголовных дел можно с уверенностью сказать, что установить по |
|||||||
ним |
все |
требуемые |
законом |
обстоятельства будет достаточно сложно. |
||||
Возьмем для примера |
диспозицию ст. 178 действующего уголовного кодекса |
|||||||
РФ. |
Она |
предусматривает в |
качестве объективной |
стороны состава |
||||
стадийности уголовного судопроизводства и единстве уголовнопроцессуальной формы. // Уголовнопроцессуальные формы борьбы с правонарушениями: Межвузовский сборник научных трудов. Свердловск. СЮИ. 1983. С.17 -19; Петрухин И.Л. Оптимальная уголовнопроцессуальная форма. В кн.: XXV съезд КПСС и дальнейшее укрепление социалистической законности. М. 1977. С. 104 - 113; Даев В.Г. Взаимосвязь процессуальной формы с материальным правом. // Развитие и совершенствование уголовно-процессуальной формы. Воронеж. 1979. С. 45 - 52.
144 - См., например, Маршев С.Л. О дифференциации форм уголовного судопроизводства. // Развитие и совершенствование уголовнопроцессуальной формы. Воронеж. 1979. С. 142;
преступления: «монополистические действия, совершенные путем установления монопольно высоких или монопольно низких цен, а равно ограничение конкуренции путем раздела рынка, ограничения доступа на рынок, устранения с него других субъектов экономической деятельности, установления или поддержания единых цен». Максимальное наказание за эти действия составляет два года лишения свободы, то есть данное преступление отнесено законодателем к числу преступлений небольшой тяжести. Однако, исходя из формулировки состава преступления, предложенной законодателем, очевидно, что установление требуемых законом обстоятельств без проведения предварительного расследования невозможно. Поэтому, отказ от производства расследования по данной категории дел недопустим.
Таким образом, для того, чтобы досудебная подготовка или судебное разбирательство по делу могли быть проведены в упрощенной форме, необходимо сочетание сразу обоих критериев. Кроме того, в случае если сложность конкретного дела оказалась больше обычной, то всегда должен быть доступен переход от упрощенной формы к обычной (но не наоборот). В таком случае нет никакого основания опасаться произвола должностных лиц, ибо хоть какое-то ограничение прав граждан в зависимости от их усмотрения невозможно. Однако возможно, напротив, увеличение объема процессуальных гарантий, если необходимость этого будет признана компетентными должностными лицами.
Следует также отметить, что, как верно подмечено П.С. Элькинд, два рассмотренных выше основания не совпадают по своему содержанию.145 Дело может оказаться сложным для расследования и судебного рассмотрения, но не влечь за собой сурового наказания. Возможно также, что целая категория дел о преступлениях средней тяжести или тяжких будет обладать свойствами, делающими эти дела несложными, с точки зрения установления по ним истины. Однако этот факт не свидетельствует о недостатках данных оснований. Напротив, представлялось бы нелепым, необоснованным, существование двух оснований разграничения уголовнопроцессуальных производств, совпадающих по своему содержанию. Эти основания потому и ценны, что различаются. Они должны определенным образом сочетаться для того, чтобы
145 - Элькинд П.С. К вопросу о суммарном судопроизводстве. // Сибирские юридические записки. Вып.3. Иркутск - Омск. 1973. С.143 - 159.
упрощение уголовного судопроизводства для определенной категории дел стало возможным.
Это сочетание, видится следующим: основополагающим для применения упрощенного производства является небольшая тяжесть последствий производства для лица, в отношении которого оно ведется. И только для дел, удовлетворяющих этому условию, следует обратить внимание на сложность установления по ним фактических обстоятельств. Причем учет данного основания может идти только в одном направлении - в сторону применения производства с более сложными процессуальными формами для тех дел, установление истины по которым затруднено.
Таким образом, особенность этого основания применения упрощенного производства в уголовном процессе состоит в том, что оно должно формулироваться не в положительной, а в отрицательной форме: не как простота, несложность установления фактических обстоятельств дела, а, напротив, как отсутствие у данной категории дел признаков, позволяющих отнести ее (категорию) к числу сложных для расследования и рассмотрения. Или: отсутствие признаков, свидетельствующих о повышенной сложности установления фактических обстоятельств по определенной категории дел.
