§ 2. Логические требования к тексту нормативного правового акта

Структурирование проектов нормативных правовых актов, формулирование терминов и понятий, предложений, дефиниций, невозможно вне требований и приемов формальной логики. Знание логики и умение применять эти знания образуют краеугольный камень правового мышления и являются показателем его квалифицированности. Присутствие логики в правотворчестве "негласно", но естественно. Действия и операции нормоустановителя с единицами русского языка подчинены законам и правилам формальной логики и образуют внешне невидимую, но крайне важную логическую основу нормативного правового акта.

Непротиворечивость мышления считается самой существенной чертой логического мышления. Закон непротиворечия, запрещающий рассогласованность в тексте, формулируется так: не могут быть истинными два суждения (две мысли), одно из которых отрицает другое ("а" и "не - а"). Противоречивость текста квалифицируется как серьезная ошибка, несовместимая с такими его важнейшими началами, как последовательность и взаимосвязанность. Нормативный правовой акт (как основная форма выражения права) не является исключением. Более того, противоречивость (антиномия) норм всегда была и остается одной из наиболее серьезных и "агрессивных" деформаций системы права, ибо покушается на ведущее, основное свойство права - быть системным, гармоничным социальным регулятором общественных отношений. При появлении юридических фактов противоречивость норм приводит к их коллизии, представляющей собой одновременное действие в системе права нескольких правил, регламентирующих одно и то же фактическое отношение. По своей сути коллизия норм - это возникающее на основе регламентирования одной фактической ситуации отношение между нормами, выступающее в форме противоречия (например, конфликт между запрещающим и управомочивающим правилом) или различия (разные санкции за одно и то же правонарушение)*(123). Такая ситуация не только усложняет правореализацию, но и неизбежно снижает эффект юридического регулирования в целом.

Словом, непоследовательность положений нормативного правового текста, особенно нормативных правовых актов, призванных регулировать наиболее принципиальные стороны общественной жизни, ведет к хаосу юридических поступков, перерастающих в свою противоположность - произвол.

Противоречия в тексте подразделяются на контактные и дистантные. Для нормативных правовых актов в большей мере характерны так называемые дистантные противоречия норм - это, условно говоря, соседствующие противоречия, т.е. находящиеся в пределах одного текста (контекста). К дистантным относят текстуальные противоречия, члены которых разделены более или менее обширными участками текста*(124). Понятно, что это деление во многом условно. Однако нормоустановитель должен иметь в виду, что особенность права как текста в том, что здесь противоречие может возникнуть не только в одной статье, нормативном правовом акте, но и в совершенно разных по "нормативной" теме правовых документах, неодинаковых и по юридической силе.

Несогласованность норм, подчеркнем еще раз, была и остается наиболее серьезным дефектом системы права, ибо покушается на основное качество - быть единообразным и сбалансированным социальным регламентатором общественных отношений. Конфликтующие нормы не только усложняют процесс правоприменения и низводят юридический эффект в целом. "Юридические коллизии, безусловно, - отмечает Н.И. Матузов, - мешают нормальной, слаженной работе правовой системы, нередко ущемляют права граждан, сказываются на эффективности правового регулирования, состоянии законности и правопорядка, правосознании и правовой культуры общества"*(125).

Противоречивыми юридические нормы можно назвать тогда, когда они предлагают разные решения по одному вопросу. Степень конфликтности норм ("внутреннее напряжение") не всегда одинакова. В этой связи следует выделить антиномию норм, вызванную взаимоисключающими по содержанию предписаниями (запрещающие и управомочивающие правила), и антиномию, возникающую в случае менее существенных различий (например, разные санкции за одно и то же деяние).

Одновременно применение закона тождества позволяет увидеть в ходе работы над нормативным правовым текстом явные и скрытые противоречия. Первые хорошо видны в самом тексте, их обнаружение, как правило, не составляет труда. Вторые могут быть выделены только при помощи определенных аналитических операций.

