3.3.5 Пытка, как самостоятельное международное преступление

Применение пытки не только является одним из составов военного преступления (когда они совершаются в контексте вооруженного конфликта) и преступления против человечности (когда они являются частью массового или систематического нападения на гражданское население), но и образуют сейчас самостоятельное (дискретное) международное преступление. Его кримин ализация в обычном международном праве стала возможной после принятия в 1984 году Конвенции против пыток и появления обширного национального и международного прецедентного права по данному вопросу. В настоящее время под пыткой в международном праве понимается

«любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо, или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера, когда такая боль или страдание причиняются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству или с их ведома или молчаливого согласия. В это определение не включаются боль или страдания, которые возникают лишь в результате законных санкций, неотделимы от этих санкций или вызываются ими случайно»[76].

 

3.3.6 Международный терроризм

Следует признать, что вопрос о том, существует ли дискретное международное преступление терроризма, до сих пор остается дискуссионным. Терроризирование гражданского населения является отдельным составом военного преступления. Для того, чтобы акт терроризма был признан  военным преступлением, должна быть установлена связь между террористическим актом и международным либо внутренним вооруженным конфликтом. Терроризм также может составить преступление против человечности, проявляясь в виде истребления, пыток, изнасилований, преследования или «других бесчеловечных актов», если он является частью широкомасштабного или систематического нападения на гражданское население[77], либо если единственный теракт имеет экстраординарные масштабы, будучи направленным против значительного числа жертв. Существует мнение, что государства так и не согласовали определение терроризма как отдельного преступления в международном праве. Однако авторы склонны согласиться с Антонио Кассезе, который убедительно показывает, что в обычном международном праве определение преступления  терроризма существует[78]. Об этом говорит обширная практика государств, значительное количество международных соглашений в области борьбы с терроризмом и прецедентное право.

Авторитетное определение терроризма содержится в Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма от 9 декабря 1999 г. Это:

«любое <...> деяние, направленное на то, чтобы вызвать смерть какого-либо гражданского лица или любого другого лица, не принимающего активного участия в военных действиях в ситуации вооруженного конфликта, или причинить ему тяжкое телесное повреждение, когда цель такого деяния в силу его характера или контекста заключается в том, чтобы запугать население или заставить правительство или международную организацию совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения».

Данное определение ясно исключает из понятия терроризма нападения, направленные против комбатантов противника, когда они являются законной военной целью. Это особенно важно подчеркнуть, т.к. российские суды в контексте вооруженного конфликта на Северном Кавказе часто признают актами терроризма нападения боевиков на воинские колонны, блокпосты, сотрудников полиции, минирование военных объектов и т.п.

Кроме того, существенной особенностью субъективной стороны преступления терроризма является деперсонификация жертвы: преступник выбирает объект преступления не из-за личных качеств конкретного человека или группы людей. Для него важно лишь то, что причиняя жертвам страдание или смерть, он достигает или приближает достижение своей политической, идеологической или религиозной цели. «В глазах преступника жертва – просто анонимный и удобоупотребимый инструмент» для ее достижения. Эта черта до некоторой степени сближает терроризм с такими преступлениями, как геноцид и преступление против человечности в виде преследования[79].

Кассезе выделяет три основных элемента преступления терроризма:

(i) Действия должны составлять уголовное преступление в соответствии с большинством национальных юридических систем (например, нападение, убийство, похищение, захват заложников, вымогательство, бомбежка, пытки, поджог и т.д.); (ii) они должны быть нацелены на распространение террора (то есть страха и запугивания) через насильственные действия или угрозы таких действий, направленных против государства, общества или специфических групп людей; (iii) они должны быть политически или идеологически мотивированы, то есть не преследовать просто частные интересы[80].

Терроризм составляет отдельное (дискретное) международное преступление, если удовлетворены еще три обязательных элемента. Во-первых, эффект террористических актов не должен быть ограничен лишь территорией одного государства; он распространяется за государственные границы. Это касается людей и средств, задействованных для осуществления насильственных действий. Во-вторых, террористические акты должны совершаться в условиях поддержки, согласия или терпимости со стороны того государства, где расположена террористическая организация, или третьего государства. «Элемент государственного поощрения, государственной терпимости или даже государственных уступок из-за неспособности уничтожить террористическую организацию представляется крайне важным для отнесения данного преступления к разряду международных, – указывает Кассезе. – Именно в этих условиях терроризм перестает быть преступной деятельностью, против которой государства могут бороться при помощи двухстороннего или многостороннего сотрудничества, и становится (и это – третий элемент) объектом обеспокоенности всего международного сообщества и угрозой миру»[81]. Именно так Совет Безопасности ООН в своей Резолюции 1368 (2001) расценил террористическую атаку на США 11 сентября 2001 года[82].