80 Вопрос: Поляризация переходных форм мировоззрения, двойственность переходного мировоззрения в эпоху Эллинизма. Общие характеристики.

Другой характерной чертой переходного типа мировоззрения становится предельная поляризация противоположных разновидностей и в целом ярко выраженная двойственность мировоззрения. А единства система мировоззрения снова достигает лишь при соединении таких противоположностей, которые функционально дополняют друг друга в разрешении актуальных (основных для данного мировоззрения) противоречий. В переходном мировоззрении действует два механизма на базе противоречия. Один направлен на разрушение, другой системоупорядочивающего характера. Поэтому наряду с нигилистическими направленными философскими учениями в изучаемые периоды мы наблюдаем школы конструирующие принципиально новое или развивающие старое мировоззрение.

81 Вопрос: Поляризация переходных форм мировоззрения, двойственность переходного мировоззрения в эпоху Возрождения. Общие характеристики.

Другой характерной чертой переходного типа мировоззрения становится предельная поляризация противоположных разновидностей и в целом ярко выраженная двойственность мировоззрения. А единства система мировоззрения снова достигает лишь при соединении таких противоположностей, которые функционально дополняют друг друга в разрешении актуальных (основных для данного мировоззрения) противоречий. В переходном мировоззрении действует два механизма на базе противоречия. Один направлен на разрушение, другой системоупорядочивающего характера. Поэтому наряду с нигилистическими направленными философскими учениями в изучаемые периоды мы наблюдаем школы конструирующие принципиально новое или развивающие старое мировоззрение.

82 Вопрос: Учение и судьба скептицизма и стоицизма.

Школа скептицизма. Уже выше упомянутый Пиррон (360-270 гг. до н.э.) вводит в философии универсальный принцип сомнения, сомнения в достоверности знания вообще. Мы ничего не знаем. С мировоззренческой позиции это свидетельства о разрушении прежней картины мира, прежних аксиом и ценностей. Центральная проблема его философии — человек и его счастье. «Как человеку стать счастливым?» если нет ни истины, ни лжи, нет никаких достоверных знаний. Ответ — полная невозмутимость, бесстрастность, безмятежность (атараксия).

Другой представитель скептицизма, Секст Эмпирик жил веком позже (вторая пол. II в. до.н.э. – нач. III в. до н.э.) и разработал уже более зрелую, рационально обоснованную концепцию. Здесь мы встречаем кроме нигилизм и другие характеристики переходного мировоззрения. Нигилизм же возведен в методологический принцип сомнения. Сомневаться даже в собственных суждениях. В философии Секста Эмпирика мы наблюдаем мировоззренческую двойственность. В учении о богах их существование признается, философ даже поклоняется им, но при этом не выражает никакой веры и тем самым «избегает опрометчивости догматизма». Таким образом, вера ушла, но старая мировоззренческая основа еще в памяти, как привычка считать богов существующими.

Судьба скептицизма: в следующую устойчивую эпоху (средневековье) забыт и или отвергнут, но вспомнили о нем в следующую переходную эпоху — в эпоху Возрождения, в XVI-XVII вв.

Стоицизм, философская школа, которая в своей философии рождает «новое» – новую мировоззренческую основу будущего. Возникает одновременно с скептицизмом. Просуществовала до II в н.э., уступила в конкурентной борьбе христианской философии. Оказала влияние на христианство и неоплатонизм. В учении стоиков развивается логика и гносеология, где основное внимание уделяется проблеме «понятий» как основе наших мыслей. Это отход от понятия-образа мифологического мировоззрения, замена на понятийное мышление. Понятия стоиков не имеют самостоятельное существование, реальны единичные мысли. Понятия, в свою очередь, это результат накопления ощущений, их классификация. Существенные признаки предметов образуют понятия. Таким образом, утверждается понятийная основа мышления, а мысль – это каркас бытия, скрепляющая природу и человека. Слово, понятие приобретает онтологическое значение. Это новое. До стоиков у Аристотеля понятия это составляющая знания, инструмент.

В онтологии стоики делят бытие на две части, но они составляют онтологическое единство. Первая часть – пассивная, материальная, вторая – активное идеальное, всепроникающий сперматический логос (бог). Единство бытия обеспечивает пневма – «огненное дыхание», творческий огонь, логос, она обладает порождающей силой. Таким образом, здесь закладывается идея будущего христианского триединства бога.

В учении о человеке также реализовывается идея онтологического единства бытия. Человек — часть космоса. Его душа — часть мировой души, его разум – часть мирового разума. И они смертны, так как космос не вечен, он живет циклами от мирового пожара до нового мирового пожара. Таким образом, произошел уход от античного микрокосма — человека, от понимания человеческой души как иного чем боги. Счастье человека понимается как жизнь согласно природе (логосу), и только такая жизнь добродетельна. Идеал — мудрец достигший добродетели и бесстрастия, добровольно следующий судьбе, жизнь и душа его не зависит от внешних обстоятельств. По существу это учение – предтече этической модели христианских мучеников или святых.

Учение о судьбе — мироздание управляется судьбой. Судьба — разум мироздания, «естественный закон» имеет божественный характер и смысл. Люди по природе тяготеют друг к другу. Государство — естественное объединение людей. Человек — гражданин вселенной, поэтому полисы и другие формы государства бессмысленны. Бессмысленны и другие разделения людей (семья, храмы, школы, деньги и пр. общественные институты), порицается рабство. Таким образом, наряду с переходным отрицанием старого общественного устройства, здесь наблюдаются и перспективная в дальнейшем идея равенства людей перед богом, усвоенная монотеистическими религиями. Но как и там, в стоицизме эта идея имеет духовно-этическое, а не социальное значение.

Стоицизм разработал концепцию оправдания бытия бога. До них, в рамках мифологического мировоззрения не было необходимости это доказывать, так как синкретическое, непосредственное восприятие мира не знало сомнений. Теперь между воспринимаемым миром и человеком встал человеческий разум, но не удивляющийся, а сомневающийся.