Данное основание применения упрощенного производства будет звучать одинаково как для обычных производств, так и для производств дополнительных и особых. По ним также допустимо использование упрощенной уголовнопроцессуальной формы, если законодатель признает, что установление фактических обстоятельств не вызывает, как правило, большой сложности.
При переходе к более сложной процессуальной форме сложность установления обстоятельств дела как самостоятельное основание не учитывается. Данное обстоятельство может быть использовано лишь для того, чтобы вместо упрощенного порядка судопроизводства применить обычный, но не для того, чтобы от обычного производства перейти к производству с более сложной процессуальной формой.
Аналогичным образом можно охарактеризовать и еще два основания разграничения уголовнопроцессуальных производств: наличие определенных свойств у лица, в отношении которого ведется производство или у лица, пострадавшего от преступления, и общественная значимость дела. В качестве оснований применения упрощенного производства они могут быть восприняты только в негативной форме: как отсутствие определенных признаков
(несовершеннолетия, неспособности самостоятельно защитить свои интересы и т.д.) у лица, в отношении которого ведется судопроизводство и лица, пострадавшего от преступления, а также как отсутствие у конкретного дела признаков, свидетельствующих о его особенной значимости. Для перехода же к производству с более сложной процессуальной формой имеет значение, повидимому, только один из этих признаков - наличие определенных свойств у лица, в отношении которого ведется производство, причем выраженный в своей позитивной форме. Так, для перехода от обычного производства к такому, как производство по делам несовершеннолетних, достаточно, чтобы лицо, обвиняемое в совершении преступления, было несовершеннолетним. Другие признаки (свойства лица, пострадавшего от преступления и общественная значимость деяния) не применяются в качестве оснований использования производства с более сложными процессуальными формами в соответствии с действующим уголовнопроцессуальным законодательством, что, на наш взгляд, вполне обоснованно.
Следует также отметить, что два последних основания в действующем уголовном процессе характерны в настоящее время только для основных производств, но не применяются в дополнительных и особых производствах. Однако это не исключает принципиальной возможности их использования и в качестве оснований использования упрощенной или более сложной процессуальной формы в этих видах производств.
Возможно выделить и такое основание разграничения уголовнопроцессуальных производств, как учет интересов лица, в отношении которого ведется судопроизводство, или лица, пострадавшего от преступления. Такое основание применительно к условиям использования упрощенного производства или производства с более сложными процессуальными формами означает чаще всего учет наличия либо отсутствия желания этих лиц на упрощение или усложнение его порядка. Действительно, в соответствии с действующим законодательством, рассмотрение дела судом присяжных (то есть переход к более сложному порядку производства) возможно лишь при наличии ходатайства обвиняемого (ст.432 УПК РСФСР). В соответствии с ранее действовавшим законодательством, рассмотрение единоличным судьей дела о преступлении, наказание за которое не превышает 5 лет лишения свободы, и которое не указано в перечне ч.2 ст.35 УПК РСФСР, допускалось лишь с согласия обвиняемого (ч.3 ст.35 УПК РСФСР в старой ее редакции).
Представляется, что с развитием системы уголовнопроцессуальных производств должно вырасти количество случаев, когда для перехода от одного порядка производства к другому необходим учет мнения лиц, заинтересованных в исходе дела.
Можно представить и ситуацию, когда необходимость учета интересов лица, в отношении которого ведется производство, может и должна будет оказать влияние на сложность дополнительного производства. В действующем законодательстве не предусмотрено право осужденного на обращение в компетентные органы с заявлением о возбуждении дополнительного производства, что вызывает обоснованную критику в юридической литературе.146 В случае, если УПК РФ будет дополнен указанием на наличие у осужденного соответствующего права, то, для тех случаев, когда дополнительное производство будет возбуждаться по его требованию, необходимо будет установление отличающейся процедуры досудебной подготовки и судебного рассмотрения таких дел, в связи с тем, что самому заключенному будет затруднительно предоставить суду необходимые доказательства (тем более в случаях, когда ему будет оказывать противодействие администрация исправительнотрудового учреждения). Таким образом, в данном случае потребуется производство, отличающееся по уровню сложности от ныне действующих дополнительных производств. То есть, учет интересов лица, в отношении которого ведется судопроизводство, может выступать в качестве основания и для разграничения дополнительных производств по степени сложности процессуальных форм.