Скрытые противоречия обнаружить сложнее, большую трудность составляет и их преодоление в процессе правоприменения. Коллизии (противоречия) в праве, с точки зрения природы появления и особенностей, подразделяются на темпоральные (временные), пространственные (территориальные), содержательные и иерархические. Темпоральные конфликты норм возникают по причине разновременного принятия правовых предписаний. Иначе говоря, одни нормы действуют, и по этому же вопросу нормодателем принимаются другие юридические правила. Территориальные коллизии появляются в связи с так называемой "вытянутостью" правового отношения в пространстве, изменениями федеральных и административных границ. Содержательные противоречия образуются в случаях частичного совпадения объемов регулирования юридических норм и возникают между предписаниями одинаковой правовой силы (объем регулирования специальной (исключительной) нормы охватывается общей). Иерархические (субординационные) столкновения возникают в связи с тем, что нормы разной юридической силы претендуют на регулирование одного фактического отношения.

Коллизии могут совпадать, как бы накладываться, нанизываться друг на друга, что, безусловно, дополнительно усложняет правоприменение. Это явление в праве получило название совпадение коллизий*(126). В процессе правоприменения они преодолеваются соответствующими коллизионными нормами (темпоральными, пространственными, содержательными, иерархическими)*(127), регламентируя действия правоприменителя по выбору одной из конфликтующих норм. Это позволяет говорить о самостоятельности данной группы норм в системе права, о их специфичном предмете регулирования.

Важно подчеркнуть, что не все противоречия в праве носят негативный характер и, следовательно, являются дефектом системы права. В отдельных случаях противоречивость (конкуренция норм) вызвана необходимостью более точного (более тонкого) правового регулирования.

В соответствии с законом тождества ("а" есть "а") предмет мысли в пределах одного рассуждения, одного доказательства, одной теории остается неизменным. Это утверждение бесспорно и относительно нормативного правового документа.

Соблюдение закона тождества позволяет избежать неопределенности, неконкретности положений текста будущего нормативного правового акта. Непоследовательность терминологии, разнобой понятий, неточность формулировок становятся причиной логико-структурных дефектов права, в основе которых лежит известная логическая ошибка - подмена тезиса.

Одно из средств избежать так называемой подмены слов (в том числе терминов и понятий) - повторяемость логико-структурной единицы*(128). В нормативном правовом тексте данное правило играет особую роль, так как с его помощью достигается точность правового текста и вслед за этим точность правовых норм, категоричность и формальная определенность содержания права. Речь идет о периодическом повторении в нормативном правовом акте (а по большому счету и в нормативно-правовой системе в целом) терминов и понятий, что с позиции общелитературных стандартов в большинстве случаев расценивается как недостаток. Нормоустановителю этого бояться не следует - это специфика нормативного правового текста, условие придания праву свойства единства и согласованности. Однако злоупотреблять, т.е. излишне употреблять одну и ту же логико-языковую единицу по причине нарушения эстетических критериев, не следует.

Способствовать нарушению закона тождества, создавать условия для этого могут такие свойства слов, как полисемия, синонимия и омонимия.

Полисемия (или многозначность) содержит в себе потенциальную многопредметность, способность к переносу значения (акт = документ; действие). В этой связи многозначное слово, не адаптированное в предложении, может не только затруднить понимание его смысла, но и нарушить логику нормативного документа. К сожалению, абстрактные понятия, многозначная терминология используются не только в тексте нормативных и индивидуальных правовых актов, но и в самих названиях, что затрудняет не только их применение, но и поиск (компьютерное хранение).

Синонимия (способность слов и их сочетаний к взаимозаменяемости: "определить" - "установить"; "губернатор" - "глава области") должна быть использована как уточняющее средство в правовом регулировании. Однако по большому счету, и о чем еще пойдет речь, в природе абсолютных синонимов нет. Если это так, то уже не приходится говорить об опасности для нормативного текста так называемых квазисинонимов.

Теоретически можно говорить и об омонимии как условии нарушения закона тождества в тексте акта, но вследствие своей очевидности такие ошибки маловероятны. В большинстве случаев такого рода дефекты права, в силу относительной длительности нормотворческого процесса во времени и системности его операций, снимаются еще в ходе работы над текстом. Однако это не основание полагать, что данные требования законотворческой техники должны оставаться без внимания.