Остановимся также еще на одном из предлагаемых оснований разграничения производств в зависимости от степени сложности их процессуальной формы. Это – необходимость принудительного обеспечения надлежащего поведения обвиняемого и подозреваемого.147 Думается, что нет нужды в выделении данного основания разграничения производств, поскольку по общему правилу такая необходимость свидетельствует о повышенной сложности дела. Следовательно, нет необходимости выделять данную характеристику дела в качестве самостоятельного основания разграничения производств.
Добавим, что такая зависимость между необходимостью применения мер принуждения и повышенной сложностью дела наблюдается прежде всего в
146- См. об этом ниже в настоящей работе.
147- См.: Свиридов М.К. Указ. соч.
случаях, когда применение мер принуждения связано с тем, что обвиняемый пытается скрыться от следствия и суда, либо воспрепятствовать установлению истины по делу. Однако, не обязательно сложность установления фактических обстоятельств дела даже при таких обстоятельствах окажется настолько выше средней, чтобы потребовать перехода к более сложной процессуальной форме.
С другой стороны, необходимость применения мер принуждения может свидетельствовать не о повышенной сложности дела, а о наличии индивидуальных особенностей у конкретного дела (или категории дел). Исходя из опыта зарубежных стран и Российской Империи, можно отметить, что в этом случае, напротив, законодатель может предусмотреть не усложнение производства, а меры к его ускорению.
Так, во Франции по делам, подсудным исправительным трибуналам, применение к обвиняемому меры пресечения в виде предварительного заключения, обязывает суд к немедленному рассмотрению дела на одном из четырех ближайших заседаний, но не позднее, чем в четырехдневный срок.148 В Российской Империи по делам о нарушении Устава путей сообщения в случае, если обвиняемого необходимо было задержать на месте происшествия, мировой судья должен был прибыть на место и немедленно приступить к разбирательству дела, с тем, чтобы задержание обвиняемого не продолжалось более шести часов без особенной надобности (ст.ст.1232 - 1233 Устава уголовного судопроизводства).
Таким образом, необходимость применения мер пресечения может неоднозначно влиять на сложность производства по делу. Более того, представляется, что в случае, если по делу вообще возможно применение упрощенного производства, то, при появлении необходимости применения мер пресечения, права лица, в отношении которого ведется судопроизводство, будут более защищены не усложнением (и увеличением длительности) производства, но его ускорением. В этом случае (при надлежащем урегулировании процедуры применения такой меры пресечения) лицо, в отношении которого ведется производство, будет менее длительный промежуток времени испытывать на себе принуждение со стороны государства, ограничение своих гражданских прав до разбирательства дела судом. В настоящее же время в нашей стране права обвиняемого в этом смысле соблюдаются далеко не лучшим образом.
148 - См.: Волынская О.В. Ускоренное производство в уголовном процессе. Пособие. М. 1994.
С. 60.
Так, по результатам исследования практики, по делам, рассмотренным судьей единолично, в тех случаях, когда мера пресечения в виде заключения под стражу была избрана судом, обвиняемый в среднем находился под стражей до вынесения приговора 2,4 месяца, в то же время средний срок лишения свободы по этим делам составил 8,3 месяца (и к тому же почти по всем таким делам было избрано реальное лишение свободы149). Таким образом, к моменту вынесения приговора, подсудимым в среднем в этих случаях отбывается уже почти треть наказания. По трем делам из числа изученных нами мера наказания, избранная судом, была уже полностью отбыта подсудимым к моменту рассмотрения дела.
Более того, представляется, что сам факт нахождения обвиняемого под стражей по решению суда сколько-нибудь продолжительное время, заставляет суд, в целях оправдания такой меры пресечения, выносить более суровый приговор. В тех случаях, когда по аналогичным делам обвиняемый не находился под стражей к моменту рассмотрения дела, в 96% случаев наказание не было связано с реальным лишением свободы (в 2,5% из оставшихся 4% случаев подсудимому вменялось совершение двух и более преступлений). Стало быть, существенное ускорение процесса в тех случаях, когда к обвиняемому применяется арест в качестве меры пресечения, позволит защитить его интересы, охранит его от продолжительного содержания под стражей еще до вынесения приговора, позволит избежать излишней суровости приговора, не связанной с общественной опасностью деяния и личности обвиняемого, а следующей лишь из желания оправдать уже предпринятые к нему меры принуждения.
Следовательно, необходимость применения мер государственного принуждения к обвиняемому может, в зависимости от обстоятельств, различным образом влиять на сложность процедуры по делу, а, стало быть, выделение ее в качестве самостоятельного основания применения упрощенного производства неоправданно. Случаи же, когда в интересах обвиняемого, подвергнутого мерам пресечения, производство по делу должно быть сокращено, подпадают под действие такого основания применения упрощенного судебного производства, как учет интересов лица, в отношении которого ведется уголовный процесс.
149 - А точнее, реальное лишение свободы в качестве меры наказания было избрано судьями в 82% из числа случаев, когда обвиняемый к моменту рассмотрения дела находился под стражей.
Используется в ряде зарубежных стран и предлагается к использованию некоторыми отечественными учеными и практиками такое основание применения упрощенного уголовнопроцессуального производства, как полное признание обвиняемым своей вины.150 Представляется однако, что полное признание своей вины не может использоваться в качестве самостоятельного основания для перехода к упрощенному производству. Его следует воспринимать как обстоятельство, которое вместе с рядом других обстоятельств свидетельствует о небольшой сложности установления фактических обстоятельств по делу, либо вообще об отсутствии материальноправового спора. В первом случае, наличие такой совокупности обстоятельств может указывать на возможность перехода к более простой форме судопроизводства, вовтором, как будет показано ниже, способно свидетельствовать о возможности перехода к производству с большей степенью свободы обвиняемого в распоряжении ходом процесса (например, согласие его с предлагаемым наказанием может означать отказ от дальнейшего продолжения процесса).
Основания для разграничения уголовнопроцессуальных производств в зависимости от соотношения государственно-властных начал и начал диспозитивности представляются несколько иными.
Прежде всего, для перехода к производству, характеризующемуся более высокой степенью свободы потерпевшего в отношении предмета уголовного процесса (производству по делам частного обвинения либо производству по жалобам на решения прокурора и органа расследования) необходимо основание, которое применительно к разграничению производств в зависимости от степени сложности их процессуальной формы мы определили как «учет интересов потерпевшего».
Порядок частного обвинения должен использоваться в тех случаях, когда право частного лица на свободу в распоряжении предметом процесса является более значимым, чем государственный интерес, направленный на раскрытие всех без исключения преступлений и наказания лиц, их совершивших.
Отнесение тех или иных категорий дел к числу дел частного обвинения основывается не тяжести совершенного преступления, но на соотношении
150 - См., например, Левакова Э., Михайлова Т., Ястребова О., Шмелева А. Единоличное рассмотрение судьей уголовных дел. // Законность. 1996. № 6. С.37; Дубинин А. Упростить судебный процесс. // Российская юстиция. 1994. №10. С. 15 - 16 и др.
частных и публичных интересов, интересов государства и интересов лица, пострадавшего от преступления. Это основание опирается на разграничение преступлений на официальные и неофициальные, а стало быть имеет материальноправовой характер.