Закон исключенного третьего означает, что в предмете указанный признак либо присутствует, либо нет*(129). В чем специфика проявления (действия) данного логического закона в ходе подготовки текста нормативного правового акта? Применим ли он? Несомненно, да. Конструкция правовых норм строится в соответствии с универсальным логическим приемом "либо-либо". Нельзя регулировать один и тот же поступок, одно и то же действие, состояние предмета (объекта) по-разному. В практической жизни, как очевидно, подобное приводит к хаосу. Регламентируя то или иное фактическое отношение (его сторону, черту), нормоустановитель должен придерживаться следующих требований, вытекающих из логического закона исключенного третьего:

а) нормативное правовое решение должно быть одно;

б) если в проекте нормативного правового акта по одному и тому же вопросу встречаются несколько правовых решений, то истинным, имеющим право на жизнь является только одно.

Анализ правотворческой практики показывает, что разнобой, разновариантность и, как следствие этого, противоречивость норм чаще всего встречаются при коллективной подготовке проектов законов и иных нормативных правовых документов. Речь идет о случаях, когда разными составителями подготавливаются отдельные статьи, главы, разделы проекта документа. Здесь следует обращать особое внимание на согласованность текста и его частей, и не только внутри самого текста, но и в связи с действующим законодательством.

Закон достаточного основания связывают с доказательственным мышлением, а по прямому смыслу слов - доказательственное мышление ассоциируется с доказательством, логическим приемом, в процессе которого истинность некоторого суждения (именуемое тезисом) демонстрируется путем его выведения из других истинных суждений (аргументов)*(130). Значит ли это, что закон достаточного основания "работает" только там, где что-то утверждается или отрицается, - словом где используется такая форма мышления, как суждение? Это крайнее истолкование доказательственности мышления, следовательно, и "поля деятельности" закона достаточного основания, как правильно указывает В.С. Свинцов, необходимо отклонить*(131).

Закон достаточного основания универсален по характеру и проявляется в разных сферах жизни, в том числе в социально-нормативном регулировании, разновидностью которого является правовое.

Специфика правовой нормы как логико-языкового феномена состоит в том, что она не просто отражает действительность, а сформулирована по принципу "как должно быть", какой правопорядок целесообразнее.

Полностью избежать ошибок в выборе того или иного правового порядка невозможно, однако свести их к минимуму помогает конкретизация данного закона логики в нормотворчестве. Здесь оно приобретает следующую формулу: юридическое регулирование имеет достаточные основания. Иначе говоря, правовые нормы, как важнейшая разновидность специальных регуляторов, должны иметь достаточные основания, предопределяемые прагматизмом самой общественной жизни и установленные нормодателем для регламентирования общественных отношений. В этом случае они могут характеризоваться как доказательственные и аргументированные регламентаторы фактических отношений.

Доказательственное значение рассматриваемого логического закона мыслится только в рамках правовых норм и текстов, их выражающих. Здесь неизбежно еще раз возвращаемся к логической и языковой природе правовых норм, в частности в связи с суждениями. Не вдаваясь в дискуссию по этому вопросу, отметим лишь полярные суждения, имеющиеся в юридической науке. Одни авторы считают, что норма права - суждение со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами*(132). Другие, наоборот, категорически отрицают такое видение норм права, считая подобный подход ошибочным, отрицающим все многообразие и богатство права как логико-языкового явления в практике социально-нормативного опосредования общественных отношений*(133). Достаточно искусственно выглядит позиция, согласно которой практически все логико-языковое многообразие правовых норм отождествляется с суждением. Другое дело - видеть в логико-языковом феномене права элементы суждения, и в этой связи - возможность и необходимость применения правила достаточного основания. Например, при формулировании правового понятия, диспозиции нормы и санкции нормы.

Достаточные основания (признаки) должны быть у правовой дефиниции. Без соответствующих оснований в гипотезе вряд ли можно представить себе соответствующие права и обязанности, изложенные в диспозиции, и достаточные основания, необходимые для той или иной санкции нормы права.

Итак, законы логики являются важнейшим элементом юридической техники, в том числе нормотворческой и имеют определенную специфику в ходе подготовки текста будущих правовых норм, что дает основание считать их в значительной мере самостоятельным требованием нормотворческой юридической технологии.