Критерии, по которым следует выделять дела неофициальные, наиболее четко определены, пожалуй в комментариях к Судебным Уставам 1864 г. В соответствии с ними к делам данной категории должны быть отнесены те проступки, что «не представляют особого вреда для общества, а в то же время
одни только |
потерпевшие от них и могут знать, |
в какой степени виновато |
||||
совершившее проступок лицо». А также случаи, |
когда «...одни |
обиженные |
||||
могут знать и оценить, не нанесет ли им оглашение |
обиды еще большего |
|||||
позора и вреда в обществе, нежели само оскорбление».151 |
|
|
|
|||
В юридической литературе указывалось |
и на |
другие |
особенности |
|||
«неофициальных» преступлений. В частности, указывается, что все |
такие |
|||||
преступления |
прямо посягают на субъективные права граждан, |
на их |
||||
честь, личное |
достоинство |
и здоровье, что зачастую является |
камнем |
|||
преткновения |
при решении |
вопроса о наличии |
в действиях |
лица |
состава |
|
преступления и определении степени общественной опасности. Потерпевший, как правило, лучше других знает причины совершенного против него преступления и обстановку, в которой оно произошло. Необходимо отметить, что одни и те же выражения в различных социальных группах и разными людьми оцениваются неодинаково, даже при условии, что эти выражения не соответствуют общепринятым или официально признаваемым в данном обществе моральным нормам. Так, Н.Н. Полянский считает, что квалификация того или иного действия, посягающего на личное достоинство, не может не зависеть от того , как оно воспринимается лицом , которое ему подверглось, или к которому оно относилось.152 Продолжая эту мысль, А.Н. Трайнин пишет, что для наличия оскорбления ещё не достаточно одного произнесения оскорбительного слова, а нужно, чтобы субъект чувствовал унижение собственного достоинства, то есть нужна обида, как последствие оскорбления.153
151- Судебные Уставы 20 ноября 1864 г. с изложением рассуждений на коих они основаны, изданные Государственной канцелярией. СПб. Ч. I-V. Изд-е 2-е, дополнит. 1867.
152- Полянский Н.Н. Процессуальные права потерпевшего // СГиП. 1940. С. 49.
153- Трайнин А.Н. Общее учение о составе преступлений. М. 1957. С. 140.
Далее, дела частного обвинения затрагивают в подавляющем большинстве случаев личные отношения между членами семьи, родственниками и знакомыми, которым может быть нанесён непоправимый урон, если государственные органы вмешаются в урегулирование конфликта помимо воли потерпевшего. Такие конфликты, кроме того, носят зачастую временный характер и могут вскоре закончиться примирением сторон. Государство в таком случае должно осуществлять не карательную, а примирительную функцию, не раздувать конфликт посредством возбуждения уголовного дела и публичного обвинения, а, напротив, стараться погасить его.
Указанные особенности ряда составов преступлений и обуславливают необходимость выделения как группы неофициальных преступлений, так и уголовнопроцессуального производства, учитывающего их существенные особенности. То есть основанием перехода к иному порядку судопроизводства (по сравнению с обычным порядком производства по делам публичного обвинения) в этом случае будет прежде всего, преобладание частных интересов, отнесение данного дела к категории дел частного обвинения.
Исходя из изложенного, необходимо подчеркнуть, что, безусловно, разграничение преступных деяний на официальные и неофициальные должно быть проведено в уголовном законодательстве (а не содержаться в уголовнопроцессуальном законе, как в настоящее время). Кроме того, представляется верной точка зрения авторов, считающих, что круг дел частного обвинения должен быть существенно расширен по сравнению с ныне существующим.154
Никак нельзя обойти молчанием вопрос о том, является ли основанием перехода к производству по делам частного обвинения небольшая тяжесть совершенного деяния (или небольшой размер ответственности, установленный законодателем за его совершение).
Представляется, что сам по себе размер уголовной репрессии, следующей за совершение того или иного запрещенного законом деяния не свидетельствует о возможности (или недопустимости) перехода к производству, характеризующемуся повышенной свободой потерпевшего в распоряжении предметом процесса. Однако, как правило, к числу дел частного
154 - См., например, Бусырев Н.А., Пашкевич П.Ф. Проблемы процессуального обеспечения оперативности и быстроты судопроизводства. // Вопросы борьбы с преступностью. М. 1971. Вып. 14. С.80; Маслов В.С. В защиту дел частного обвинения в советском уголовном процессе. // Вопросы государства и права. Свердловск. 1964. С. 136 – 138; Андреева О.И. Пределы проявления диспозитивности в уголовном судопроизводстве. Томск. Изд-во ТГУ. - 2000. - С. 48 - 49, и т.д.